— Смотри-ка, а ты ошибся, Нару, — поддел его Монах. — Это здание младше на семьсот с лишним лет.
— Я только предположил, — сухо выдал тот в ответ. — А что за строение в лесу? Май сказала, что нашла там инби?
— Так Май была в той стороне? — удивился Наоки.
— Да, я потерялась где-то в холмах и нашла те развалины не сразу, — рассказала она.
— Ты ушла так далеко! — вскрикнул тот. — Поэтому мы тебя не нашли… Никто из служащих рёкана дальше тех развалин не ходит. В том месте заканчиваются наши владения. Дом, где ещё сохранились инби — это дом нашей семьи. Точнее, раньше он принадлежал одному помещику, но ещё до войны 1894 мой предок женился на его дочери, и эти земли отошли нам. После войны там случился пожар, и мы не стали восстанавливать эту собственность. Слишком накладно…
— А я смотрю, ты зажиточный помещик, — почесал свою голову Хосё от такой неожиданности.
— Есть такое, — рассмеялся Наоки. — Все тяготы реформ, войн и столкновений обошли нас стороной. Источники Хаконе пользовались успехом, начиная с VIII века, поэтому у нас всегда были деньги на поддержание порядка. А тут ещё несколько удачных браков и реформ… В 1873 году ввели поземельный налог. Крестьяне были вынуждены отдавать 50% своего урожая, поэтому заложенные ими земли отходили постепенно таким помещикам, как мы. И вот на сегодня у нас куча неиспользуемой земли и эта гостиница. Мы всего в десяти километрах от древней дороги Токайдо, сейчас это национальное шоссе №1, вы же заметили грунтовую дорогу. Мы специально её не асфальтируем. Так сохраняется дух старины, да и ненужных путников куда меньше, — сказал он, намекая на этикет, всё же в рёканах жёсткая бронь.
— Значит, вы утверждаете, что приобрели это здание лишь в XIX веке? — сделался Нару строже, Май бы сказала, что строже уже некуда, но Сибуя нашёл лазейку для своего разрушающего любую ложь тона.
— Да, я достаточно хорошо знаю историю моей семьи, — ответил Нао миролюбиво, словно и не заметил обвинительного тона Сибуи.
— В таком случае, объясните это, — сказал Сибуя и развернул ко всем свой ноутбук. Там были фотографии, которые сегодня сделал Лин. На фотографиях изображались комнаты, а именно таблички, которые сопровождали каждую из них. — Все двенадцать комнат имеют такую табличку. С виду это обычный указать, но такой указатель является амулетом. Мы обнаружили, что каждый из них соответствует одному из годов двенадцатеричного цикла, — рассказал Казуя о находке. — Кроме этого, перед входом в дом есть одна необычная статуя и табличка из персикового дерева…
— Я не совсем понимаю, к чему вы клоните, — начал оправдываться Нао. — Но статуя эта стоит уже больше двухсот лет, любой заметит, что она уже разрушается, я бы даже назвал её куском камня…
— Этот кусок камня скрывает очень интересную надпись — «Ши гань дан». Специально для незнающих даоских учений я поясню, — сказал Казуя невозмутимо. — Надпись переводится, как «Камень осмелившийся противостоять». И специально для Май я поясняю, да, это то же самое, что инби — отражающая стена. На место расположения таких защитных барьеров мог указать лишь геомант.
Как же он про меня-то забудет… — посмотрела Май исподлобья.
— Геомант — это маг, который может с помощью специальных ритуалов и заклинаний установить гармоничную связь с землёй, — шепнул ей вдруг Джон.
Хоть кто-то разумный, — посмотрела она на священника даже слишком благодарно.
— Если кто-то думает, что это весело, то очень ошибается, — повысил Нару голос, и Май сразу поняла, что это реакция на её улыбку.
Ну извини, не все такие железобетонные… — промолчала она, поняв, что пафосная речь Сибуи ещё не закончена.
— На табличке у входа иероглифы «лин» и «шэнь». Даоские маги наносили эти иероглифы с тем, чтобы усилить эффективность амулета, — вновь выдал Сибуя.
Сказал бы, что они ещё значат, — состроила Май рожицу, так как совсем не понимала того, к чему клонит Нару.
— Амулет наделялся магической силой «лин», исходившей от человека, обладавшего духовной силой «шэнь», — посмотрел Сибуя в её сторону и дерзко сказал.
Он теперь ещё и мысли читать умеет?! — у Май пошла голова кругом.
