Предметы и мебель в кухне предстали перед ней в ореолах лилового и желтого сияния. Лиловым сверкали те предметы, которых касалась Рейко, желтым — места, где она применила магию. Отслеживать волшебников для Рин всегда было довольно просто, но еще проще, когда дело касалось аиргов. Будучи по природе своей волшебными созданиями, они оставляли следы на всем, к чему прикасались. Магия клубилась вокруг них сгустками света, и сейчас она видела, что где-то глубоко под землей пульсирует желтое облако.
Рин прервала транс, некоторое время сидела и промаргивалась. В трансе она видела, что больше всего следов было оставлено на большом шкафу, где, вероятно, хранилась посуда. Девушка подошла к шкафу, открыла его и ухмыльнулась, увидев перед собой круто уходящую вниз лестницу. Никакой опасности в виде ловушек здесь не было. Но она стояла, в нерешительности переминаясь с ноги на ногу, и не спешила спускаться. Темнота сейчас показалась ей жуткой, от лестницы дохнуло сырым холодом, и Рин отшатнулась назад. Приступ клаустрофобии подступил опасно близко, стоило ей лишь подумать о том, как она будет брести в этой мгле одна, в тишине, без света. И ведь с собой-то ничего не возьмешь, нужно держать оружие наготове. Не в зубах же нести факел.
«Это всего лишь лестница. Ничего страшного там нет и быть не может, ты же чувствуешь, — вдруг прозвучал в мыслях голос. — Ты можешь по ней спуститься. Просто иди».
Рин глубоко вдохнула несколько раз, успокаиваясь, и сглотнула нарастающее чувство тошноты и паники. Ступенька скрипнула под ее ногами. Мрак вокруг сгустился.
«Чего ты боишься? Бояться нечего, на твоей стороне сама Смерть», — убедительно добавил он. Рин снова вдохнула. Верно. Голос прав. Нужно просто идти. У нее приказ.
— Пять-шесть, собираюсь тебя съесть! — пропела она, спускаясь вниз. Ее голос отдавался от стен гулким эхом, словно Рин была в колодце. Она сжимала изо всех сил горячую рукоять Соколиной песни и револьвера, и это придавало ей храбрости. Наконец, она дошла до маленькой площадки, где массивная дверь преграждала путь. Она толкнула ее и, к ее мрачному удивлению, та легко поддалась.
Стоя на пороге, Рин вглядывалась во мрак впереди. Ничего не видно, хоть глаз коли. Где-то впереди капала вода. Девушка прижалась к влажной холодной стене и двинулась вперед, прикрывая лицо оружием. Под ногой чавкнуло и хрустнуло, через подошву она чувствовала что-то мягкое и предпочла не думать о том, на что наступила. Но сердце снова забилось чаще, глаза заслезились, а во рту наоборот — пересохло. Стена круто повернула влево, Рин увидела впереди малюсенький огонек. Она пошла быстрее. Огонек оказался маленькой свечкой в железном подсвечнике. Нехорошее предчувствие, что ее ждали, сменилось уверенностью. Раз ее ждут, да еще так любезно оставили незапертую дверь и источник света, значит, будут разговаривать. Переговоры с преступниками Рин никогда не любила, но еще меньше ей нравилось говорить с аиргами.
Холод пронизывал до костей, зловещая тишина, прерываемая только влажным чавканьем под ее ногами, да звуком собственного тяжелого дыхания, — все это давило на ее и без того расшатанные нервы. Клаустрофобия пока не дала о себе знать, но Рин чувствовала, что еще немного, — и приступ захватит, поэтому прибавила шагу. Препятствие на пути выросло так внезапно, что она ударилась об него. Обшарив его руками, она поняла, что перед ней еще одна дверь.
— Раз-два, я к тебе почти дошла,
Три-четыре, отвори-ка дверь пошире.
Пять-шесть, собираюсь тебя съесть! — повторила Рин. Эхо ее голоса убежало вглубь туннеля. Она встала у стены и толкнула дверь. Свет оказался слишком ярким после этой кромешной темноты, девушка поморщилась и прищурилась.
— Семь-восемь, я пришла к тебе без спроса.
Девять-десять, загляни-ка в лицо смерти, — считалочка закончилась.
— Твои жуткие стишки меня не пугают, деточка, — насмешливо ответил женский голос в комнате за дверью. — Заходи. Я хочу с тобой поговорить.
