Глотая кашу, пока горячая и бараний жир не начал противной коркой застывать на губах и на ложке, Ингрид ухмылялась, слушая перебранку трактирщицы с бывшим наёмником. Эмфрид была из той же породы, что и её матушка: если кто думал, что у одинокой бабы можно задаром поспать и пожрать, она быстро ему объясняла, как он ошибся. Кстати, о наёмниках… Не вступить ли в Гильдию, как ей уже не раз и не два советовали? Так, изредка брать контракты попроще, подешевле, когда совсем уж паршиво с деньгами? Вроде бы всё, что требуется для вступления — это не иметь проблем с законом, так у неё их и нет, Клинки уладили дело с её как бы побегом. Это, конечно, тащиться обратно через весь город, аж к северным воротам, но сегодня она всё равно собиралась только заглянуть в «Дуб и патерицу» и спросить у Таласмы, не нужен ли кому-нибудь из её постояльцев попутчик до Имперского города. В конюшнях ничего такого не знали, но вдруг кто-то внезапно надумал? Или не из постояльцев, а из тех горожан, кто по вечерам собирается в приличном заведении, не в «Серой кобыле»?
Попутчиков не было, а в Гильдии бойцов Ингрид обрадовали поручением найти в Скинграде босмера по имени Маглир и узнать у него, намерен ли он наконец выполнить контракт, а то этот недомерок бросает тень на Гильдию своим бездельем. Ингрид, в общем, уверена была, что для первого раза ей и поручат похожую ерунду, так что с лёгким сердцем согласилась. И уж ради этой ерунды она точно не собиралась ломиться через лес напрямую, а вознамерилась ехать по тракту, как и положено добрым людям. Ну, а что тракт этот ведёт в столицу, так не она же дороги прокладывала. Заглянет на пару дней в Имперский город, потолкует с Умбакано, расспросит, что слышно про команду Паслёна, а там и в Скинград можно.
А ещё бы как-то узнать, что там с Мартином, но почему-то она была уверена, что в приорате Вейнон ей ни слова об этом не скажут.
========== Имперский город, или Новые планы ==========
— Присаживайся, поговорим.
— Спасибо, — сказала Ингрид и села напротив коллекционера, с любопытством озираясь по сторонам.
Да, кабинетик наверняка был сладкой мечтой столичных воров — столько всяких айлейдских штучек тут стояло в шкафах, лежало в витринах, висело по стенам… Не бедствовал господин Умбакано, не бедствовал. Йолринг, здешний управитель, даром что сам норд, одним взглядом уничтожил и полинявшую от стирок шёлковую блузу Ингрид, и почти совсем новые штаны. Не предъяви она ему письмо от хозяина, дальше порога не прошла бы — у дверей нёс службу охранник-аргонианин.
Ну, совсем уж оборванкой она не выглядела, конечно, но штаны и в самом деле были коротковаты. Это-то с успехом скрывали высокие сапоги, а вот задница у мародёрши была вовсе не мужской, поэтому штаны обтягивали её слишком туго. Будучи при этом безнадёжно широкими в поясе, так что приходилось стягивать их шнурком в сборку, словно аликʼрские шаровары. Длинная и свободная блуза прикрывала всё это безобразие, но всё равно чувствовала себя Ингрид в таком наряде не слишком уверенно.
Однако и являться на деловую встречу, громыхая орихалковыми пластинами, тоже было не лучшей идеей. Какую там алебарду — ножи-то отобрали, обе штуки, и охранник всё равно встал в дверях кабинета, подпирая крепким плечом косяк и не сводя с посетительницы подозрительного взора. Ингрид не обижалась. Наоборот, очень даже одобряла: судя по оружию и мифриловой броне ящера, платил Умбакано своей охране весьма щедро. Ингрид даже подумала, что когда устанет мотаться по всему Сиродиилу в поисках сокровищ и приключений на свою задницу, тоже попробует найти себе похожую работёнку. Утомительно, понятно, и временами тоже опасно, зато тепло, светло и дреуги не кусают.
— Итак, — сказал Умбакано, когда она вволю повертела головой и прониклась богатством и его коллекции, и дома в целом, — речь пойдёт о той статуэтке, которую ты продала Торониру некоторое время тому назад. Очень дёшево продала, должен сказать.
Ингрид пожала плечами, непривычно прошелестев шёлком, а не лязгнув бронёй. Если кому-то не лень было гонять курьера за половину Сиродиила, чтобы оставить письмо с приглашением, понятно же, что этот тип в тебе заинтересован, сколько бы промахов ты ни допустила.
