— Надо поторапливаться, не то эта лестница станет нашей могилой! — прохрипел Рэй, хватая меня за шиворот и вздергивая на ноги. Руки у него были тонкими, и все же обладали поразительной силой.
— Какой вообще смысл прорываться на крышу? Что это нам даст?
— По крайней мере время, чтоб уцелеть. — Рэй грубо пихнул меня, прозрачно намекая, что я должен идти быстрее. Но я не мог: силы меня покинули. — Ты разве не понял? Дворец скоро рухнет, и все, кто в нем находится, окажутся заживо погребенными. Шевелись, или окажемся в их числе!
Вот лестница круто свернула, и нашему взору открылось спасительное пятно света.
— Есть! Мы почти выбрались!
Образ конечной цели заставил меня собрать волю в кулак и прибавить ходу.
Однако, когда до выхода оставалась считанные метры, произошло то, чего я опасался все время: очередной блок упал, преградив нам с Рэем дорогу. Мы оказались замурованы.
С моих губ сам собою сорвался безумный смех.
— Ну, класс! Хотя, постой, сейчас долбану Пересмешником.
— Забудь про Пересмешник, Локи!
Глаза Рэя сверкали, и я не мог понять, какая эмоция так ярко в них отражается. Ярость? Отчаянье? Страх? Или все вместе?
— Тебя прям не поймешь! То не забудь, то забудь…
— Закрой рот и помоги мне!
Рэй уже пытался сдвинуть бетонный блок с места, и я бросился ему на помощь.
Камень поддавался туго и все-таки сантиметр за сантиметром отодвигался в сторону. Мои руки дрожали, а с лица стекал пот: что ни говори, а передвигать тяжеленные камни все-таки не моё. Грубая сила — это по части брата. «Жаль, что его здесь нет… — подумалось мне в тот момент. — Ох, да что ж это я! Хорошо, что его здесь нет! После всего, что случилось, потерять Тора было бы выше моих сил».
Когда между блоком и стеной наконец образовалась достаточно широкая щель, Рэй, не дожидаясь, пока я соображу, что делать, пихнул меня в проем, а после этого вылез сам. И вовремя. Едва Рэй очутился на крыше, своды рухнули. Какая-то жалкая пара шагов отделила нас от гибели.
— Выбрались! — только и смог выдохнуть я.
Внезапно налетел ветер. Слишком холодный и резкий даже для поздней осени и такой головокружительной высоты. Но я в тот момент почти не обратил на это внимания: у нас намечались проблемы.
Леденящий душу свист ветра перекрывал гулкий рев, доносившийся сверху, и меня вновь посетили мысли о монстре-исполине. На деле все оказалось проще: нас окружили десятки летательных аппаратов. Было ясно, что живыми нас с крыши не выпустят.
— Бросьте оружие и поднимите руки! — донесся до нас жесткий голос, многократно усиленный рупором. — Вы арестованы! Повторяю, вы арестованы!
— Ну уж, дудки!
Я вновь инстинктивно потянулся за энергией к Пересмешнику, желая обратить эти летающие куски железа в мелкую пыль. И обратил бы, если бы Рэй не схватил меня за руку.
— Сколько раз нужно повторить: никаких аномальных выплесков! — прошипел он, плотно сжав побелевшие губы.
— Да в чём дело-то?! — огрызнулся я, вырывая руку из его стальной хватки.
Не удосужившись ответить по-человечески, Рэй схватил меня за подбородок и рывком поднял мою голову к небу. На какой-то миг мне почудилось, что он хочет свернуть мне шею и так избавиться от напарника-дурака. Но Рэй просто показал то, чего я не видел.
Прямо над нашими головами мутновато-серые облака разверзлись, открыв взору зияющую дыру, фиолетово-синие края которой медленно расползались.
— Пространственная рана!
Даже не знаю, радовало или печалило то, что с пространственными ранами я был хорошо знаком. С одной стороны, нет ничего страшней неизвестности, с другой — осознание масштаба катастрофы оптимизма не прибавляло. — Совсем как во время того моего выступления! Так вот почему тут так холодно!
— И вот почему нужно сдерживать энергию Пересмешника! Пока над нами эта дыра, мы фактически безоружны: истязать пространство и дальше слишком рискованно.
— Знаю, не вчера родился! Что делать будем?!
