Да, Рич был последним островком света посреди океана тревог, сомнений и страхов, а теперь и его должны поглотить холодные волны.
«Вот вечно ты жалеешь одного лишь себя, — мелькнула вдруг мысль, пропитанная язвительностью, сарказмом и даже искренним отвращением. Даже Рэй никогда не разговаривал так презрительно. — Бедный-несчастный, всеми покинутый и одинокий — какая трагедия! А попробуй хоть на минуту отбросить самовлюбленность и подумать про Ричарда. Скажешь, спасаешь его от огненных, принося в жертву родительские чувства? А ты хоть раз задумывался, что после этой твоей операции не только ты потеряешь Ричарда, но и Ричард потеряет тебя?»
Осознание этой вполне очевидной истины на какое-то время повергло меня в замешательство. Конечно, я всегда понимал это, но только сейчас отважился признаться в этом себе. Мой поступок сломает ребенку жизнь — отрицать было глупо.
Я собираюсь принудительно сделать с Ричардом то, чего так не хотела для себя Сьюзен — вместе с воспоминаниями забрать у него частичку души, очень важную. И потом, у Ричарда ведь нет никого, кроме меня. Совсем никого. Бесчувственную красноволосую ведьму, на попечение которой я собираюсь оставить сына, в расчет можно не брать.
И каково ему это будет — очнуться и с ужасом осознать, что он — один посреди необъятной вселенной, такой холодной и равнодушной к его проблемам и страхам. Мне, взрослому и видавшему виды человеку, и то больно с этим мириться, а ведь Ричард — совсем еще ребенок, его душа такого не вынесет! Вспомнить хотя бы, как сильно он мучился после смерти Сэма и Кайсы, и я, хоть и с большим опозданием, спас его, доказал, что он не один… чтобы потом безжалостно бросить на космической станции, не оставив после себя ничего, даже воспоминаний.
От таких мыслей подступала тошнота, и чувствовал я себя мерзко: точно жирный зеленый слизень ползает взад-вперед по горлу, обжигая его своим желчным ядом.
«Я собираюсь бросить ребенка, оставить его одного, без помощи и поддержки! — крутилась мысль, словно заевшая кинопленка. — И как сложится его жизнь, если никто не будет оберегать его от бед и предостерегать от необдуманных решений? Что его ждет? И сможет ли он не сломаться? А если ударят эмоции, он натворит глупостей, и никто его не остановит, никто не образумит и не успокоит?»
Все-таки одиночество — страшная вещь, особенно в столь юном возрасте. Оно и вправду может свести с ума — мне ли не знать, какие чувства испытываешь, понимая, что всему миру на тебя наплевать.
Конечно, я мог бы подыскать для Ричарда какую-нибудь любящую семью, но это было слишком рискованно: во-первых — ненужные вопросы, во-вторых, неподготовленные родители могли нечаянно сболтнуть ему правду и все испортить, в-третьих — Ричард чересчур необычен, чтоб отдавать его на воспитание простым людям. Зато Ника — вполне подходящий кандидат. И пусть она не окружит мальчика теплом и заботой, зато и не наломает дров.
И все равно было стыдно и мерзко. Я чувствовал себя наихудшим отцом, какого только можно вообразить. Если бы меня так бросили, я бы никогда не простил, и оправданий бы слушать не стал.
У меня и так немало грехов перед Ричардом: как ни крути, на моей совести смерть его родителей, а потом он месяц проторчал в далеком прошлом, ожидая, когда я его вытащу. Теперь еще и это. Ну почему, почему этот ни в чем не повинный малыш с волосами Сэма и глазами Кайсы должен все время из-за меня страдать?! Ведь я так люблю его, так хочу, чтобы он прожил светлую жизнь, полную радости и тепла! И я пытаюсь, все силы прикладываю, чтобы ему эту жизнь обеспечить, но выходит из рук вон плохо, и в результате я только даю ему новую почву для переживаний. Почему я такой неправильный, почему в корне гублю все, за что ни возьмусь?
Я знал, если после операции Ричард каким-то чудом узнает правду, он вновь меня возненавидит. И правильно, в общем-то, сделает. Но что поделать, если нет выбора?
«Ты можешь сказать ему правду, — разумно заметил внутренний голос. — Можешь поставить его перед выбором, как Сьюзен, и позволить ему решить самому».
