В начале семнадцатого Александра подошла ко мне и заявила, что надо от всего имущества срочно избавляться. Можно только дом московский оставить, а всё остальное поскорее продать, а у меня как раз заказы военные пошли. Деньги появились большие, но дочь ничего слушать не хотела и велела срочно найти покупателей на всё имущество. Вначале очень я обиделся на Сашу, разговаривать перестал, но однажды, придя в банк за деньгами, был удивлён их отсутствием. Оказалось, сняла их Александра днём раньше, все до копеечки и мне ничего не сказала. Помчался домой поговорить серьёзно с дочерью. Думал аж и рукой приложить, ан не вышло. Александра сама меня у крыльца встретила, в щёку поцеловала, да так ласково прижалась, что вся злость на неё куда-то испарилась. Прошли мы в кабинет, и говорит мне Саша, что деньги действительно сняла, была у неё такая доверенность. Убедила меня, что так лучше будет. Деньги те переправила во Францию через Рубинштейна. Правда, отстегнула ему немалую толику за это: был ведь запрет на перевод средств в заграничные банки во время войны. Никак нельзя отправить никакую сумму было, но вот Лёвушка Рубинштейн как-то умудрялся. Хорошо, что на какие-никакие безделушки не потратила. Ещё сказала, что продала мои пароходы и склады на Волге, деньги в Финляндию отправила. Стал постепенно дела сворачивать, а когда наступила осень семнадцатого, понял, как права была Сашенька, когда велела всё имущество распродать. Пришло правительство временное с Керенским да долго не продержалось. Затем начались беспорядки. Стреляли кругом, людей поубивали. Вскоре объявили об отречении царя-батюшки, а тут и уж и совсем плохо стало: большевики власть в свои руки взяли. Всё отобрали у моих знакомых, по ветру босыми пустили. Нас же это не коснулось. Велели только из особняка выехать, да драгоценности искали. Не нашли, конечно, ничего: всё давно было из Москвы вывезено и в надёжном месте спрятано. Решил я тогда уехать из России. Сашенька отказалась. Взяли мы с Евгенией Прокопьевной самое необходимое в дорогу. Поехать с нами решили некоторые из слуг. Вот мы и отправились сначала в Финляндию, а потом уж и в Париж собрались, где, как оказалось, дочка прикупила дом, да деньги, как я уже отписал, в один из банков перевела. Хорошо, что всё уже там было. На границе у всех ценности изымали, а у нас с собой только белья сменка была, да из продуктов кое-что. Так и добрались до места. Теперь вот устраиваемся. На дочку намолиться не можем. Спасла нас от разора и нищеты на старости лет. Письмо переправлю с надёжным человеком к Татьяне, няньке Сашенькиной. Если свидитесь, отдаст она тебе мою весточку. Если получишь это письмо, значит, у нас всё в порядке. Приезжай со своим супругом, будем рады вас видеть. У нас большой дом, места хватит всем. Может, Сашенька с оказией весточку о себе передаст. На этом позволь откланяться. Надеюсь на скорую встречу.
PS: На внучат взглянуть хочется. Если увидишь племяшку, скажи, пусть будет счастлива».
Сложив лист бумаги, Клавдия убрала его в карман. Вот и весточка от брата. Только запоздало письмо. Жив ли Тихон Васильевич? Вздохнув, Клавдия разбудила своего спутника.
-Нам разрешили здесь заночевать. Сейчас обедать будем. Удобства во дворе.
Николай поблагодарил и вышел. Татьяна Львовна крутилась у печки. Клавдия помогла ей и вскоре всех позвали к столу. Собралось человек восемь. Были не все: кто-то в лес ушёл за хворостом и ещё не вернулся, кто в городе был. После обеда Клавдия поднялась наверх привести себя в порядок. Хозяйка принесла ей чистую кофту, юбку. Переодевшись, женщина присела и откинулась на спинку стула, поскольку закружилась голова.
-Ну вот, опять, - подумала Клавдия, – началось.
