Снейп моргнул.
— О чём вы?
Она раздражённо ткнула обтянутым дряблой кожей пальцем в направлении крыши.
— В мансарде, — сказала Мойра. Рука у нее тряслась. — Футов двадцать в длину, как минимум. Огромная, гигантская змея.
Что-то холодное капнуло на кончик Снейпова носа. Он в панике вытер нос, ожидая увидеть сгусток крови. Яд. Почувствовать трепещущий язык на шее.
Нет, просто вода. Дождь начался.
— С вами всё нормально? — спросила Мойра. Она сделала шаг вперёд, Снейп отпрянул назад, и стеклянные банки томатной пасты в хозяйственных сумках зазвенели, стукнувшись о калитку. — Хотите присесть? Это из-за змей? Многие люди очень боятся змей. Но вы сами спросили…
— Всё нормально, — отозвался Снейп, хватаясь за калитку. Он поднял взгляд на дом, ожидая увидеть движение за занавесями, но занавеси были задернуты, окна пустого дома темны. Он сделал глубокий вдох через нос. Выдохнул через рот.
— Пожалуй, нам пора вернуться, — напомнила о себе Мойра. — Разве что вы хотите продолжить.
Меньше всего на свете ему хотелось продолжать экскурсию. Они двинулись обратно к памятнику; его руки всё ещё дрожали, когда он отдавал ей сумки с продуктами. Мойра вынула из сумочки пластмассовое ведёрко. За её спиной из-за угла неожиданно возникла Гермиона, остановилась, улыбнулась и замахала рукой.
— На музей, — сказала Мойра, потряхивая ведёрком, в котором звякали монеты.
«Ну как?» — одними губами произнесла Гермиона из-за плеча экскурсовода.
Снова закапал дождь. Снейп задрожал и сунул в прорезь ведёрка двадцатифунтовую купюру.
***
— Опять что-то случилось, — выпалила Гермиона, заталкивая Снейпа в кабинку у камина и протискиваясь следом, и повернулась к огню, чтобы согреть ноги. — Не делайте вид, что ничего не произошло. По-моему, я уже достаточно хорошо вас знаю, чтобы понимать, когда вы притворяетесь. Чем вы вообще занимались?
Снейп большими глотками пил вторую кружку горячего шоколада. Шоколад не помогал.
Он вздрогнул. Гермиона спиной прижалась к его боку. Намеренно или просто не чувствуя его сквозь плотную ткань пальто? Наконец она повернулась, так что они оказались совсем вплотную друг к другу, слишком близко, но её, кажется, это почему-то совсем не заботило.
— Где вы-то были, — не спросил даже, просто проворчал без особого интереса Снейп.
— В библиотеке. — Ну конечно. Она ногой затолкала свой тяжелый рюкзак дальше под стол. — Нашла в общей сложности двенадцать книг. Если мы вообще хотим найти хоть что-нибудь вовремя, может понадобиться ваша помощь.
Снейп задумался на мгновение, что за сроки поставила им Гермиона. А потом понял: она, наверное, все эти дни жила по каким-то своим внутренним часам, на которых по минутам утекало то время, по истечении которого ей придётся вернуться домой к родителям и оставить его влачить жалкое существование в одиночестве. Она напрочь выбила Снейпа из колеи — словно швырнула в механизм его психики гаечный ключ. Рядом с ней чувствовал себя таким неприспособленным к жизни младенцем, что не знал, как будет функционировать, когда Гермиона сядет на поезд, увозящий её обратно в Лондон. Глупо, но ему совершенно не хотелось об этом думать.
Она ему даже не нравилась.
— Вы всё-таки видели что-то, — сказала Гермиона, немедленно доказывая справедливость его рассуждений. — Как минимум, почувствовали.
— У вас нет читательского билета, — уклончиво заметил Снейп.
Залившись ярким румянцем, она прошептала:
— Книги я отошлю обратно почтой, когда закончу. Их всё равно много лет никто не брал. — Она не дала ему переменить тему разговора. — Мы должны помогать друг другу. Я была честна с вами. Вам нужно быть честным со мной.
Снейп сделал ещё глоток. Шоколад разлился по обожжённому языку.
— Что всё-таки произошло? — настаивала Гермиона. — Вы выглядели так, будто призрак увидели.
Снейп потер шею рукой. Шею страшно ломило, и кожу от плеча до подбородка непонятно жгло.
— Я и был на экскурсии по местам обитания призраков, — ответил он.