«Нет», — тут же отбросил я эту мысль, решительно поставив опустевшую чашку на стол.
Ричард ещё ребенок, и ставить его перед таким выбором бесчеловечно. В таких случаях выбор должен делать попечитель.
И я этот выбор сделал: Ричард будет жить. И пусть ему придется несладко, возможно, однажды он найдет ту дорогу, что приведет его к счастью. Шанс маленький, но все же он есть. А если Рич погибнет, то его не будет вовсе. За шанс надо бороться.
Я твердо решил, как буду действовать, и все равно было совестно перед ребенком. Да уж, заманили меня демоны в ловушку: какой бы выбор я ни сделал, он неминуемо принесет боль и несчастье! Хоть головой об стену бейся.
Мне и в самом деле вдруг захотелось что-нибудь разбить, и я даже начал оглядываться по сторонам в поисках подходящего предмета, но тут, к счастью, неожиданный писк коммлинка отвлек меня от яростного порыва.
— Да, Тор, слушаю.
Я старался, чтобы мой голос звучал расслаблено и спокойно, потому что заботливый вопрос брата: «Ты в порядке, Локи?», взбесил бы меня лишь сильнее. Я не хотел обсуждать с Тором своё состояние.
— Хочу принести соболезнования. Я… уже в курсе, что случилось со Сьюзен. Такое ужасное совпадение: сперва моя жена погибла, теперь твоя девушка.
— Это не совпадение. — Я решил, что уж кто-кто, а Тор знать обязан. — Это атака.
— Атака? Но кому могла насолить Джейн?
— Она никому не насолила, равно как и Сьюзен. Все беды — из-за меня. О да, теперь ты можешь сорвать на мне свою злость — я один виноват в твоем горе! Впрочем, ничего нового!
— Я в это не верю. Причем тут ты?
— Демоны меня прокляли, и теперь всех близких мне людей забирают огненные люди — что-то вроде их прислуги.
— Куда забирают?
— Ты лучше спроси: «откуда». Из этого мира. Убивают, попросту говоря. Всех, кому я дорог. Эти уроды забрали Джейн, Сьюзен, и теперь нацелились на Ричарда…
— Ладно, с последними двумя ясно: Сьюзен — твоя возлюбленная, Ричард — ребенок, но как в эту компанию попала моя жена?! Каким боком она попала в число самых близких тебе людей? Или… — Тор на мгновение замолк, — ты с Джейн за моей спиной…
— Нет, что ты, между нами ничего не было, — поспешно возразил я, недоумевая, как Тору пришла такая нелепая мысль, и одновременно понимая, что ситуация действительно странная. — Ты же знаешь, я никогда в жизни не стал бы… Да я её вообще пару раз видел, и то мельком.
— Согласен. Не похоже это на тебя. Но почему тогда огненные выбрали её первой жертвой, если забирают они только тех, кому ты дорог?
— Понятия не имею. Может, все это время твоя дражайшая супруга была тайно в меня влюблена?
Это я сказал, чтобы отомстить брату за его подозрения.
— Не мели чепухи! Джейн не такая.
— Вот и я не такой.
— Знаю. И верю, что между вами не было интрижки. И вопрос остается открытым: почему пострадала Джейн? За что?
— Будь я Никой, сказал бы, что сейчас уже все равно, но я понимаю: тебе это важно. Если будут идеи, я обязательно сообщу. Но даже не сомневайся: виновен буду я, так что сорвись лучше сразу. Поверь, мне уже хуже не будет.
— Нет. — Хоть я и не видел сейчас брата, мне почему-то представилось, что в это мгновение он решительно потряс головой, и его длинные волосы с мягким шелестом рассыпались по плечам. — В моем сердце лишь боль, и никакой злобы. Тем более на тебя. Знаешь, я не специалист по демонам, но мне кажется, ты главная жертва в этой сумасшедшей игре.
— Одно другому не мешает, — заметил я, поднеся к лицу пустую чашку: отчего-то захотелось еще разок вдохнуть аромат кофе. — Но все равно спасибо. Ты там держись, не раскисай.
— Постараюсь. Ты тоже, — отозвался брат и отключил связь.
Как бы странно это ни прозвучало, а все-таки я был рад, что мысли Тора заняты Джейн, и он не стал вдаваться в подробности и выяснять, за что меня так возненавидели демоны.
