И в этом неровном дрожащем свете мы разглядели металлическую дверь. Раньше на ней была какая-то надпись, но со временем она почти полностью стерлась, и прочитать её было невозможно.
— Открывай быстрее, Локи, а то я скоро насмерть здесь замерзну! — потребовала Лаувея, стуча зубами от холода и прыгая на одном месте, пытаясь хоть немного согреться.
— Не надейся, что в лаборатории будет теплее, — ответил я, доставая из кармана связку ключей и пытаясь найти нужный.
Мои руки дрожали. Не только от холода, но и от волнения. Мне было трудно поверить, что я оказался в той части командного центра, которая пустовала более пятисот лет. Прикладывая электронную карту, служащую ключом, к специальному датчику, я опасался, что за такое длительное время механизм успел выйти из строя, и открыть лабораторию не получится. Но, к счастью, мои опасения не оправдались: дверь медленно, с ужасным скрипом, но всё же отворилась.
— Стойте на месте! Никому не заходить, пока я не включу свет! — скомандовал я друзьям, которые уже приготовились забежать в непроглядную тьму, царившую в лаборатории.
— Мне страшно, — шепотом призналась Кайса, стоявшая у меня за спиной. — А вдруг там… что-то ужасное? Ведь не зря же сюда никто не ходит.
— Об этом надо было раньше думать, на поверхности, — резонно заметил Тор, который тоже, наверное, боялся неизвестности, но старался не подавать виду. — А раз уж ты отважилась сюда спуститься, будь готова ко всему.
Я осторожно переступил через порог, отыскал на ощупь выключатель и зажег свет.
В лаборатории освещение было не в пример лучше, чем на лестничной клетке. Я даже зажмурился от непривычно яркого сияния лампы. Мои друзья, по-видимому, тоже. Открывая глаза, я морально приготовился увидеть всё, что угодно, но картина, представшая моему взору, все равно повергла меня в шок.
Посреди просторной комнаты, заставленной сложными, необычными приборами неизвестного мне назначения, стояли две небольшие ванны, заполненные странной зеленоватой жидкостью. А в этих ваннах лежали… самые настоящие дети, лет девяти-десяти на вид, мальчик и девочка.
Разглядев их внимательнее, я понял, что они, вернее всего, близнецы. У обоих детей были светло-золотистые волосы. У мальчика — довольно короткие, уложенные в стильную прическу, у девочки — длинные, почти до пояса, собранные в аккуратную косу. Черты их лиц тоже были схожими: тонкими и изящными. Одеты они были в обычные комбинезоны, какие носят дети на развитых планетах. Комбинезон мальчика был темно-синим, комбинезон девочки — ярко-бирюзовым, но фасон повторялся.
Глаза детей были закрыты, их лица выражали безмятежное спокойствие, и можно было подумать, что они просто спят. Но мы-то прекрасно понимали: они вовсе не спят, они… заморожены.
— Какой ужас! — выдохнула Кайса, одной рукой прикрывая рот, а другой вытирая навернувшиеся на глаза слезы.
Русалка с необычайным трепетом относилась ко всему живому (ведь не зря она владеет магией жизни), и ей больно было смотреть на засушенные цветы и чучела животных. «В этом нет жизни, а значит, ничего красивого тоже нет», — по обыкновению говорила она. Представляю, какой шок испытала Кайса, увидев, что в таком безжизненном виде хранят и человеческих детей.
— Зачем, зачем с ними это сделали? — тихо всхлипывала она.
Ответить ей никто из нас, разумеется, не мог. Мы и сами не знали, зачем так поступили с детьми. Лаувея подошла поближе к одной из ванн и попыталась дотронуться до зеленоватой жидкости рукой. Но прежде, чем я успел остановить её, девушка сама резко отдернула руку.
— Там ужасный холод, — сообщила она нам, безуспешно пытаясь согреть дыханием ладонь. — Не удивлюсь, если окажется, что температура этой жидкости приближена к абсолютному нулю.
— Не могу поверить, что где-то может быть ещё холоднее, чем здесь, — заявил Тор, растирая замерзшие руки и стуча зубами.
— Может, не сомневайся, — заверила его Лаувея.
— И всё-таки это странно, не находите? — заметил я, с каким-то необычным, непередаваемым ощущением вглядываясь в лица детей. — Не похоже на то, что они умерли своей смертью.
