— Знаешь, к такой плате я готов, — кивнул Стив. — Главное, что нас никто не будет использовать из-за приставки «супер». Я только здесь понял, насколько я хочу быть просто Стивом Роджерсом, а не национальным символом. — Стив достал тарелки, начал расставлять их на столе. — А что там такое особенное про взгляд белого мужчины?
— Я найду тебе пару исследований. Вкратце — женщины, небелые люди, небелые женщины, инвалиды — они видят и воспринимают мир иначе. Не так, как ты. Иногда — совсем не так. Даже совсем простые вещи, такие как голод и боль. Здесь и сейчас это учитывают, а вот в ваше время — нет. Мне мама рассказывала.
Пример с инвалидами Стиву был понятен. Он не раз видел искалеченных солдат, не могущих нормально передвигаться, одеваться, есть… Знал, что при приеме на работу человеку с физическими недостатками — так это обтекаемо называли — предпочтут здорового. Глухота, полная или частичная, сильно усложняла жизнь, а слепота зачастую становилась приговором и приводила к вынужденному заточению. Сэм работал с людьми, потерявшими здоровье на войне, но то, что были и гражданские, Стив не забывал.
— Я, кажется, могу представить, о чем ты, но исследования тоже неси.
После вечернего душа Баки, как обычно, устроился у Стива под боком. Тот приобнял его, и некоторое время они вместе читали одну книгу, то и дело смеясь.
— «Он восьм’ет тебя живьем!» — прошипел Баки. — Классная книга.
— У Дениса сегодня день рождения, — невпопад сообщил Стив. — Двадцать один.
— Я не знал, — огорчился Баки. — Знал бы — поздравил бы.
— Он нам не сказал. Говорит, будет праздновать, когда все вернутся.
Баки успокоено кивнул:
— Успею купить подарок. Придется поломать голову. Что можно подарить тому, у кого все есть и о ком ты почти ничего не знаешь?
— Коробку конфет? — неуверенно предложил Стив. — Денис любит сладкое.
— Он что, дамочка? — возмутился Барнс.
— Тогда не знаю. Чем плоха коробка хороших конфет?
— Думаешь, я разбираюсь в конфетах? Стив, я в жизни не покупал ничего дороже плитки шоколада! Как ты думаешь, он спит? Я бы пошел спросил.
— Я видел, как он уходил к себе. Спит или нет, не стоит вламываться.
— Я бы постучал! — вознегодовал Баки. И зевнул.
Стив закрыл книгу.
— Давай спать, над подарком завтра подумаем. Или просто спросим, может, ему нужен какой-нибудь эдакий сорт чая, за которым надо ехать далеко-далеко. Вот и съездим. А там, может, найдем что-то еще.
Баки согласно пробурчал что-то в подушку. Он устроился поближе к Стиву, боднул его головой, попав в подбородок, затих, уснув. Баки всегда засыпал быстро. И то, что он приходил спать к Роджерсу, было непривычно и приятно.
Поначалу, пока Баки еще спал после восстановления руки, Стив боялся, что, проснувшись, тот останется отчужденным, каким был в джете, летевшим из Оймякона в Ваканду. Они садились для дозаправки в Таиланде, но Баки даже не вышел из самолета. Прикинулся, что спит. Хотя Стив был уверен, что Баки не спал.
Но, проснувшись, Баки стал… не то что более ласковым, но уж точно более контактным. Словно последний криосон и магия Эшу смыли его представления о том, как прилично себя вести правильному взрослому мужчине. Они лет с четырнадцати не засыпали вот так вот, вместе. А теперь — каждый вечер. Стив успокаивался от этого. Кошмары ушли, хотя иногда он просыпался ночью и смотрел, как спит, обняв подушку, Баки. Смотрел, а потом тоже засыпал. До самого утра.
========== Глава 9 ==========
«Бремя свободы осилит счастливый; никто никогда и не мыслил о пути назад».
Баки сидел и раз за разом писал эту строчку в блокноте с водопадом. Карандаш успел затупиться, выводил толстую графитовую линию. Можно было взять у Стива резак и заточить его, но Баки пялился в блокнот и не трогался с места. Строчка из песни прицепилась намертво.