Перед глазами пробежали разрозненные картинки каких-то событий. Наконец, закрыв глаза, женщина увидела происходящее. Вот дом, в котором они находились. Внук хозяйки прошёл в сарай, вывел лошадь и куда-то её повёл. Послышался шум. Перед глазами развернулась панорама улицы, по которой ехала военизированная колонна. Впереди виднелась танкетка, за ней два грузовика с солдатами в серых шинелях. За крытыми брезентом грузовиками следовали три открытых автомобиля, кузова которых были заполнены ящиками и вооружёнными охранниками. Вот колонна подъехала к церкви. Грузовики остановились. Солдаты спрыгнули на землю. Офицер прошёл к входу в церковь. Двери оказались запертыми. Махнув рукой, мужчина в сопровождении подчинённых направился по улице. Немцы заглядывали в каждый двор и приказывали людям выйти из домов. Вот добрались и до места, где находилась Клавдия с Николаем. Всех обитателей, даже не дав времени, чтобы как следует одеться, выгнали на улицу, где собрались остальные жители деревни. Нашли местного священника и велели открыть двери церкви. Затем людей загнали туда и закрыли на засов. Солдаты стали методично обыскивать дома. Скорее всего, чего-то искали. По всей видимости, результат не удовлетворил офицера. Он приказал открыть церковь и вывести священника. Его о чём-то спросили, но тот отрицательно покачал головой. Офицер в гневе выхватил пистолет и выстрелил в священнослужителя. Тот, схватившись рукой за грудь, упал на землю. Затем вывели двух мужчин, им так же задали какие-то вопросы, но результат был тот же. Мужчины ничего вразумительного ответить не могли. Их ждала та же участь, что и местного служителя культа.
-Боже, - прошептала Клавдия и открыла глаза. Словно после глубокого сна, она, пошатываясь, подошла к окну и выглянула наружу. Тишина и порядок. Бегают дети. Мужчина, сосед Татьяны, выводит лошадь на улицу и направляется в сторону леса. Никаких признаков того, что она только что видела. Может, всё это будет, но вот когда? Клавдия решила обо всём рассказать Николаю. Его нашла во дворе. Мужчина решил отблагодарить хозяйку за гостеприимство и приступил к колке дров, что выходило у него довольно споро. Клавдия окликнула своего спутника и, когда он подошёл, рассказала, что видела. Николай, конечно же, не поверил и списал всё на женские заморочки.
Клавдия решила поговорить с нянькой и пошла её искать. Не успела дойти до крыльца, как на улице послышался гул моторов.
«Началось, - пронеслось у неё в голове, - бежать, скорее бежать».
Она хотела окликнуть Николая, но тот куда-то ушёл. Клавдия успела завернуть за угол сарая и спрятаться за копной сена, притулившейся рядом, как во дворе появились немецкие солдаты и стали выгонять хозяев на улицу. Клавдия заметила, как вышла хозяйка с мужем, её сын с женой и детьми. Вот появился Николай, его присоединили к остальным. Мужчина огляделся, словно кого-то искал. Клавдия поняла, что высматривал он как раз её. Не найдя своей спутницы, мужчина с облегчением вздохнул. Вскоре двор опустел. С улицы раздавались крики, плач и гортанные команды на немецком. Из услышанного Клавдия поняла, что на месте деревни должна проходить линия фронта, и всех жителей следовало куда-то убрать, а самый простой выход был, как поняла Клавдия, избавиться от женщин, детей, стариков. Здоровых мужчин в деревне не было. Тут Клавдия вспомнила, что в своём видении кое-кто спасся. Внук хозяйки Павел успел до того, как появись немцы, уехать в лес за валежником. Значит, скоро должен вернуться. Следовало успеть перехватить того на подходе к деревне. Оглядевшись, Клавдия заметила калитку, через которую можно было попасть на задворки. Узнать бы, куда ушёл Павел. Тут Клавдия заметила чёрную точку, приближавшуюся к околице. Вскоре эта точка превратилась в фигуру ребёнка, державшего под уздцы лошадь, запряжённую в сани. Клавдия поспешила Павлу навстречу. Мальчик, заметив, что кто-то направляется к нему, прибавил шагу. Поравнявшись, узнал гостью.
-Что-то случилось? - удивлённо спросил Клавдию,
Если уж гостья вышла встречать его, то дома, наверняка, что-то произошло. Может, с бабушкой что. Она ведь старенькая. Неужто заболела? Павел посмотрел на Клавдию, ожидая ответа.
-Домой сейчас никак нельзя – удивила мальчика странная гостья.
-Почему?
-В деревне немцы. Всех арестовали.
-А как же вы?
-Мне удалось спрятаться. Вспомнив, что ты ушёл в лес, решила встретить и предупредить, что в деревню лучше не ходить.
-Там же мама, папа, бабушка. Мне нужно к ним, - мальчишка рванул к дому.
Клавдия едва успела перехватить его. Павел порывался вырваться, но держали его крепко и вскоре он оставил попытки убежать.
-Я же сказала, что пока в деревню нельзя. Вот скажи, как бы ты помог папе с мамой?