— Они не умерли, — возразил Сэм, который в ответственные моменты был, как ни странно, более внимательным и наблюдательным, чем остальные члены нашей команды. — Они просто заморожены, погружены в анабиоз. Да, все жизненные процессы в их организмах остановились, но при желании их можно запустить вновь. Я читал о таких анабиозных ваннах в энциклопедиях.
— И как же оживить детей? — поинтересовалась Лаувея.
— Проще простого. Видите, к стене прикреплен красный рычаг под надписью «разморозка»? Стоит нажать на него, и криогенные установки, поддерживающие пониженную температуру анабиозных ванн, прекратят свою работу и…
Кайса, не дослушав, метнулась к рычагу. Но я, к счастью, успел крепко схватить её за руку.
— Даже думать не смей, Русалка! — строго сказал я ей, хотя мне не меньше чем другим хотелось посмотреть, что произойдет, если нажать на красный рычаг. — Мы же не знаем, по какой причине их заморозили. Но раз уж Фригга пошла на этот шаг, не сомневайся, у неё были на то веские основания.
— Никакие основания не могут служить поводом для того, чтобы отбирать у маленьких детей жизнь, — крикнула Кайса, давясь слезами. — Они должны расти, играть и учиться, как все их ровесники, а не лежать замороженными в этих ужасных ваннах.
— Послушай, давай рассуждать логически, — спокойно, но твердо предложил я, так и не отпуская Кайсу.
Но та была так переполнена праведным негодованием, что попросту не захотела меня слушать.
— Знаешь, на кого ты похож со своим идиотским логическим мышлением?! — зло спросила она у меня, тщетно пытаясь вырваться. — Не знаешь, так я тебе скажу! На Нику! Ей тоже плевать, что сотни людей гибнут, лишь бы всё было правильно и логично! Иди тогда в «Чёрный Квадрат» работать со своей логикой! А я не могу спокойно стоять и смотреть на их безжизненные лица, зная, что могу их спасти!
— Тем не менее, будешь стоять и смотреть! — сурово и жестко отчеканил я, с трудом удерживаясь от того, чтобы дать Кайсе сильную пощечину свободной рукой, настолько она меня вывела своими рассуждениями насчет моей схожести с Никой и предложением пойти работать в «Чёрный Квадрат». — А спокойно или с истерикой, это уже сама решай. Я, как лидер Звездного Патруля, запрещаю… Кто сделал?! — дико заорал я, увидев, что зеленоватая жидкость, находящаяся в ваннах, начала стремительно испаряться.
Кайса была вне подозрения, ведь все это время я крепко держал её за руку, лишив тем самым способности двигаться.
— Я, — послышался у меня за спиной серьезный и твердый голос, в котором я с большим опозданием узнал голос обычно веселого и беззаботного Сэма.
Я резко, можно даже сказать, судорожно обернулся и увидел, что Сэм с каким-то странным, не свойственным ему выражением лица стоит возле рычага и безо всякого страха смотрит мне в глаза.
Я привык видеть нашего механика немного застенчивым, смущенным, виновато улыбающимся и рассыпающимся в бесконечных извинениях за свой очередной промах: нечаянно толкнул, разбил, уронил. Так что новый, гордый и чрезмерно уверенный в себе Сэм необычайно меня удивил и даже испугал. Я впервые в жизни ощутил в нем равного себе соперника, способного бороться за лидерство. А такой соперник в команде мне был совсем не нужен. Не успеешь оглянуться, а уже Сэм — лидер Звездного Патруля, а Локи так, на побегушках, что-то ремонтирует и чинит.
— И зачем? — с угрозой в голосе спросил я, крепко сжимая кулаки и подсознательно готовясь к бою.
— Чтобы она не плакала, — Сэм глядел на меня, как на самого настоящего врага. — Отпустил её, живо! Ты довел её до слёз, подонок! Я сказал, отпустил!
— А если нет, то что? — надменно и с легкой насмешкой в голосе спросил я, ещё крепче сжимая руку Кайсы.
В действительности держать её дальше не было никакой нужды, и я делал это из чистого упрямства, только ради того, чтобы не подчиняться Сэму, который вознамерился диктовать мне свои условия.
— Если нет, изобью тебя до смерти, — совершенно серьёзно заявил Сэм, которого я едва узнавал. — Считаю до трех. Один.