Раньше, до войны, Баки не реагировал на песни так остро. А может, просто не те были песни. Не бередили душу. Не разрывали ее на клочки и не собирали снова, обновленную. Хорошее это время, раз в нем такие песни. Раз русские в этом времени пишут такие песни.
— Бак, идем, — в комнату заглянул Стив. — Или ты передумал?
— А? Нет, сейчас. Но учти, я не буду бежать до остановки, — предупредил Барнс.
Им нужно было в город, за подарком для Дениса. Сам Денис был на работе, и Баки предложил добраться в нужное место автобусом — тот останавливался в трех кварталах от дома. Ситтин располагался на отшибе, у самой административной границы Сан-Франциско. Подарить Барнс решил все-таки шоколад, но — ручной работы. Даже нашел место, где такой продают. Интернет и голосовой поиск здесь были на высоте. Вдобавок шоколадный бутик «Французская ваниль» предлагал на сегодня еще и мастер-класс. Сделать для Дениса что-то своими руками представлялось заманчивой идеей, а если не получится — всегда можно будет просто купить конфет. Стоил мастер-класс дорого, но Баки еще ни цента не потратил из выделенных ему как гостю денег, а они со Стивом жили здесь уже вторую неделю.
Баки пригладил волосы — местный дух-цирюльник сделал ему прическу, которую Туу-Тикки назвала «прямым мужским каре без челки». Результат Баки нравился. Достал из шкафа джинсовую куртку на флисовой подкладке. Проверил карманы — телефон и карта были на месте. Отчетливо не хватало ножа. Баки пообещал себе, что поищет в интернете адреса местных оружейных магазинов и купит хотя бы простой складной нож.
В автобусе Баки слепо глядел в окно и думал. Стив сидел рядом, набрасывал случайных попутчиков в скетчбуке — бесколесный автобус двигался плавно, его совсем не трясло. А Барнс размышлял о том, всегда ли будет так, что он не сможет спать один. О том, что он будет делать, когда Стив встретит девушку своей мечты и захочет жениться. О том, встретит ли такую девушку он сам.
До войны «той самой» Баки не встретилось. О, он много ухаживал за дамами, встречался часто и со многими. Обожал с ними танцевать, смешить их, радовать мелкими знаками внимания. Любил целоваться после танцев или в кино во время какой-нибудь музыкальной комедии. Любил провожать до дома по темным улицам. Ему всегда было хорошо с девушками. Баки их понимал. Никогда не распускал руки. Зачастую отбивал от слишком много себе позволяющих парней. Баки всегда помнил, что развлечение парня для девушки может обернуться бедой. В конце концов, сбросить пар всегда можно с другим парнем в том закоулке у доков. Баки внезапно вспомнил, как это было, и против воли прикрыл глаза и облизнулся. Потом улыбнулся вошедшей на остановке в автобус высокой темнокожей девушке с совершенно белыми прямыми волосами. Та улыбнулась в ответ. Пирсинг в ее губе блеснул в солнечном луче. Интересно, как это — целоваться с девушкой с пирсингом?
— Нам выходить на следующей, — напомнил Стив и поднялся.
Баки встал, слегка качнувшись, когда автобус повернул, и двинулся за ним к двери. Когда они выходили, девушка с пирсингом снова ему улыбнулась.
До «Французской ванили» было полтора квартала. Баки и Стив неторопливо шли по неширокой улице, засаженной цветущими даже сейчас деревьями. Асфальт был усыпан фиолетовыми лепестками.
— Интересно, у Дениса девушка есть? — задал вопрос в пустоту Баки. — Он славный парень.
— Нет, — ответил Стив. — Я спрашивал. Хотел узнать, как все устроено в этом времени.
Баки почувствовал, как резко, не в такт, дернулось сердце.
— Почему? Ему строит глазки каждая вторая дама, которая его видит.
«И каждый пятый парень», — мысленно добавил он.
— Я спрашивал — говорит, потому, что он киборг. Он блокирует любое повышение тестостерона. Просто не заинтересован.
— Постой, постой. Блокирует, потому что не заинтересован, или не заинтересован потому, что блокирует?
— Кто знает? С его физической силой… — Стив завертел головой, пытаясь понять, куда сворачивать на перекрестке. — Мы спарринговали вчера. Он сильнее меня, представляешь?
— Нет, — честно признался Барнс. — С виду и не скажешь. Надо будет попробовать. Почему меня не позвали?
