Он уже отпустил со сцены представителей Шестого дистрикта и сейчас замер, готовясь пригласить Алека на сцену.
— А теперь, дамы и господа, внимание на экран! — воскликнул он.
На экране отобразился герб Панема, а следом Алек увидел кадры хорошо знакомых ему улиц. Жатва. Его Жатва.
— Алек! — снова одернул его Магнус. — Не думай об этом. Твоя задача — казаться приветливым, милым парнем с невероятными глазами, каким ты и являешься. Не пытайся быть круче, чем ты есть. Не рассуждай вслух. Не смотри в зал. Я буду стоять у сцены, за кулисой с другой стороны. Капитолий уже у твоих ног. Просто позволь им туда упасть.
Алек нахмурился, медленно осознавая, что тот только что сказал:
— Невероятными глазами?
Магнус смущенно облизнул губы, и Алек тут же прикипел к ним взглядом, просто не в силах посмотреть куда-то еще. Его разрывало от желания узнать, остался на них хотя бы след алкоголя, который Магнус употреблял просто в астрономических количествах, или же они будут сладко-терпкими, как те залитые карамелью орехи, что Магнус постоянно съедает перед едой.
— Поговорим об этом позже, — торопливо пробормотал тот.
— Трибут Седьмого дистрикта — Алек Лайтвуд! — раздалось со сцены.
Следом взревела толпа, и Магнус просто вытолкнул его под свет софитов.
***
Казалось, повторилась ночь после парада трибутов: то тут, то там вспыхивали фейерверки, толпы людей гудели на улицах, несмотря на поздний час. Родители и Люси давным-давно ушли спать, а Алек вновь застрял на балконе. Впрочем, как и все предыдущие ночи подряд.
— Снова не спишь? — качая головой, пробормотал Магнус, выходя на балкон без уже привычного бокала со спиртным. — Надо было уговорить Роберта выдать тебе снотворное.
— Думаешь, помогло бы? — фыркнул Алек.
— Попытаться стоило — пожал плечами тот. — И почему же ты не спишь сегодня?
— А ты спал в ночь перед стартом? — отозвался Алек, даже не надеясь на ответ, учитывая, как старательно Магнус избегал разговоров на эту тему.
— Нет, — вдруг честно признался Магнус, заставив Алека напряженно замереть в ожидании продолжения. — Ночь перед началом своих Игр я провел в обнимку с унитазом. Стоило сделать хотя бы пару шагов в сторону спальни, я начинал блевать дальше, чем видел. Угомонился только под утро.
— Почему? — Алек как завороженный смотрел на Магнуса, кошачьи глаза которого были подернуты томной поволокой, придававшей ему еще более загадочный, неземной вид.
— Я считал, что умру, — просто отозвался он. — По правде говоря, так считали все. Даже мой ментор. Впрочем, мне было двенадцать. Что еще он мог думать?
— Двенадцать? — изумленно повторил Алек.
— Мои первые игры, — кивнул Магнус с грустной улыбкой. — Но не последние, к сожалению.
Он запрокинул голову, глубоко вздыхая, и Алек невольно прикипел взглядом к вдруг замеченному светлому шраму, обычно скрывавшемуся под подбородком.
— А какой дистрикт…
— Четвертый, — ответил Магнус еще до того, как Алек закончил вопрос.
Алек придвинулся ближе, слишком ошеломленный, чтобы заметить, что еще немного — и они с Магнусом оказались бы прижатыми друг к другу, а Магнус, не упустивший этот факт, вдруг лукаво улыбнулся.
— Но там же трибуты — профи! Почему… — воскликнул Алек.
— Парню, который должен был вызваться с том году, показалось забавным мое избрание: ублюдку — и смерть как у ублюдка, в луже крови, грязи и все такое… — снова ответил прежде, чем он закончил, Магнус.
— О, — Алек смущенно отвел глаза, вдруг осознав, в насколько личную тему влез со своими вопросами. — Прости.
— Я в порядке, Александр, — покачал головой Магнус. — Я давно свыкся с тем, что никому не нужен. Тем более с моей внешностью после игр, — он помахал рукой, как бы указывая на свои глаза. — Поэтому и остался в Капитолии.
— Значит, это… — Алек прикусил губу, уже смущенный глупостью своего вопроса, — не линзы?
— Нет, — покачал головой Магнус с улыбкой. — Не линзы.