— Поэтому, я ещё раз спрашиваю, не напутали ли вы с датой строения? Глупо предполагать, что эти амулеты сохранились с момента заложения того или этого здания. Многие из них нужно менять ежегодно, а некоторые и каждый сезон.
— Нару, я думаю, что тебя здесь никто не понимает, — попыталась сгладить всё Май, но Сибуя был непреклонен. Он сверлил взглядом бедного Нао так, что у того начали уши гореть.
— Май, Нару клонит к тому, что буддизм был государственной религией вплоть до 1868 года, после прихода к власти императора государственной религией стал синтоизм. Интересующее нас здание возвели в XIX веке. Дао уже должно было войти в историю, — объяснил ей Хосё. — Думаю, по этой же причине он предположил, что здание возвели до реформ Кёхб. Мне тоже непонятно откуда здесь взялись даоские амулеты, и подозрительнее всего то, что каждый амулет направлен на определённого духа, поэтому его размещают в том месте, где этот дух себя проявляет. Получается, твоя семья знала о духах, которые сейчас в том доме?
— Нет же, — изумился Нао. — Я ничего не знал о духах, да и не думаю, что Мари знает. Если бы я знал об этом, то давно бы пригласил тебя, и уж тем более не стал бы подвергать опасности людей.
— А ведь Норико говорила, что не будет доплачивать за Дзасики-боко, — вспомнила Май слова ученицы, с которой столкнулась впервые в том строении. — С чего должна быть такая доплата? — стала нападать и она, не замечая этого за собой.
— Многие отели зарабатывают на домовых духах, — сказала Аяко. — Считается, что если в твоей комнате побывал Дзасики-боко, то богатство и удача будут сопутствовать тебе.
— Это омерзительное отношение, — прикрыла Масако лицо длинным рукавом своего кимоно, и Нао ощутил себя в зале суда, где жестокие присяжные, включая судью, выносят ему смертный приговор. На одного священника была надежда.
— Но ведь все эти амулеты имеют своей целью защиту, — заступился Джон, будто знал, что от него ждут этого христианского милосердия. — Насколько я знаю японцев, то могу сказать, что это люди очень суеверные, а такие места, как гостиницы всегда полны разных амулетов. Это скорее мера предосторожности, которая обеспечивает людям безопасность, если они невольно потревожат или оскорбят духов дома.
— Хоть кто-то мне верит, — расплылся Нао, как лужица от жалости к себе и благодарности к Джону. — Я уверен в дате реконструкции, хотя и знаю о том доме не так уж и много. Как я говорил и ранее, это место находится под управлением женщин, так как живут там целый месяц одни девушки. Я проверял документы на право собственности. Все купчие от лица императора. Когда здание стало ничейным, то оно отошло императору, но после войны в казне денег не хватало, и такие дома продавали. А насколько вы знаете, императорская власть вернулась только в 1868 году, до этого правили сегуны. Поэтому с датой ошибки быть не может.
— Амулеты, символизирующие дао, считаются самыми мощными разрушителями сё*, — поуспокоился Сибуя, переходя на свой холодный и ровный тон. — Я должен знать всё, чтобы обезопасить людей, которые будут заниматься непосредственным контактом с духами. Ваши духи спокойно реагируют на защитные заклинания, но Май сказала, что напавший на неё призрак обозлился, когда услышал звуки боевой магии. Всё это наводит меня на мысль, что дело Хэруми Мори и Май Таниямы никак не связано с тем, что сейчас находится в вашем доме.
— Это значит, что вы не будете его очищать? — перебил его Наоки, из-за чего Сибуя сжал губы и недовольно прикрыл глаза.
— Вы недослушали, — сделал он тому замечание. — Если с датой всё верно и ваша история правдива, то там, скорее всего, застряли те, кто пострадал во время войны. Их тела не упокоили должным образом и они остались. Мы проведём изгнание этой же ночью. Такие духи не должны сопротивляться сильно. Им самим хочется обрести покой, но поскольку они не знают, как это сделать, то испытывают страх, а в присутствии чужих могут почувствовать дискомфорт, бывает, что по этой причине они обороняются. Вы восстановили здание по его былому образу, вот ввиду этого они чувствуют себя как дома.
— А что будет с делом Хэруми? — спросила Май испуганным голосом. — Ты же не закроешь на это глаза? — привстала она на ладонях от возмущения, ведь Сибуя начал собирать кое-какие материалы, а это могло значить только то, что он планирует покончить со всем этой ночью.