— Да мне и сотни септимов за такую хрень показалось немало, — сказала она равнодушно. А про себя с лёгким злорадством отметила, как альтмер при слове «хрень» негодующе вскинулся.
— Эта, как ты выразилась, «хрень», — оскорблённо прошипел он, — статуя одного из Десяти Предков.
— Да мне что Десять айлейдских Предков, что Девять имперских богов — один… э-э… скамп, — сказала она, опять пожимая плечами. — У нас, у северных дикарей, свои боги и свои герои.
— Талос, например? — ядовито осведомился Умбакано.
— Пф-ф, — не менее ядовито отозвалась Ингрид. — Бретон на службе у нордов? Король, предавший своих друзей и советников? С какой бы радости мне поклоняться предателю, даже если у него был ручной дракон?
— О, — сказал Умбакано, откинувшись на спинку своего кресла и с таким любопытством разглядывая посетительницу, словно из-под хлебной корзинки на его столе выполз таракан и завёл с ним диспут о правах разумных существ. — Ты не просто одолела «Арктурианскую ересь», а что-то сумела понять и запомнить? Занятно. Впрочем, это неважно. Итак, Десять Предков. Когда-то все они хранились в Башне Белого Золота. Потом по причине, которую я так и не смог установить, их развезли по разным городам. Где ты нашла эту?
— В Кулотте. Это на восточном берегу Нибена между мостом южнее столицы и рекой Корболо, — пояснила Ингрид.
— Там ещё можно что-то найти? — удивился Умбакано. — Хм. А мне бы и в голову не пришло, будто в Кулотте осталось что-то, хоть сколько-нибудь ценное. Как полезно иногда мало знать… Ну, согласно моим изысканиям, есть ещё пять айлейдских городов, где имеет смысл искать статуэтки Предков: Моранда, Макаментейн, Веньяндавик, Нинендава и Фанакас. Вот смотри, — он достал из стола пергаментный свиток, небрежно сдвинул в сторону стопку книг и расстелил пергамент, оказавшийся картой. Ингрид чуть слюной на неё не закапала, и не потому, что там были отмечены айлейдские руины, а потому что сама карта была нарисована на большом куске отлично выделанной кожи и покрыта лаком, не позволявшим рисунку и надписям расплываться от влаги. Карта казалась на диво точной и подробной, правда, подписаны были только столицы графств и реки-озёра — до названий мелких поселений её творец не снизошёл. Однако Ингрид без труда опознала и Врата Пелла, и У Воды, и прочие знакомые деревушки. — Я отметил их, руководствуясь древними текстами, — продолжил Умбакано. — Остальные четыре — увы… Отыщешь ли ты их, зависеть будет исключительно от твоего везения. Если ты сумеешь найти и доставить мне ещё статуэтки Предков, я буду платить тебе по пятьсот золотых. За каждую, — уточнил он.
Ингрид сдержанно хмыкнула. Звучало по-королевски щедро, но до той же Моранды надо было сначала ещё как-то добраться по горам, по бездорожью. Вернее, сначала надо было набрать хотя бы трёх-четырёх опытных, непугливых и, самое главное, надёжных товарищей, чтоб не вышло как с той парочкой, которая бросила её с раненым на руках. Далее — закупить припасы, зелья, свитки заклинаний. Потратить немало сил и времени, чтобы найти редкую вещицу. А ещё — доставить добытое в столицу, при том что бандиты очень любят нападать на помятых и вымотанных после похода по руинам охотников за сокровищами, а оголодавшим волкам и вовсе без разницы, кого жрать. Выходило неплохо, конечно, но не сказать, чтобы прямо сказочно щедро. Как раз окупить поход, починиться-подлечиться и отложить кое-что на старость.
— Это доплата за первую, — сказал Умбакано, небрежно бросив на стол тяжко звякнувший кошелёк. — Ну, или считай, это моим вкладом в подготовку экспедиции. В конце концов, мне прямая выгода в том, чтобы вы не только добрались туда, но и сумели вернуться. Стало быть, вы должны быть неплохо экипированы.
— Ага, — рассеянно проговорила Ингрид, сдвинув кошелёк, мешавший ей прикинуть дорогу до Моранды. Всё-таки Коловианское нагорье было ей знакомо куда лучше, чем южные графства. Да и лето потихоньку ползло к концу, а в Корроле оно заметно покороче, чем в Бравиле. — А скажите, господин Умбакано, можете вы мне вместо денег дать копию с этой карты? И чтоб тоже на пергаменте, и чтоб так же лаком закреплена?