— Я заметила. Библиотекарша болтала что-то о домах с привидениями. И что, узнали что-то необычное?
— Узнал, но не о призраках, — признался Снейп, сильнее надавливая на шею — холодная рука помогала притупить боль. — У меня… — начал он, — у меня есть фобия. — Он понизил голос. — Я боюсь змей.
— Ясно, — сказала Гермиона (по счастью, не рассмеявшись).
— Мойра рассказала, — продолжил Снейп, — что несколько лет назад на чердаке одного из домов обнаружили огромную змею.
— Вот так взяли и обнаружили? — Гермиона явно недоумевала. — Она, наверное, принадлежала кому-то из жильцов.
— Наверняка. Ещё этот олень вчера. Вроде… я вроде как знал, что увижу там оленя. Вроде как он там из-за меня.
Он взглянул на Гермиону и — как же он был ей за это благодарен! — не увидел в её глазах насмешки. Наоборот, она склонила голову набок и нахмурилась.
— Дом на Чёрч-Лейн? — спросила она.
Снейп пожал плечами.
— Просто… я как будто это уже где-то слышала. Правда, я, кажется, не отмечала его на карте.
— Совпадение. — Снейп вцепился в ручку своей кружки.
— Я вот думаю… — сказала Гермиона. — Я долгое время была убеждена, что у меня в памяти какие-то пробелы. Вернее, я точно знаю, что я что-то забыла. Но, по-моему, дело не в этом. Не только в этом.
— Мне начинает казаться, что с нами-то как раз всё нормально, — ответил Снейп, прекрасно понимая, что она имеет в виду, — это со всеми остальными людьми что-то неладно.
— А эти совпадения, — согласилась Гермиона, — возможно, говорят о том, что неправильный мир пытается выправить себя. Знаю, похоже на бред, но…
— Но действительно ли мир неправильный? — закончил за неё Снейп. Он обвёл взглядом пустой паб, пустой бар: хорошо, что они тут одни.
— А вам он не кажется неправильным? Мы видим что-то там, где ничего нет, на каком-то чердаке находят какую-то нелепую змею… — Она вздрогнула. — …и почему-то нам кажется, что так и должно быть…
— Совпадения, — усмехнулся Снейп. — Точки на карте. И олени здесь редки, а мы каким-то образом случайно встретили одного в лесу…
Гермиона кивнула и, порывшись в сумке, извлекла из-под библиотечных книг свой дневник.
— То есть, змея — это не просто так. — Послюнив большой палец, она открыла дневник на чистой странице. — Олень тоже.
Широко распахнутые влажные карие глаза глядели на него как-то жалостливо, будто Гермиона пыталась довести его до слёз.
— Скажите мне, Северус, — тоном заправского мозгоправа произнесла она, — какие чувства это у вас вызывает?
Виниловое покрытие дивана пронзительно скрипнуло под ним. Её колено стукнулось о его бедро.
Шея пульсировала болью. Страх.
Встретившись с Гермионой взглядом, Снейп стиснул зубы.
— Ощущение пустоты, — твёрдо сказал он. — Словно чего-то не хватает.
Гермиона втянула верхнюю губу и не глядя черкнула что-то в записной книжке.
— Магии, — предположила она.
— Кого-то, — пробормотал он.
Гермиона вздрогнула и прошептала:
— Кого?
— Не знаю, — сказал Снейп. — Кто такой Рон?
Она сейчас опять заплачет. Зато он её заткнул: хотя, конечно, злорадствовать по этому поводу не стоило бы.
Снейп взглянул на свои наручные часы.
— Нам пора. — Он махнул в сторону двери. Не глядя на него, Гермиона укладывала свои вещи обратно в сумку. Снейп выскользнул из кабинки, не собираясь ей помогать. И чего он вдруг опять на неё обозлился? — Через пять минут подойдет автобус.
Он потерял свой обратный билет, и Гермионе пришлось купить ему новый. Снейп сел, она опустилась на соседнее сиденье и не вымолвила больше ни слова. Автобус сворачивал с главной улицы, ехал мимо последних коттеджей на окраине, а Снейп смотрел, прижавшись лбом к оконному стеклу, как убегают прочь улицы Лощины Тьмы, как, дрожа, скрываются из вида витрины магазинов.
Показался последний коттедж: каменные развалины, точно дымящиеся на морозе. Снейп приложился лбом о окно, оставив на нем мокрый след, будто хотел прыгнуть сквозь стекло прямо на лужайку перед домом. Пульс участился, горло сдавила паника. Он бы сказал, он бы показал Гермионе, он бы крикнул водителю, чтобы тот остановил автобус: выпустите, пустите увидеть, убедиться, вернуть всё как было.
