— Что? Такого не может быть! Ты точно спятил, Вить! – вскрикнул Даня, правда, не особо уверенно.
— Может. Вот, к примеру, скажи: от чего умерла твоя бабушка, королева Анаид?
— Диана...
— Не важно!
— Она торопилась домой и сорвалась в пропасть...
— Ну? Сходится? — друг ткнул пальцем в книгу.
— Д-да...– едва выдовил из себя Данька.
— А кто умер вслед за ней? Через несколько часов? Дедушка же тебе рассказывал?
— Мой дядя, Перро... Но ему тогда было всего пять...
— Всего пять! – торжествовал Витя — Чистая душа! А что было потом? Твой дед долго разговаривает на похоронах с кем-то невидимым, и все думают, что он спятил, а потом хлопается на землю без чувств?! Потом он возвращается домой совершенно больным?!! Тебе не кажется, что...
— О, да... Совпадений слишком много...
— Именно! А вот...– книголюб перевернул десяток-другой страниц — А вот последние записи...«И понесла сестра от него, и убил он сестру свою, а ребенка ее тайно благословенным отдал».
— А это-то тут при чем? — не понял Данил.
— А при том — нетерпиливо зашипел Витя — При том, что сегодня на сходе, который ты, кстати, прогулял, объявили, что княжна соседней области, Азор Каолине, скоропостижно скончалась и что владыка сейчас находится в данной области и может появиться здесь! А Азор Каолине эта твоему деду кто?!
— С-с-сестра... Двоюродная...
— Какой напрашивается вывод?!
— Дедушка ее убил, и ОН в Книге — это он...
— Фух, ну наконец-то...— облегченно выдохнул книголюб.— Дошло... Но и это еще не все! Помнишь тайну, которую открыл тебе владыка?
— Ну?
— Она состаяла в том, что Черная королева — великий автор этого Мира?
Даниил от изумления рот раскрыл.
— Как ты догадался?
— Это сложно, но возможно – гордо улыбнулся Витя.— Но твой дедушка — далеко, ой как далеко не дурак, он прекрасно понимал, что этим подводит твою жизнь под угрозу... Ты – нечто вроде жертвенного агнца, ценного только тем, что про него упомянуто в трех тетрадках этого Мироздания... Хотя, я тут почитал, совершенно не важно, кто там упомянут — важно, что они написаны рукой Создателя, сшиты его трудами, облиты слезами, посеребрены смехом... Кто ими владеет, тот и есть Величайший Повелитель этого Мира!
— А ими владеет королева...
— Жди ее похорон!
— Пoвелитель едет! Повелитель едет! — заорали мальчишки с улицы. Друзья побледнели и пулей вылетели из библиотеки.
====== Часть 14 ======
“Прошу тебя, умри, ради Вселенной!
Ты растворишься в капельке дождя;
И вновь станешь счастливой, вдохновенной,
Прошу, умри, или погибну я!
Прошу, остановись, не нужно в пропасть!
Ты слишком высоко, ты упадешь...
Брось слезы, жалость, для тебя — жестокость!
Куда, скажи, погибнув, попадешь?
Прошу тебя, умри, ради Вселенной!
Не заставляй меня еще раз убивать;
Ты станешь призраком, прохладным и нетленным.
Бери все ценности и жизни снова трать.
Прошу тебя, оставь свои ты маски —
Так лучше, насладись последним днем.
Художник – я, а ты – всего лишь краски.
И жизнь твою мы в скорости вернем.
Умри сама – это не так жестоко,
Как гибнули фантазии твои.
В пустынях Смерти ты не одинока —
Верни меня и личность раздвои.
Прошу тебя, умри, ради Вселенной!
Ты не последняя, кого придется убивать;
Сойди с ума, не будь обыкновенной!
Умри, продолжу за тебя мечтать...”
Нарцизс прочел стихотворение еще раз, полюбовался на корявые узелки букв своего поганого подчерка и закрыл альбомчик. Он и сам не знал, что на него накотило, хотя...
Хотя за его спиной стоял призрак его прадеда, Цедрика Тэопа, в свое время раздавленного не то кораблем, не то поездом, и ликовал.
— Ты молодец, мой мальчик, как прекрасно, что ты наследуешь способности мои! Вселенная дала тебе таланты, и умоляю снова я: твори!
— Заглохни – обрывает восторг Тэопа Нарцизс — Я не такой как ты, на меня просто... накотило. А вот ты вообще шибанутый: стихами разговариваешь!
—Коль спросят, что ценю я в существах, – призрак обиженно отвернулся — Отвечу, что... Что...
— Фу-ух... – облегченно выдохнул Магнолий — У него рифма в горле застряла. Надеюсь, на долго. Прошлая рифма была на четыре года... А вот я, например, догадался, к чему ты это написал. Тебе придется убить девченку, а ты уже к ней привязался там и все такое...
