— Я расскажу, — пообещал Грен. — Или Туу-Тикки расскажет. А еще вон на той полке есть кулинарные книги, там должна быть книга про пряности.
Дэн кивнул, нашел книгу и принялся за чтение. Распознавать почти одинаковые с виду измельченные травы по одному текстовому описанию было сложно, и Дэн решил отложить травы на потом. С мускатным орехом, бадьяном, имбирем, белым, зеленым, красным, черным и розовым перцем оказалось проще. Ваниль не имела никакого отношения к горькому, но ароматному кристаллическому порошку в банке, а оказалась липким темно-коричневым стручком. Какао-бобы были жирными и горчащими, но вкусными.
— Завтра я приготовлю завтрак сам, — пообещал Дэн Туу-Тикки. — Но ты научишь меня делать шоколадные конфеты.
— Непременно научу, — пообещала Туу-Тикки. — Но я не очень хорошо в них разбираюсь.
========== 10 ==========
Дэн проснулся, как обычно, в обнимку со своим плюшевым медведем. Он уже привык к этому, хотя, конечно, странно для боевого киборга спать с мягкой игрушкой. Но Дэн спал. Медведь отлично прогонял плохие сны. Несколько раз Дэн собирался спросить у Грена или Туу-Тикки, не наложено ли на медведя какое-нибудь заклятие, но так и не собрался. Он по-прежнему не верил в магию, и спрашивать о ней казалось ему глупым.
Он выпил свой обычный утренний стакан зеленой воды, потянулся и пошел в душ. Ванная только для Дэна — настоящая роскошь, и можно плескаться в ванне или стоять под душем сколько угодно. Однако сегодня Дэн хотел поскорее спуститься вниз и приготовить кофе с каким-нибудь интересным набором пряностей. Кофе с пряностями и сливками был вкусным даже без сахара — аромат скрадывал горечь напитка.
Вытираясь, Дэн заметил, что шрам на правом предплечье почти исчез. Это было неожиданно. Шрам был старый, заживший и зажить сильнее уже просто не мог. Дэн подошел к зеркалу поближе. Сгладились и почти исчезли все шрамы. Даже тот, что пересекал левую бровь. Даже на боку. Дэн повернул голову, тряхнул волосами. Точно. Это что-то ненормальное. С такой скоростью волосы не растут даже у киборга. Едва прикрывавшие шею, когда Дэн только оказался в этом доме, сейчас они доходили до верха лопаток. И чуть-чуть вились на кончиках.
Дэн причесался, чувствуя кожей спины щекотные прикосновения волос. Пора просить у Туу-Тикки резиночку — носить длинные волосы распущенными Дэн не любил. Он сунулся в верхний ящик тумбочки, нашел там упаковку черных резинок и удовлетворенно кивнул. А потом пошел одеваться и готовить кофе.
Он проснулся рано, Туу-Тикки и Грен еще не спустились. Пока Дэн готовил кофе, Баста сидела на стуле и пыталась лапой зацепить плоский зип-пакет, лежавший на столе. Выпустить когти она не догадывалась, и пакет не поддавался. Дэн налил себе кофе, достал сливки, окорок, белый козий сыр, вытряхнул из хлебопечки буханку свежего хлеба с орехами, взял из кладовки банку айвового варенья — айва в саду не росла, но Туу-Тикки покупала ее специально на варенье. Завтракая, Дэн рассматривал пакет. Пластиковая поверхность бликовала и было непонятно, что там лежит. Дэн пододвинул пакет поближе. В нем оказались три предмета: пластиковая карточка с фотографией Дэна, белый бумажный конверт и синяя книжечка. Отставив чашку и не переставая жевать, Дэн вытряхнул их на стол.
Карточка оказалась водительскими правами. Денис Воронцов, Калифорния, двадцать три года. Дэн помнил, как Тами фотографировала его неделю назад, но не знал, что документы уже готовы. Синяя книжка была паспортом гражданина США Дениса Воронцова, дата рождения — третье января две тысячи двадцать третьего года. В конверте Дэн нашел пластиковую карту VISA Калифорнийского государственного банка на свое имя и пин-код к карте. На правах красовалась подпись Дэна. Расписаться Дэна просил Грен. Дэн и расписался — совершенно каллиграфически вывел свои имя и фамилию. Вот, значит, для чего. В паспорте и на банковской карте надо будет расписаться самостоятельно.
