Деркач решительно встал.
– Ты куда? – сонно спросила Марта.
– Спи. Приду скоро.
Он вышел в горницу. Бабки уже закончили обихаживать раненого, и теперь барон с ним ругался.
– Я тебе сразу предлагал, давай добью!
– Заткнись, человечина, – слабо отвечал лис, дыша тяжело, со свистом.
– Потому что если ты будешь о своей клановой чести печься – всё равно сдохнешь! А где сейчас твоя хвалёная красота? Уймись уже!
Лис молчал, глядя в потолок и часто двигая боками.
– Так что смирись, что сейчас ты некрасив. Поэтому прикройся.
Второй лис сидел на полу рядом и тоже часто дышал, поворачивая морду то к одному, то к другому. И молчал.
– В общем, если будешь клыкаститься – я тебя прямо тут и прирежу. Давай!
Лис поднялся и осторожно, почти нежно укрыл лежащего чистым покрывалом. Тот только сглотнул и закрыл глаза.
– Ну, так и будешь сидеть у лап хозяина? – спросил у него барон.
Лис только кивнул.
– Вот и хорошо. Если что – зови, поможем. А, Иван? Что, выспался?
– Нет, господин барон. Я… Это…
– Ну, пойдём, поговорим, – Рауфер вернулся за стол.
Деркач сел на лавку. Удивительно, только что в комнате толпились люди, и вот – никого. Только они с бароном да лисы. Рауфер взял глиняную кружку, плеснул из кувшина, подвинул шорнику.
– Ну, говори. Что тебя подняло среди ночи?
– Я чувствую себя бесполезным, господин барон.
– Оставь ты этого «господина» вон, ему, – Рауфер кивнул на лиса, сидящего возле лавки и преданно глядящего в морду раненому. – Это у них господинство чуть не в крови.
– А что так?
– Ты что, про хоренов ничего не знаешь?
– Нет… Как к вам обращаться?
– Да так и зови Вольфгангом. А если сложно для тебя – можешь даже «волком» звать, я не в обиде, – Рауфер криво усмехнулся и отхлебнул из кружки.
Деркач тоже отпил кисленького вина. Пить не хотелось, но для поддержания разговора – почему ж нет?
– Эти, вон, тоже меня как Волка знают. А вообще, конечно, странные они. У нас благородство определяется родством. И благородный должен быть честным, справедливым, верным. Ну, ещё хорошо бы – умелым воином, умным хозяином, добрым и так далее. Но мы же понимаем, что так не бывает? – барон снова криво усмехнулся. – А они, вишь, помешаны на красоте. И благороден у них не тот, кто самый умный или доблестный, а кто самый красивый. И о той красоте они пекутся так, что ой, ей! Причём, что самое интересное, – барон поглядел на лиса, повернувшего к ним одно ухо, – в отличие от баб, им ту красоту наводить искусственно нельзя. Ну, там, причёсываться, стричься, намазываться. Только естественная красота! И вот тот, кто красив телом – тот для всех прям образец для подражания. А если хоть какой недостаток у тебя, ну, там, шерсть не того оттенка или форма спины не та – то этот недостаток надо прикрывать. Одеждой.
Деркач некоторое время переваривал сказанное.
– То есть, если ты красив, то можно ходить неодетым?
– Не только «можно». А даже нужно! Поэтому их верхушку сразу видно, издалека. Как кто голый – это самые благородные и есть. И ведь идиоты такие, что ставят это своё благородство выше жизни даже! От чего и пострадал. Не кичись он так своей шерстью – хрен бы кто его подстрелил бы.
– И кому бы он был нужен, трус? – подал тихий голос одетый хорен.
– Трусость и осторожность – разные вещи! – не согласился Рауфер.
– Я не буду спорить, – тихо ответил хорен. – Но я всецело одобряю Хациса. Он всё сделал правильно. Такие – гордость нашего народа.
– Во, видел? – Рауфер допил и налил себе ещё. – Ты будешь?
– Нет, не буду. То есть, когда я тогда снял шапку, это я вроде как бы показал, что я – тоже благородный?
– Ну, да! Вообще, раздеваться в присутствии хоренов – небезопасно. Это может быть воспринято как вызов на поединок. А, следует признать, что красота у них не только шерстью определяется. И самые ихние красавчики дерутся и кусаются – ой, ей! Ну, оно и понятно, иначе как эту свору сдержать?
– Вольфганг, а что мне делать?
– В смысле?
– Вот я поступил к вам в услужение. А пока что никаких заданий вы мне не давали. Нехорошо это!
– Почему?