Именно в этот момент Алек вдруг осознал: их разделяло не более дюйма свободного пространства, рука Магнуса тесно прижималась к его ладони, а глаза — золотистые, сверкающие в темноте — смотрели прямо на него. Тело обдало жаром, дыхание перехватило, а затем Алек почувствовал тонкий аромат сандала, источаемый Магнусом. Одного вздоха оказалось достаточно, чтобы голова закружилась, в висках судорожно запульсировало, а Магнус даже не думал отодвигаться.
— Я хочу знать, что произошло, — наконец, собрался с мыслями Алек.
Магнус покачал головой, не отводя от него задумчивого взгляда:
— Нет, не хочешь, — он все-таки отстранился, чуть передернув плечами от резко подувшего холодного ветра. — Иди спать, Александр.
И Алек не нашел в себе сил противоречить.
***
За время, проведенное в Капитолии, сон превратился в мучение. Алек долго ворочался, даже не пытаясь закрыть глаза, потом несколько часов проводил на балконе, неизменно сталкиваясь там с Магнусом, каким-то неведомым образом чувствовавшим, когда он там появится. Собственно благодаря этим столкновениям он узнал об играх, менторах, распорядителях и спонсорах больше, чем за всю предыдущую жизнь в семье двух Победителей. Наверное, поэтому и считал своим ментором именно Магнуса, а не Роберта, который вел себя несколько отстраненно.
Сегодня сон навалился на Алека, стоило тому коснуться подушки. Он провалился в вязкое темное забытье, в котором не понятно — кошмар это или отдых, — но вскоре все изменилось, и темнота перед глазами сменилась неясными образами.
Ему снились золотые глаза, теплые руки, оглаживающие его шею, жар мягких губ и колкость чужой щетины на нежной коже. Окутанные странным сиянием, эти видения будоражили, тревожили и возбуждали.
Ощутив как наяву мягкие поцелуи в паху, а следом и жар чужого рта на своем члене, Алек приглушенно застонал. Сон или нет — он отчетливо чувствовал тяжесть чужого тела, гладкость и упругость тугих мышц, нежность немного шершавых пальцев, скользящих по бедрам. Тиски вокруг члена стали теснее, вырывая у Алека новый стон. Руками он вцепился в простыни и неловко дернулся, подаваясь вперед, ожидая ответного вскрика, стона, но — тишина. Ни единого звука. Ни шепота. Ни всхлипа. Ни звука чужого дыхания.
Вязкий дурман, окутавший сознание, становился лишь сильнее, возбуждение, долго томившееся под кожей, требовало выхода, а Алек не мог заставить себя ни двигаться сильнее, ни что-то изменить. Как одержимый он подавался навстречу жадному рту, скользившему по члену, чувствуя, как чужой язык оглаживал головку и задевал дырочку уретры, с каждым разом подталкивая его все ближе к грани.
Еще толчок. И еще. Чьи-то руки, скользя, прижали его к постели, — Алек готов вот-вот сорваться в оргазм, и единственное, что он хотел бы сделать — это открыть глаза и убедиться, что это не сон, но он не может. Не хочет. Не станет.
Когда Алек наконец кончил, сухой жар чужого тела внезапно исчез — а затем он резко проснулся, оглядываясь по сторонам. В паху расплывались пятна семени, а кровать разворочена, будто Алек метался по ней, и нет ничего, чтобы указало на то, что произошедшее было реальностью.
***
— … и пусть удача всегда будет с вами! — голос распорядителя разнесся над Ареной, а затем начался отчет. — Десять. Девять. Восе…
Алек огляделся по сторонам. В этом году архитекторы явно постарались, Арена для игр представляла собой руины огромного города, за которым начиналась красная пустыня. Некоторые дома еще сохранили несколько этажей, другие были больше чем наполовину занесены песком, который взмывал вверх от каждого дуновения ветра, и Алек поспешил натянуть защитные очки для глаз, наличие которых в костюме поначалу вызывало недоумение.
— Пять…
Рог Изобилия представлял собой изогнутый металлический навес, золотом блестевший на блеклом солнце. Кое-какие припасы лежали практически у мест расположения трибутов, но Алек очень сомневался, что в них будет хоть что-то полезное, а вот у самого Рога он видел и лук, и рюкзак, которые можно было подхватить на ходу, не прекращая бега.
— Два. Один.