— Должна предупредить: у меня паршивые нервы, а переговоры я всегда проваливала.
Женщина глухо рассмеялась.
— На кону не только твоя жизнь. На кону очень многие жизни. Заходи же.
Рин подумала немного и вышла из-за стены. Огромный каменный зал с низким потолком, которые держали массивные колонны; меж ними высились винные стеллажи и бочки. Рейко, облаченная в дождевой плащ, стояла рядом с ними. От нее исходило желтоватое сияние, и Рин поняла, что вступать с ней в контактный бой нельзя.
— Ирэн Эмерси… Какое имя интересное, — сказала Рейко, с головы до ног оглядывая стоящую перед ней Рин. — Ты пришла сюда за герцогом и Розой, верно?
Рин медленно кивнула.
— У меня есть к тебе предложение, от которого ты не захочешь отказаться.
Рин вопросительно приподняла бровь, делая вид, что это ее очень интересует. На деле же она пыталась понять, где эта сволочь держит заложников. Ни Анхельма, ни Розы не видать. В комнате были еще люди, но она их не видела. Рейко прошлась по зале, поглядывая на Рин. Сейчас в движениях этой женщины не осталось ничего женственного, — это была походка тигра, готового в любой момент наброситься. Рин перешагнула порог и сделала три шага вперед. Рейко наконец остановилась и заговорила:
— Семья, которой до сегодняшнего дня служила я, проклята. В тот самый день, как триста лет назад рабыней я сюда попала, ее я прокляла. «Жены-изменницы, мужья-лгуны. Вовек согласия меж братом и сестрой не будет. Детей смерть и болезни градом будут осыпать». Проклятие рода на всей семье Алава, никто его не сможет снять. Год за годом я претворяла в жизнь свой план мести за то, что с семьей моею люди сотворили. Мою родную деревню человеческие солдаты с немыслимой жестокостью с лица земли стерли. Тех женщин и детей, кто участи смертельной избежал, продали в рабство, средь них и я была.
Рейко замолчала и снова стала ходить по зале. Рин терпеливо дожидалась окончания этой странной речи: все же ей хотелось получить хоть какое-то объяснение происходящему. Хотя, в равной степени ей хотелось пристрелить ее без выяснений.
— Годами возможности я искала острова эти своими сделать. С помощью верных мне людей войска освобождения я стягивала. Шаг за шагом к цели шла. Алава Рафаэль для целей моих идеально подходил. Умен, наивен в меру, честолюбив и до богатства жаден. Любитель вин, красивых женщин. Его заставить под дуду плясать столь просто было: знай себе — будь предан, верность демонстрируй, и все, что пожелаешь ты, он выполнит. Доверия семьи я добивалась долго, не гладко шло все… Но добилась. Детей я вырастила на своих руках, они мне доверяли. Лишь с матерями у меня проблемы были: столь чуткие мне крысы попадались, что даже яд, подсыпанный в кофейник, могли учуять. Здоровьем лишь одна страдала, тогда и выпал мне прекрасный шанс мой план осуществить. Мать девочек болела сердцем, и старшей ее хворь передалась. Камелию родить она смогла, но Роза жизнь ее сгубила. При родах мать погибла. То было мне лишь на руку. Партнеры губернатора все в моей власти были, ко мне сначала за советом шли. Какое настроение у его сиятельства, допущено ли будет то или иное дело… Все с щедрыми подарками, с красивыми словами. Так, мало-помалу, я подчиняла их себе. Средь них один был выдающийся. И ставку самую лихую я сделала на этого конька.
Френсис Закари, любитель девочек, женоубийца. Камелию отдать ему я обещала, если поможет мне, но скучно ему было с нею развлекаться. А Роза лакомым кусочком оказалась! Строптива, характер жёсток… Одна лишь мысль, что сможет стать владельцем островов, стоит ему лишь в жены дочь хозяина заполучить, Закари в восторг безумный привела. Я подсказала, как подход к ее отцу найти. И для меня который год уже привозит он сюда рабов, которыми распоряжаюсь я, как армией. В северной части острова мои рабы таят огромный лагерь. Та городская часть трущобами зовется. Однажды самое желанное, самое сладкое пообещаю им… Свободу! Схлестнутся армии, люди убьют друг друга, а я оставшихся добью, как мерзких тараканов. И земли Южных островов освободятся от людей.