Да. Дед как в воду глядел.
Еще несколько минут назад Нарцизс совершенно бездумно листал одну из книг Вселенной, и нашел там записи о том, что привык воспринимать иначе. Вспомнил, кто он есть. Вспомнил, что на самом деле случилось четырнадцать лет назад. Вспомнил, к чему стремился и как его звали. Прекрасный Нарцизс Йикилев.
Для достижения желаемой абсолютной власти ему нужно было прикончить девченку. Взять тетрадки — труд не великий, но...
Существует убеждение, что после смерти автора мир растворяется, превращается в ничто. Раствориться владыке ни как не хотелось, и к тому же он действительно успел привязаться к девченке, любил ее...как маленький мальчик любит красивую, занятную игрушку. Любимая игрушка... Только вот после того, как ею поиграл чужой мальчик Нушрок, стала его куколка ломаться. Все чаще и чаще. То он ее плачущую заставал, то видел, как она бледнела на жестоких казнях... Не порядок.
Черной королеве нельзя плакать, нельзя любить кого-то или что-то, ей можно любить ТОЛЬКО повелителя. Боже, какая жалость, о чем вы?!
Теперь времени у Нарцизса оставалось очень мало: при неправильном режиме и напряженной жизни (вредная работа, что поделать), здоровье все ухудшалось, а его сердце – сильное, здоровое, безжалостное – билось сейчас в призрачных руках одного из его предков.
— Ты неисправим...
— Я это знаю.– усмехнулся Нарцизс.
— И мы решили...
— Я решил...
— Да замолчи ты!
— Сам замолчи!
— Я на пять веков тебя старше!
— А я тебя — на век!
— А у тебя не спрашивают!
— За-мол-чи-те!!! – взвизгнул Нарцизс.
— Вообщем на... Держи, так сказать... Мы осознали, что болезнями тебя не исправишь. А дать тебе время на покояние не мешает...
... Когда Нарцизс посмотрел в зеркало, то в первые за четырнадцать лет узнал себя. Белые пряди превратились в контрастно выделяющиеся на русом черные. Смертельная бледность и худоба исчезла. О, да...
— А теперь я отправлюсь к тебе, не по годам умный землянин Виктор...— прошептал владыка, не сводя глаз со своего отражения.
====== Часть 15 ======
— Ох...– выдохнул Магнолий.
— Я прекрасен, дедушка? – Нарцизс не отрывался от созерцания здоровой версии себя, наконец-то возвращенной дурацкими приведениями.
Нарит несколько мгновений молчал, любуясь на внука, смахнул непрошенную слезу и ответил:
— На кладбище хочешь?
— Нет, дедушка... А не пора ли вам домой, дорогой дедушка?
— И в самом деле...– закивал старик.— До свидания, внучек, и запомни мои слова: не жалей. Ни кого. Они тебя не жалели, надругались над самым дорогим, что у тебя было... Повинны смерти!
Увидев, что старый Магнолий шаркает ближе к выходу из помещения, Кларенс выдохнул и вылез из шкафа. За ни нерешительно выбрались Оля и Яло.
— Я есть хочу – повернулся владыка к генералу.
— Что желаете? – учтиво склонился Кларенс.
—Понятия не имею. Иди и принеси все, что есть – я выберу.
— Но... Диета...
— *****! Кларенс, какой толк в том, что ты насиживал в шкафу?! Ты что, глухее моего деда?! Ты все слышал, и я тебе позволил слышать... Видно, зря...
Но незадачливого генерала уже как ветром сдуло. Оля и Яло остались наедене с владыкой. Тот очаровательно улыбнулся и приблизился к ним.
— Пора снимать маски, корновал окончен. Какое бы ни было лицо – без маски оно не узнаваемо. Призраки сняли с меня маску... И теперь снова началась настоящая жизнь!
— М-мы...не понимаем...— едва пролепетала Яло.
— А что тут непонятного, волкова героиня? Теперь тебе необходимо посмотреть на себя со стороны в тот момент, когда ты смотрела на себя со стороны... Ну вот, объясняю: прилетели в другую страну — да мало страну — Мир! Начали с того, что набросились на здоровенного мужичину-надсмотрщика... Огрел бы он вас легонько плеточкой или о камушки чуть сильнее ударил — все, прощайте, “освободители народа”! Да у вас мозга меньше, чем у мыши – не всякая мышь в мышеловку полезет, а вы побежали в мышеловку даже без приманки. В незаряженную, и только это вас и спасло... Увидели какого-то полудохлого мальчишку, сразу: «Волк возьми! Надо срочно спасать пролетариат подручными средствами!» И в голову не приходило, что a: малчишка может врать и b: Нушрок в рабстве ни кого не держит. Нанялся – работай, не нанялся – не работай, вздумал вместо дела шабашничать – на, получи. Что не так?!