— Ты был чем-то занят. Я к тебе стучался — ты не ответил.
— Да просто музыку слушал. Мог бы и заглянуть. И как он?
— Очень быстрый. Очень сильный. Очень точный. И сдерживается. Говорит, не всегда правильно рассчитывает удар. Хотя он на мне даже синяков не оставил. Армию из таких бойцов боюсь представить. Вся эта сыворотка на фоне боевого киборга ничего не значит.
— Вообще ничего?
— Я провел пару удачных ударов, — признался Стив. — Кажется, нам сюда.
Во «Французской ванили» царили запахи орехов, ванили и шоколада. Густые, плотные — хоть руками раздвигай. Стив и Баки приехали минут за пятнадцать до начала мастер-класса и некоторое время рассматривали красивый, как резная деревянная шкатулка, торговый зал. Все было в фанерном кружеве, выкрашенном в белый и кремовый цвета. Кружевные бумажные салфетки и скатерти на прилавках и в стеклянных холодильных шкафах, теплая желтая подсветка и шоколад, шоколад — от моста Золотые Ворота из темного шоколада до шоколадных белочек и котят.
Баки читал названия конфет: «Белая греза», «Ванильная сказка», «Клубничное пралине», «Кофейная мечта», «Вишня в коньяке», «Ореховая черешня», «Башня», «Восход», «Черный жемчуг», «Бар для сладкоежки»… Барнс решил, что если результаты мастер-класса окажутся плачевными, он купит Денису в подарок «Бар для сладкоежки», «Кофейную мечту» и пару шоколадных енотов. А себе — «Вишню в коньяке» и «Белую грезу». Баки никогда в жизни не пробовал белого шоколада.
Стив загляделся на плитки шоколада, вернее, на их обертки — в кружевах, бантиках, бумажных цветах, со старинными фотографиями.
— Куплю что-нибудь для Туу-Тикки, — сказал он.
— Она вроде не ест сладкого, — Баки подошел к нему, встал плечо к плечу.
— Тут есть черный шоколад без сахара, — указал Стив на черную обертку с серебряными цветами и коричневым кружевом.
Баки хмыкнул.
— А знаешь, мелкий, дома нас с тобой в такой магазин просто не пустили бы.
Стив ненадолго задумался и кивнул. Дома — это было в Бруклине, до войны. Дома они были бедняками в потертой, зачастую залатанной одежде. Роджерс попытался вспомнить, ел ли он шоколад до войны. Пожалуй, раз или два, когда маме что-то дарили на работе и она приносила плитку поделиться с сыном. Но те плитки пахли не так. И шоколад в офицерском пайке тоже пах совсем не так.
Тогда шоколад можно было купить в бакалейной лавке на углу — большую плитку за пятьдесят центов или шоколадную медаль за десять. А вот в дорогую кондитерскую их бы и правда не пустили. Выгнали с порога. Ну, может быть, пустили бы Баки — он был такой щеголь в новенькой форме.
Стив побаивался, что на мастер-классе они будут единственными мужчинами, но ошибся. Мужчин было примерно столько же, сколько и женщин — они с Баки, полный молодой мулат в чем-то вроде длинного вышитого свободного платья без пояса и в кожаных сандалиях на босу ногу, белый мужчина средних лет в классических брюках и серой водолазке и пожилой китаец в национальной одежде с жидкими волосами, собранными в хвост.
Здесь пахло еще сильнее. Стив облизал губы — ему показалось, что они сладкие уже просто от запаха. Баки начал выбирать силиконовые формочки, в которых отливались конфеты. Мишки, след кошачьей лапы, ухмыляющиеся черепа, розы, тюльпаны, сердечки… Баки выбрал формочки в виде реалистичной медвежьей морды и тюльпаны. Стив взял розочки и звездочки.
— Сегодня, — начала стройная женщина в многослойном коричневом платье, представившаяся Гретой Отто, — я научу вас делать самые простые конфеты. В них можно добавить орехи, нугу, дробленые вафли или воздушный рис. Можно использовать сиропы и эссенции. Многослойным конфетам с более сложными компонентами будет посвящен следующий мастер-класс. Приходите, я буду рада вас видеть.