Перекрикивая гул аномального ветра и рев десятка боевых машин, я сорвал голос и теперь хрипел, как умирающий. Но Рэй каким-то чудом все равно разбирал слова.
— А есть варианты?! Неужели не знаешь, что предписано делать владельцу артефакта, если он сглупил и нечаянно разорвал пространство?
— Знаю, но… я не умею, Рэй! — Я поглядел на товарища с отчаяньем и мольбой, хотя понимал, что он-то тем более не сможет совладать с аномалией. — Я не справлюсь. Я к такому ещё не готов!
— Прости, не могу отправить на пересдачу. — Голос Рэя так и сочился едким сарказмом, за которым скрывался нарастающий страх. — Ты что, не понимаешь, что эту дыру нужно срочно закрыть?!
— Понимаю, но…
— Так закрой её, или нам крышка!
— Но Фригга меня этому не учила! Она говорила, у меня все равно пока что не хватит сил!
— Фригги здесь нет! И нет никого, кто сумел бы справиться, кроме упрямого малолетнего трикстера!
— Я бы с радостью, если бы знал, как! Меня этому не учили!
— Меня вообще ничему и никогда не учили, Локи! — Вновь в глазах Рэя словно бы промелькнули две молнии.
Я хотел возразить, напомнив о его бесконечных тренировках, но тут в памяти всплыли слова, сказанные Рэем очень давно: «Мой «отец» не хотел тратить время на все эти глупости и сразу забрасывал в пекло. Чтобы выжить, нам самим приходилось догадываться, что делать».
Да, Рэй заслужил право так говорить. Но ведь это Рэй: особенный, уникальный, один на… сколько там было погибших учеников? Человек пятьдесят?
А я? Никто, пустое место! Рэй прав, что смотрит на меня свысока. В глубине души я всегда это знал, оттого и злился.
Рэй наверх пробился потом и кровью. Он стал тем, кто он есть, благодаря железной воле, выносливости и способности стерпеть все.
А я оказался в нужное время в нужном месте. Нет, в ненужное время в ненужном месте! Не тяну я на вершителя судьбы мироздания. Я просто сын Фригги и… вечно сую нос куда не следует. На моем месте мог быть любой. Конечно, я тоже тренировался… и все же до Рэя мне далеко. Я не смогу…
Прошлый раз в мою задачу входила лишь стабилизация границ, а основную работу проделала мама, и то я пару часов пролежал без чувств. А что будет сейчас, страшно подумать… Но ведь и Рэй прав: Фригги больше нет, а значит, ответственность ложится на мои плечи.
— Ладно, я… попробую.
Мой голос предательски дрожал. Я понимал, что попытка провалится: задача мне не по силам.
— Долго думаешь! Уже б десять раз закрыл!
— Ну да, тебе легко говорить!
Подступиться к нерешаемой задаче я решил со знакомого этапа: удержать границы пространственной раны так, чтобы они больше не расширялись.
«Ну, поехали!» — мысленно скомандовал я Пересмешнику и вскинул руку с зажатым в ней артефактом вертикально вверх, посылая в зияющее отверстие энергетический импульс. К несчастью, это повлекло за собой очередные проблемы.
— Что за черт?!
Один из окруживших нас аппаратов вдруг пальнул по мне из лазерной пушки. Даже не знаю, чем бы это закончилось, если бы Рэй не отвел от меня огонь магическим рывком. Прикрывая меня, Рэй упал, но почти сразу поднялся и вновь приготовился к обороне.
— Надо было сразу сообразить! Они решили, что ты хочешь взорвать флот Пересмешником, вот и обеспокоились.
— Идиоты! Я же пытаюсь всех спасти!
К следующей атаке я уже был готов и потому успел отскочить в сторону.
— Сомневаюсь, что они тебя слышат. Создай защитное поле, чтобы они не могли до тебя добраться. Это одна из самых безопасных аномалий, да и риск оправдан.
— Ты уверен, что я смогу одновременно держать поле и залатывать пространственную дыру?!
— Продержись хотя бы немного, я попробую подсобить. И поторапливайся! Чем дольше ты тянешь, тем сложней будет!
Я кивнул и сосредоточился, создавая вокруг себя энергетический щит, а затем вновь сконцентрировался на пространственной ране. Краем глаза я заметил, как Рэй совершил гигантский прыжок (тут явно не обошлось без применения магии) и очутился на крыше одного из аппаратов. В другой ситуации я б удивился, но сейчас на это не оставалось времени.
