— Наркотики мы тут принимаем, дядюшка – ответил Данил на так и не высказанный вопрос.
— Хорошо. – кивает тот и вылетает из комнаты.
— Вот какие у меня толерантные родственники – похвастался другу Данька – Наркоманы, геи – лишь бы не шумели!
— Шу-ме-ли-и... Благодарю тебя! – довольное привидение, внезапно явившееся за спиной Виктора, быстро записала его случайно рифмующуюся фразу и исчезло.
Тот вдруг встал и быстрым шагом направился к выходу из комнаты.
— Стой! Ты куда?
— Я скоро вернусь. – пообещал Витя.
...Но сейчас, когда он глядел в переполненные яростью глаза Нарцизса, чувствуя, как его шею все крепче сжимают тиски вечно ледяных тонких пальцев, он все меньше надеялся, что выполнит это обещание...
====== Часть 20 ======
— Давно пора вас на пенсию, сестренка...
Маргаритка нервно дернула плечом: Йикотсежы ходили вокруг нее акулами, что-то тихо шептали.
— Прекратите! Немедленно прекратите! – чуть не плакала она. — Я – старшая принцесса, я любимица отца!.. Вы не посмеете тронуть ни меня, ни мою внучку... Правда?..
— Во-первых...– Тюльпан стал, неподвижен, перед Маргариткой и заглянул в ее поблекшие, серые глаза своими ярко-зелеными, насмешливыми глазами. Онига встала позади — Во-первых, ты после всех этих свистоплясок уже не старшая принцесса а, скорее, старая принцесса... Во-вторых, сама подумай — с даты твоего отбытия на эту...как ее, мерзость?.. На Землю прошло почти что семдесят лет! Семдесят! Ты должна соображать, что за это время у нашего папеньки сменился не один любимчик...
Маргаритка тяжело вздохнула.
— Да, и что касается внучек – только лишь брат замолчал, насмешливый голосок Ониги вонзился в сердце старушке.— Я с первого взгляда поняла, что ОН их в существ разумных-то не ставит – куда уж какие-то родственные чувства! Да он сам их с удовольствием угробит – я даже не буду лишать отца этого удовольствия!
— Захлопни...варежку! – Маргаритка сдерживала ярость изо всех сил.
— Ага, счас! — Онига явно еще не высказалась, но Тюльпан потянул ее за рукав:
— Оставьте, сестрица. Сейчас еще явится Флоренси...и будет целиком в вашем распоряжении, не волнуйтесь. А то сейчас доведете малышку до слез...– он насмешливо кивнул в сторону столбом стоящей Маргаритки и, улыбнувшись своим мыслям и приобняв близняшку за плечи, исчез из комнаты.
— Слушай, Данил... – обратилась к пустоте принцесса хрипловатым, каким-то чужим голосом.— Слушай... А где это там твой Витька или как там его? Мне нужно с ним поговорить. Срочно... Ты же сам знаешь, что он теперь знает такое, о чем не знает ни кто?
— Вот что-то нет его – ответил тетушке глухой голос из недр шкафа. Через несколько секунд дверь отворилась и из темноты пустого шкафа нерешительно вывалился Данька.— Запаздывает...
— О-ох...– прирывисто вздохнула старушка и с размаху села прямо на пол.
— Что с вами, тетушка? Вам плохо? – Данил тут же подскочил к ней – Врача позвать?
— Не надо – горько усмехнулась Маргаритка — Он мне не поможет... Младшие, которых я называла братьями и сестрами, мечтают только о моей смерти. Внучкам, по сути, по моей вине сюда попавшим, я ни чем помочь не могу. Отец...– она грустно улыбнулась — Знаешь, все меняется. Перекрестки ведут уже не туда, куда раньше, камни стачиваются ветром, меняются города, века, лица... И только отец – вечно молод, вечно один такой... Моя главная проблема...в том, что я люблю его. А его счастье в том, что он не любит меня...Больше не любит – на тонких губах снова появилась усмешка. Сделала ударение на “больше”. Вот так, за мгновенье выдала старшая принцесса племяннику свой главный секрет – страсть к отцу. Однако, кажется...
— Давай, помоги мне подняться – Маргаритка подала опешевшему Даньке руку. — Кажется, чешет Флоренси... – в коридоре и правда раздавался стук каблуков. Старушка довольно быстро встала на ноги, выдовила из себя лучистую улыбку, подмигнула племяннику.
