— Так-то здравый смысл есть… — забыл Хосё о своих разговорах с глазу на глаз, погружаясь с головой в работу. — Когда в домах есть злые духи, то хозяева не прикрывают их. Будем надеяться, что всё именно так, ведь опасность может поджидать и Май. Хэруми пыталась покончить с собой, но не смогла, но со второго раза всё вышло. Думаю, что стоит им с Аяко пожить в одной комнате.
— Да… — согласился Нару. — Здесь я согласен с тобой. Передай ей мою просьбу, — сказал он, уходя вместе с Лином. — До завтра, Такигава…
III
Ночь прошла тихо. Май оставили в кабинете Нао под присмотром Аяко, как и обещал хозяин, он поставил ей капельницы, обработал раны, а потом вновь ушёл к себе. Не удивительно, что он был подавлен, однако Май было ещё хуже. На этом самом месте она познакомилась с Хэруми, а теперь сама лежала на этой же кровати с перевязанной шеей.
Ночи ещё были тёплыми, но уже такими тёмными, что Май даже боялась открыть глаза. Тихое дыхание Аяко на соседней кровати — единственное утешение в этих пустых стенах. Нао дал успокоительное, поэтому ощущения притупились, но под утро становилось как-то мерзко — совестливо и одиноко.
Май посмотрела на белую занавеску по левую сторону от себя, развернула голову к окну — справа стояла подставка для капельницы, а с неё ещё свисала эта мерзкая трубка. Аяко перевязала руку, как только лекарство прокапало, но из-за этого атрибута Май чувствовала себя такой больной и бесполезной, что хотелось спрятаться. В итоге она так и закуталась с головой под простынёй.
Нару меня убьёт! — кусала она косточку на указательном пальце. — За всю ночь не одного сна. Почувствуешь тут бесполезность… Интересно, это всё из-за тех канзи Лина или я накручиваю себя? — думала она, не заметив даже того, что в кабинет кто-то вошёл. — Мне кажется, что на меня кто-то смотрит… — ощутила она чей-то взгляд на себе и застыла. По вполне понятным причинам вдруг стало страшно. Май даже свою шею от ужаса обхватила. Эти сильные руки, которые душили её — они навсегда останутся в её памяти, но ранний гость не стал трогать её тело, он всего лишь расправил простыню, и Танияма увидела строгую фигуру своего босса. Нару склонялся над ней какое-то время, а потом спокойно присел на стул.
— Спи, — сказал он, — ещё только пять утра…
Он мне снится или это настоящий Нару? — смотрела Май не отрываясь. — С чего бы настоящему приходить? Но тот, которого я вижу в своих снах другой… Глаза… Эти глаза полны грусти. Я не понимаю его…
Сибуя на какое-то время отвлёкся, он смотрел на кровать, где спала Аяко, проверяя, не разбудил ли он её своим внезапным появлением в такой час.
— Успокойся и спи! — приказал он, оглянувшись на Май, закрыв ей глаза ладонью.
— Мне немного одиноко, посидишь со мной, пока не засну? — спросила она, схватившись за пальцы Сибуи. Рука юноши была тёплой, будь она холоднее на несколько градусов, то у Май бы сердце остановилось. Эти ужасные руки представлялись каждый раз, когда в комнате становилось темнее, чем должно быть в наполненном людьми доме.
— Считай овец, — сказал тот, но руки не убрал.
Это точно Нару! — улыбнулась Май. — Спасибо тебе… — подумала она, отдаваясь навалившейся усталости. А вместе с тем, в комнату просочился свет. В коридоре стоял Лин, он ждал Нару, но тот лишь покачал головой. Он приходил не просто так, но, видимо, из-за того, что Май проснулась, передумал.
— Пойдём, — вышел Сибуя из кабинета и тихо, подобно кошке, пошёл на улицу.
— Проснулась? — спросил Лин.
— Да. Придётся обойтись без этого. Из вещей ничего нет. Юкату забрали, мне не увидеть того, что с ней произошло без них, а через неё не получится. Она слишком напугана, если сорвётся, то останемся без связи с местными духами. На Хару не стоит рассчитывать. В августе у неё много работы. А я не хочу превращать это дело в телевизионное шоу.