Перемешивать какао-порошок и какао-масло, добавлять сахарную пудру и капли эссенций оказалось очень увлекательно. Тонкие латексные перчатки почти не скрадывали тактильных ощущений, шоколадную массу можно было вымешивать просто руками, и Баки не мог оторваться. Левой рукой Баки мешал, а правой отбирал орешки, укладывал массу в формочки, вминал поплотнее. Он заполнил обе формы и пошел за третьей. Остались розы, кометы и капли. Баки выбрал капли.
— Я добавил коньячную эссенцию и еще ванильную, — сказал он Стиву.
— Да, ванильная… — Стив покачал головой, не находя слов. — Его светлые волосы были убраны под тонкую черную сетку. Очень смешно. — Ореховая тоже хороша.
Два часа пролетели незаметно. Готовые конфеты в формах были убраны в холодильник застывать, и Грета помогла убрать рабочие места и предложила кофе. Все пили мокко из чашечек костяного фарфора и разговаривали. Грета немного рассказала об истории шоколада. Китаец предвкушал, как его жена обрадуется подарку в Валентинов день. Мулат пришел сделать конфет для матери. Мужчина в серой водолазке — для своего бойфренда. Одна из женщин кивнула и сказала, что сделала конфеты для своей жены. Две девушки-подруги просто хотели научиться чему-нибудь новому. Невероятной красоты негритянка хотела знать, как делать конфеты самой, чтобы не зависеть от жадности кондитерских компаний и быть уверенной в качестве ингредиентов. Худой до прозрачности старушке мастер-класс подарили дети.
— Как же это… — Стив замялся, подбирая слово, — мирно. Полная противоположность войне.
Баки кивнул. Они шли по асфальту, усыпанному фиолетовыми лепестками. Несли в бумажных пакетах коробки с собственноручно сделанными конфетами и покупками, от которых не смогли отказаться. В одном из пакетов был шоколадный енот.
— Нам хватит на автобус? — спросил Барнс. — Я, кажется, все до цента там оставил.
Стив достал из заднего кармана чеки, проглядел.
— Не все. На автобус хватит. Но до конца недели сидеть нам дома.
— А может, и нет. Туу-Тикки сказала, что мастер-классы оплачиваются. Ты сохранил чек с того, с картиной?
— Ты же знаешь, я всегда храню все чеки. Мне просто не хочется… — Роджерс покачал головой. — Они и так столько для нас делают. Не хочу вводить их в лишние расходы. В эти пятьсот баксов в неделю вполне вписываются мастер-классы.
Они перешли через улицу и встали на остановке. Оранжевые цифры на черном табло обещали, что нужный автобус придет через четыре минуты.
— Пойдем на следующий? Про сложные конфеты? — спросил Баки.
— Ты бы хотел?
— Почему нет? Мне понравилось. Грета чем-то похожа на миссис Стрич, заметил?
Стив кивнул. Грета Отто и правда походила на учительницу английского из их школы.
— А ты заметил, как странно сейчас одеваются? Этот парень в платье…
— Не платье, — поправил Баки. — Джуба. Национальная арабская одежда.
— Он вроде не араб.
— Может, ему просто нравится. Вот то, что две подружки были в одних корсетах и панталончиках… — Баки рассмеялся. — Мы очень скучно одеты, Стиви, ты заметил?
— Меня устраивает, — ответил Роджерс. — Наш автобус.
========== Глава 10 ==========
Семейство Эккенеров вернулось вечером шестого января. Усталые, довольные, пахнущие самолетом. Алька сразу повис на Денисе. Бран поздоровался и отправился в их общую с Денисом ванную. Туу-Тикки плюхнулась в кресло и жадно, едва ли не трясущимися руками набила трубку. Грен что-то негромко сказал, сел в кресло напротив и достал сигариллы. Курили они вкусно, с удовольствием, прижмуриваясь от дыма.
— В аэропорту нельзя курить, — жалобно сообщила Туу-Тикки Баки, который наблюдал за ней с дивана. Фильм был поставлен на паузу, Стив отложил скетчбук. — В самолете нельзя курить. В такси нельзя курить. Ужас!
— Мам, ты в Японии вообще не курила! — возмутился Алька. — Даже не хотела!
Грен рассмеялся.
— Алька, никогда не мешай женщине капризничать в свое удовольствие.
Баки понимающе кивнул. Действительно, почему бы и нет?