Раздался сигнал пушки, и трибуты сорвались со своих мест. Большинство, подобно Алеку, устремилось к драгоценным припасам и оружию, надеясь опередить соперников. Но когда позади послышались крики, звуки глухих ударов и предсмертные хрипы, которые вряд ли можно было спутать с чем-то другим, стало ясно, что к Рогу стремились далеко не все.
Алек успел закинуть за плечи рюкзак и теперь на всех парах несся к луку, когда пушка выстрелила еще раз, извещая о первой смерти на Арене, но он и не подумал обернуться. Сейчас дорога каждая секунда. Каждый вздох. Если замешкался — смерть. Лук лежал у самого края навеса, чуть поблескивая белым. На подходе к нему Алек подхватил набедренные ножны с парой кинжалов и уже протянул руку, намереваясь схватить вожделенное оружие, когда мощный удар отнес его в сторону. Алек отлетел вправо, по пути сбив постамент с копьями и пару коробок, из которых тут же покатились консервы. Встряхнув головой, он поднялся на ноги, мгновенно оценивая ситуацию.
Как оказалось, Адамант подлетел с противоположной стороны Рога в одно мгновение с Алеком и, чтобы выиграть время, просто влетел в него всей своей далеко не маленькой массой. Этих секунд ему хватило, чтобы схватить меч, с которым он и бросился на Алека, заревев как дикое животное. Рукой Алек нашарил рукоять какого-то оружия и, просто взмахнул им, отражая атаку. Оказалось, это была мощная секира. Удар Адаманта пришелся прямо на ее рукоять, чудом не задев пальцы Алека. Раздражение нападающего тут же отразилось на его лице — красном от бега и прилагаемой силы — и лишь усилилось, когда Алек, ловко пнув его ногой в колено, оттолкнул прочь.
Краем глаза заметив движение, Алек уже вскинул непривычно тяжелую секиру и замер, осознав, что это Люси, только-только подбежавшая к Рогу. Адамант вставал на ноги, у Алека оставались считанные мгновения на решение, и, стоило ему заметить девчонку из Первого — Сильву — за спиной Люси, уже замахнувшуюся кинжалом, оно было принято.
— Пригнись! — прокричал он Люси, а когда та — на автомате, не иначе, — послушалась, метнул в Сильву кинжал из прихваченных ранее ножен, чтобы в следующее мгновение с криком отшатнуться от вновь накинувшегося на него Адаманта.
Пушки не было — значит, он промахнулся.
Увернувшись от взмаха секиры, Адамант от души шибанул Алека по лицу. Перед глазами помутнело, из рассеченной ударом брови тут же полилась кровь, и только чудом Алеку удалось вовремя поднять свое оружие, чтобы защититься от очередного удара. Правда, не до конца. Меч Адаманта прошелся по его плечу, распоров униформу и заставив Алека вскрикнуть от короткой вспышки боли. Лицо трибута исказилось ликующей улыбкой, он высоко взмахнул мечом — недопустимая ошибка, которой Алек не преминул воспользоваться, просто ударив секирой наискось.
Заточенное лезвие вошло в плоть как нож в масло. Лицо Адаманта разом утратило привлекательность — за долю секунды оно изменилось, исказившись гримасой ужаса, а когда его голова с липким мерзким звуком отсоединилась от тела, что тяжелым мешком осело на землю с заглушившим все выстрелом пушки, стало еще хуже.
Алек бросил взгляд через плечо. Чуть вдалеке все еще шло сражение — трибуты помладше напали на профи. Рядом уже лежало несколько бездыханных тел, а под ногами грызущихся друг с другом, будто свора бездомных собак, детей чавкало от натекшей крови. Люси видно не было.
Все-таки схватив лук, ради которого все и затевалось, Алек поспешил прочь от Рога Изобилия, задержавшись лишь на секунду у Сильвы, медленно умиравшей от вонзившегося прямо в живот кинжала, что метнул Алек. Когда он навис над ней, ее лицо засияло от ярости и легко различимой ненависти, рука, скользкая от крови, вцепилась в его штаны, но силы ее уже явно оставили — он легко высвободился. Сильва открыла рот, намереваясь что-то сказать, но вместо слов изо рта полилась пузырящаяся кровь. Наклонившись, Алек выдернул кинжал, наскоро обтерев его о брюки, сунул в ножны, которые, несмотря на суматоху, успел закрепить на бедре, и ринулся прочь.