— Неудачное время, — сказал Лин. — Весь август эфир будут забивать разными шоу о паранормальном. Что за странная любовь…
— Нам до этого не должно быть дела, — ответил Нару. — Но без медиума будет не просто…
IV
14 августа. Понедельник — день второй. Одиннадцать часов утра. Хаяси-рёкан.
— Мне кажется, или на этот раз мы совсем не спешим, — сказала Матсузаки, когда они собрались в гостиной, где Нару и Лин уже давно трудились.
— Скорее мы работаем в режиме нон-стоп, — поправил её Хосё. — Что показали видеокамеры? — спросил он, ведь Казуя и внимания на них не обращал. — Смотрю, служащих ты уже опросил… — порылся Монах на столе, находя небольшую стопку бумаг. — Есть результаты?
— Кое-что не сходится, — заговорил Нару. — Я бы поговорил об этом с кем-нибудь из владельцев.
— Ты с этим опоздал, — грубо сказала Аяко. — Нао сказал, что сразу после завтрака они поедут на озеро Аси-ноко пускать фонарики. Обон идёт уже второй день. Усопшие требуют уважения…
— Фонарики утром… — подумал Хосё вслух. — Это место начинает казать всё более странным.
— После этих инцидентов вполне понятно, что они хотят избежать оума-га доки*, — сказала Аяко.
— Оума-га доки?.. — повторила Май и посмотрела на Монаха и Нару автоматически.
— Время встречи с демоном, — перевёл Хосё. — Призраки наиболее активны в сумерки, поэтому время после заката принято называть оума-га доки.
— Ты же любительница страшных историй, — заговорил Сибуя язвительно. — Неужели не слышала этого названия?
Ну знаешь ли… Одно дело истории рассказывать, а другое, быть их реальным участником… — посмотрела Май в сторону выхода, строя на иронию всезнающего босса рожицу.
— Лин! — забыл вдруг он про недалёкость своей сотрудницы, заметив на просматриваемой видеозаписи нечто странное. — Ты утром забирал видеозаписи. Меня интересует эта кошка… — сказал он, не переставая смотреть на экран своего монитора.
— Кошка? — услышала Май и, прихрамывая на правую ногу, приблизилась к своему боссу, усевшись рядом с ним на красную подушку дзабутон*. — Это Кокоро! — ткнула она пальцем в монитор. — Нао сказал, что эта кошка уже давно живёт в их доме. Она меня спасла, и думаю, что делала это не раз.
— Спасла… — обратил Нару внимание, и Танияма поняла, что вспомнить случай в лесу придётся.
— Да, — сказала она тише и схватилась за перевязанную бинтами шею. — Скорее всего, я бы не вернулась к вам, если бы не Кокоро… После первой встречи с призраком, я побежала… Было темно… Я ударилась и потеряла сознание, а когда очнулась, то день уже подходил к концу. А под утро я нашла какие-то развалины и спряталась там за инби. Я думала, что призрак не тронет меня за этой стеной, но ошиблась… Когда она стала меня душить, я попыталась применить заклинание, которое дал мне Монах. Но от звуков мантр она мне чуть шею не сломала, думаю, её это очень разозлило, поэтому продолжить я не смогла. А потом из травы выпрыгнула эта кошка… Что там произошло и как она прогнала её… Для меня это секрет, но я жива благодаря ей, ведь как ни странно, но она и дорогу мне показала…
— Ты видела лицо призрака? — спросил Хосё, не скрывая напряжённого вида.
— Нет… — покачала Май головой. — В первый раз она была слишком далеко, а во второй она не показалась полностью, только руки…
— Как ты вообще додумалась, что нужно спрятаться за инби? — удивилась Матсузаки.
Если я скажу, что видела во сне Нару, то буду выглядеть очень глупо… — замялась Май.
— Нет, — посмотрел вдруг Нару строго, — вопрос в другом, почему ты не спряталась хотя бы в метре от неё? Это же отражающая стена. Призрак бы не заметил тебя, если бы не твой прямой контакт с инби. Впрочем, ты легко отделалась.
Да, я дилетант, так и скажи, раз сильно хочется! Мог бы по-человечески объяснить! Хотя чего я хочу… Это же Нару…
— Лин, звук! — вновь позабыл он про Май, желая услышать запись со звукозаписывающих устройств.
