Май присела на обтянутый красным кожзаменителем стул, оглянулась и, положив руки на стол, легла на них. Она смотрела на тёплый огонёк гармошкообразной лампы, плафон которой был изготовлен из рисовой бумаги, и медленно засыпала. Веки тяжелели, горло вновь затерзала сухость, и красная лампа Нару невольно всплывала в подсознании. Её тело так расслабилось — ноги, словно перестали чувствовать пол, руки пригрелись к ранее холодной столешнице и спина, походя на гибкую иву, изогнулась. Май даже улыбнулась, думая, что сейчас придёт Нару, и она снова всё поймёт, но свет лампы замигал.
Показалось?!— открыла Танияма глаза, но та затрещала и замигала активнее, а потом и вовсе потухла. В кабинете стало до черноты в глазах темно — Май слишком долго смотрела на лампу и глаза привыкли к искусственному свету, поэтому сейчас перед ними прыгали чёрные круги, и кажется, стало холоднее…
Показалось или нет, но я буду готова! — насторожилась Май, выставляя указательные пальцы кверху, как учила Матсузаки. По телу по-прежнему бегал мороз, а вот глаза стали привыкать, и первое, что хорошо отобразилось в них — это белая ширма, за которой стояли койки.
Так, не бояться! Ты уже такое видела! — приказывала себе она, решаясь заглянуть за перегородку. Ноги слегка затекли — это страх опустился в них и сковал, но Май шла к этой странной белой тряпке, зная, кто она, а она, прежде всего сотрудник SPR. Она протянула руку и перевела дыхание, когда почувствовала холодный металлический каркас и шершавую хлопковую ткань в своём кулаке.
Естественный, пусть и сумрачный свет исходил от круглого окна, и Май уже могла хорошо разглядеть кабинет Нао, как дёрнула за ширму, отпрыгнув при этом на шаг-два, держа пальцы кверху.
— Девушка?! — увидела Май неподвижное тело незнакомки и застыла. Глаза её были прикрыты, руки зажимали одеяло по обоим бокам, рыжие волосы рассыпались по белой подушке, а шею обвивала широкая бинтовая повязка. При виде этой ленты Май сразу вспомнила ужасное дело с вампиром. Кровь её похолодела, глаза округлились и дышать стало тяжело.
— Нужно проверить… Неужели они скрывают именно это?.. — подумала она о чём-то страшном и потянулась к шее незнакомки.
— Кто ты? — открыла та глаза и ровно спросила очевидные вещи, а вот Май чуть сердце не потеряла — оно едва не вылетело из груди, когда чёрные глаза этой особы открылись.
Боже! А нервишки-то уже шалят… — задышала Танияма достаточно часто, хватаясь за грудь.
— Ты не из школы… — привстала тем временем девушка. — Ты одна из сотрудниц?
И что сказать? — опешила Май, вспоминая, что по идее их здесь не должно было быть.
— Что-то вроде этого… — виновато улыбаясь, ответила она. Я не лгу, по существу мы здесь не только для отдыха…
— У тебя болит горло… — улыбнулась она и спокойно легла обратно. — Тогда понятно, что ты делаешь в кабинете Наоки-сана. Он очень добр, правда?
— Кажется да… Мы почти не знакомы… — ответила Май неуверенно. — Твоё горло тоже болит, поэтому ты в повязке?
— Совсем немножко… — тихо сказала та и погладила себя вдоль шеи. — Куда сильнее болит сердце… — ещё тише сказала девушка и прикрыла глаза.
Май привыкла к темноте, поэтому могла хорошо разглядеть незнакомку. Она чем-то напоминала Мари по бледности, но черты её лица были совсем нежными и немного грустными. Глядя на неё, Май вспоминала о своём разбитом сердце, но не могла забыть о холодной дрожи, которая до сих пор охватывала её тело.
Здесь есть кто-то ещё… — оглядывалась Май, готовясь к защитному заклинанию, но вокруг по-прежнему было тихо. Если верить Нару, то полтергейст первое время прячется, — вспоминала она дельные советы Сибуи, но оставалась готовой к внезапным атакам.
— Что ты делаешь? — приоткрыла та глаза и болезненно улыбнулась. — Выглядишь очень глупо…
— Да… — остановилась Май. — Ну, я просто хотела придать тебе сил.