Пока я фиксировал границы разрыва, Рэй проник внутрь машины и, словно куль с мусором, вышвырнул оттуда пилота. Я отрешенно смотрел, как несчастный несется к земле, нелепо размахивая руками. А Рэй тем временем принялся стрелять по соседям, оттягивая силы противника на себя.
Мелькнула мысль, что Рэй ведет себя как камикадзе. В самом деле, что может один летательный аппарат против двух десятков таких же? Чистой воды самоубийство. И все-таки Рэй пошел на это, чтобы прикрыть меня.
Эта отчаянная самоотверженность человека, который в обычной жизни казался эгоистом и циником, придала мне сил. Если Рэй в меня верит, значит, я не могу его подвести. Не могу подвести всю планету.
Зафиксировать границы мне худо-бедно удалось, но о том, чтобы сузить рану и тем более её устранить не могло идти речи: первый этап отнял у меня все силы.
Я стоял на четвереньках, смотрел вертикально вниз и изо всех сил пытался сохранять ясность сознания. Конечности мелко дрожали, как бывает с непривычки после серьезной нагрузки. Казалось, напряглись все до единой мышцы. Из носа струей текла кровь, дыхание сбивалось — не хватало воздуха. Перед глазами все плыло и темнело. Я был в паре мгновений от потери сознания, и пытался эти мгновения растянуть до предела.
Зачем? Сам не знаю. Наверное, в глубине души я по-детски надеялся, что сейчас из ниоткуда появится Фригга и доделает все за меня. Она ведь всегда появлялась, когда я не мог справиться сам. Когда задача была слишком сложна. Ведь нельзя оставить человека один-на-один с проблемой, которую он решить не может. Это просто… несправедливо.
Но секунды одна за другой уползали в небытие, и никто не спешил принять ответственность за безопасность Зары на себя. А пространственная дыра ледяной бездной зияла над головой. Я чувствовал её смертоносную мощь и абсолютное равнодушие к судьбе нашего хрупкого мира, и уж тем более к мелкому, хлипкому человечку, который, теряя сознание, пытается спасти свой мирок от уничтожения.
«Десять секунд, одиннадцать, двенадцать…» — отсчитывал я в голове, не давая сознанию отключаться. В глубине души я уже понимал, что отсчитываю свои последние секунды. Ни о каком защитном поле речи уже не шло, и в любое мгновение меня могли поразить выстрелы. Однако выстрелов все не было, и ожидание гибели угнетало. Уж лучше бы все прошло быстро, без бесконечных отсчетов.
Когда рядом со мной что-то упало, я даже не повернул головы — не было ни сил, ни желания.
И только когда это что-то само подошло ко мне и, схватив за шиворот, вздернуло на ноги, я догадался, что это Рэй выпрыгнул из машины.
— Рэй, я…
Я хотел сказать, что не справляюсь, но подходящие слова почему-то забылись.
— Возьми у меня энергию, живо! — приказал Рэй и наотмашь ударил меня по лицу.
— Чего?
— Энергетическая подпитка!
За первым ударом последовал второй, и я малость оклемался.
— Да… сейчас… попробую…
Каким образом я установил энергетический канал, не помню. Должно быть, верный Пересмешник взял все на себя.
Ко мне начала поступать энергия. Светлая, чистая, словно глоток свежего воздуха. Я, позабыв обо всем, жадно впитывал её, с наслаждением ощущая, как она струится по венам, наполняя собой каждую клетку. Мне будто подарили вторую жизнь, и этот опьяняющий восторг чуть было не погубил все дело.
— Локи! Давай уже! — прохрипел Рэй, повалившись на колени.
Понять его состояние было легко — когда мы возвращали Рэя к жизни, Ника так же выкачивала из меня силы.
Я кивнул и, перестав пить энергию, сосредоточил накопленные силы в едином пучке, который затем направил в разрыв. Разрыв стал постепенно сужаться.
— Заработало!
— Рано радуешься! Нельзя терять хватку, пока дыра не исчезнет!
Через пару секунд я вынужден был согласиться: энергетический импульс сузил «рану» лишь вдвое, и на этом процесс застопорился.