Таракан не просто произнёс речь, а ещё и потребовал перо и бумагу вместо хлебных крошек. Умбакано развеселился, скатал пергамент в трубку и с шутовским поклоном вручил Ингрид.
— Будем считать это авансом, — сказал он.
Ингрид, сама не зная зачем, завернула в «Бездонный кошелёк», хотя делать ей в Торговом районе было особенно нечего: лечебные свитки она думала купить в храме. Впрочем, у Торонира всегда имелось множество полезных или занятных вещиц по умеренным ценам, а свободного времени было хоть отбавляй.
— Твой брат заходил пару дней назад, — обрадовал её лавочник. — Письмо тебе оставил, так и думал, что ты ко мне заглянешь.
— Что говорил?
— Что с попутным обозом возвращается в Рифтен.
— В Рифт, — машинально поправила Ингрид. — От нас до Рифтена два дня пути.
— Ну, может, и так, — не стал спорить босмер. — Держи.
— Ага, спасибо, — пробормотала Ингрид, разворачивая просто сложенный вчетверо, никак не запечатанный лист дешёвой грубой бумаги. — И ещё спасибо, кстати, что Умбакано про меня сказал.
— Вот уж за что зря благодаришь, — покривился Торонир. — Платить-то он, конечно, будет побольше, чем я, зато будут теперь у вас в вечных соперниках Марик и его парни. Оно тебе надо?
— Поглядим, — рассеянно сказала Ингрид и пробежала глазами несколько строчек каракулей, щедро разбавленных кляксами (ну, не любил Свен читать-писать, хоть его и научили из-под палки и тому, и другому). До сводного братца милостью богов дошло наконец, что охота за сокровищами не по нему, и он решил стать трактирщиком, как отец. Ну, тут он загнул, конечно — трактирщицей была именно матушка, а её покойный супруг был при ней всё больше вышибалой. Но из хозяйственного Свена со временем должен выйти толк. Особенно если жену он себе найдёт такую, которая сумеет и книги вести без клякс, и считать будет получше, чем сам братец.
Пока Ингрид читала, Торонир неодобрительно разглядывал её наряд.
— Слушай, — сказал он, когда она свернула листок и сунула его в кошелёк, где солидно позвякивали тяжёлые септимы, — мне тут целую гору одежды приволокли. Не совсем новая, конечно, но уж поприличнее твоей. Давай подберём тебе что-нибудь? А я тебе сделаю хорошую скидку. И ещё можешь держать вещи у меня, чтобы не таскать с собой, а надевать, когда будешь приезжать в столицу по делам — сущие гроши возьму за хранение. Ко мне и швея заходит разок-другой в неделю, чтобы подогнать вещички по фигуре. Что скажешь?
Ингрид почесала в затылке. Тратить деньги на очередные «почти новые» тряпки было жалко. Однако и смешить народ на Талос-плаза тоже не хотелось. Ведь умудрялся же сукин сын Йолринг не выглядеть принарядившейся деревенщиной в своём парчовом дублете с хозяйского плеча — чем она хуже? Тем, что она и есть деревенщина, хоть как её наряди?
— Ладно, — сказала она без особой охоты. — Давай.
Тряпки попахивали очень знакомо — влажным камнем и чуть-чуть тлением. Склепом. Гробокопатель, что ли, какой завёлся у пронырливого лиса в поставщиках? Ни в старых имперских фортах, ни в айлейдских руинах одежды по последней сиродиильской моде не водилось, стало быть, в самом деле из склепа товарчик.
— Прикажи служанке хорошенько проветрить тряпьё перед тем, как продавать, — со смешком сказала Ингрид, примеряя суконные, но весьма недешёвого сукна, да ещё и вышитые шёлком штаны глубокого синего цвета. В поясе они ей тоже были широки, — мужские же — но в остальном сидели не в пример лучше, чем пропитые Джеманом. — Вот эти на полпальца с каждой стороны в поясе ушить, и вон ту зелёненькую рубашечку кинь мне, будь добр.
Торонир, нахально и бесстыдно просунувший голову за занавеску примерочного уголка, прихватил вместе с «той зелёненькой» ещё и не ту, зато голубенькую (причём совершенно не линялую), и спросил, напряжённо улыбаясь:
— Неужели залежались? Когда только успели?