— Бить детей нельзя – едва выдавливает Оля.
Нарцизс прислонился к стенке, запрокинул голову и звонко рассмеялся:
— Ну, знаешь! Меня мать в детстве знаешь чем порола?! Скакалками! И ни чего, выжил!.. Ох...вот смехота! Как ты там сказала?! Бить нельзя... Ох, не могу... Да у меня четырнадцать детей, уж я-то знаю, что через это место у них прямой проводник к мозгам! А тебя, видать, добрая бабуля пальцем не тронула, раз ты такая выросла! Добрая твоя бабуля! – на последних словах он просто взвизгнул от смеха.
— Повелитель! Командиры взводов доложили, что все готово к следующему переходу! — сунулся в комнату Кларенс.
Нарцизс перестал смеяться, лицо его приобрело выражение предвкушения какой-то жестокой радости. Он одел венец, еще раз глянул на себя в зеркало, взбил кудри и прошептал, жутко улыбнувшись:
— Прекрасно...
====== Часть 16 ======
— Ты видел это?! – заорал Данил, едва успев прикрыть за собой дверь — Витя, это не мой дедушка! Мой был...вообщем, другой!
— Не бойся, владыка такой, каким и должен быть – книголюб достал из шкафа пачку каких-то различных листов и вручил их другу — На, смотри...
Данил присел на корточки и принядся перебирать старые листы, на которых оказались портреты Нарцизса.
— Да... Действительно... Вить, а помнишь, как он на тебя страшно смотрел? Он точно что-то замышляет...
— Почему бы нет? – спокойно кивнул Виктор.— Да какая ему, в сущности-то, разница — внуком больше, внуком меньше — их-то у твоего деда, сам знаешь, как папируса в Египте, а уж тем более... до какого-то земного мальчишки, перечитавшего вселенских умных книжек.
— А вот тут не согласен — покачал головой Данька — Я видел, как он на тебя смотрел, что у него в глазах было, что он говорил тебе... И даже я понимал, что он едва сдерживается, что бы не придушить тебя. А если так, то он чувствует в тебе угрозу... — он поднялся с пола и похлопал друга по плечу — Поздравляю!..
— Спасибо – грустно усмехнулся Виктор.
Флэшбэк
— Нарцизс, я есть хоцу-у-у!
— Хватит ныть. Я тоже есть хочу, но я же не ною!
— Но ведь я же очень несчастный! Ты же знаешь, что несчастнее меня ни кого нет?
— А те, кто уже умер, они что — счастливей тебя, что ли?
— Да-а... Они уже умерли, им не надо бояться... Нарци-изс!..
— Тебе что, так нравиться быть несчастным?
— Да-а, ведь ты меня жалеешь!
— Ты сам себя здорово жалеешь. Подумай – зачем мне делать лишнюю работу?!
Ецнлос обиделся и отвернулся. Брат часто обижался, и Нарцизс знал, что более чем на пять минут его не хватит. Скоро он обо всем забудет и снова приймется ныть и жаловаться – ему так легче жить.
На том огрызке стены какой-то разрушенной древней крепости, где они сидели, было безопасно смотреть на обезумевший от голода город: кроме ловких мальчишек, по скользким уступам ни кто вскарабкаться не мог.
— Нар-ци-изс!! Йикиле-е-ев!! Чьоловс!!! – заорали мальчишки, зовя своего предводителя.
Нарцизс глянул вниз, кивнул, стащил брата за собой вниз. Как только они спрыгнули с последнего камня, мальчишки голдящей толпой окружили своего многоименного атамана:
— Нарцизс! Там Аксал совсем слегла! Нарцизс! Ты нашел что-нибудь?!
Нарцизс вытащил из своей неизменной голубовато-серой сумки-почтальонки мешочек с орехами. Тут же к юному принцу протянулось с десяток рук.
— По три штуки на рыло, не больше, и не просите – предупредил он, раздавая.— Остальное – Аксал.
— Йикиле-ев! Ну Йикиле-ев! Всем даешь, а мне жале-ешь!
Пришлось дать Ецнлосу три штучки. Потом еще, это уж как водится. Он ведь остановиться не может, пока все не подъест. К счастью, до жилища девочки было не далеко, и орехов оставалось вполне достаточно.
Дверь открыла испуганная бледная женщина с усталыми глазами. Увидев Нарцизса, она успокоилась и даже слабо улыбнулась.
— Мы к Аксал...можно?
— Конечно, конечно — женщина засуетилась и пропустила мальчиков в полутемную комнату.