— Значит, это такой ритуальный танец… Забавно… Я сейчас здесь, наверняка на меня смотреть страшно, а ведь я и не думала, что столкнусь с такой добротой. Знаешь, меня здесь не должно быть, будь сейчас здесь госпожа Шинджу, меня бы вышвырнули ещё в первый день.
Интересно, так зовут хозяйку рёкана? Я не могу спросить… Будет глупо, если я работаю на человека и не знаю его имени…
— Не важно, сколько денег у моего отца, госпожа Шинджу не приняла бы меня под свою крышу. Но я пользуюсь добротой Наоки-сана и заботой Мари-сан, а госпожа Окада невероятно внимательна к каждой из нас…
— Как тебя зовут? Моё имя Май Танияма, ты можешь положиться и на мою заботу…
— Хэруми Мори, — ответила она. — Май, можно я тебя буду называть Май?
Думаю, ей тяжело говорить, — посмотрела Танияма с жалостью. — Но по какой-то причине ей хочется поговорить…
— Да, так куда проще…
— Тогда… скажи мне, Май, ты любила? Ты когда-нибудь хотела бросить всё ради любимого человека?
Странный вопрос… Обычно такое обсуждают с лучшими подругами, неужели они между собой совсем не ладят?..
— Лучше бы я не любила… — сжала Танияма зубы и погрозила кулаком в окно. — Я оказалась на источниках именно из-за любви… Как дура призналась начальнику в своих чувствах, а этот высокомерный идиот сказал что понял меня и укатился в другую страну с грудастой помощницей… Блин, он снова бесит меня! Этот Нару! Нормальный человек на признание говорит «нет» или «да», а этот: «Я понял тебя», — передразнила она Сибую и часто задышала.
— Ты милая, когда злишься, — хотела посмеяться она, но было видно, что ей очень больно это делать. — Извини, я ещё слишком слаба… Но ты не думала, почему он так сказал?
— Потому что этот нарцисс вечно издевается надо мной! Я ему мысль, а он мне: «Специально для Май, повторяю…». Вот с другими он холоден, но сдержан, а меня вечно гоняет и ставит в неловкое положение…
— У него особое отношение к тебе… Чего ещё тебе не хватает?
— Да хоть бы улыбнулся! Чёрствый, упёртый и сам чёрт не разберёт, что у этого Нару на уме!
— Значит, люди любят так… — вновь улыбнулась рыжеволосая девушка и, глядя в потолок, притихла. — Май, — заговорила она уже через минуту, — знаешь, когда мне признались в любви, то я тоже сказала нечто подобное. Раньше я часто оскорбляла этого человека, сейчас мне очень жаль, что я выплёскивала на него свою обиду, а потом во мне проснулось что-то такое нежное… Я очень злилась, когда он мне признался… По пути в школу я даже не могла расслабиться, но и сказать нет не могла… Я думала, что если откажу, то он уйдёт, бросит меня… Эгоистично, сейчас мне жаль, но я не жалею, что потом призналась ему в своих чувствах…
Эгоистично… вот это на Нару очень похоже, — услышала Май знакомое слово.
— Май, — вновь позвала она, — спасибо, что поговорила со мной… Теперь мне легче…
Я же ничего не сделала…
— Май, давай измерим твою температуру, — услышали они торопливые шаги Наоки, и сёдзи открылись. — А почему темно? — удивился он и защёлкал лампой. Свет не сразу, но осветил комнату, и девушки зажмурились. — Вы уже познакомились, хорошо. Извините, лампа перегорела, надеюсь, что вы не напугались. Нужно было включить общее освещение… — заходил он по кабинету, вынимая из закрытого на ключ шкафчика градусник. — Май, я могу тебя попросить составить Хэруми компанию?
— Я не против… — немного замялась она, не ожидая такой просьбы.
— А моё мнение ты не желаешь услышать? — встала в дверях Мари.
— Кажется, меня уличили в чём-то незаконном, — широко улыбнулся Наоки. — Простите нас… — сказал он, и его высокая фигура вновь скрылась.
Послышались перешёптывания, и рыжеволосая девушка приподнялась.
— Май, ты поможешь мне? Не хочется, чтобы они из-за меня ссорились…
При свете она кажется ещё бледнее… — отметила Танияма, но подняться помогла.
— Нао, моим девушкам нечего делать в отеле, тем более, когда здесь гости… — тихонько ругалась Мари, а мужчина непривычно хмурился.