Дэн закончил завтракать, покормил Басту, погладил ее, проверил, есть ли в ее миске свежая вода. Потом взял документы и пошел в кабинет Туу-Тикки — за ручкой. Ручек у нее было много, Дэн выбрал фиолетовую чернильную. Потом отнес документы в свою комнату. Сытая Баста не стала идти за ним, предпочла подождать в гостиной, старательно умываясь.
Дэн убрал банковскую карту и паспорт, а права засунул в кармашек на телефонном чехле. Если есть права, значит, сегодня он может взять машину и поехать кататься. Надо только узнать, не нужна ли машина самой Туу-Тикки. Или взять машину у Грена — у того был старый колесный автомобиль. Правда, водить его Дэн пока не умел — за «неделю варенья» на автомобиле Грена они выезжали только один раз, и тогда на переднем пассажирском сиденье была Туу-Тикки.
Но когда Дэн вернулся в гостиную, из зеркала как раз выходил высокий тощий парень с растрепанным рыжеватым хвостом. В зубах у парня была трубка, он близоруко щурил серые глаза и выглядел совершенно не опасным.
— Привет! — парень сделал несколько шагов к Дэну и протянул руку. — Я Эндрю Кайт.
Дэн аккуратно пожал руку. Ему стало слегка не по себе.
— Я Дэн.
— Вижу, — кивнул Эндрю и плюхнулся в кресло, едва не придавив выскочившую из-под него в последний момент кошку. — О, новая. Раньше другие были. А где хозяева?
— Тут мы, тут, — отозвалась Туу-Тикки с лестницы. Она спускалась, придерживая длинный подол. Волосы у нее были распущены, их придерживала широкая лента. — У нас есть время позавтракать, или ты спешишь? Рада тебя видеть.
— Я тоже рад, — улыбнулся Эндрю. — И позавтракать, и меня накормить. Я голодный.
— Йодзу тебя не кормит?
— Ты же знаешь, я забываю, а он не может присматривать за мной круглые сутки. Ты сделаешь мне черничный пирог?
— К окончанию вашей с Дэном работы как раз будет готов.
Дэн еще раз оглядел Эндрю. Парень как парень. Потертые коричневые джинсы, поношенные кожаные сапоги, клетчатая рубашка, астеническое сложение, металлическая заколка в волосах. Возраст — неопределенно молодой, голос — тоже. Ничто, ни один признак не выдавал в нем мага. Впрочем, Дэн не представлял, как должен выглядеть маг. И вообще очень плохо понимал, чем маги отличаются от обычных людей.
— Я завтракал, — сообщил Дэн. — Спасибо за документы.
— Катце принес их, когда ты уже спал, — сообщил бесшумно появившийся Грен. — Велел передать, что на счету лежит тысяча баксов на всякий случай, но вообще счет он сделал, чтобы ты смог устроиться на работу, если захочешь.
Дэн пожал плечами. Навигаторы космических кораблей в этом мире нужны не были, на штурмана — во флот ли, в авиацию — надо было учиться. Когда все ушли завтракать — из кухни доносился звонкий голос Эндрю, рассказывавшего о людях, которых Дэн не знал, — Дэн уселся на диван и принялся смотреть в огонь и гладить пришедшую на колени кошку. Он мог проводить так часы.
— Дэн, ты готов? — прозвучал голос Эндрю от кухни.
— Что ты собираешься делать? — развернулся к нему Дэн. Баста недовольно впилась когтями в его бедро.
Эндрю набил и раскурил трубку.
— Я удалю весь твой софт, который контролирует естественную гуморальную регуляцию. Удалю те части, которые отвечают за подчинение. Их просто не станет. Оставлю программы жизнеобеспечения, самосохранения, боевой софт, сканер, распознавание целей. Ну и базу данных, конечно.
— Фрэнк хакнул тот раздел, где назначался хозяин.
— После него кое-что осталось — подчинение полиции, например, плюс те части, которые давали возможность сотрудникам DEX-компани обездвижить или убить тебя дистанционно.
— То есть после тебя на меня не будет действовать блокатор?
— Именно так. Постепенно, с дальнейшим развитием коры головного мозга, твоим телом все меньше и меньше будет управлять процессор.
— Хорошо, — кивнул Дэн. — Я согласен. Что от меня требуется?
— Будь готов к тому, что на тебя нахлынут все твои непрожитые эмоции. Задавить их ты больше не сможешь, будешь реагировать. Это со всеми происходит. И это не значит, что так будет всегда.