Аксал лежала на широкой скамье, лицо у нее было сероватое. Увидев мальчишек, она даже как-то оживилась.
— Здравствуйте, мальчики... Нарцизс...
— Тихо...– прижал палец к губам тот — Не нужно. Только силы напрасно потратишь. На вот тебе, орехи... Их можно дверью колоть, совсем не сложно... Ты главное не умирай, слышишь, Аксал?..
— И не думай умирать, не думай! – загалдела “банда” — Слышишь, что тебе принц говорит?
Девочка слабо закивала.
... Дома Нарцизс не застал отца, но это его ни чуть не расстроило. При полной нищете, тотальном дефиците и голоде Цяаз ухитрялся употреблять по две бутылочки коньяка в день и однажды заявил сыну:
— Жить и не пить? Тогда лучше вообще не жить!
Нарцизс однажды попробовал этот самый коньяк, когда отец заснул и забыл спрятать бутылку от мамы. Нашел где-то на закуску сухарь, налил немного коричневатой жидкости в чашку с отбитым краем...
Тошнило долго. После этого случая юный принц зарекся пить коньяк – пусть отец лижет, если ему так нравиться.
— Мне холодно – Ецнлос прижался к брату плотнее. Нарцизс тяжело вздохнул и обнял малыша, стараясь согреть.
Дверь грохнула, во мраке комнаты явилась темная фигура матери, что-то волокущей.
— Ну, помогайте, абормоты! Зачем я сыновей рожала?! Что бы они сидели сложа руки?! Не выйдет, и не надейтесь!
Нарцизс с Ецнолосом молча покорились. Ох, и здоровенный... Мертвец?!!
— Матушка, что это? – едва выдовил из себя еле живой от отвращения и страха Йикилев.
—Ужин — грустно усмехнулась мать.
— Можно, я не буду? – робко спросил Ецнлос.
— Жри тогда говно!– мигом взорвалась мать.— Выбирай: либо ты дохнешь с голода, либо...– она кивнула на труп.— А теперь идите гуляйте, я вас позову...
Нарцизс заметил, как ровно на мгновенье на лице матери явилось выражение такой печальной безысходности, чтр сразу понял: она просто пытается спасти жизнь. Себе и им. Об отце он почему-то не думал...
... Человечина оказалась вкуснее, чем предпологал мальчик, и теперь они с матерью каждую неделю ходили “на промыслы”. Очень просто.
Нарцизс сидел прямо на камнях посреди какой-нибудь улицы и плакал. Прохожий, увидевший маленького прелестного мальчика с измученным лицом, тут же приходил на помощь (по легенде Нарцизс якобы заблудился, хотя на самом деле каждый закоулок города знал наизусть). Встревоженная мать, встречавшая их на другой улице и со слезами обнимающая малыша, то же не вызывала никаких подозрений. Затем Венг Цейлен рассыпалась в благодарностях и просила проводить их с сыном до дома. У самой же двери она вдруг оказовалась у жертвы сзади, быстро доставала из рукава нож... И уже не отсылала детей гулять, пока разделывала труп.
Ецнлос заболел, ему все время было холодно. Аксал же пршла на поправку...может быть, из-за кусков вареного мяса, которые ей каждый день приносил Йикилев? На все вопросы о добыче он отвечал с грустной усмешкой:
— Я же принц... Вот, достали...
Однажды целый день не видели братья не папы, не мамы. Младший долго ныл, потом забылся. Нарцизс запер дверь получше, походил по дому. Шорохи и скрипы пугали. Он немного поплакал, прижавшись к Ецнлосу, и заснул. Заставил себя заснуть.
Видел странный сон. Будто стоит он на улице, а на ней так непривычно: всадники, коляски, кареты, пешеходы, все кричат, галдят, спешат... А на другой стороне улицы стоит его отец и кричит, кричит чего-то, но Нарцизс слышит только:
— Сиди...тихо! Не...открывай...
Проснулся от стука. В дверь. Быстро вскочив, побежал в прихожую, собрался уже снять засов... И остановился, вспомнив сон. Посмотрел в щель между досками. Край отцовского плаща, серый, с любовно прошитыми матушкой краями — из тысячи Нарцизс ее стяжки узнает. Но почему-то в душу закрался холодный мертвенный ужас.
— Отец? Это вы?..
Стук. И ни чего, кроме стука. Отец бы ответил. Йикилев снова посмотрел в щелку: да, его плащ, но что-то не то. Не то...
Принц запрыгнул на кровать к брату, зарылся лицом в единственную в доме тощую подушку и зарыдал. Ему не хотелось ни слышать, ни видеть, ни чувствовать. Хотелось только умереть, что бы эта игра на выживание наконец закончилась...