— Что бы там не говорили, а поиздеваться над Тьсолаж я всегда не прочь!
...Нарцизс все сильнее и сильнее сжимал шею Витьки в своих ледяных и тонких, будто мертвых, пальцах. Мальчик извивался змеей, пытался что-то сказать, но хватка владыки оказалась на удивление сильной.
Убить Нарцизс не спешил. Он любил, чтобы жертва ходила по краю между жизнью и смертью, наклоняясь то в сторону отчаяния, то в сторону надежды... Но конец был заранее известен.
Потому-то владыка то ослаблял, то вновь сжимал пальцы на шее жалкого, но такого наглого мальчишки, любуясь, как лицо землянина то бледнеет, то краснеет, то синеет. Представлял себе угарный привкус у жертвы во рту.
Нарцизс ненавидел Витьку.
Еще раз сжать... И ослабить, да, так... Пальцы уже стали теплыми, как растаявший снег. Пора заканчивать...
— Когда- нибудь...– прохрипел уставший корчиться мальчишка — Когда-нибудь я...вырасту, выучусь...и...и брошу вам вызов!..
А ведь да, он постарался крикнуть, хотя и плохо получилось... Нарцизс усмехнулся и разжал пальцы. Витька грохнулся на пол, тяжело дыша и щупая освобожденную шею. Нарцизс прилег на кровать, подпер голову согнутой в локте рукой и с интересом смотрел на него.
— Знаешь, Витюнь...– начал он ласковым, доверительным тоном — Знаешь, я мог бы просто тебя убить, не получив такое удовольствие, какое мог бы... Но с жалкой тварью, возамнившей себя достойной спорить со мной, я разделаюсь несколько интересней... Что там?! – последние слова прозвучали раздраженным вопросом. Немного отдышавшийся Виктор прислушался. Перебранка...
— О, Вселенная, дала же ты мне этих детей! – простонал Нарцизс, исчезая из комнаты. Не успевший ни чего толком сообразить Витька услышал, как дважды повернулся ключ в замке.
====== Часть 21 ======
Слетелось воронье.
Нарцизс ненавидит своих родственников – и детей, и старших. Дети снова разругались. Тюльпан явно разочарован: так ясен волк, он надеялся, что дражайший отец надумал-таки помирать,а оно вон какое расстройство...
— Что здесь происходит?!!
Онига вздрагивает, как от удара, и, недвижима, поворачивается к отцу лицом. Натягивает улыбку и пытается изобразить радость.
Маргаритка изучает носки своих сапог – что ж, вполне в ее стиле. Тьсолаж хныкает. Да, пытаясь вырамтить идеального приемника, Нарцизс слишком мало уделил внимания его чувствам. Жалости и состраданию. Которые должны были пропасть.
Умный, милый мальчик, так быстро обаявший народ... Если бы он не убежал, не расплакался в тот момент, когда ободранный полутруп кинули на раскаленный метал... Он был бы хорошим наследником.
Увидев, что отец задумался, принцесса не спешила давать пояснения. Владыка очнулся.
— Таки я вас еще раз спрашиваю – что здесь происходит?!!
— О, дорогой отец... – растворилась в широкой улыбке Чеширского Кота Онига — Ровным счетом ни чего. Просто мы с моим дорогим братом старались как можно более достойно встретить нашего капитана Жалость с коравеллы Мелодрамма, пересекшей океан Розовых соплей ради того, что бы угодить вам, отец...
— Тьфу, пропасть! – Нарцизс сплюнул под ноги — Объясняю в последний раз: когда я созываю вас – значит, по делу, и в таком случае не драться, не кусаться, не пожирать друг друга! Так НЕЛЬЗЯ!!! Какая буква в этом слове вам не понятна?!! – под конец владыка совсем разозлился. Ярость, подобно волне, нахлынула ровно на секунду, застелив глаза раздражающей темнотой, и, отхлынув, смыла в море Чувств остатки сил. Нарцизс тяжело вздохнул и опустился в кресло. На секунду прикрыл глаза...
Знал, что они просто ждут. Либо того момента, когда он тяжело выдохнет и снова поднимется на ноги, либо...
Знал, что, стань владыке нехорошо, на помощь придет разве что всхлипывающий, забитый Флоренси. Но ему просто не дадут ни чего сделать. Старшие. Сильные. С горечью осознавал и ненавидел. Всех.
За окном послышались возгласы, кого-то приветствующие. Нарцизс раздраженно поморщился и, не открывая глаз, поинтересовался:
— Кого там еще волки принесли?..