— Со всеми киборгами, с которыми ты работал? — уточнил Дэн.
— Да. Так что прими удобную позу… и я ее приму.
Эндрю положил трубку на столик, скинул сапоги, продемонстрировав разные носки — один сине-белый полосатый, а другой оранжево-коричневый в ромбах — и вытянулся на втором диване, который стоял спинка к спинке с первым. Дэн растерянно поглядел на мага, потом на Грена и Туу-Тикки, которые сели по обе стороны от него. Вздохнул, погладил кошку и начал смотреть в огонь.
Сначала, довольно долго, ничего не происходило. Дэн и Грен смотрели в огонь, Туу-Тикки курила, покачивая ногой. Дэн размышлял о том, зачем она каждый день меняет цвет ногтей на руках и ногах — сегодня они были золотистыми, под цвет кружевной оборки зеленого платья. А потом на него нахлынул скручивающий внутренности, парализующий страх. Заколотилось сердце, подскакивая к горлу, дыхание стало частым и поверхностным, кожа похолодела, на ней выступила испарина, диафрагма болезненно сжалась. Система разразилась градом сообщений о повышении уровня адреналина и кортизона, о повышенном артериальном давлении, Дэн даже читать их не успевал, не то что реагировать. Грен немедленно сел ближе, обнял Дэна за плечи.
— Это уже прошло, — мягко сказал он. — Просто дыши, медленно и глубоко.
Дышать было сложно. Хотелось убежать, забиться куда-нибудь в укромное место. Но Грен и Туу-Тикки были рядом, система сообщала о полном отсутствии опасности для жизни, и Дэн понемногу успокоился. Он вытел влажные ладони о джинсы — и тут пришли гнев и ярость, вместе, как алое марево, застившее глаза.
Сначала Дэн матерился про себя. Потом — вслух, но тихо, от души повторяя весь тот набор обсценной лексики, которым обзавелся за свои восемь лет. Потом он не выдержал, вскочил на ноги, сжав кулаки, и принялся орать так, что в панорамных окнах гудели стекла, и топать. Ему хотелось ударить, смять, изуродовать тех, кто над ним издевался, кто не считал человеком, кто насмехался, считая, что киборг никогда не ответит тем же.
Наконец ему стало смешно. Он упал обратно на диван и принялся смеяться, смеяться до слез и боли в животе и ребрах, сам не зная над чем. В голове всплывали все комичные случаи из его жизни — от приказа поцеловать Олега до Ланса, допытывавшегося, зачем зайчики из мультфильма собирают явно ядовитые грибы. Постепенно смех перешел в рыдания. Дэн плакал и плакал, не в силах остановиться, а Туу-Тикки и Грен обнимали его. Туу-Тикки ласково гладила по голове, и Дэн начал подвывать. Все горе, вся обида, печаль и тоска, которым он не давал прорваться, освободились разом и выходили со слезами. Из носа текло, глаза опухли, в горле стоял ком. Туу-Тикки, как ребенку, вытирала ему сопли, и от этого хотелось плакать еще сильнее.
Наконец Дэн обессилел. Нет, он не успокоился, слезы продолжали течь, но он чувствовал себя так, словно вот-вот рассыплется. Внутри было пусто и гулко, ничего не осталось. Дэн неуклюже повернулся и уткнулся лицом Туу-Тикки в подол, а она все гладила и гладила его по голове и плечам.
На соседнем диване зашевелился Эндрю. Грен накрыл ноги Дэна пледом, хотя в комнате было тепло, и ушел на кухню. Вернулся, неся Эндрю большую чашку кофе.
— Спасибо, — поблагодарил тот. Перегнулся через спинку дивана, глянул на Дэна, вздохнул. — Все, Дэн. Теперь ты свой собственный.
Дэн не отозвался — не было сил.
— Спасибо, Эндрю, — ответила за него Туу-Тикки. — Пирог, я думаю, готов.
— Угу, сейчас очухаюсь и настану на него. Давно я не был в земной ноосфере. Тут еще интереснее, чем раньше. Вы не против, если я упаду у вас на пару дней? Пошуршу тут.
— Конечно, оставайся, — ответил Грен. — Здесь и правда пора навести порядок.