— Эй, босс! — прозвучал вдруг сзади грубоватый женский голос.
И хоть кругом было полно народу, интуиция подсказала, что обратились ко мне.
========== Глава 6 ==========
Я обернулся, недоумевая, кому мог понадобиться в этом тропическом захолустье, и досадуя, что обойтись без разговоров с незнакомцами все-таки не удастся. Моему взору предстала молодая красотка в вызывающе открытом платье из серебристых паеток.
«Должно быть, стриптизерша, денег хочет», — сообразил я и беззлобно бросил:
— Шла бы ты отсюда. Здесь тебе ничего не светит.
— Ты со всеми подчиненными так обходителен и вежлив?
Девушка ослепительно улыбнулась и принялась игриво накручивать на палец и без того кудрявый локон. Правда, пару секунд спустя она спохватилась и посерьезнела:
— Ох, прости, чересчур вошла в образ. На самом деле я здесь работаю.
— Оно и видно.
— Да нет, ты не понял. Это так, прикрытие, чтобы народ не волновать.
Девушка по-хозяйски, словно старая приятельница, села напротив меня, закинула ногу на ногу и, доверительно подавшись вперед, проговорила в полголоса:
— Я оперативница из ГалаБеза.
— А я здесь при чем?
Я на всякий случай проверил иллюзию и убедился, что она до сих пор скрывает мой истинный облик.
— Ой, да брось, на мне же линзы. Вижу все обманки. Не ожидала встретить здесь своего начальника. Я думала, ты безвылазно сидишь на Заре и возишься с документами межгалактической важности.
— Считай, так и есть. А это, скажем так, в порядке исключения. Прилетел ребенка навестить. А ты здесь по какому поводу?
— Говорю же, работаю. Собираю ценные сведенья.
— Еще интереснее. И какие ценные сведенья можно собрать в таком месте?
— Ох, да о чем тут только не болтают! По большей части, конечно, всякий мусор, вроде того, кто и с чьей дочерью переспал накануне, но иногда в этой свалке можно отыскать бриллианты.
— Например?
— Например информацию о самопроизвольно открывающемся портале.
— Самопроизвольно открывающийся портал? Я думал, таких не бывает.
— Все мы так думали, пока таинственным образом не исчезла пара наших оперативников.
— Так они пропали здесь?
— Нет, здесь они обнаружились, а пропали за сотни парсек отсюда. В этом и вся загвоздка. Какая-то неведомая сила перенесла их через пространство.
— Скажи спасибо, что не через время, — усмехнулся я, поглядев в окно, за которым уже занимался рассвет. — А то с аномалиями бывает всякое.
— Это конечно, — кивнула девушка и, оглядевшись по сторонам, продолжила. — Оказавшись здесь, эти два товарища тут же слиняли в центр, опасаясь, как бы новой беды не вышло. А разбираться во всем поручили мне.
— Ты смелая.
— Да ну, брось, скорее, просто не успела обжечься. Наших парней тоже можно понять: если бы меня внезапно перенесло на другую планету, я бы тут же стала рвать когти. Поэтому я и не полетела туда, откуда они исчезли: побоялась, что и меня куда-нибудь зашвырнет. Ведь это далеко не первый случай, когда с той планеты нежданно-негаданно пропадали люди, потому ГалаБез и заинтересовался. А здесь вроде бы безопасно.
— Но почему именно ночной клуб?
— Не поверишь, но наших ребят занесло не куда-нибудь, а именно сюда, в самый разгар вечеринки. Такой переполох тут подняли, если верить слухам! Думаю, этот случай станет главной легендой для завлечения посетителей.
— А зачем тебе вся эта мишура? Не могла заявиться, как сотрудница ГалаБеза?
— Вижу, отстал ты от жизни. С недавних пор простые люди не очень-то жалуют ГалаБез. Вспомни Возрождение. Простым обывателям кажется, что мы своим появлением делаем только хуже. Поэтому, приди я сюда официально, они бы на все лады твердили, что ничего не видели. Они не хотят, чтобы мы вторглись в их мирную жизнь со своими приборами, а потом объявили об обязательной эвакуации или сообщили еще что похуже. К примеру, что грядет конец света. — Девушка фыркнула — для неё эти слова были лишь шуткой. А у меня холодок по коже пробежал. — Вот и приходится маскироваться. Подвыпившей стриптизерше, которая к утру все забудет, инфу сливают охотнее, чем сотрудникам ГалаБеза.