Но секунду спустя видение исчезло. В последний раз взметнулся от фар шквал света, и развалины пропали в сгущающихся сумерках. Там, в вечерней мгле, это был просто дом — тёплый жёлтый свет в окнах, огоньки рождественских гирлянд, мигающие на кровельных желобах — совершенно целый и невредимый.
========== Рон ==========
Снейп идеально разогрел её пюре в микроволновке. Гермиона подозревала, что он, наверное, привык к полуфабрикатам, но Снейп покачал головой: «Слишком дорого» и положил на своё одеяло булочку и кусок сыра. По возвращении в пансионат он вроде слегка повеселел. И под «повеселел» Гермиона подразумевала, что Снейп вызвался разогреть для неё ужин и не говорил с ней так, словно хочет свернуть ей шею.
Они сдвинули кровати вместе и выложили на них ужин как на пикнике. Гермиона сидела на своей стороне по-турецки, Снейп на своей, неловко согнувшись. Он не возражал, когда она придвинула свой матрас к его матрасу. Гермиона притворилась, что не заметила, как порозовели его бледные скулы.
— Ну, мисс Грейнджер, — сказал Снейп, проглотив ошмётки своего паршивого настроения вместе хлебом с маслом и целым литром воды, — по-моему, теперь ваша очередь.
— Вы о чем? — она отломила кусочек Снейпова хлеба и плюхнула ему на тарелку немного пюре в качестве компенсации.
— По вашим словам, вы были честны со мной, — пояснил Снейп, — однако, если не ошибаюсь, за последние два дня вы ничего мне не рассказывали.
— Потому что ничего не происходило. — У Гермионы запылали уши.
— Это вы так говорите…
— Вам это известно, — Гермиона постаралась не улыбнуться. — Вы просто пытаетесь узнать что-нибудь обо мне, но не знаете как. Полагаю, в светской беседе вы не сильны?
— Не приучен.
«Печально», — подумала Гермиона, надеясь, что жалость не отразилась на её лице. Она сунула кусочек хлеба в рот, проглотила и сказала:
— Что вы хотите знать?
Снейп задумчиво постучал вилкой по ободку своей тарелки.
— По каким предметам вы сдавали экзамены на аттестат?
— Химия, — немедленно откликнулась Гермиона, — биология, математика, история и английский.
— Пять предметов?
— Непомерные амбиции, — ответила Гермиона. — Если вам будет от этого легче, я завалила их все, кроме математики. По математике я получила тройку, то есть всё равно что завалила.
— Почему? — Снейп, казалось, был искреннее поражён.
Гермиона пожала плечами, собирая пальцем остатки пюре с тарелки. Всё ещё очень хотелось есть.
— Потому что тогда оно и случилось. Я никак не могла сосредоточиться. Экзамен по истории был просто катастрофой. Я напутала почти везде где можно и в половине ответов написала что-то бессвязное.
— Работа у вас сохранилась? — наморщив лоб, поинтересовался Снейп.
— Нет. Их вообще-то не возвращают. Впрочем, с моим-то везением, её наверняка пришпилили на стенку в кабинете экзаменатора или ещё где, чтоб всегда было над чем посмеяться. А что? — Гермиона обсосала свой палец. Погрызла ноготь. — Думаете, она бы нам пригодилась?
— Вы помните что-нибудь из того, что написали?
— Ни слова. Помню только, как смотрю на листы, а они все исписаны какой-то чепухой, и как меня отправляют к школьной медсестре — с меня пот лил градом, и экзаменаторы решили, что я могу упасть в обморок.
Гермиона отодвинула тарелку в сторону и пригасила икоту тыльной стороной ладони.
— Ваша очередь.
— Пожалуй, за последние несколько дней я достаточно выставлял себя идиотом, — ответил Снейп.
— Недостаточно, — не согласилась она. Ухватив себя за голую ступню обеими руками, Гермиона подалась вперёд. — Глупость за глупость. Расскажите мне о каком-нибудь своём дурацком поступке. Так будет справедливо.
Снейп не улыбнулся. Не засмеялся, не застонал, не возразил. Просто посмотрел на неё пристальным, стеклянным, почти влажным взглядом тёмных глаз.
Гермионе вдруг стало не по себе. Она вцепилась в пальцы на ногах. «Он же некрасивый, — напомнила она себе. — И ворчливая скотина».