— Мари, я хотел, чтобы её забрал отец, но господин Мори в отъезде, он сказал, что заберёт дочь перед праздником Обон…
— Ей здесь вообще не место, Нао, ты лезешь не в своё дело!
— Пока ты несовершеннолетняя, то все финансовые вопросы в этом доме решаю я…
— Простите, — отвлеклись они от ссоры, когда увидели Хэруми, вставшую на ноги, — не нужно ругаться из-за меня, я пойду в свою комнату… Май согласилась помочь, — сказала она и благодарно посмотрела на свою случайную подругу.
— Нет, — строго сказала Мари, — я и госпожа Окада проводим…
И откуда в них столько высокомерия?.. — посмотрела Май им вслед, а потом увидела возле раздвинутых сёдзи намывающуюся Кокоро. Эта чёрно-белая кошка словно преследовала её. — Мне нужно тебя бояться или благодарить? — улыбнулась Май, присаживаясь на колени, чтобы погладить животное, но та потянулась и пошла за Мари и Хэруми.
— Извини, — вздохнул Нао. — Мы совсем затравили тебя…
— Нет, — беззаботно улыбнулась она. — Если нельзя, значит, нельзя… Я всё понимаю.
— Хорошо, пойдём посмотрим, как обстоят дела с твоей температурой, думаю, она должна была подняться… Тебя не морозило? — закрыл он сёдзи и выдал Май градусник. — И прости за лампу, вы не напугались?
— Немного… — ответила она, засовывая пластиковый термометр подмышку.
— Не бойся, думаю, что наш дух-домовой добрый, если уж Кокоро приняла тебя, то и он примет…
— Нао, а ты видел его?
— Нет, ни разу… Даже в детстве, но отец говорил, что видел призрака в саду. После того как умер мой дед, и вся собственность перешла к матери, он гулял вечером по саду и увидел женщину в белом кимоно. Он подумал, что это была мама и пошёл за ней. Она выводила его за территорию рёкана, но когда он оказался на границе западных ворот, то, как он говорил, получил такой подзатыльник, что из глаз слёзы полились. Женщина исчезла, а он остался один в полутьме. Отец всё рассказал моей матери, но она не поверила ему и обвинила в распутных помыслах. Тогда он прокричал, что это место проклято, собрал вещи и утром уехал. Я же никого не видел, да и Мари с госпожой Окадой, как ты видишь, спокойно ходят по территории рёкана, хотя уже стемнело. Но я виноват в том, что сказал те же слова, что и отец… Вот и получается, что обидел мать сам того не желая, как ты понимаешь возвращаться домой было стыдно, вот и учился изо всех возможных сил, чтобы доказать матери, что я не такой уж и безнадёжный ребёнок в семье. Но кажется, я с треском провалился, — улыбнулся он отчаянно, — даже кошка меня простить не может…
— Думаю, они уже простили, — ласково сказала Май. — Осталось простить себя…
— Возможно, ты права, — улыбнулся мужчина и подошёл немного ближе. Май сидела на том же стуле, а Нао облокотился бёдрами на край стола, посматривая на смутившуюся Танияму. — А что случилось у тебя? Хосё сказал, что ты повздорила с начальником…
— Этот Монах много болтает! — немного разозлилась Май. — Ничего такого не произошло, просто этот высокомерный тип напомнил мне, что я в офисе что-то вроде временной затычки, а я сдуру наговорила ему перед отъездом много всего лишнего, поэтому расстроилась и осталась в офисе на ночь, забылась и просидела на полу до утра, вот теперь расплачиваюсь! — вытащила она градусник энергичнее прежнего.
— У тебя очень необычный характер, — рассмеялся он. — Знаешь, если надумаешь поступать к нам в медицинский, то я тебе помогу, чем смогу. Обычно медики люди чёрствые, жизни им не хватает что ли… Я предложил бы тебе работу в нашем отеле, но я ещё надеюсь, что здесь не задержусь…
— Спасибо, но думаю, меня устраивает всё в моей жизни, — улыбнулась Май сама себе. — Я постараюсь помириться с Нару, он и не такое терпел… — вспомнила она и невольно улыбнулась нежнее.
На какое-то время стало тихо. Они остались наедине, и Май почувствовала себя неловко.
— Наоки-сан, — вдруг подскочила она и поклонилась, отчего тот внезапно опешил. Этот официальный тон ударил по голове, хуже выпитого саке. — Я должна извиниться, если повела себя неправильно или дала какие-то надежды. Я приехала сюда, чтобы помочь вам решить проблему с Дзасики-боко, я как сотрудник SPR не могу закрыть на вашу просьбу глаза и пока мой босс в отъезде, то я сделаю всё, что в моих силах.
