Кот допил пиво, резко встал и вышел из комнаты, оставив Дикобраза в полном недоумении.
Когда в прихожей хлопнула дверь, Дикобраз неспеша поднялся, отнёс обе кружки в раковину на кухне, вернулся к себе в комнату, сел в кресло и пустым взглядом уставился в монитор.
С самого детства ему казалось, что в мире чего-то не хватает, чего-то очень важного. Но учебники объяснили ему, что он неправ, что всё на месте и объясняется физикой, химией, биологией и психологией. Что яркие сны не больше, чем игра воображения. Что само воображение не особенно и нужно в жизни. В свои четырнадцать он согласился жить в таком мире, и яркие сны оставили его. Почти оставили.
Седьмая глава
– Сначала была Империя. Никто не помнит уже, как она называлась. Это её осколки потом стали всякими там Лемуриями, Атлантидами и прочими Египтами, – Кот начал рассказывать ещё в лифте. – Правили там маги-жрецы. Как тебе известно, в любой нормальной традиции маг и жрец это одно и то же. Потом уже понятия искусственно разделили апологеты монотеизма. Церковь в ту пору рвалась монополизировать общение человека с Высшими силами, стать обязательным посредником. Притом посредником единственным. В конце концов, ей это удалось блестяще. Костры инквизиции, пытки, в случае России – ссылки в отдалённые монастыри. Любых инакомыслящих церковные иерархи не терпели. Впрочем, это никак не мешало нам рождаться раз за разом, иногда магами, иногда – нет, но всякий раз с тягой к новому, к познанию. Жрецы же постепенно костенели и к настоящему моменту практически полностью утратили смысл всех своих ритуалов. Погоди, Дикобразик, не перебивай. Лучше съешь ещё этих мягких французских булок, хех, да не, пиво в холодильник ставь, а чипсы на стол. У меня тут немного не убрано, звиняй. Присаживайся к столу, да слушай.
Два дня, отведённые Котом на размышления, Дикобраз места себе не находил. О чём тут думать – трясти надо! Душа пела в предвкушении.
Ожидание тянулось как в детстве тридцатое декабря, когда ждёшь Деда Мороза и Снегурочку. Четверг полз черепахой, пятница дрейфовала медленнее континентов.
– Так вот, большинство магов текущего поколения это очень старые души, те, кто много раз рождался. Например, я изначальную Империю не застал, а ты там жил. Ты сам мне рассказывал в одном из воплощений. Кстати, когда вспомнишь, в каком – поржёшь. Ты тогда по Лондону бомжевал, всем рассказывал, что Джон Ди украл твои идеи, но однажды ты обязательно отомстишь, вот только эту бутылку джина допьёшь. А на опохмел ты выпрашивал, рассказывая по лондонским кабакам байки из своих прошлых жизней. Не знаю, джин, наверно, на тебя так действовал – ты тогда помнил почти всё, что с тобой было, в деталях, поэтому рассказов у тебя было неисчерпаемое количество. Что? Как ты тогда закончил? Не знаю, я тебя случайно встретил, мы выпили, а через неделю ты пропал. Говорят, потом выловили кого-то похожего в Темзе. Не-не-не, это не я, я тогда вообще проездом в Лондоне был, тебя случайно встретил.
Кот поднял кружку.
– Ну, прозит! Не смеши, с Верой твоей ты только в этом воплощении познакомился. Не придумывай, нет у вас никакой вечной любви. Про неё вообще разговор отдельный будет, потом как-нибудь. Вернёмся к нашим баранам. В старой Империи ты рождался несколько раз и даже достигал высоких ступеней посвящения. Сам говорил, что участвовал в каких-то масштабных проектах. То ли усмирял целые провинции, то ли порталы строил, ты никогда в подробности не вдавался. Сам вспоминай, тут я тебе не помощник.
Кот долил пива в кружки.
– Когда Империя развалилась, начался хаос. Ну, как всегда. Все стали делить власть, а Сила уже тогда начала уходить из мира, маги теряли влияние, теряли знания. Многие решили не ждать и свалили в соседние пространства. Оставались такие, как мы: те, кто чувствовал ответственность за этот мир и не хотел его бросать. Ну и, само собой, те, кто хотел быть первым на деревне, раз уж не получилось сотыми в Риме, хех.