— И не говори, — усмехнулась Ингрид. — Всего-то денёк полежали, а уже припахивают. Проветри-проветри, да ещё лавандой вели переложить, а то мародёры враз знакомый запах учуют. Мы-то народ небрезгливый, зато как пойдёт кто спьяну языком чесать, не отмоешься ведь потом.
Босмер выругался, подозрительно посмотрел на неё, но Ингрид напялила рубашку с полнейшим равнодушием к её происхождению.
— Не идёт тебе зелёный, — сообщил Торонир, продолжая всё так же откровенно подглядывать за процессом примерки. Однако в глазах у него метались отражения суматошных размышлений, как ему поступить с не в меру догадливой покупательницей.
— Зато сидит хорошо, — возразила Ингрид, разглаживая шелковистое полотно перед добросовестно отполированным щитом. До того, что на неё пялится мелкий лесной эльф, ей дела не было: за погляд, как говорится, денег не берут, а руки распустить лавочник в жизни не посмеет. — Прямо как на меня сшито было.
— Голубую лучше надень. А зелёную… ну, так возьми. В подарок.
— Как скажешь, — охотно согласилась она. — Да не переживай ты, Торонир, не стану я болтать, вот ещё. Этому надутому хмырю Умбакано только всякие айлейдские штучки нужны, а остальное-то я к тебе понесу, смекаешь, лис ты валенвудский? Нет мне смысла тебя разорять.
Он прищурился, потом кивнул.
— Верно, — сказал он. — Нам ссориться совершенно не выгодно.
— Я ж не булочница, — лениво продолжила она. — И не почтенная матерь семейства из Эльфийских Садов. Мне с гробов крышки сдвигать самой не раз и не два доводилось. Просто от моих покойников давно уже и косточек не осталось, вся разница. Меня убьют, кто-то и с меня сапоги снимет и кирасу, а может, и рубашкой не побрезгуют, если не слишком кровью изгваздана будет. Мёртвым уже вряд ли что понадобится. Лишь бы на некромантов не нарваться…
Она зябко повела голыми плечами — примерив вторую рубашку, Ингрид её сняла, и Торонир шумно выдохнул: нижних сорочек, как и прочих женских штучек, авантюристка отродясь не носила. Не до них как-то, когда таскаешь на себе броню, а под нею — толстое сукно либо вовсе стёганый поддоспешник. О делах Торонир, впрочем, не забывал даже в такой пикантный момент.
— Нет-нет, — решительно заявил он. — Никаких некромантов! Мёртвым уже точно ничего не нужно, но поднимать их — это свинство. Хватит с них, пускай отдыхают.
— Во, — согласилась Ингрид, — золотые слова. Сколько с меня?
В «Бездонном кошельке» она провозилась порядком, сначала выбирая одежду, потом меряя её, потом прихватывая на живую нитку штаны в поясе, чтобы швея, когда заглянет к Торониру, знала, насколько ушивать. И тем не менее солнце ещё стояло выше городских стен, лавки и мастерские были пока что открыты, и Ингрид рассудила, что совершенно незачем таскать с собой деньги сверх необходимого в дороге и небольшого запаса. Подумав так, она двинулась в ювелирную лавочку с громким названием «Красный Алмаз». «А вот интересно, — лениво размышляла Ингрид, — Хамлоф так назвал своё заведение просто потому, что звучит красиво и внушительно, или он и впрямь считает, что у Потемы было больше прав на трон? По мне, так никакая она не Волчица, а просто бешеная сука…»
Хозяином «Красного алмаза» был тип настолько недружелюбный, что оставалось только удивляться, как он до сих пор не разорился. К землякам он относился не намного теплее, чем к другим-прочим, и для какой-то там Алебарды исключений не делал. Зато у него можно было оставить деньги на хранение под пустяковый процент, а если позволить Хамлофу вложить их в дело, то такой же пустяковый процент начислял на вложенное уже он. У Ингрид там лежало-крутилось с полсотни септимов, которые велено было в случае её смерти отправить матери с братом, в случае тяжкого увечья — вернуть хозяйке, во всех же других случаях — не отдавать ни под каким видом никому, включая законную владелицу. Хамлоф Краснозубый отлично годился на роль такого вот хранителя, которого не проймёшь ни криками, ни нытьём: сказано «деньги на самый чёрный день» — значит, так тому и быть. А на новое снаряжение пойди и заработай, руки-ноги, чай, целы.