— Вот это признание! — схватился он за живот, заливая комнату смехом. — Думаю, теперь я понимаю, почему Хосё пригласил именно тебя!
Вот только скажи, что я как ребёнок — припомнила она слова Монаха. — И уничтожу, если скажешь, что веду себя как животное инстинктивно, — вспомнила она и Нару с его чересчур умными исследованиями.
— Мы с Мари плохо ладим, ругаемся уже которую неделю, — сказал он просмеявшись. — Хосё хороший друг, думаю, он хотел поднять мне и тебе настроение. Май, через четыре дня мы отправим всех учениц домой. На празднование Обона мы всегда так поступаем. Я хочу пригласить тебя с нами на озеро Аси-ноко, его воды считаются священными, кто знает, может быть, твой начальник оттает.
Неужели мои эмоции видят все? Стыдно и приятно, что он не подумал, будто я приехала вешаться ему на шею… Всё же Аяко перегнула палку, впрочем, как и всегда…
— А сейчас посмотрим твою температуру… — сказал он вполне расположенным к общению тоном. — Как я и думал, повышенная… Сейчас посмотрим, что тебе дать…
Наверно, из-за этого меня морозило… и лампочка сгорела… Источники должны пойти мне на пользу, с этой работы нервы шалят…
— Я дам тебе ацетилсалициловую кислоту, она оказывает противовоспалительное и жаропонижающее действие, это обусловлено ингибированием энзимов циклооксигеназ, участвующих в синтезе протагландинов. А от боли в горле бензидамин гидрохлорид, его нужно орошать на полость рта каждые два-три часа. Он не приводит к ларингоспазмам. Лечение займёт у тебя дня три, сегодня баню и онсэн не посещай, а то температура поднимется, — протянул он зелёный баллончик со спреем и таблетки.
— Да я лучше чаю попью… — ничего не поняла Май, вспоминая чудесный чай Мичи.
— Мичи обязательно принесёт тебе ещё чая с медуницей, а это всего лишь аспирин и спрей от боли в горле, — добродушно сказал он настаивая.
Надо быть проще… Что тебя, что Нару временами не понимаю, — взяла Танияма лекарства. — Но к нему я уже успела привыкнуть…
VII
На вечер следующего дня, наконец, всё пришло в привычный ритм. Хосё облачился в сото-дзен чёрно-белой гаммы, чтобы начать очищение рёкана, но не тут-то было. Аяко тоже привезла свою одежду для ритуала очищения и два служителя различных религий вновь столкнулись.
— Ты всё же решил потрудиться, горе-монах? — ехидно спросила жрица храма синто, появляясь в белом хаори и ярко-красной юбке.
— А ты решила показать, что твои обряды работают? — не менее саркастично ответил ей он, взмахнув длинными чётками.
Монах и жрица столкнулись в коридоре, спорить они могли долго, а хозяин рёкана только посмеивался.
— Вы же можете разделиться, — говорил Нао любезно. — Площадь рёкана большая…
— Да, но она мне будет только мешать, — сказал Монах. — Пусть идёт в другое здание, туда как раз мужчин не пускают, вот ей там самое место! — намекнул он на территорию Мари.
— А вот это не лучшая идея… — осторожно сказал Нао.
Временами он кажется странным… — посмотрела на блондина Май.— Высоченный, а так боится маленькую девушку… или ему не хочется ссориться из-за мелочей?
Танияма так пристально рассматривала хозяина рёкана, что тот обратил на это внимание.
— Май, как твоё самочувствие? Давай проверим твоё горло, — вынул он очередной запечатанный шпатель.
— Боже, ты всегда с собой такие вещи носишь?! — возмутилась Аяко. — В твоём возрасте полагается другие предметы по карманам прятать…
— Ага, всё же выдала свой возраст, — наклонился к ней Такигава, за что схлопотал.
— У меня с собой ещё стетоскоп есть, — весело сказал Нао. — Май, я же тебя не слушал, пошли я проверю твои лёгкие…
Да ни в жизнь! — отшатнулась она. — Этот улыбающийся человек со стетоскопом в руках мне страшно извращенца напоминает… О каком ужасе я сейчас думаю… Это невыносимо, хотя и спала хорошо, никакого Нару и в помине не было…