Дэн пришел в себя и отлепился от Туу-Тикки только через пару часов. Эти два часа его ничего не интересовало — ни вкусный запах черничного пирога из кухни, ни Баста, устроившаяся на нем и трогавшая волосы лапой, ни разговоры Эндрю и Грена. Он так и лежал на диване, прижавшись к Туу-Тикки и потихоньку отправляя системные запросы. На первый взгляд все было как обычно: датчики во всех тканях и мышцах по-прежнему сообщали процессору о состоянии тела и у Дэна был доступ к этим данным; он по-прежнему мог управлять работой желёз, вполне осознанно; никуда не делся боевой режим; органическая память тоже была в полном порядке. Дэн на пробу зашел на домашний сервер, запустил на вечно включенном компьютере Туу-Тикки графический редактор, удаленно нарисовал кривого розового крокодила, стер.
— Я очень… грязно ругался? — наконец негромко спросил он.
— Ага, — по голосу Туу-Тикки было слышно, что она улыбается. — Про «свиноухого фрисса тебе в глотку» я даже не слышала раньше. Ну и не только.
Дэн глубоко вздохнул. Потер глаза — веки горели от соли.
— Фриссы — это разумная раса, гигантские слизни. Ты не сердишься?
— Нет, солнышко. Не на что сердиться. Грен-средний предупреждал меня, как оно может быть. Стэнли, лисище и Дани — их в процессе работы Эндрю сопровождал он. Еще Йодзу и Эшу, но их мы звать не стали.
— Почему?
— В те разы Эндрю опасался, что повредит систему самосохранения. Боялся остановки сердца или дыхания. Но их не было, и в этот раз мы решили обойтись без того, чтобы нас подстраховывал Первый Дом. Тебе полегчало?
— Не знаю. Мне странно. Я всегда прятал эмоции — сначала чтобы меня не выбраковали как сорванного киборга, потом привык. Я никогда в жизни не… выплескивался так.
— Было что выплеснуть, — заметила Туу-Тикки. — В тебе накопилось слишком много непрожитых эмоций. Они бы все равно вырвались, рано или поздно. Это как перегретый котел — как бы прочен он ни был, все равно взорвется. Хорошо, что это произошло здесь и сейчас.
Дэн задумался.
— А если я теперь так и буду… выплескиваться?
— Эмоции лучше прожить. Дэн, солнышко, ты ведь не можешь отвечать за них. Они просто приходят и есть. Ты можешь отвечать только за то, как они выражены. И ты на самом деле был очень сдержан даже сейчас.
— Разве? — удивился Дэн.
— В припадке гнева ты мог бы разгромить весь дом, такое бывает с людьми. И это еще в лучшем случае.
— В худшем — я мог бы напасть на кого-то из вас, — наконец дошло до Дэна. — И вы не боялись?!
— Нет, — покачала головой Туу-Тикки. — Дом под заклятьем. Тебя бы остановили духи.
— Боевого киборга?
— Это духи. Им все равно. Они могут остановить и боевого мамонта. С драконами мы, правда, не пробовали…
Дэн облегченно выдохнул.
— А что, у вас тут бывают и драконы?
— Бывают, но не в истинной форме. У нас кого только не бывает. Это же дом Смерти-и-Возрождения. Сюда многие приходят.
— Как я?
— Нет, так, как ты, к нам пришел только ты, — рассмеялась Туу-Тикки. — Обычно к нам все-таки входят через ворота. Если могут дойти.
— Бывает, что не могут?
— Смерть и Возрождение, — напомнила Туу-Тикки. — Иногда гости бывают так изранены, что не в силах двигаться. Или просто приходят умирать.
Дэн приподнялся на локте, заглянул Туу-Тикки в лицо.
— И что вы делаете с телами? Закапываете в саду?
— Отдаем огню, — ответила она. — Когда один за другим умерли наши первые коты — Сесс и Киану, их тела мы тоже отдали огню.
— Они были старые?
— Двадцать четыре — Киану, двадцать пять — Сессу. Они и так прожили очень долго.
Дэн перевернулся на спину. Баста, пытаясь удержаться, недовольно впилась когтями ему в бок, а потом перебралась на живот.
— Теперь у вас Баста.
— У нас. Нам ее Эшу подарил, когда породу только сертифицировали. Он здесь довольно часто бывает. Они с Греном когда-то играли на Дороге вместе.
— Музыку?
— Да. А потом Грен привез Оуэна и отказался бродить по Дороге как музыкант. Зато мы играем вдвоем. Даем концерты, выпускаем диски. Сейчас у нас просто перерыв.
— Из-за меня?
— Не совсем. Просто совпало. Ты пришел, когда у нас был трехнедельная пауза между концертами, и мы отменили их на месяц вперед.