Я глубоко вдохнул, собрал оставшиеся силы и вновь схлестнулся с аномалией в ментальной, но отчаянной битве. В этот раз разрыв сузился лишь чуть-чуть.
— Не могу! Силы кончились! — простонал я, с трудом удерживая равновесие.
— Так бери еще! — скомандовал Рэй, чуть приподняв голову.
Я поглядел на него с сомнением.
— Но это опасно! Нельзя забирать все силы. Я могу убить тебя так!
— Так убей, только закрой эту чертовую дыру!
— Ты серьезно?
— Я обладаю склонностью к юмору, но не в таких ситуациях. Хватит болтать! Качай энергию и заканчивай с этим.
— Да, сейчас.
Я вновь потянулся за новой порцией сил и сразу же, не давая себе ощутить эйфорию, кинул энергию на борьбу с разрывом, который нехотя, но все-таки уменьшался.
С каждой минутой подпитываться силами Рэя становилось труднее. Пили когда-нибудь сок из трубочки? Пока пакет полон, пить очень легко, а когда на дне остается жалкая пара капель, вытянуть их практически нереально: пакетик комкается, сжимается, шипит, а по трубке идет лишь воздух. Вот и с подпиткой так же. Я чувствовал, что у Рэя уже почти ничего не осталось, но все равно вытягивал последние крупицы.
И вот настал момент, когда я понял, что тянуть уже нечего. Рэй, бледный, как полотно, недвижно лежал — непонятно, живой или мертвый. А я стоял и, тяжело дыша и обливаясь потом, все пытался закрыть зияющее отверстие. Теперь надеяться приходилось лишь на себя.
К тому времени рана стала уже совсем крохотной и со стороны казалась вполне безобидной. «Делов-то её залатать!» — презрительно фыркнул бы наблюдатель-невежда. Но это лишь наблюдателям кажется, что все получается просто. На деле даже малейшее сжатие раны отнимает ужасно много энергии. Да что там сжатие — вспомните простую фиксацию.
И все-таки я должен был это сделать. Нельзя же все бросить, когда столько пройдено и потеряно! Нельзя сходить с дистанции, когда до финиша остаются последние метры! И пусть я отдам все до капли, но зато закрою эту дыру, как велел Рэй.
Последнее усилие. Голова раскалывалась на части, в ушах стоял жуткий звон, а тело… тело уже как будто погибло: я вообще не ощущал его. Последний выброс энергии — всего, что у меня осталось.
Когда я выплеснул все силы до капли, веки сами собой сомкнулись, и я почувствовал, как стремительно лечу вниз — видимо, стоял на краю крыши и не смог удержать равновесия. Да и зачем, когда все кончено?
Последним, что я увидел, было по-утреннему прозрачное, бледно-голубое небо, своды которого навсегда закрыли иссиня-черную пространственную дыру.
========== Глава 8 ==========
Широкие листья вечнозеленых пальм колыхались, словно неторопливо танцуя, но сам я не чувствовал ветра, как не чувствовал песка под ногами, запаха моря и даже палящего солнца. Я мог детально представить все это, и все же не чувствовал. О каких ощущениях может быть речь, если у тебя нет тела?
Да, я был вне физической оболочки. Это совсем не пугало, а даже радовало — я словно избавился от груза, который долгие годы висел на плечах тяжким бременем. Даже странно, что раньше, находясь в собственном теле, я даже не думал, что это сродни заточению. А сейчас вдруг пришло осознание, и вместе с ним — безграничное счастье.
Я стремительно летел над океаном, глядя, как сверкают его спокойные воды на солнце. Летел и знал, что в любой момент могу увеличить скорость. А потом еще, и еще. И даже скорость света не станет пределом.
Миновав океан, я очутился посреди какого-то города, явно заброшенного и безлюдного. Ветер играл пустыми бутылками, гоняя их по дорогам, заглядывал в настежь распахнутые окна, словно надеясь найти в залитых светом комнатах хоть кого-то, поднимал в воздух клубы пыли, создавая из нее причудливые завихрения.
Я последовал за ним в одно из зданий и оказался в огромном ступенчатом зале, где стояло множество кресел, а внизу находилась сцена, скрытая тяжелым занавесом. Я попытался вспомнить, как называется это место, но нужное слово — «театр» пришло на ум не сразу. Оно будто осталось в прошлом, как и все остальное, связанное с цивилизацией. А зачем держать в памяти то, что уже не вернется?