— Ну, скажем, во сне вы ходите, — предложила она в попытке сгладить внезапную неловкость. — Или что-нибудь ещё такое необычное. Нам наверняка крайне важно фиксировать подобное.
Поёрзав, Снейп откинулся на изголовье кровати, явно не расположенный к беседе, и наконец сказал:
— Однажды я спрыгнул с крыши.
Гермиона едва не свалилась с кровати. Поспешно, с пылающим лицом, она выпалила:
— Я не имела в виду самоу—
— Нет же. — Снейп до побелевших костяшек сжимал край подушки. — Это вышло случайно.
— С крыши вашего дома? — выдохнула Гермиона.
— Да. Мне совершенно нечего было делать на крыше. Я просто подумал, что умею…
— Летать, — договорила за него Гермиона.
Он кивнул. Их глаза вновь встретились, и её вдруг слегка замутило.
— У вас случаем не было с собой метлы? — спросила она, опуская взгляд на покрывало.
По крайней мере, он не фыркнул, но ответ его был вполне чётким:
— Нет.
— Гм. — Дневник лежал в рюкзаке на другой стороне комнаты. Гермионе лень было вставать за ним. — Что ещё?
— Ну уж нет, — отозвался Снейп. — Ваш черёд.
— Вы ведь читали мой дневник, — возразила она.
— Только первые несколько страниц, — сказал он (слишком поспешно. Неужето опять покраснел?) и повторил: — Ваш черёд.
Нахмурившись, Гермиона провела большим пальцем по шраму на левой руке.
— Я купила родителям билеты в Австралию в подарок на годовщину свадьбы.
Снейп усмехнулся.
— Ну и чего тут стыдиться.
— Билеты в один конец, — пояснила она, и он наконец расхохотался. Не злобно, а как-то весело, будто на самом деле смеялся не над ней, хотя ей в это не верилось.
— И как они отреагировали?
— Они были в восторге от подарка. — Гермиона тоже позволила себе самоуничижительную улыбку. — А потом, за две недели до отъезда обнаружили, что обратная поездка в билеты не входит. Мало им радости было заплатить за обратную дорогу в два раза больше того, что я уже потратила. Но мне в итоге удалось уговорить их поехать. — Чувствуя, как начинают потеть руки, она подумала о наводнивших её электронную почту фотографиях из Австралии: родители, загорелые, улыбающиеся, позируют перед Харбор-Бридж в Сиднее; коала льнет к груди перепуганного отца; радостная мама у огромного термитника в Квинсленде. Избавившись наконец от дочери, оба они выглядели счастливее, чем когда-либо в последние годы.
Наверное, её улыбка дрогнула: подняв голову, Гермиона обнаружила, что Снейп озабоченно наблюдает за ней. Или завистливо? По нему не поймёшь.
— Что будем делать завтра? Я подумывала вернуться в деревню…
— Лично мне тут больше делать нечего, — ответил Снейп. — По-моему, можно переходить к следующему пункту.
— Да, но…
— Я — читать, — отрезал Снейп, поднимаясь. Ухватившись за раму своей кровати, он потащил её назад, пока ножки не попали во вмятины в полу, затем подтянул ещё на пару дюймов к окну. Поставив свою тарелку на прикроватную тумбочку, он брякнулся на возмущенно скрипнувший матрас, раскрыл книгу, которую ему доверила Гермиона, и сказал, сохраняя совершенно бесстрастное выражение лица и таким же бесстрастным голосом: — Затем мы можем обсудить, куда направляться дальше. И возможно, — добавил он равнодушно, уставившись на чистый лист оборота обложки, — вам пора уже задуматься о возвращении домой. Ваши родные наверняка соскучились.
Гермиона поразмыслила немного, не зная, что ответить. Она совсем не была уверена, что по ней кто-то скучает, но вслух это признавать не очень-то хотелось.
— Северус, что случилось с вашими родителями?
Шелест страниц.
Гермиона подвинулась назад в постели. Покрывало сбилось вокруг колен.
— Поговорим завтра. — Лицо у неё пылало: ясно, ляпнула что-то не то.
— Завтра, — только и ответил Снейп, и оба зарылись в книги.
***
Она снова очутилась в лесу. Ночь, холодно, так же холодно, как в тот день, когда они со Снейпом наткнулись на оленя. Но сейчас Гермиона была в помещении. Лежала в постели, которая скрипела и покачивалась, будто висела высоко, где-то под потолком.