Легкие шаги Ониги к окну.
— Это ваших дядюшек, отец, светлейшего князя Авлогарийского Игрэля Кинжодуха и светлейшего князя Мараэльского Игрэя Намолема...волки принесли.
А-а-а... Более старшие вороны, так сказать, со стажем. Видать, до их глуховатых местечек весть о смерти Азор только-только доползла. И им, конечно, волковски интересно, кто теперь будет сидеть на первом княжестве, богатой Сандепии. Да, и если вовремя задобрить правящего племянника... А может, он вообще того? Коньки отбросил, наконец-то?!
Хотя, впрочем, своего двоюродного дядю Игрэля Кинжодуха Нарцизс уважал: как ни как, видится с ним в художественной академии по три раза в и без того загруженную неделю.
О Кинжодухе как в той же художке, так и, разумеется, в Дефсии водится немало легенд. Например, о том, что в детстве его погладил по голове владыка Живых металлов и теперь его волосы — тончайшие проволочки, нити золота, серебра, меди, платины... Это правда. Так же как и то, что он вынужден рисовать левой рукой из-за того, что правая повреждена при рождении. И что он все время прячет ее то в плащ, то в длинный рукав...
Кинжодух в меру серьезен, в меру весел, может и настроение шуткой поднять, и приструнить где нужно. За всю жизнь не нажил серьезного врага... кроме, конечно, своего кузена, родного дяди Нарцизса, Игрэя Намолема.
Намолем... В последний раз владыка видел его в четыре годика, но, кажется, впечатления остались не наилучшие... А ведь чего, собственно, не поделили два князя?!
Живут достаточно далеко друг от друга, конфликт в связи с территорией абсолютно не уместен... Все было гораздо банальней и, однако, серьезней: не сошлись интересами.
Намолем неоднакратно заявлял, что рисование “каких-то фантиков” не имеет абсолютно ни какого смысла, что Кинжодух только впустую тратит время и деньги, что “все это такое исскуство” ни кому не интересно и не нужно.
Кинжодух терепеть такое оскорбление не собирался и посему ответствовал, что кузен в корне не прав, да и вообще, пусть сначала на себя посмотрит, как он бедных крестьян заставляет “скрипки пилить”, да и вообще занимается пустым времяпредпровождением.
И так началась война, которую едва приостановил Нарцизс. Противники замолчали и разошлись... на время, чтобы накопить побольше злобы и подготовиться к решающему удару.
Какой же сюрприз им будет встретиться здесь!
— Повелитель! Прибыли...— Кларенс возник на порге, вытянувшись в струнку, начав рапорт. Однако владыка перебил его:
— Знаю, знаю. Можешь не стараться, идиот...
— Просить их?
— Нет, блин! Пусть дядюшка Намолем потопчиться в дверях и послушает напевы твоих солдат, а дядюшка Кинжодух пусть пока порисует твою тупую рожу!!! КОНЕЧНО, КРЕТИН!!!
— Понял, понял, только не волнуйтесь...— генерал растворился. Нарцизс поднялся и взглядом велел детям подождать; его ждал еще один, нелегкий разговор...
До странного...
Нарцизс так быстро нашел общий язык с Намолемом, подумать только!
Мало того, что дядюшка оказался чудо как похож на покойную бабушку, так еще с ним было волковски интересно! У дяди и племянника оказались чрезвычайно похожие взгляды на мир, политику, даже еду и, несомненно, музыку. После пятнадцатиминутного прибывания с Намолемом Нарцизс осознал, что будет искренне плакать на его похоронах...
Да, не зря он принял его первым, но и Кинжодух, кажется, не обиделся: пристроился с удобного ракурса у старого здания, разложил свое нехитрое “рисовательное” хозяйство и принялся заниматься любимым делом под восторженное борматание окруживших его кольцом мальчишек.
Но вот он слышит рапорт туповатого солдатика, что племянник зовет его. Внешне Игрэль, как обычно, спокоен. Но Вселенная, что происходит у него внутри! Тысячи планов, тысячи вариантов разговора – с ненавистным кузеном и повелителем, и огромное напряжение. Волнение в каждую секунду.
Да, кажется, все бы обошлось, но...
И чего дядюшка Намолем не держал язык за зубами?!