Мальчуган пожал плечами и, поняв всю тщетность своего порыва, сразу как-то поник.
-Слушай, нет ли места, где можно укрыться на время?
-В лесу избушка. Там мы иногда останавливались передохнуть, если надолго уходили из дома. Наши деревенские мало кто о ней знает. Пошли что ли.
Мальчик развернул лошадь и вновь направился к лесу. Шли не так уж и долго и вот она – избушка, которая должна стать временным приютом для беглецов. Пошёл снег, заметая слишком заметные следы. Войдя внутрь, мальчик разжёг печку. Вскоре стало теплее.
-А нас не заметят? – поинтересовалась Клавдия.
-Так снег же. Не увидят, а в холоде долго не просидеть. Как там бабушка и папа с мамой?
-Подожди, не торопись. Давай подумаем, чем мы сможем помочь жителям деревни.
-Вы знаете, где их держат?
-Вроде бы всех заперли в церкви.
-Так это же хорошо, - оживился мальчишка.
-Почему? Не понимаю, что в этом хорошего? - Клавдия не стала говорить, что троих, в том числе и священника убили.
-А то и хорошо, что в церковь можно незаметно пробраться.
-Каким образом?
-Вот слушайте. Однажды мы с мальчишками пошли летом по ягоды, а с нами Нюрка увязалась. Я говорил пацанам, мала ещё, чтобы с нами идти. Заблудится ведь, но Кешка, брат еённый, сказал, что присмотрит. Вот мы и пошли. Время уж к полудню шло. Набрали ягод полно, а Нюрки, сморим, нигде не видно. Говорил ведь, пропадёт. Зря Кешке поверил, что за сестрой приглядывать будет. Значит, оставили корзинки на видном месте, и пошли малую искать. Кричим, кричим, а толку нету. Вдруг Никитка крикнул, что нашёл Нюрку-от. Провалилась в яму. Стали вытаскивать. Едва вытянули. Маленькая, а тяжёлая. Посмотрели вниз, а там вроде дверь железная. Никитка, он самый старший, спрыгнул посмотреть, что там такое. Едва открыли, а за дверью ход. Ну, мы туда и залезли. Пошли вперёд и шли, пока не уперлись в люк. Подёргали, подёргали, но открыть смогли. Выглянули оттуда. Оказалось, что в церковь энтим ходом можно пробраться.
-Значит, говоришь, ход тайный имеется, - прервала собеседника Клавдия, - очень хорошо. Сейчас под снегом в лесу место найти сможешь?
-Обижаете, тётенька, конечно смогу. Только, если к ходу идти, то прямо сейчас надо, а то, когда стемнеет, не угляжу, где искать.
-Так, давай лопату неси и пойдём.
Павел убежал, а Клавдия призадумалась: мальчонка, по-большому, не помощник. Ладно, ход подземный найти сможет, но тут нужен человек, который местность хорошо знает. Надо постараться, чтобы где-то такую прорву людей укрыть. К тому же ночью в лесу опасно. Может, где и волки зимуют. Размышления прервал Павел.
-Вот, - он протянул Клавдии две деревянные лопаты, - пошли что ли?
-Давай, показывай.
Закрыв дверь, женщина пошла за мальчонкой. Как он пояснил, ход соорудили, вероятнее всего, в то время, когда и церковь строили. Идти пришлось минут сорок. Невдалеке появились очертания домов, но в деревню не пошли. Павел свернул в сторону и, остановившись около наклонившейся почти до земли берёзы, сказал:
-Тут.
Пришлось поработать, снег основательно засыпал овражек. Расчистив проход, решили сразу же идти в сторону церкви. К тому же стало темнеть. Зимой сумерки наступают быстро. Пока суд да дело, стемнеет совсем. Тогда уж и людей можно выводить: побег не заметят. Открыв дверь, Клавдия последовала за Павлом. Шли они совсем недолго и упёрлись в люк, о котором говорил мальчик.
-Нам сюда. Только постучать надо. Люк с той стороны засовом закрыт.
Клавдия ударила по люку черенком лопаты. Ничего. Ударила ещё раз. Опять тишина и лишь спустя пару минут послышался мужской голос.
-Никодим, скрёбётся вроде кто, али мне послышалось?
-И я вроде чегой-то слышал, - ответил второй голос, - ан нет, ничего и нет. Послышалось видать.
Клавдия ударила снова.
-Точно, скрёбётся кто из-под низу, - донёсся голос всё того же Никодима, - посмотрим, откуда звук-от.
Сверху что-то зашуршало. По всей видимости, отодвинули некий предмет, стоявший на люке.