— А от меня-то тебе какого демона надо? — осведомилась Рин, поражаясь грандиозности планов и волшебной наивности их автора. Рейко круто развернулась, ее желтые глаза зловеще вспыхнули.
— На эти острова гостями вы вошли, но как хозяева себя ведете. В дела, которые вас не должны тревожить, вмешались вы, чужими жизнями распоряжаться попытались. Я не хотела… Не хочу вас убивать. И потому-то здесь сидела и тебя ждала, чтобы о деле нам с тобой поговорить. Сперва узнать позволь, как ты нашла нас? Ты сильной магией не обладаешь, моих щитов тебе уж точно не пробить. Однако… здесь ты. Говори!
Рин наклонила голову влево и прищурилась. Эта сука синеволосая не знает, с кем связалась. Думает, что Рин обычный человек. Ух, какой сюрприз ее ждет!
— Как насчет того, что я взяла в заложники мага и заставила его найти тебя?
— Нет магов более на этих островах. Кроме меня нет никого. Единственная я. Не вздумай лгать, я чую.
— Не прошло. Что же, как ты уже поняла, я сама маг.
— Силы большой в тебе не чувствую, — подозрительно сказала Рейко.
— Вроде бы, ты магией разума владеешь, знаешь ведь, что я могу просто скрывать свои способности. Что же прикидываешься? — Рин решила ходить вокруг да около, чтобы сбить Рейко с толку.
— Щиты мои давлению подверглись, как мыльный пузырь лопнули. Кто тебе помог? Отвечай! — Рейко властно вскинула руку, на кончиках ее пальцев сплетался шар желтого света.
— Да иди ты, — поморщилась Рин. Шар сорвался с руки волшебницы и рванул в сторону Рин, та мгновенно отпрыгнула. Заклинание разнесло в крошево каменный пол, оставив приличную яму в месте, где она стояла секундой раньше.
— Не зли меня! — процедила Рейко. — Многие силы мне подвластны, не только разум твой сетями я могу опутать, но и в порошок тебя саму стереть. Мне отвечай! Где твои помощники?
— Иди в задницу, — посоветовала Рин снова и выстрелила. Пуля отскочила от тела Рейко и срикошетила в стену.
— Деточка, игрушкам твоим меня не потревожить.
— Ты первая напала на меня, — прорычала девушка, пытаясь придумать, как же воздействовать на противника. И где только Фриса с Ладдаром носит? Рин старалась не стоять на месте — на движущейся мишени сложнее сконцентрировать силы. Вдруг откуда-то из глубины зала донесся девчоночий крик, звук удара и грубый мужской голос.
«Роза! Что с ней делают? Неужели там Закари?»
— Тебе лучше поторопиться со своим предложением, — сказала Рин. — Пока я не вышла из себя и не разнесла здесь все к горнидам.
— Не ровня ты мне. Но сила твоя пригодиться мне может. Моих воинов ты можешь обучить и во главе моей армии встать. Эти острова нам с тобой будут подчиняться. Ведь зла тебе я не желаю, о предложении столь щедром ты толком пораздумай! Глубины магии постигнешь, все тайны я тебе открою. Не только разум мне подвластен, могу стихиями повелевать. И сила столь великая тебе одной лишь подчиняться будет. Ты станешь лучшая из лучших, сильнейшая из самых сильных. В тебе есть все: ум, гибкость, сила рук и мысли, характер своенравный, здоровье и молодость. Мы будем править смело, благородно, не то что нынешние короли. Не будет смерти во владеньях наших, а рабство сгинет навсегда.
Рин слушала странные речи Рейко и диву давалась: неужели она не знает о гвардии императора? Неужели она не знает, что если власть пошатнется, то очень скоро прибудут специальные отряды, которые быстро наведут порядок и развернут бунтовщиков на верный курс. Или, что вернее, ликвидируют как класс.
— Тебя я слушаю и думаю: с какой луны свалилась ты? Об императорских гвардейцах неведомо тебе?
Рейко усмехнулась. Ее красивое, со строгими и четкими чертами лицо в этот момент приобрело безжалостное выражение.
— Конечно. Знаю. Но мне они, что котята — волкодаву. Секрет их знаю. Открыто мне как на кристалл воздействовать.
Рин едва не споткнулась от удивления. Она тут же взяла себя в руки и постаралась ничем не выдать своего волнения.
