— Точно, — согласился капитан Уйсин. — Хотя дело не только в жабрах. Пришлось бы внести еще несколько модификаций, чтобы они заработали. Но все равно вы правы — я мог бы. Однако там, откуда я прибыл, если они у тебя не вырастают сами собой, значит, ты — чужак и всегда им был, так что в этом нет никакого смысла. По крайней мере, нам всегда так говорили. Попав на орбиту, я понял, что существует место для маневров. В том смысле, что некоторые люди могут отрастить жабры с определенной помощью. Но не в моем случае.
— Почему? — спросила Ингрей и вспомнила, как посол прошипела: «Вы не понимаете почему. Вы спрашиваете и спрашиваете».
— Мне сказали на орбите, что я слишком хороший механик–пилот, чтобы держать меня внизу. Практически любой корабль внутри системы Гек пилотируется удаленно. Гек хочется иметь доступ к торговле и ресурсам системы, но им сложно даже смотреть на чужие миры глазами мехов. Они делают это лишь в крайних случаях, но обычно пользуются услугами людей, изгнанных на орбиту.
— Так зачем было угонять корабль? — спросила Ингрей. — Вы бы могли просто улететь. Хороший механик–пилот везде найдет работу.
— Во–первых, если ты родом оттуда, вылететь из системы не так уж легко, — сказал капитан Уйсин. — А во- вторых, хрен им, вот почему.
— Значит… — Ингрей запнулась, не зная, стоит ли расспрашивать дальше. Капитан за несколько минут наговорил больше, чем за все время знакомства, да и вся ситуация была, мягко говоря, странной. По всей видимости, они с послом знали друг друга и раньше. «Дерзкое дитя», — сказала она. Поэтому Ингрей и хотела спросить: «Значит, посол — ваша мать?» Но они видели только меха, может быть, сама посол — вовсе не человек.
— У посла есть жабры? Неужели она сидит в аквариуме с водой и поэтому ей пришлось использовать меха?
— Может, и в аквариуме. Скорее всего. Но дышать воздухом она тоже умеет в случае необходимости. Она использовала меха, потому что не любит покидать корабль. О, черт!
— Что случилось? — спросила Ингрей.
— Нам назначили время отлета. Выходим через пару часов, нужно подготовиться. И мне лучше завязать с выпивкой. Светлость, — он повернулся к Гарал, — через несколько минут я задраю шлюз. Вы полетите со светлостью Аскольд или вернетесь на скамейку в Службе для вновь прибывших, прождете три недели и, скорее всего, окажетесь в такой же ужасной ситуации, как та, из которой вы только что выбрались?
— Хуже уже не будет. А билет оплачен? В него входит еда и каюта?
— Да и да, — ответил капитан Уйсин. — И даже бесплатная стрижка. Завтра. Когда протрезвею;
— Можно, я подумаю насчет стрижки?
Капитан Уйсин ухмыльнулся впервые за все это время, чем поразил Ингрей.
— Ты мне нравишься, Гарал Кет. Не знаю почему, и, возможно, зря, но нравишься. А вы, Ингрей Аскольд, когда вернетесь домой и украдете все, что сможете, у своей матери, постарайтесь свалить от нее навсегда. Из вас хороший политик все равно не выйдет.
Прежде чем Ингрей смогла придумать хоть какой–то ответ, Гарал спросило:
— А вы часто пьете, капитан?
— Очень редко, — признался тот. — Не беспокойся. Доберемся до шлюза без всяких проблем.
Он встал и протиснулся в коридор, за ним увязался мех, который, видимо, прятался за дверью. Он больше не казался Ингрей странным и чужеродным.
— Меня беспокоит не то, как мы доберемся до шлюза, — сказала Ингрей, когда капитан и мех немного отошли.
— Конечно, — ответило Гарал. — У нас есть проблемы посерьезнее. Или появятся, когда доберемся до Хвай. Я считаю, что капитан дал тебе хороший совет. Ты вроде говорила, что у тебя есть какой–то план?
— Детали я еще не проработала, потому что не знала, согласишься ты полететь со мной или нет.
— Что ж, — сказало Гарал, когда пол и стол затряслись от того, что капитан задраил люк. — Пора начать их прорабатывать.