-Тарас, смотри, запор. Антиресно, что за ним. Откроем что ли?
-Ништо, давай.
Заскрипел, давно не смазанный запор, и крышка люка откинулась.
-Никодим, глянь-ко, вродя кто-то внизу и есть.
Павел высунул голову из люка. Мужчины, стоявшие рядом, от испуга отшатнулись.
-Дядя Тарас, так энто я, Пашка.
-Смотри-ка, действительно Танькин пострел. Ты чегой тут делаешь?
-Как чегой? Вас выручать пришёл. Уходить надоть.
-Куда ж идтить? Немчура проклятая кругом. Не выйти нам, сынок.
-Дядя Тарас, тут со мной гостья наша. Она всё доскажет. Тётя Клав, вылазьте. Обскажите им, что да как.
Пришлось Клавдии подняться в церковь. Её тот час окружили люди. Татьяна Львовна прижала к себе внука. Николай примостился у неё за спиной и тут же начал расспросы.
-Ну, давай, рассказывай, как вы здесь очутились? Я, когда нас со двора выводили, всё тебя смотрел, - мужчина перешёл на ты, - да так нигде и не увидел. Подумал, может, с другими уже в церкви, но и тут тебя не было.
-Удалось вовремя ускользнуть. Знаю, троих деревенских убили.
Услышав это, старухи запричитали.
-А где же наш батюшка?
-И его убили, - донесла до всех печальную весть Клавдия, - уходить отсюда надо и поскорее.
-Да куда ж мы пойдём, - перекрестилась одна из старушек, - век здесь жили и помирать тут же надо. Стары мы стали, чтобы по лесам да весям бегать. Я никуда отсюда не пойду. Дед мой на местном погосте схоронен и меня пусть рядом с ним положат.
-Не дело говоришь, Матрёна, - прервала старушку одна из женщин, - давай Татьянину гостью сначала выслушаем.
-И то дело, - загудели остальные.
-Подойдите поближе, - попросила Клавдия, - громко говорить не стану, услышать могут, - есть из церкви ход в лес. По нему выберемся, а там уж решать. Может, у кого родственники в соседних деревнях и сёлах есть.
-Как же, есть, - послышались голоса.
-Оставаться здесь никак нельзя. Слышала я разговор, что от вас избавиться хотят как от лишних свидетелей.
-Как энто? – спросил сухонький старичок.
-А вот так, как избавились от вашего батюшки.
-Застрелют что ли?
-Может и застрелят, может, как по-другому. Не знаю, но точно, в живых не оставят.
-Ой, ты батюшки, - запричитали старухи. Делать-то что надоть?
-Уходить из деревни. Вот Павлик проводит.
-Сначала идут старики, женщины, дети, - скомандовал Николай, - да не толпитесь вы у люка. По одному быстрее выйдет.
Мужчина организовал некое подобие очереди и своеобразная эвакуация началась. Люди один за другим спускались в проход и медленно шли в сторону леса к своему спасению. Наконец Клавдия и Николай остались одни. -Может, расскажешь, как тебе это удалось? – поинтересовался у Клавдии мужчина.
-О чём рассказать?
-Как ты узнала о приближении немцев, где спряталась, как нашла этот подземный ход.
-Давай чуть позже. Мне кажется, что мы последние. Уходить надо.
-И тут ты права, - Николай помог женщине спуститься вниз, захлопнул люк, затем запер его на засов снизу.
-Всё, теперь можно идти. Если и найдут проход, то скоро открыть его не получится.
Выйдя в лес, заметили, что часть деревенских уже ушли, но вот, что было самое страшное, несколько старух не поверили Клавдии и решили вернуться домой, думая, что о чём им говорили, неправда.
-Скорее отсюда, - скомандовал Николай, заметив, что к старухам приближаются солдаты.
Люди засуетились и устремились вглубь леса. Павел предложил направиться в тайный схрон. По дороге часть жителей деревни отделились от основной массы, заявив, что пойдут к родственникам и знакомым в соседнее село. Что же, вольному воля. В результате к избушке добралось не больше пятнадцати деревенских. Разместились в единственной комнате, печь ещё не успела остыть, подложили дров, до утра можно было спокойно переждать. Уходить надумали, когда начнёт светать. Люди побаивались волков, которых много развелось в последнее время. Ночь, несмотря на волнения, прошла спокойно. Едва занялся рассвет, стали расходиться. Нянька Александры, попрощавшись, отправилась со своей семьёй к знакомым в село, расположенное километрах в десяти от сторожки. Вскоре Клавдия и Николай остались одни.