— За госпожой Харой приехало такси, — сообщила Мичи, появившись в гостиной.
— Матсузаки, ты закончила с амулетами? — поторапливал её Нару.
— Сейчас, сейчас… — выводила она канзи на белых бумажках.
— Нару, ты мне не ответил, — направилась в его сторону Май, обходя все преграды Монаха.
— Что ты ещё хочешь услышать? — задержался Сибуя, хотя собирался проводить Масако. — Ты просила подумать о людях, которые живут в этом отеле. Я думаю о них. Духи, которые могут проявить в будущем агрессию будут сегодня же отправлены в иной мир.
— Ты же видел её! — вцепилась она в пиджак Сибуи, оттолкнув при этом к стене. Окружающие разнимать их не стали, а сам Нару чего-то ждал и смотрел. Май трясло. Трясло от переполняющего её гнева. — Ты видел глаза Хэруми, видел её красно-синее лицо и этот открытый рот… Я ещё долго буду засыпать и вспоминать её окрашенное страхом и болью лицо. Ты не можешь оставить этого призрака гуляющим по округе! — повисла она на собственных руках, натягивая чёрную одежду своего босса так, что та почти что трещала.
— Я тебе уже говорил, что во время войны бывало всякое, — спокойно заговорил он, останавливая жестом Хосё. Он хотел помочь, но Май бы не успокоилась без ответов. — У кого-то умер муж, у кого-то ребёнок, многих девушек насиловали и оставляли умирать в лесу, а другие, не выдержав горя или позора, убивали себя сами. Душа человека, который умер не своей смертью, не может успокоиться, она ищет новую жертву. Таков закон цикличности.
— Но ведь есть вероятность того, что она в том доме? — подняла Май свои глаза, и Нару увидел, что даже они ещё не восстановились. Глазные яблоки были немного красными. Сосуды, которые тем утром полопались из-за удушья, сейчас вновь покраснели. Обида и боль разочарования давили на Май.
— Нет, тот призрак находит своих жертв наобум. Это можно вывести из того, что она пыталась завлечь отца Наоки, потом повлияла на смерть Хэруми, а затем добралась и до тебя. Вас ничто не связывает. Половозрастной признак, по которому я связывал ваши дела, отпал, когда Наоки пояснил некоторые детали. На самом деле вы сами приманили этого призрака. У отца Наоки было горе в семье. Похороны вызывают много негативных эмоций. У Хэруми были проблемы с отцом и что-то с молодым человеком, ты же сказала, что находилась в депрессии. Упадническое и депрессивное состояние и стало вашим камнем преткновения. Такие призраки вызывают у человека внезапное желание покончить жизнь самоубийством. Это своего рода помутнение. Как правило, эти призраки сильные из-за жажды мести. Ты же знаешь, что существует лишь два способа борьбы с ними — изгнание и уничтожение. Поскольку она мстит, то я не смогу удовлетворить её желания, найти её кости и захоронить, тоже не выйдет. Остаётся лишь уничтожение. Чтобы это сделать её необходимо выманить. А охотиться она будет за тобой. Пока не исполнит того, чего желает.
— И это твои причины? Ты поэтому хочешь, чтобы я уехала? — посмотрела Май отчаянно, на что Сибуя не смог оттолкнуть.
— Да, я не стану использовать тебя как приманку. Это слишком рискованно, — признался он ровно и совершенно спокойно. — Матсузаки сделает вам амулеты, а Хара проследит, чтобы призрак не последовал за вами.
— Но вы же рискуете, — уткнулась она лбом в грудь Сибуи, подумав о последствиях уже потом. — Позволь мне остаться, Нару… Я не такая бесполезная, как ты думаешь. Мои сны никуда не делись, хотя и стали более обрывистыми. Только благодаря им я смогла найти выход из леса. Да, я не сообразила с этой стеной инби, но если бы я за неё не спряталась, то уже не увидела бы никого из вас. — Пожалуйста, Нару, я глаз не сомкну, если буду знать, что ты, Лин, Монах и Джон остались здесь одни, — сказала она правду и, не желая сдаваться, сделала шаг к нему навстречу, сцепив свои пальцы у него за спиной.
Сибуя принял её объятия молчаливо, глядя на её каштановые волосы на макушке с задумчивостью и вполне объяснимой жалостью.