— Что она делает? — подошёл Хосё, поражаясь действиям кошки. Чёрно-белое короткошёрстное существо шипело и на выпущенных когтях танцевало свой боевой танец. Камера отображала лишь пустой зал, где кроме одного стола и золотой подушки дзабутон ничего и никого не было.
— Такое чувство, будто она на охоте, — подошла и Матсузаки, и за Нару образовался целый «балкон» зрителей.
— Лин, что показала термочувствительная камера? — спросил Нару, не теряя бдительности.
— Температура в комнате дзёдан-но-ма* опускается до минус двух, — ответил Лин. — С двух до трёх ночи…
— Как раз в то время, когда там появилась эта кошка… — задумался Сибуя.
— Нару?.. — позвала его Май немного обеспокоенно.
— Нас не боятся, как и не чувствуют стеснения, — заговорил он. — Май, ты была права. Духи в этом доме действительно есть. Осталось определить опасные ли они…
— Конечно опасные! — заявила Аяко. — Или тебе мало доказательств? — ткнула она на пострадавшую от встречи с призраком Май. — Вообще, я считаю, что это онрё*. Иначе быть не может!
Когда они говорят так, то я начинаю думать, что мы говорим на разных языках… — промолчала Май на заявление Аяко, хотя и порадовалась, что она защищала её интересы.
— Май, в синтоизме привидений принято называть юрей и онрё. Юрей — это невидимые духи умерших людей, — сказал Хосё уже по привычке всё объяснять. — А онрё — духи вернувшиеся ради мести. Они делятся на: сирё — вернувшиеся попрощаться; горё — это тёмный дух и икирё — душу живого человека, который покинул своё тело.
— Поживём и увидим, — равнодушно сказал Сибуя. — Подождём Хару, а уже потом будем делать выводы. Май, — он вновь окликнул её, и Танияма, как стойкий оловянный солдатик выпрямилась.
— Да! — звонко откликнулась она.
— Покажи мне комнату, где обитал дух ребёнка. Мы установим одну камеру там. Нужно проверить есть ли ещё призраки в этом доме…
— Снова ты самую здоровую нашёл! — возмутился Хосё. — Аяко и я можем показать тебе эту комнату. Пусть Май отдыхает…
— Я попросил Май… — сделался Нару бескомпромиссным, и гордо поднялся со своего места.
— Ничего, Монах, — натянула Танияма измученную улыбку. Что этот Сибуя задумал? Неужели хочет переговорить со мной без свидетелей? Чувствую, что это не к добру…
V
— Это здесь? — спросил Казуя первым делом, когда они с Май оказались в комнате, где раньше жил дух ребёнка.
— Да, — кивнула Танияма. — Эти игрушки — подношения. Мы тоже такие делали… — сказала она, указывая на гору теперь никому не нужных игрушек.
— Их необходимо сжечь, — предупредил Сибуя. — Скажи оками* или нокаи*, чтобы избавились от этого.
— Э… э… — затруднилась Май в формулировке и последовательных действиях своего босса.
— Оками — это хозяйка рёкана, а нокаи — личная служанка и помощница по быту. Ты в последнее время что-то чересчур много тупишь, — нахмурился Сибуя, и не думая делать исключений для больных.
— Ну знаешь ли! — запыхтела Май от обиды и злости. — Я никогда раньше не была в рёканах, да и не планировала. Откуда мне знать, как тут положено называть персонал?!
— Не важно, сделай то, о чём я попросил. Меня эта девушка избегает… — подумал он о Мари и вновь задумался.
Совсем не удивительно, как от тебя ещё призраки не шарахаются?! — скривилась Танияма от очевидности поведения и без того нелюдимой оками.
— Нару, ведь игрушки — это вместилища, поэтому ты хочешь их сжечь? — Май решила полюбопытствовать, чтобы Сибуя немного уделил времени ей.
— Не только, — апатично ответил тот. — В дао считается, что у каждого предмета есть душа, поэтому оставлять в доме различный хлам крайне вредно. Как правило, старые вещи накапливают в себе отрицательную энергетику, поэтому их принято сжигать. В нашем же случае возможен и тот и другой вариант. Май, послушай, ты уже знаешь, что место нашего исследования — это основа, поэтому к каждому делу мы готовимся заранее. Сейчас мы находимся на территории, о которой ничего не знаем и хуже всего то, что хозяева сами ничего толком не знают или намеренно скрывают. Так это или нет, но опасности никто не отменял и опаснее всего здесь оставаться тебе.