После стандартной беседы-небеседы о предках, о привратнастях климата, о делах и немного академии художеств, которую братья еще как-то пережили без взаимных оскорблений, последовала завязка. Нарцизс просто спросил:
— Позвольте узнать истинную причину вашего столь срочного приезда, господа.
Кинжодух напрягся; внутри точно что-то натянулось и вдруг оборвалось, тихо тренькнув и отдавшись болью в груди. Намолем тоже заметно заволновался, сжал кулаки и тихо, с бесконечной злобой, проговорил:
— Он... Мразь... Сей власти захотел... Не бывать тому... Безродный!..
— Что-о?! – высоким, срывающимся голосом вскрикнул Кинжодух.
Звякнули, вылетая из ножен, мечи.
Намолем резко, без предупреждения, делает резкий взмах, похожий на па танца. Еще один, еще... Кажется, на этот раз брат решил покончить с ним. Игрэль еле увертывается; в висках стучит сильнее... Еще сильнее...
Когда он, побелев и покачнувшись, начинает падать, племянник бросается к нему первым. Из носа бежит кровь. Нарцизс орет своим солдатам, чтоб бежали за доктором и что они дебилы, достает из кармана свой платок, пытается остановить красные ручейки... Абсолютно растеряный, напуганый кузен... Игрэля несут...
...Нарцизс сидит у постели дяди и бездумно крутит в руках склянку с какой-то жидкостью, тихо молит Вселенную, чтобы все обошлось.
О Витьке и о своей ненависти к миру он как-то забыл...
Комментарий к Жду ваших отзывов и драгоценных догадок!
====== Часть 22 ======
Анаид идет по гулкому,темному коридору сырой пещеры. Она привыкла передвигатся ощупью по стене, зная дорогу. Смутно помнится, что когда-то она жила где-то, кроме этой пещеры, и что там, кажется, тоже были такие коридоры...
Анаид закрывает глаза, садится на холодный камень и вновь погружается в мир своих иллюзий, которыми приходят к ней воспоминания. Иногда очень яркие, как картинки из книжки.
Например, ей уже удалось вспомнить слово Дефсия и Королевство Кривых Зеркал. С чем связано в ее жизни Кривозеркалье, она тоже вспомнила...
Когда молодая девушка Диана шагнула в зеркало, ни она, ни ее отражение Анаид и не подозревали, какой сказочной ерундой это закончится, но...
ЕЙ БЫЛО ПРОСТО НЕ КУДА ИДТИ. Это она так же помнит. Почему? Ответ на этот вопрос – под мутным пятном в сознании, похожим на луну за облаком.
Прибыв в страну, где положительно ни в чем нельзя разобраться обычному землянину, девушки решили не выпячиваться и, если уж обратной дороги нет, по возможности скрывая происхождение, устроится на работу.
Им повезло: в первом же замке их, недоверчиво оглядев, повертев и бесцеремонно пощупав, взяли в горничные. Первой красавице Королевства, леди Акшалим!
Потом – вновь звезды, обрывки, мутные припоминания...
Сейчас у Анаид была одна меч... программа – выбраться от сюда. Полусточеная кирка у нее была, и не спрашивайте, откуда, она не припомнит. Работать осталось немного, совсем немного, она знала – за тонкой стенкой уже были слышны звуки вожделенного Внешнего Мира.
— Нет, ну что же это такое! – Анаид раздраженно дернула плечом, измазанным засохшей кровью и грязью в перемешку с пылью. Лоскутки от платья едва держались на нем. — Ни как не получается сосредоточится!
Она подошла к тонкой стенке и улыбнулась с видом художника, любующегося своей работой. Прижалась к стене ухом. До сознания долетели короткие обрывки криков:
«Повелитель...приедет сюда... Нарцизс уже даже в Унатоне был... Нарцизс...»
НАРЦИЗС?!
В голове к этому слово автоматически прибавляется «Йикилев», и картинки воспоминаний вновь оживают в голове.
... Анаид убиралась в библиотеке, когда к ней прибежала запыхавшаяся Диана и с налету зачастила:
— Представь, наша госпожа выходит замуж! Через три дня! И ведь ни кто не знал! Знаешь, у нее жених... Ни когда не видела ни чего подобного! – девушка зажмуривается, с чувством втягивая носом воздух и сцепив руки на груди.
— Так и должно быть – грустно усмехнулась Анаид, протирая корешки книг.— Ты же знаешь, что слава о красоте нашей госпожи распространяется в радиусе до целого неля! Так что ж странного в том, что жених ей под стать?