Все дальнейшие империи вроде римской были только слабыми отражениями Империи древней. Как круги на воде, чем дальше, тем круг больше, да волна ниже. Сила уходила, горы двигать уже никто не мог, моря осушать – тоже, да и воспоминания переносить из жизни в жизнь становилось всё труднее. Традиция разделилась на множество течений, каждое из которых по сути говорит об одном и том же, но разными словами. И эти разные слова по-разному интерпретируются адептами. Часть этих течений стала потом мировыми религиями.
Кот вздохнул и надолго задумался.
– Маги? А что маги? Рождались, сражались, изобретали. Умирали. Снова рождались. Разрозненные школы растеряли многое, сосредоточившись каждая на своём. Даже если в каком-то воплощении везло стать магом, большая часть жизни тратилась на обучение всякой ненужной шелухе. Века с десятого магия вообще перестала существовать как искусство. Церковь заняла господствующее положение, всё остальное почиталось ересью. Маги стали рождаться людьми искусства, учёными, иногда воинами или политиками. Ну или священниками, а то и инквизиторами.
Дикобраз пододвинул Коту открытую пачку чипсов, тот благодарно кивнул.
– Да, Пушкин тоже был магом. По сути, любой известный писатель или учёный – это маг. Может быть, не прошедший обучения, но это неважно. Все они стремились постичь себя и мир вокруг, восставали против закоснелой системы, а это и есть главная черта, определяющая, кто ты.
Кот отставил в сторону пиво и посмотрел на Дикобраза.
– Кто такой маг? Маг – это тот, кто может. Да, так просто. А ты чего ждал? Научного определения? По-настоящему мудрый ответ всегда прост. На первый взгляд. Если учёный не в состоянии за десять минут объяснить ребёнку, чем занимается, значит это хреновый учёный. Маг уложится в минуту. Но и в том, и в другом случае, чтобы дать такое объяснение, нужно как минимум одну жизнь полностью посвятить своему делу. Магии, науке – неважно. А чтобы этот ответ полностью понять требуются годы ученичества. Попытайся сам себе позадавать наводящие вопросы. Например «может – что?». Подумай над ними, интересно будет послушать, чего придумаешь.
– Так вот, о чём это я. Достань, мне ещё пивка из холодильника. Лучше светлого.
В вечерней тишине приятно зашипели открываемые бутылки.
– Такие дела, Дикобразик. Сейчас имеем, что имеем. Церковь давно перестала быть магическим орденом, каковым она была долгое время, став просто общественным институтом. Постмодернизм, массовая культура и Интернет окончательно разъели мозги людей. Кругом одни зомби. Ну и мы. Прозит!
– Нет, нас не двое, нас довольно много. Ты удивишься, как много. По Земле ходят не только маги. Ангелы, демоны, духи, ведьмы, фавны, единороги, василиски, да хрен пойми кто. Они всегда тут были, но сейчас тут для них и для нас простор – хоть горшком назовись, никто и слова не скажет. Приличия только соблюдать надо. Инквизиция хоть и не та, что раньше, а башку свернуть может запросто. Помнишь, в середине девяностых бум сатанинских культов был? Чуть ли не на площадях чёрные мессы проводили. И кончились все эти граждане столь же быстро, сколь начались. Нет, не из-за сатанизма, а из-за того, что работающие ритуалы в массы понесли. Так-то.
– На деле всё просто: не будь дураком-идеалистом, и серые братья к тебе не придут. Можешь в ЖЖ написать, что ты потомственный колдун в тысячном поколении, лечишь силой своего перегара, всем по барабану будет. Даже найдутся те, кто тебе за излечение заплатит. Потому что где-то в сети уже наверняка есть целый сайт, посвящённый перегарному лечению, ха!
– А? Учиться? Это можно. Я тут, по-твоему, чем сейчас занимаюсь? Ну, пиво пью, эт само собой, но ещё и ввожу тебя, друг мой, в курс дела. Про Кицунэ я тебе рассказывать не буду, пожалуй. Она сама с этим лучше всего справится. Кстати, она тебя видеть хотела. Отказываться не советую. В пятницу ближайшую пересечёмся в том итальянском кабаке у тебя рядом с метро, пиццы поедим, всё такое.
– Прозит! Да не минжуйся ты. Как пела Алла Борисовна, то ли ещё будет эгегей.