Он уже покинул пределы площади, на которой расположился Рог Изобилия, когда пушка выстрелила еще трижды. Прикрыв глаза, Алек посчитал до трех и с тихим вздохом продолжил путь.
***
На арену уже опустилась ночь, когда Алек все же остановился. С момента бойни он прошел никак не меньше пары миль, когда тусклый свет солнца сменился сумерками, вынудив его искать прибежище на ночь. Стремясь уйти как можно дальше от Рога, наверняка оставшегося во власти профи, он вышел к небольшой площади, в центре которой прямо из-под камней высилось лишенное листвы дерево. Площадь окружали невысокие — по паре этажей — дома, частично обрушившиеся и навалившиеся друг на друга. Один из них Алек и выбрал для ночлега. Он обыскал здание сверху донизу, определил путь отхода — через заднее окно, по шатким остаткам стены от другого дома можно было перебраться в соседнее, чуть сильнее пострадавшее здание, — и только после этого с тихим стоном сполз по стенке возле окна.
Все болело. Глаза щипали и то и дело слезились от пыли и песка, несмотря на защитные очки. Мышцы, привычные к постоянной физической нагрузке, нещадно ныли от долгого перехода, пальцы сводило от одного воспоминания о тяжести секиры, брошенной возле тела Адаманта. Раны на виске и плече уже не кровили, покрывшись тонкой коркой и непрерывно саднили. Присев, Алек принялся разбирать свои богатства. В рюкзаке нашлись спички, бутылка воды, из которой он сделал пару жадных, но маленьких глотков, банка консервов, тонкое одеяло и небольшой тюбик, в котором, судя по этикетке, был ускоряющий регенерацию крем.
Аккуратно оттерев засохшую кровь оторванным рукавом, чуть смоченным водой, Алек размазал буквально по капле крема по ране. Одеяло он постелил на пол, чтобы хоть немного смягчить место для сна. Но не успел он даже прикрыть глаза — под гимн Панема на небе одна за другой стали появляться фотографии павших трибутов. Алек невольно вздрогнул, столкнувшись со взглядом Адаманта и миловидным личиком Сильвии, а затем замер считая про себя. Второй дистрикт сохранил обоих трибутов, третий лишился девушки, четвертый уцелел полностью. Из пятого и шестого уцелели только мальчики. Алек с облегчением выдохнул, когда фото Люси так и не появилось. Дьюк — представитель восьмого — также сумел пережить первый день. В девятом и десятом осталось по одному трибуту а вот одиннадцатый и двенадцатый так же погибли.
Двенадцать.
Ровно половина трибутов, включая всеобщих фаворитов, погибла в первый же день. Алек хмыкнул про себя. Должно быть публика счастлива. Столько крови. Столько драк. Столько драмы. Спонсоры наверняка в шоке от разом изменившегося расклада сил.
Из размышлений Алека выдернул тихий писк со стороны разбитого окна. Осторожно выглянув, он заметил металлический контейнер, зацепившийся за гвоздь. Изловчившись, он смог снять его не рассадив при этом руку. Крышка открылась с легким шипением. Внутри оказалась пара линз — Алек видел подобные у команды подготовки — и небольшой клочок бумаги.
«Береги глаза. И не только их. Магнус.
P.S. Линзы заменят очки. Можно носить не снимая».
Тон послания заставил Алека невольно улыбнуться. Приспособившись, он стянул очки, которые болтались на шее, изрядно мешая, и надел линзы, тут же поразившись, насколько четким все виделось теперь. Послание он, подумав, спрятал в карман, испытывая абсурдное тепло при мысли, что Магнус даже на арене умудряется найти его, чтобы дать очередной совет.
Скоро Алек забылся беспокойным сном.
***
Алек проснулся, едва жалкое подобие солнца встало над ареной. Наскоро перекусив — учитывая весьма ограниченные запасы, он позволил себе съесть лишь один кусочек консервов — он закинул рюкзак со своим скромным скарбом за плечи, закрепил колчан со стрелами, бегло пересчитав последние, и поспешил оставить развалины, ставшие ему прибежищем.
Главной задачей теперь было найти воду. Без еды Алек мог протянуть — если экономить, банки консервов может хватить еще на пару дней. А вот без питьевой воды придется совсем туго, и стоило озаботиться поиском источника прямо сейчас.