— Ты хочешь, чтобы я уехала? — удивилась она, ощущая примерно тоже, если бы её сейчас уволили.
— Ты повредила ногу, толка от тебя не так много.
— Но ты же сказал, что от меня зависит очень многое? — закричала она от обиды.
— Сказал, — ровно ответил Сибуя. — Но сейчас я передумал.
Не верю… Это первое дело, из которого Нару меня гонит, а ведь и браться за него не хотел! — подумала Май, как от обиды поняла, что почти плачет из-за чего поскорее отвернулась к окну.
— Май, позже я тебе расскажу о причинах такого решения, а пока передай мои слова оками и попроси Матсузаки сделать тебе амулет. Я не хочу, чтобы призрак последовал за тобой. Май, это приказ. Игнорированием тут ничего не изменишь! — сделался он грубее, но девушке было не до его приказов.
— Я не понимаю, — уставилась она в иллюминационное окно. — Раньше эта слива была в табличках омамори, а теперь нет ни одной… — сказала она, глядя на ещё зелёное дерево, но без табличек оно словно осиротело. Казуя подошёл к окну и, кажется, разглядел что-то ещё.
— Выйдем в сад… — подал он руку, и Май от такого затормозила сильнее прежнего.
А вот это что-то совершенно новое… — посмотрела она на отставленный локоть Сибуи с подозрением. — Мы с Нару пойдём в сад вместе и под ручку… Я что-то пропустила…
— Ты ещё долго будешь время тянуть? — посмотрел тот очень неодобрительно. — На руках я тебя точно не понесу, а передвигаешься ты чуть быстрее подбитой клячи.
Так это из-за ноги… А я-то размечталась… — поняла она причины его вежливой грубости, но не уловила почему он просто не оставил её в этой комнате наедине со своими мыслями.
— Извини, что доставляю столько хлопот… — вцепилась она в руку босса, не лишаясь от этого некой радости.
Так вот что испытывает Масако, когда эксплуатирует Нару… — похихикала она про себя. — Это и правда приятно… — мечтательно повисла она, забыв и о странном приказе.
— Я хотел спросить о твоём самочувствии до инцидента, — раскрыл Сибуя карты, пока они проходили по крытым коридорам. — Было ли у тебя ощущения подавленности? Депрессия или что-то похожее?
Ты издеваешься? — еле сдержалась Май, чтобы не выкрикнуть это. Казуя шёл достаточно быстро, поэтому на вопли времени не осталось. — Нагрубил мне, уехал с какой-то крашеной шваброй, а теперь спрашиваешь, не страдала ли я? Конечно, страдала! Такой бессердечный вопрос мог задать только эгоистичный нарцисс Нару! — бушевала она в душе, стараясь помалкивать.
— Я пытаюсь выявить мотивы этого призрака. Если нам не ясна история этого духа, то необходимо хотя бы понять алгоритм. Так мы избежим возможных жертв…
— Да, было такое… — виновато ответила Май, раздражаясь только оттого, что её признание он проигнорировал, а значит, вина его, а совесть мучает её, и где тут справедливость?!
— Понятно, спасибо, что ответила, — сказал Нару куда мягче прежнего. — Теперь многое встаёт на свои места…
— Нару… — посмотрела она очень внимательно. — Когда он говорит спасибо, его лицо меняется. Он становится таким грустным и одиноким, что я бы его сейчас обняла и погладила по голове, но боюсь, что этот Нару меня за такое точно уволит… — остереглась Танияма поспешных выводов, как в гэнкане* столкнулась с Мари.
— Доброе утро, мы как раз хотели с вами переговорить, — сказал Сибуя быстрее, чем та успела найти причину для исчезновения.
А Нару относится к ней очень уважительно, — заметила Май. — Неужели понял, что ей это очень понравится? — Танияма вспомнила высокомерную природу девятнадцатилетней хозяйки рёкана и постаралась вести себя должным образом, в её случае — молча.
— Я уже всё вам сказала… — ответила та не теплее Сибуи, не забыв и того, зачем пришла. — К вам тут молодой человек приехал… — сообщала она и позвала с улицы гостя.