— И как же? — осторожно спросила она.
— Присоединись ко мне, и ты узнаешь, — Рейко приглашающе протянула к ней руки.
— А может, обойдемся как-нибудь без этого очаровательного условия? — замялась она, с сомнением глядя на женщину-аирга.
— Моим воином ты станешь все равно! — властно заявила Рейко. Она взмахнула руками, с которых тут же слетела красная сеть. Все произошло настолько быстро, что Рин не успела увернуться. Сеть растянулась ровно в ту сторону, куда она отпрыгнула, и в момент опутала ее с ног до головы. Девушка упала, сжимая Соколиную песню, и попыталась войти хотя бы в поверхностный транс, но ничего не вышло. Силы стремительно покидали ее, все вокруг стало чернеть, а тело не слушалось свою хозяйку. Только рука, сжимавшая оружие, повиновалась Рин.
— Бороться бесполезно, — пропела Рейко, подходя к ней. Волшебница протянула руку и схватила Рин за волосы.
— По-плохому ли, по-хорошему ли, моей ты станешь. Поднимайся!
Рин почувствовала, как ее ноги двигаются против ее воли и приводят тело в вертикальное положение. Она крепче сжала Соколиную песню, понимая, что только в этом оружии ее спасение.
Давным-давно, еще до того, как Рин сбежала из дома, старейшины подарили в качестве свадебного подарка Соколиную песню тому, кто должен был стать мужем Рин. Тому, из-за кого Рин навсегда отказалась жить среди аиргов. Соколиная песня обладала некоторыми способностями: она не знала промаха, не могла затупиться и всегда находила обратную дорогу к хозяйке, если была потеряна. Но одно ее качество было уникальным: в минуту, когда Рин грозила смертельная опасность, Соколиная песня сама защищала ее. От владелицы требовалось лишь крепко держать оружие, быть в сознании и произнести одну фразу. Но цена за такую помощь была страшной: магические силы покидали владельца на целый год.
— Выбор тебе я предлагала. Власть, богатство, все, что так людей тревожит. Все это ты получить могла. И можешь до сих пор… Если воином моим быть согласишься.
Рин не смогла ответить, так как была занята концентрацией оставшихся сил. Волшебные красные нити сдавили ее тело, опутав с головы до ног, девушка молча терпела боль и пыталась удержать свое сознание.
Рейко подошла к Рин ближе и проговорила ей на ухо:
— Тайное знание позволит нам кристалл Хранителя уничтожить. С нашей силой непобедимы мы станем. Мы будем править так, как ни один до нас. Мы будем строги, справедливы, и в жизни будет все, как захотим.
— Не это ли зовется произволом? — мрачно спросила Рин. Рейко отошла и встала к ней спиной.
— Что произвол одним — другим свобода в жизни. Все в мире две стороны имеет. Сражаться за других, я вижу, ты устала. Кто еженощно молит небеса о счастии других, сам счастья не увидит. И жажду мести в тебе я наблюдаю, твоих друзей кристалл убил. В тебе любовь он погубил, душа твоя иссушена, больна. Так протяни скорей же руку, найти ответ себе позволь и разреши страдания столь долгих лет. Мы вместе новый мир построим, столь многое подвластно нам. Кристалл не страшен нам, поверь.
Рин чувствовала себя странно. С одной стороны, она ясно понимала, что не должна соглашаться. Но с другой стороны… Ей очень хотелось согласиться. Причины одна за другой возникали в ее мыслях, и самой весомой была уничтожение кристалла. Неужели она действительно это может?
— В тебе сомнения я вижу, позволь их разрешить. Кристалл стереть с лица земли довольно просто, здесь гением не нужно быть. В тот час, когда Наследник вельмингов себя явит, кристалл соединится с ним душой, и бой суровый грянет. Наследника всю жизнь готовят к битве, суровые преграды перед ним умышленно возводят, чтоб дух его и силы закалить. Сурова жизнь Наследника, сложна, полна лишений, но так как в битве той погибнет лишь один, все то необходимо. Одна беда — Наследника найти непросто, его земные духи цепко берегут.
«Не так цепко, как хотелось бы», — подумала Рин. Чувство было такое, словно ей предстало откровение. Не то чтобы она не знала, что Фрис умышленно утаивает от нее различного рода секреты, но… чтобы вот так играть ее жизнью? Да они, мать их, совсем уже обнаглели?