— Нару, да сдайся ты ей, — посоветовал ему Такигава, посиживая на красной подушке вразвалку. Он упирался руками в татами, за таким низким столом затекали ноги, а тут на глазах разворачивалась ещё самая настоящая любовная драма. — Если отправишь домой насильно, то она же на автобусе сюда приедет, только хуже будет.
— Матсузаки, — перевёл он взор на жрицу храма синто, немного подумав, — сделай всем защитные амулеты. Отныне никто никуда не ходит по одному, — посмотрел Сибуя на окружающих и неожиданно для Май положил свою руку к ней на голову. Под её тяжестью она уткнулась в его чёрную рубашку сильнее, наконец, почувствовав запах его тела, как этот же горьковато-ледяной запах и заставил очнуться.
Серьёзно? Я обнимаюсь с Нару на глазах у всех? И даже Масако помалкивает?! — очнулась она, начиная с ноги на ногу мяться.
— Лин, я попрошу тебя присмотреть за Май, — сказал Сибуя немного мягче, чем обычно, возможно, дело было из-за того, что он просил, а не приказывал. — Рядом с нами ей ничего не угрожает, но я не могу присматривать за ней постоянно, я ещё планирую задержаться в этом месте. Остальные будут заниматься изгнанием.
— Хорошо, я всё понял, — кивнул Кодзё.
— Май, можешь оставаться, но только при условии того, что ты что-то сделаешь со своим стрессом. Если ничего не сделать с твоим настроением, то возникнут проблемы, — предупредил он.
— Как будто я одна в этом виновата, ты же сам мне его испортил, — решила Танияма напасть, чтобы была причина вырваться и гордо уйти.
— Я?.. — удивился Нару, что называется, натурально, и Май пронзил непонимающий её мыслей взгляд самовлюблённого нарцисса.
И он это серьёзно?! — получила она удар никуда иначе, как в сердце. — Я ему в любви призналась, а он уже и забыл?! — хлопала она глазами, как поняла. — Стоп! Это же Нару, ему вообще не знакомы человеческие чувства, чего я от него хотела?!..
— Мне пора, — поднялась с колен Масако. — Спасибо, что пригласили. Буду рада посетить ваш рёкан уже как гостья, — поклонилась она хозяину.
— Да что вы… — замотал тот руками в смущении.
— Нару, позвони, как освободишься, — улыбнулась она Сибуи. — Мне забронировали два билета в театр Кабуки-дза. В августе там много премьер. Сходим вместе?
Ну это уже верх наглости! — запыхтела Май про себя. — Откажи ей! Ты сейчас только что со мной на глазах у всех обнимался, откажи! — требовала её бескомпромиссная натура.
— Хорошо, — согласился Сибуя даже не думая, в который раз разочаровав этим Май.
Ты издеваешься?! Но почему?.. Боже, да что она о тебе такого узнала? — застонала Май про себя.
— Тогда до скорого, — поклонилась она всем, оставив их на этом.
— Готово! — ударила Матсузаки по столу кулаком, замучившись только оттого, что ей все мешали своей болтовнёй.
— Хорошо, раздайте их служащим и хозяевам рёкана. А мы будем готовиться к изгнанию. Нао, — обратился он к блондину, — я бы хотел посмотреть на вашего домашнего питомца. Мы зафиксировали его на камере. Эта ночь, скорее всего, будет длинной и бессонной.
Продолжение следует…
*Оума-га доки - Время встречи с демоном. Призраки наиболее активны в сумерки, поэтому время после заката принято называть оума-га доки.
*Дзабутон — японская плоская подушка для сидения. Дзабутон обычно используется для сидения на полу, но его также используют, когда сидят на стуле.
*Юрей – это привидения - невидимые духи умерших людей. В Японии водятся призраки двух видов: юрэй и онрё. Юрэй — классические привидения, которые почти не отличаются от бестелесной нежити, населяющей замки Европы. Как правило, это тени людей, погибших при трагических обстоятельствах. Встретить их можно в старых или заброшенных домах, на кладбищах, в тёмных переулках, на берегах прудов, скрывающих тела утопленников. Внешне юрэй выглядят как светящиеся в темноте фигуры без ног, но с длинными, гибкими, как змеи, руками. Другое дело — онрё, «мстительные призраки». Это бесплотные мононоке, появляющиеся, когда тело уже мертво, а ненависти ещё много. Онрё знают, что для них всё кончено, но обуревающие их эмоции не дают им смириться со смертью. В синто онрё (вернувшегося ради мести) делятся на: сирё (вернувшегося попрощаться), горё (темного духа) и икирё (душу живого человека, покинувшую тело).