– Потому что я еду с вами, ем за столом вашим, пью вместе с вами… А ничего не делаю. Неправильно это.
Барон долго смотрел на Деркача в упор. Тот быстро не выдержал и опустил взгляд.
– Вот смотри, – вдруг сказал барон, и Иван тут же поднял глаза. – Есть меч. Он у меня в ножнах лежит. Лежит, пока не достану. Неправильно это?
– Так я ж не меч….
– Правильно. А кто ты? Копьё? Камень? Вода? Я не знаю, кто ты, и как тебя использовать. Но я смотрю. Так что не волнуйся за это. На еде ты меня не разоришь. А придёт время – и будешь платить по счетам. Верностью своей и всем, чем сможешь. Пока что иди-ка ты спать. Я тоже, пожалуй, пойду. Завтра вставать рано.
И снова ранним утром Деркач оказался не у дел. Барон созвал мужиков, раздал указания. Те побежали исполнять. С ними ушли Шварц и Эрих. Пётр обихаживал лошадей, Эльфинор о чём-то трепался с девицами, те хихикали. Но Деркачу не дала заскучать Марта.
– Говоришь, хочешь быть полезным? Ну, давай, я тебя слегка погоняю. Сделай-ка «колесо»!
– Что?
Марта, как была, с ножнами на поясе, с какими-то перевязями через грудь – крутанулась на руках. Красиво махнув ногами в воздухе.
– Вот прям так?
– А что? Давай, давай!
– Да зачем? – засмущался Деркач.
– А затем, что тебе, вот, поступило такое приказание. И вот ты его должен исполнить.
– Иэх! – Деркач вспомнил молодость… Да. Давно его молодость была. А когда-то он тоже так умел. Давно. Лет десять назад!
– Спину ровно выпрямляй. И не волнуйся, ногами небо не заденешь!
Эльфинор с девками повернулись на это бесплатное развлечение и начали даже обсуждать. Деркач недовольно зыркнул на них, но Марта сразу же вмешалась:
– Пусть обсуждают. Что тебе до мнения других? Если ты сам знаешь, что делаешь хорошо – то они дураки. А мнение дураков только дураков и заботит. Если же ты сам знаешь, что делаешь плохо, так они правы, что обижаться? Делай!
Пришлось опять крутить «колесо». Через некоторое время руки вдруг задрожали, ладони он отбил о землю. Но начало получаться.
– Довольно, – оценила его усилия Марта. – Теперь – кувырок через голову.
– Да зачем всё это?
– Затем, что в реальном бою от всей этой акробатики может зависеть твоя жизнь. Вот бросят тебя…
И с этими словами Марта вдруг сделала что-то, от чего Деркач и впрямь полетел вверх тормашками. И растянулся в пыли и грязи. Но, что удивительно, от Эльфинора с компанией не донеслось ни звука.
– … И будешь ты вот так валяться. И делай с тобой, что хочешь. А хороший воин не только не упадёт, а если упадёт, так сразу вскочит. А то ещё и ударит. Так что – давай, раз уж ты ввязался в нашу битву, то будь добр, соответствуй.
Пришлось, скрепя сердце и скрипя зубами, выполнять команды воительницы. Зато Эльфинор с девками потеряли к тренировке всякий интерес. Потому что скучно это, смотреть, как кто-то повторяет раз за разом одно и то же действие.
Через час Марта сжалилась и отправила умываться. Однако, ручки-то дрожат! И ножки дрожат. И в животе такая сосущая пустота образовалась. А это ещё только-только утро!
Но морить голодом его не стали. Хозяйка наложила каши, щедро полила молоком.
– Поможешь? – вдруг обратился к нему одетый лис.
– Да, а что нужно сделать?
– Хозяина вынести.
Деркач посмотрел на лежащее тело.
– Что… всё?
– Что? – лис повернулся и тоже посмотрел на лавку. – Вынести бы его надо… А то потом в жилье пахнуть будет.
– А где хоронить будем?
– Что? – уши лиса сразу встали торчком. – Тупица! В кусты его надо, пописать!
– Тьфу, – расстроился Деркач. – Так бы и сказал.
Лис обнажил зубы в оскале. Смейся, смейся, чёртово отродье… Лисий принц оказался на удивление лёгким. Не будь у него ранения – Деркач бы его и один оттащил. Ничуть не стесняясь человека, лис оттянул мужской орган болезного в сторону и оттуда хлынула струя. Однако, долго же раненный сдерживался!
– Может, сразу же и по-большому сходишь? – спросил Деркач, поудобнее перехватывая лиса подмышки.
– Завтра, – едва слышно ответил тот.