— И что тебе слили бармены и завсегдатаи?
— Их версии расходятся, но, учитывая здешний контингент, это неудивительно. Однако по их данным удалось немало узнать об аномалии. Судя по описаниям местных, приблизительно третья степень мощи, вихреобразная форма, ярко выраженная неоднородность с амплитудой шесть-семь лайтов…
— Прибереги для отчета, на слух цифры трудно воспринимать. Ты одно скажи: удалось выяснить, почему открылся портал?
— Не-а. Чего-чего, а этого здесь не выяснишь. Боюсь, за ответом нужно лететь, скажем так, к пункту отправления.
— То есть…
— На ту планету, с которой исчезли сотрудники, мгновением позже оказавшиеся здесь. Но никто из наших оперативников не хочет браться за это дело: неизвестно, куда тебя забросит портал. Хорошо, если в этот кабачок, где тебе за эффектное появление еще и бесплатный коктейль сварганят. А если нет?
— Разве такое возможно?
— Если бы первые жертвы портала попали сюда, их бы уже давно обнаружили. А от них никаких вестей. И значить это может только одно: их закинуло в другое место. А куда — одним демонам известно!
— Демонам… — одними губами повторил я, озаренный внезапной догадкой.
— А?
Наверное, я произнес это слово так тихо, что собеседница меня не расслышала.
— Ничего-ничего, продолжай.
— Вот поэтому все и боятся лезть в этот портал. Что, если тебя забросит на какую-нибудь планету, где нет и намека на цивилизацию? Ладно, предположим, ты свяжешься с центром и к тебе вышлют корабль. Это еще куда ни шло. А если на этой планете нет кислорода? А если тебя забросит в центр ледяного океана или вообще в открытый космос? А если в другую галактику? В другое измерение? Этот портал очень непредсказуемый. Вход, насколько нам известно, только один, и то это под сомнением, а выходов может быть множество. Еще никогда мы не сталкивались с подобным, вот все и пасуют. Эх, была бы Фригга жива, она бы выяснила, в чем тут загвоздка.
Мне с трудом удалось подавить вздох.
— Теперь место Фригги занял я. А стало быть и этот чудной портал на моей совести. Скинь мне координаты. Закончу с Ричардом и разберусь, в чем дело. По крайней мере, попытаюсь.
— Было бы здорово. Но постарайся только не пропасть без вести. Ведь если с тобой что-то стрясется… даже страшно представить, какая участь постигнет нашу галактику.
— О, не волнуйся. На деле все не так безысходно.
Говоря это, я думал про Рэя, который меня замещает. И, надо же такому случиться, в этот самый момент про Рэя заговорили по телевиденью.
«Внимание! Экстренный выпуск новостей!»
Когда телеведущая произнесла эту фразу, почти никто из посетителей не поднял глаз на плоский экран телевизора, висевший под потолком: они с куда более живым интересом глазели на танцевальные клипы. А вот мы с оперативницей тут же встревоженно поглядели вверх: какую еще дрянь в галактике мы проворонили?
«На совещании, начавшемся около получаса назад, правителю галактики Локи Лафейсону неожиданно стало плохо. Молодой политик потерял сознание во время собственного выступления. В данный момент Локи госпитализирован. Это был экстренный выпуск новостей. Прямой эфир».
— Прямой эфир… — пролепетала сотрудница, вытаращив глаза, полные непонимания и смятения. Она даже коснулась меня рукой, желая, видно, удостовериться, что я настоящий. — Но как… как? Это невозможно! Ты же тут, рядом со мной! Неужели ты научился… быть в двух местах одновременно?!
— Я ещё и не такое могу, — улыбнулся я и, перед тем как использовать телепортацию, бросил: — Но никому ни слова, ясно? Это приказ.
***
Мягкий рассвет шелковистой, нежно-розовой лентой струился между деревьев, обволакивая стволы размытыми светлыми ореолами. Кажется, только улучи момент, и сможешь её поймать, потрогать и даже оставить себе навсегда. Но нет: эта лента была такой невесомой и тонкой, что легко утекала сквозь пальцы и скользила дальше, оставляя после себя лишь приятную, бодрящую свежесть раннего утра.