— Тронешь моего брата, придется иметь дело со мной, — пригрозил Тор.
— А ты вообще не лезь, когда не просят! Нашелся тут защитник, тоже мне! Без тебя обойдусь! — ядовито огрызнулся я, хотя на самом деле был очень благодарен Тору за то, что он встал на мою сторону.
— Два, — громко и отчетливо проговорил Сэм, скидывая с плеч легкую летнюю куртку.
— Надо же, наш неуклюжий механик решил заговорить?! — драться мне не хотелось, тем более в секретной лаборатории, но напрямую отказаться я, разумеется, не мог, и потому всеми силами оттягивал решающий момент. — Думаешь, встанешь в позу, помашешь кулаками и всё, ты лидер? Как бы ни так! Настоящим лидером сможет стать только тот, кто, принимая решения, мыслит объективно и независимо, ориентируясь на здравый смысл и логику, а не на прихоти безмозглых девчонок!
— Ещё раз назовешь так Кайсу и…
— Что? Изобьёшь до смерти? Грозился уже. Всё? Арсенал иссяк?
— Думаешь, у одного тебя язык хорошо подвешен? — Сэм аж побагровел от злости. — Именно из-за твоего такого отношения к девушкам у тебя самого до сих пор нет никого. Или думаешь, я не догадываюсь, почему тогда, на дикой планете, от нас улетела Дана? Наверняка это ты нагрубил ей, обидел её. Язвить, грубить и хамить — это всё, на что ты способен.
Тут уж Сэм перешел границу. Напоминать мне в такой форме о Дане — это уже слишком. К тому же, догадки моего противника, в общем-то, были недалеки от истины и это, признаться, злило меня ещё больше. Я прикладывал все усилия к тому, чтобы не потерять самообладания и не запустить в Сэма, которого ещё полчаса назад считал своим другом, чем-нибудь тяжелым. Мне хотелось, чтобы ему стало больно, хотелось увидеть его кровь. Но я сдержался.
— Если для тебя за счастье — пообниматься с девушкой, так иди и обнимайся! А в моей команде тебе делать нечего, уяснил? Прочь отсюда! Я сказал, прочь!
— Несколько позднее, Айсберг, — прошипел Сэм, подобно змее. — Набью тебе морду и удалюсь, не беспокойся.
— Хватит! Прекратите! — отчаянно закричала Лаувея, чувствуя, что дело не шуточное. — Вы сейчас оба похожи на двух упрямых баранов, на вас смотреть страшно! Не люди, а животные какие-то! А мы ещё говорим что-то об уважении друг к другу!
— Не лезь, Нимфа, — властным голосом приказал я девушке. — Это наше личное с ним дело. Не лезь.
— Вы не понимаете! — надрывалась Лаувея. — Вы уже ничего не видите из-за своей ярости! Они же… очнулись!
========== Авторитет или дружба? ==========
Мы с Сэмом, позабыв на время о нашей ссоре, которая чуть было не вылилась в драку, почти одновременно обернулись и увидели, что жидкость в ваннах уже полностью испарилась, а ожившие дети осторожно и неуверенно вылезают из них.
— Кто вы? — очень медленно и осторожно спросила у них Лаувея. — Как вы здесь оказались?
— Мы не знаем, — ответила девочка, глядя на нас с удивлением, однако же безо всякого страха.
— А как вас зовут, вы знаете? — поинтересовался Тор.
Дети синхронно покачали головами.
— Но хоть что-то же вы должны помнить, — заметила журналистка, раздосадованная тем, что дети не могут дать ответ на так интересующие всех нас вопросы.
— Я помню свет. Очень яркий свет, — неуверенно произнёс мальчик секунд двадцать спустя.
— Прекрасно. Но нам это ничего не дает, — разочарованно вздохнул я, ведь мне не меньше чем остальным хотелось узнать историю этих странных детей.
Затянулось напряженное молчание. Дети смотрели на нас, а мы на них, и никто не знал, что говорить, как разрядить обстановку.
— Где мы находимся? — спросила, наконец, девочка.
— На нижнем этаже подземной части командного центра, — тут же ответила Лаувея, цепляясь за возможность начать разговор. — А если глобальнее, то на базе Агентов Света.
— Кто такие Агенты Света? — быстро спросил мальчик.