Восьмая глава
Дикобраза разбудил радостный галдёж за окном. В воскресенье распогодилось, тяжёлый низкий потолок серых туч, давивший на плечи последние недели, исчез.
Как невеста отстраняется от окружающих накануне свадьбы, чтобы сохранить чистоту, небо отодвинулось от земли, примеряясь к снежной фате. Строгость, пустота и чистота, радость и ожидание, огромное пространство между асфальтом и солнцем завораживали. Мужики во дворе замолкали посреди спора о политике, отставляли бутылки и долго вприщур смотрели на далёкое осеннее солнце.
Дети и птицы были в восторге. Наперебой они радовались последним в этом году тёплым лучам и очень спешили поделиться торжеством с окружающими.
Карапузы в пухлых комбинезончиках словно стая разноцветных воробьёв шебуршились в дворовой песочнице. Они галдели, бурно ссорились и тут же мирились, бегали взапуски, возводили новые песчаные замки и разрушали старые.
В небе голуби со старой голубятни выписывали фигуры высшего пилотажа. Солнечные зайчики скакали с белоснежных перьев на окна, детвору, пивные бутылки.
Стоя на балконе с утренней сигаретой, Дикобраз наблюдал за чинными мамашами около песочницы, их отпрысками, носящимися по двору и птичьей кутерьмой в небе. Его тянуло расправить крылья и взлететь, присоединиться к лебединому каравану и отправиться далеко-далеко, в тёплые страны, подальше от панельных многоэтажек. Туда, где никто не слышал о метро, снеге и сером небе, где людям не всё равно, где тебя будут любить таким, какой ты есть. Всего только и надо – распахнуть перья и – ввысь!
Дикобраз шевельнул лопатками, готовясь окунуться в стремительные воздушные потоки и тут же нецензурно выругался – бычок обжёг пальцы. Вонзил бывшую сигарету в пепельницу и вдруг дошло. Похмелья не было. Обычно после таких ярых посиделок как накануне у Кота, голова наутро цепляла углами дверные проёмы, желудок выделывал акробатические номера, а руки не могли поднять ничего тяжелее компьютерной мыши. А сегодня всё наоборот! Душевный и физический подъём – где вы, привычные скука и апатия, ау! Горы свернуть – запросто! Куда там соломонам с мерлинами! Эх, взлететь бы, ну да не беда – успеется.
Весь день он словно парил в трёх сантиметрах от пола. Всё получалось само собой, и мир, мир говорил. Солнечными зайчиками на кухонных чашках, шелестом воды из-под крана, радостной кутерьмой за окном. Во всём слышалось: ты – наш, мы так давно тебя ждали!
Уснул Дикобраз счастливым.
Ветер бьёт в лицо, свистит в ушах, ерошит волосы, поёт в перьях. Крылья распахнуты и вибрируют. Солнце ласкает тело. До светила рукой подать, огромный жёлтый шар тянет к себе намного сильнее, чем скучная земля. Внизу в пятнашки играют леса и поля, а дороги и реки сплетают замысловатые узоры. Горы на горизонте как гребни дракона. Белоснежные вершины вспарывают низкие облака.
Одна из вершин коронована башнями и стенами. На заре мира молодые драконы и первые крылатые купались в облаках, радовались солнцу и ветру, вдыхали лёгкий пар воздушной пелены и выдыхали свет Творения. Иногда они ныряли в недра горы под замком, наполняя Силой подземные воды, странствуя по бесчисленным протокам к океану, создавая по пути великолепные гроты и пещеры.
Потом у подножия Первых Гор появился город. Тогда он звался просто Город и у него не было стен. Ажурные мостики бежали от крыши к крыше, мимо уютных парков, над разноцветной плиткой улиц.
За чистотой тут следили духи воды и ветра. Каждую ночь они приносили лёгкий освежающий дождь.
Кроме Высших магов, создателей города, тут никто не жил. Это потом, когда крепость на вершине опустела, а первые Высшие разбрелись по соседним мирам, сюда начали проникать все, кому хватало на это силы и знаний. В конце концов даже людские сновидцы смогли пройтись по древним камням. Просыпаясь они рассказывали в песнях и сказках о виденном своим сородичам. Взбудораженное воображение приводило в Город всё больше людей. Духам и прочим пришлось потесниться, а новые жильцы по извечной привычке нагородили здесь крепостные стены с башнями. Мостовые истёрлись за века, а Город сменил название. Теперь он называется Серый город, и знаменит он как главный перекрёсток нижних слоёв астрала.