Глава 4
Спустя неделю после начала путешествия на Хвай Ингрей обнаружила Гарал сидящим за столом в крохотном камбузе, сзади стоял паук–мех и стриг ему волосы. Без ножниц, просто кромсал пряди своей клешней.
— Скоро закончим, — прошелестел тоненьким голосом мех, заметив, что Ингрей остановилась в дверях. — Простите за неудобство, светлость.
— Ничего страшного.
Камбуз на таком маленьком корабле при необходимости служил и спортзалом, поэтому во время долгого путешествия приходилось строго соблюдать график расписания тренировок. Но когда пассажиров на борту всего лишь двое, можно и обождать пару минут.
— Готово, — сказал паук–мех и нежно пробежался всеми четырьмя клешнями по коротким волосам Гарал, аккуратно уложив их. — Так гораздо лучше. Не могли бы вы выйти в коридор, светлость, пока я тут приберусь.
Ингрей отступила, чтобы выпустить Гарал из камбуза.
— Выглядит симпатично, — сказала она. Откровенно говоря, короткие волосы смотрелись довольно нелепо, на Хвай с такой прической ходили только дети, а Гарал ни в коей мере не походило на ребенка. — Я бы не позволила меху прикасаться к себе.
— Угу, они довольно неприятные.
Ей все еще казалось, что они выглядят как живые и разумные существа, хотя признаться в этом вслух она не смогла. Ингрей думала о последних новостях из сектора космоса, принадлежавшего Империи Радч. Посол Гек покинула родной мир именно потому, что представители искусственного интеллекта радчааи провозгласили свою независимость, претендуя на то, чтобы стать одной из сторон межрасового соглашения с Пресгер. Все это происходило так далеко!
— Комната в вашем распоряжении, светлость! — сказал паук–мех и удалился.
Ингрей заглянула в камбуз. Стол и стулья убраны, спортивные снаряды разложены, пол под беговой дорожкой поднят.
— Жаль, что тут почти нет места, чтобы просто походить, — вздохнула она, надеясь, что паук–мех ее не услышит. В конце концов, она добровольно купила билеты на этот корабль, и до сих пор здесь было тихо и чисто (а еще тесно и мрачновато). Капитан следил за тем, чтобы все работало, да и сам он был неизменно вежлив и приятен в общении. По–бантийски он, конечно, не говорил, но пауки–мехи могли перевести ее слова. Хотя капитан наверняка привык к раздраженным пассажирам и их жалобам во время долгого путешествия.
— А мне здесь нравится, — сказало Гарал. — Тут безопасно.
— Безопасно?
— Тут тесно, и поэтому я точно знаю, кто где находится. А еще тут кормят. Снаружи лишь миллионы километров пустого пространства. — Оно резко замолчало, словно хотело добавить что–то еще, но передумало. — Расскажи–ка мне о своем брате, которому ты продала раритет Палад Будраким. Его случайно не Данак Аскольд зовут?
Ингрей поначалу удивилась, но потом вспомнила, что Гарал занималось подделкой раритетов и, значит, интересовалось известными кланами. Да она и сама выболтала слишком много.
— Так и есть, — сказала она, шагнула в камбуз и поднялась на беговую дорожку. — Считается, что на свое место Нетано должна выбрать самого способного из детей, одного из нас, и нужно как следует постараться, чтобы выбрали именно тебя. Однако все уже знают, что она передаст свое имя Данаку.
— И зачем тогда она поддерживает в вас соревновательный дух?
— Думаю, чтобы он не расслаблялся. Если он будет уверен в том, что его назначат наследником, то у него вообще не останется причин работать над собой. Так ведь?
Гарал хмыкнуло, словно было несогласно, но спорить не стало.
— Думаю, что именно его ты с моей помощью надеешься обвести вокруг пальца.
Всю неделю Ингрей прокручивала в голове разные варианты, но так ни к чему и не пришла, поэтому своими мыслями с Гарал Кет делиться не спешила. Даже сейчас она не знала, что сказать.
— Я не знакомо с Данаком Аскольдом, но наслышано о его репутации. Видимо, ты его не очень любишь.
Ингрей промолчала.
— Нам осталось еще две недели пути. Просто пытаюсь представить, что случится потом.