Отнесли на место, положили. Вроде бы и не сильно утруждался, а ручки дрожат. Деркач разглядывал дырочку в животе. Она даже выглядела страшно. Как же он с этим лежит?
– Что уставился? Всё, иди давай!
С одной стороны, такой ответ за помощь был неприятен. С другой стороны – что ему до этих лис? Этот слуга явно беспокоится за своего господина. Ну, и то верно, чего он? Пустой интерес.
Тут вернулся барон. Размашистым шагом подошёл к валяющемуся на лавке раненному.
– Живой? – спросил у он у второго.
Тот кивнул и нежно лизнул господина в лапу.
– Повезло тебе. Нашёл я лекаря. Эй, ты меня слышишь?
Но раненный, похоже, потерял сознание.
Лекарь, вошедший сразу же за бароном, имел обильную бороду и длинные усы, но лицо у него было на удивление милое и кроткое. А на глазах были какие-то круглые стёкла. Он сразу же начал распоряжаться и окружающие тут же принялись эти распоряжения исполнять. А вот посторонних выгнали.
Деркач снова почувствовал себя лишним и ненужным. Марта куда-то делась, барона, видимо, лишним не посчитали. От нечего делать он направился в конюшню. И восхитился: вот кому скучать не приходится! Пётр, даром что старик, даром, что конюшня чужая – сгребал и подметал. А что? – подумал Деркач. Может, за постой здесь и плачено, но делать, действительно, нечего. Поэтому он молча впрягся в уборку конюшни. Пётр одобрительно крякнул и за полчаса они привели конское стойбище в идеальный вид. Накидали свежего сена, развесили инвентарь по стенам, и даже починили покосившуюся створку. Тут лекарь закончил свои дела, они о чём-то поговорили с бароном, тот передал лекарю что-то, они распрощались и разошлись.
– Обедать идите! – махнул им Рауфер и скрылся в доме.
Деркач стучал ложкой и раздумывал. Конечно, он слышал о Рауфере только хорошее. Но это и не мудрено: обычно соратники редко ругают своего господина. Или часто? Что бы он ещё понимал в господской жизни. Нет, раз не ругают – значит, и впрямь человек хороший. Но вот последнее… Он ведь нашёл где-то лекаря. Где можно найти лекаря в деревне? Заплатил ему. Явно заплатил из своих денег. За что? За какого-то… как их там называют? Хорены? Почему? За что? Рыцарь, который убивает налево и направо, платит лекарю за то, чтобы вылечить какого-то лиса! Чего-то он, Деркач, не понимает в этой жизни. Не бывает таких святых людей! Или бывают? Надо будет присмотреться, может, ночью у Рауфера нимб виден?
Отдохнуть после обеда не дали. Прискакал гонец и прокричал, что поймали. Все тут же засуетились, Рауфер прыгнул на коня – и вскачь. Эльфинор орал ему вслед, чтобы подождал, но тот и слушать не стал. Тогда стрелок кинулся к конюшне, но Пётр уже выводил коня и впрягал в телегу с самострелом. Деркач остался в одиночестве – запрыгнуть к Эльфинору он не успел, а догонять пешком лошадей – как же! Догонишь, поди. Он растерянно огляделся на чужом дворе. Вот так напросился к барону в слуги, сейчас дракона убьют… И что делать дальше? Расстроенный, Деркач зашёл в избу. Лис-слуга сидел подле своего господина. Тот лежал с закрытыми глазами и тяжело дышал.
– Поешь, я посижу рядом с ним, – сжалился над ним Деркач.
Тот поднял глаза, прижал уши…. Посмотрел на лежащего господина, кивнул, и торопливо побежал к столу. Вот же проголодался! Но держался до последнего. Иван сел в ногах у Хациса, прикрытого покрывалом. Под тканью вздымалась грудь лиса. Красив ли он? Ну, вообще, наверное, да. Но делать из этого цель жизни? И главное, все остальные их в этом поддерживают! Тьфу… Странные лисы. Тот вдруг открыл глаза, посмотрел на человека… И столько в них было скрытой боли, что Ивану стало не по себе. Каково это – стрелу в брюхо? Ой, ей, как говорит барон. Каково это вообще – быть раненным, умирать? Нет, представить себе это очень тяжело. А может, даже, и невозможно. Что они все находят в этих войнах? Чего людям и нелюдям не живётся спокойно?
За окном раздался топот копыт и лязг металла. Деркач встал и подошёл к окну. Сквозь слюдяные пластинки видно было плохо, но разглядеть десяток всадников – можно. Деркач вышел в сени, потом – на порог.