Его глаза смотрели так, словно он жадно впитывал всю поступающую из внешнего мира информацию. Всю, вплоть до мельчайшей частицы. Его взгляд, как и взгляд его сестры, совершенно не был похож на детский — наивный, открытый и любопытный. Глаза смотрели серьёзно и остро. Так смотрят глаза разведчиков, изучающих стан противника.
— Агенты Света? — по обыкновению бойкая корреспондентка замялась. — Это долго объяснять. Но можете быть уверены, вас они не тронут.
Внезапно Лаувея осеклась и выразительно посмотрела на нас. Я прекрасно понял её мысль: ведь именно Агенты Света, судя по всему, и заморозили этих несчастных детей более чем на пятьсот лет.
— Может, поднимемся уже на поверхность? — внезапно предложил Тор. — Что толку стоять здесь и мерзнуть?
— Ты прав, брат, — не мог не согласиться я. — Идемте, — позвал я команду.
На этот раз уместиться в лифтовой кабине оказалось ещё сложнее. Повезло ещё, что дети были маленькими и не занимали много места. Вес их также был незначителен, и потому перегрузки не возникло.
— Как-то не похоже это на Агентов Света, а тем более на Фриггу, — заметил я, когда мы уже вышли из здания командного центра и шагали по зеленому лугу. — Проводить опыты над детьми (а я почему-то не сомневаюсь, что над ними ставили опыты) — это больше на «Чёрный Квадрат» тянет. Но, с другой стороны, я слишком хорошо знаю свою мать для того, чтобы подозревать её в каких бы то ни было грязных делах. Фригга никогда бы не подняла руку на слабых, в этом можно не сомневаться. Однако и то, что мы нашли в её секретной лаборатории замороженных детей — это тоже факт, не подлежащий сомнению. Ума не приложу, что всё это значит. Опять загадка. Сколько же ещё их будет на моём жизненном пути, и сумею ли я отгадать все?
Я осекся, заметив, что говорю вслух. Странно, со мной такое редко случается. Я оглянулся на друзей. Оказалось, те меня почти не слышали: все были погружены в размышления. Возможно, их тоже беспокоила наша необычная находка, а возможно и что-то другое. Читать чужие мысли, как делает это Ника, я пока что, к сожалению, не научился.
Детей мы, разумеется, отвели не в саму нашу штаб-квартиру, где все было вверх дном вследствие ремонта, а в соседний домик, где мы временно жили.
— Наш дом — ваш дом! — поприветствовала детей гостеприимная Лаувея, когда те перешагнули через порог.
— Вы Агенты Света? — серьезно и даже с некоторой резкостью в голосе спросил у нас мальчик.
— Ну, можно и так сказать, — пожал плечами Тор, которому явно не хотелось вдаваться в подробности и рассказывать историю формирования Звездного Патруля.
— Почему мы оказались там, в подземной лаборатории вашего командного центра? Почему мы ничего не помним? — мне показалось, что мальчик нас обвиняет, так резко звучал его голос.
— Спроси что-нибудь полегче, — мрачно усмехнулся Тор. — Нам самим было бы интересно об этом узнать.
— Если вы Агенты Света, вы должны владеть этой информацией, — голос девочки тоже звучал осуждающе.
— Видишь ли, это не совсем так, — я попытался выдавить из себя улыбку, опасаясь возникновения нового конфликта. — Дело в том, что эта подземная лаборатория принадлежит не нам, а другим Агентам Света, которых пока нет на базе. Сегодня мы спустились туда впервые в жизни, и потому понятия не имеем, как вы там оказались. А вы бы, между прочим, вместо того, чтобы устраивать нам допрос, могли бы спасибо сказать за то, что мы вас разморозили. А то лежали бы там ещё несколько тысячелетий, словно экспонаты в музее. Мы вас к жизни вернули, хотя могли бы этого не делать. Даже не то, что могли, не должны были этого делать. Лично я выступал против вашей разморозки и строго-настрого запретил вас оживлять. И если бы не Сэм… Кстати, а где Сэм?
Только сейчас я заметил, что Сэм в помещении отсутствует.
— В самом деле, где?
— Понятия не имею.
— Кто-нибудь видел, как он ушел?
— Нет, тут всем не до него было.
Это заволновался Звездный Патруль. По их взглядам и фразам я понял, что и они не знают, куда подевался Сэм.