— Полагаю, ты сможешь делать все, что захочешь. Тебе не обязательно возвращаться туда, где ты жило раньше, или туда, где тебя, скорее всего, отыщут Будракимы. Можешь встать на государственный учет и найти приличную работу.
— Наверное, могу.
Похоже, эта перспектива не слишком вдохновляла Гарал, хотя за целую неделю знакомства с ним Ингрей ни разу не видела, чтобы оно хоть о чем–то говорило с энтузиазмом.
— А какие еще есть варианты?
Ингрей ненадолго остановилась. Она редко кому–то рассказывала о своих планах, не говоря уже о том, что далеко не всегда ей удавалось продумать их до мельчайших деталей.
— Данак, — сказала она. — Очень серьезный коллекционер. По крайней мере, считает себя таковым. Он постоянно охотится именно за такими сувенирами, о которых ты рассказывало, за недорогими раритетами, пока не особо важными. Надеется, что когда–нибудь они поднимутся в цене, поэтому в них стоит вкладывать.
— А зачем ему заботиться о вложении денег, если он получит в наследство невероятные богатства Нетано и все ее раритеты в придачу?
— Хочет прибавить к ним свою коллекцию. Каждый раз, когда он покупает какую–нибудь дешевую ерунду, а потом она становится хоть немного дороже, Данак приходит в восторг от одной только мысли, что обманом завладел чьим–то сокровищем. Он сам так сказал.
— Мило.
Наверное, Гарал имело в виду обратное, хотя ни в голосе, ни в выражении его лица не было ни капли сарказма.
— А что, если… — Ингрей запнулась, чувствуя непривычную неуверенность. Последний ее грандиозный план с треском провалился, и у нее больше не было средств. Она повторила: — А что, если мы вернемся и ты скажешь Данаку, что знаешь, где находятся гарседдианские раритеты Будракимов? Что ты поделишься этой информацией за внушительную сумму. Продать или выставить их он не сможет. Скорее всего, решит отдать их маме.
— Довольно прямолинейный план, — немного подумав, ответило Гарал. — Проблема лишь в том, что я не знаю, где находятся гарседдианские раритеты, и когда твой брат это обнаружит, с нами будет покончено.
— Но если мы слупим с него приличную сумму, то сможем достать новые документы, вернуться на Тир Сиилас и приобрести гражданство.
Молчание. Неудивительно, это была наименее продуманная часть плана Ингрей, далекая от практичности.
— Если мы выберем подходящее место, то можем убедить его, что раритеты достать будет очень сложно и дорого. Ну, или скажем, что у него могут возникнуть серьезные проблемы, если заметят, что он что–то вынюхивает рядом с тем местом, где лежит краденое.
Гарал Кет стояло в коридоре, молча размышляя обо всем услышанном, не менее десяти секунд.
— Давай–ка обсудим это поподробнее.
Ингрей подключилась к связи и получила доступ к новостной ленте и личной переписке уже на станции Хвай. Она могла бы просмотреть всё и раньше, еще на корабле, пока они летели через шлюз Тир — Хвай, но не сделала этого, потому что не хотела знать, пытался ли кто–то из членов семьи связаться с ней. Как только она сошла с корабля, ее захлестнуло потоком сообщений. Ни одно не было срочным или особенно интересным, поэтому она моргнула и отключилась.
— А каким образом мне приходят сообщения? — спросило ее Гарал, идущее сзади.
Она оглянулась. На нем был темно–синий комбинезон капитана Уйсина и большая черная, похожая на бархатную сумка через плечо, видимо, тоже капитанская. Зачем Гарал, у которого и вещей–то не было, нужна сумка, Ингрей понятия не имела.
— Я так настроила, — сказала она. Пусть это и стоило чуть дороже, но если нигде в системе нет информации о человеке, то вычислить фальшивую личность намного проще. — В твоих логах говорится, что тебя давно не было на Хвай.
Она огляделась в поисках указателей и увидела на тусклом зеленом полу стрелку с надписью «Прибытие», ведущую влево.
— Нам в другую сторону, — покачало головой Гарал. — Мы находимся в противоположном конце станции, там, где обычно швартуются грузовые корабли, а не пассажирские. Этот выход ведет совсем не туда, куда нам нужно. Если мы пойдем направо, то окажемся неподалеку от лария системы и палаты Ассамблеи.