У калитки стоял Рауфер, рядом с ним вдруг оказался Ханс. Всадник даже не подумал спешиваться. Даже из вежливости.
– Да видел я твоего дракона, – услышал Деркач. – Летает, как ни в чём не бывало. Ты бы уж поторопился бы.
– Я, чтобы ты знал, и так гоняюсь за ним на пределе сил.
– Ну, значит, маловато у тебя силёнок.
Конная дружина заржала.
– Вот и помог бы, – не поддался на провокацию Рауфер.
– Баш на баш. Я тебе с твоим драконом – ты мне с моим хореном.
– А что у тебя с твоим хореном?
– Да сбежал. Подловили его на выезде, скотину блохастую, а он сбежал!
– Что ты с хоренами не поделил?
– Я же не спрашиваю тебя, зачем тебе тот дракон? Давай так, если ты того хорена увидишь – ты мне сигналь. Я тебе помогу твою ящерку тогда выследить.
– Выследить? Выследить я её и сам могу. Я даже точно знаю, где он. А вот поймать… Какого хорена ты хоть ловишь?
– Хациса. И где-то же здесь должен быть!
– С чего бы?
– Не мог он далеко уйти!
– Ладно, увижу – скажу. Где тебя искать-то?
– Да я тут буду, мои люди сейчас всё здесь прочёсывают.
Рыцари обменялись жестами и конная дружина ускакала.
Деркач вернулся обратно в хату. Через минуту туда же вошёл и Рауфер.
– Спит?
– Глаза открывал. Но плох.
– Я же говорил, надо добить!
Из угла заскулил одетый лис.
– Что он хотел? – тихо спросил Хацис.
– Тебя. Что вы с ним не поделили?
Лис помолчал, тяжело дыша. А потом выдохнул-простонал:
– Место под солнцем.
Рауфер посмотрел на Деркача. Потом – на пару хоренов.
– Вот тебе и дело по силам и нужде. Займись ими. Следи, чтобы не сдох, и если что – сразу же зови.
Ох, ты, Боже ты мой! Вот это поворот! Это что, получается, он настолько бесполезен барону, что тот спихнул на него лис, которыми заниматься совершенно недосуг, а выгнать почему-то жалко? Вот, дескать, займись хоть чем-то? Дела… С другой стороны, барон прав. Ну, куда ему? Бегать по лесам за драконом он не горазд. Драться – не умеет. Не, может быть начистить кулаком рожу соседу он и сможет… С неизвестным заранее результатом. Что будет, если сопротивляться сколько-нибудь серьёзно вооружённому противнику – Марта показала. Спасибо ей, жив остался. А вот ухаживать за больными… Да, это то, чем Деркач занимался последний год. Но при этом он же не лекарь! Он не знает, что делать, если что. Особенно – с этими хренями. То бишь, с хоренями.
Оказалось, что сами хорены ещё меньше знают о том, как ухаживать за ранеными! Принц Хацис как-то больше увлекался заботой о собственной шерсти и фигуре, а также способами нанесения повреждений окружающим. А Урлух до сих пор находился в шоке. И, как показалось Ивану, боялся подходить к принцу. И сидел при нём больше страдая, чем реально помогая.
Пока Деркач вникал в рекомендации лекаря, которые ему пересказывал Урлух, за окном опять начался переполох. Оказалось, вернулись загонщики, отправленные Рауфером. Так что все дружно попрыгали на телеги, на коней – и через минуту во дворе стало пусто. Деркач почувствовал себя особенно брошенным и одиноким. Он напросился на службу барону ради мести дракону. А сейчас они его убьют и… И всё. Седмицы не прошло, как месть свершится. И что он будет делать дальше? Он совсем другими глазами посмотрел на очнувшегося принца. Сейчас у него было дело. Привычное, полезное. Пусть на недолго, но оно потребует сил и внимания, а там дальше – поживём, увидим.
– Пить… – прохрипел хорен.
– Сейчас! – подорвался Урлух.
И был перехвачен за… лапу….
– Лекарь что говорил? Поить его нельзя!
– Но как же… Он же мучается!
– Будем поить по глоточку.
Деркач отобрал ковшик с водой, взял с кухни ложку и принялся по пол-ложки вливать воду в пасть, стараясь смочить язык. И делая паузу после каждого глотка. В это время в хате собрались хозяева. Посмотрели на гостей и занялись своими делами. Женщины – готовить хлеба, мужик – ремонтом обуви. Деркач бы с удовольствием помог бы ему, но сейчас был занят. Может быть поэтому он и услышал то, что хозяева говорили, не стесняясь.