Когда-то я тоже танцевал над этим замком, очень давно. Наверное. Лабиринт подарил мне древние знания, которые всё никак не уложатся в голове, не перестанут играть в пятнашки с моими собственными воспоминаниями.
Мне надо в Замок, но как до него теперь добраться? Тут теперь всё иначе! Людские сновидения продавили город вниз, ближе к тому слою вселенского пирога, что люди называют реальностью. Где теперь та гора, почему хребет на горизонте не приближается?
Жизнь до Испытания – позавчерашний сон. Яркий, эфемерный, суматошный. И глупый. Маг, жрец, человек, какая бессмыслица. Ветер и солнце качают как в колыбели. Я слышу зов. Свет проходит сквозь меня. Узоры разноцветной черепицы внизу будоражат воспоминания.
Нижние слои астрала сумбурны и хаотичны. Это царство воображения и эмоций. Каждый человек, у кого есть хотя бы чуть-чуть Силы, еженощно отправляется сюда, чтобы сотворить кусочек мироздания по своему вкусу. Остальные бродят тенями и призраками, ищут здесь свою Силу. Смешные, Сила-то внутри них самих. И пока они этого не поймут, будут приносить свою Силу на обед мелкой астральной живности.
Маги в астрале ищут и находят знания, совершенствуются, оттачивают своё мастерство и ставят эксперименты, шаг за шагом продвигаясь по Пути.
Для Высших нет разницы между астралом и обычной реальностью. Они строят города и говорят с драконами. Меняют улицы Серого города, чтобы посмотреть на новые узоры крыш. Путешествуют, сокращая земные расстояния через верхние слои астрала (невежды называют это телепортацией). Иногда Высший забывает себя и не возвращается из очередного путешествия. Мудрецы-архонты давно спорят, почему это происходит. Одни говорят – это переход на новый уровень бытия. Другие считают, что Высшие становятся фейерверком, вспышкой над Серым городом, пополняя собой общемировую память.
Я кружу над городом, прислушиваясь к симфонии внутри меня: так много голосов, цветов и запахов, все они рады мне и зовут, зовут, зовут. Ещё немного, и я растворюсь среди них, стану астралом или тем, что дальше. Нет! Не позволю никому управлять мной, моя воля – остаться, мой путь не окончен!
Хор не умолкает, но отступает на второй план. Ещё одно испытание позади.
Лабиринт бесконечен, войдя в него, ты будешь идти по нему всегда, потому что это Путь мага. Каждый миг – это новое Испытание на Пути. Оступаться нельзя. У Высших нет права на ошибку, потому что их ошибки слишком дорого обходятся всему мирозданию. Я готов нести ответственность, но мне ещё многому предстоит научиться: у Пути нет конца, и сейчас я вступил на новый этап.
Ветер бьёт так, словно хочет освежевать. Мозаика крыш несётся навстречу.
Где крылья?!
Пропали. Сожжены солнцем, оторваны ветром.
Падаю, падаю, падаю. Раскалённый молот света вбивает меня в тонкие ножи ветра.
Боль в астрале – тоже боль. Сосредоточиться! Только так можно вернуть крылья. Вот так, потихоньку, ещё чуть-чуть, и ещё.
Замысловатый рисунок внизу распался на отдельные крыши. Кажется, я вижу отдельные черепицы.
Не отвлекаться. Почти получилось. Ещё немного, ну же!
Есть! Знакомое ощущение разворачивающихся крыльев. Получилось, но что это за грохот? И что за осколки в воздухе?
Ааааа! Рёбра меряются прочностью со стропилами. Хрустят и те, и другие.
Получается, теперь я – падший?
Ну ничего, первая лепёшка комом, в следую…
Удар!
…ющий раз… Аааа!.
Электрический кнут хлестнул по позвоночнику.
Где я?! Что происходит?!
– Осторожно, двери закрываются, следующая станция «Октябрьская»! – Дикобраз вздрогнул, распахнул глаза, замотал головой. Поезд дёрнулся, серые мраморные колонны поплыли влево. Круглые барельефы мелькали всё быстрее. Вот светофор и служебные двери за ним.