От лария системы шел прямой поезд до челнока–подъемника, который мог довезти их как раз туда, куда они направлялись. Ингрей запросила карту.
— Ты право, — сказала она. — Если пойдем по стрелке, то потом столько же времени придется возвращаться назад, только… — Она нахмурилась. — По короткому пути нам, похоже, придется все время идти пешком!
— Там наверняка есть грузовой транспорт с местами для пассажиров. По крайней мере, так было раньше. Нужно послать запрос…
— Спасибо, уже нашла. — Она послала запрос и повернула направо в обшарпанный серый коридор, уводящий за пределы отсека.
Когда они прошли пару отсеков, она сказала:
— У нас достаточно денег, чтобы доехать до дома на транспорте, но тогда не останется на еду. Если же мы решим поесть, то нам хватит денег и на одну ночь в гостинице.
Капитан Уйсин купил у нее контейнер и капсулу жизнеобеспечения, избавив от необходимости снова катить их и искать покупателя. Других средств у нее не было.
— Думаю, ты вполне можешь записаться на получение общественной помощи, если захочешь. А вот я не могу. Но если позвоню домой и попрошу, чтобы нас подвезли, кто–нибудь обязательно приедет.
— Только ты не хочешь этого делать, — догадалось Гарал. — Винить тебя не в чем, но мне кажется, будет лучше, если ты вернешься домой, не прося ничьей помощи.
Ингрей подождала немного в надежде, что оно еще что–то добавит, но Гарал промолчало.
— Ладно, — сказала она наконец. — Закажу нам места в следующем челноке.
Переход по коридорам, поезд, несколько минут в лифте — и они попали на стоянку грузового транспорта. Он медленно повез их по тоннелям, о существовании которых Ингрей даже не подозревала. Так они добрались до еще одного мрачного коридора с двумя выходами в конце. Прошли мимо очереди к двери, над которой было написано «Для граждан из других систем», к тому месту, где тускло–серая плитка заканчивалась и начиналась ярко–голубая с медной окантовкой по краям. Там сидел скучающий охранник.
— Предъявите идентификационные таблички, — привычно сказал он, когда Ингрей с Гарал подошли ближе.
Ингрей уже вытащила свою из кармана пиджака. Она подняла ее и прошла мимо охранника, стараясь дышать спокойно и не суетиться больше обычного. Сейчас документы Гарал подвергнутся тщательной проверке. «Просто иди вперед», — сказала она себе.
Не смея оглянуться, она вышла за дверь, добралась до конца коридора, через следующий выход попала на одну из основных магистралей, широкую улицу, которая вела к большой площади перед ларием системы. Только там, окруженная прохожими и толпами приютских детей, идущих на экскурсию, укрывшись за уличным шумом и гамом, она остановилась и оглянулась. Гарал спокойно следовало за ней, убрав табличку в карман.
— Все в порядке?
— Все отлично.
— Тогда пошли.
Бессмыслица полная, если учесть, что они и так уже шли к поезду, который отвезет их к челноку. Но вдруг кто–то окликнул ее:
— Ингрей! Ингрей Аскольд!
Проклятье! Она узнала этот голос и натянула улыбку, боясь, что смотрится не слишком убедительно. Она устала, уже целый месяц на ней была одна и та же одежда, хоть и чистая, насколько позволяла стиральная машина на борту корабля. Она постаралась как можно лучше собрать волосы и даже вколола несколько оставшихся шпилек, но выглядела все равно неважно, да и багажа у нее кроме сумочки не было. Ингрей приятельствовала с этим человеком, хотя знала, что он больше симпатизирует Данаку.
— Оро! — сказала она. — Вот так сюрприз!
— Я не видел тебя уже несколько месяцев! — радостно воскликнул Оро. — Где ты была?
— Путешествовала. — Она не стала оглядываться на Гарал. — Рада, что вернулась домой.
— Откуда прилетела?
Она хотела солгать, но решила, что в этом нет особого смысла.
— С Тир Сииласа, — сказала Ингрей и приготовилась к вопросу о том, что она там делала.
Но вместо того, чтобы поинтересоваться ее путешествием, Оро спросил:
— Значит, ты видела Гек?
Ингрей моргнула, стараясь сделать вид, что вопрос ее не удивил.