— Может быть. — Марк пожал плечами. — Но об этом у нас редко вспоминают. В Хаосе
нас до сих пор считают мятежниками. Ну а мы считаем их теми, кто они по своей природе и есть
— то есть обыкновенными демонами. Вернее, необыкновенными. Очень злобными и опасными
демонами. Настолько хитрыми демонами, что они могут легко вкрасться в доверие к какому-
нибудь неопытному аваллонцу…
— Ладно-ладно, будем считать, что ты меня предостерег и вернемся к Бенедикту. Под его
именем я вижу еще одно. У него что, был сын?
— Да, Эльгант. Бенедикт долго не хотел знакомить его с Семьей. Но в конце концов ему
пришлось это сделать — когда Амбер рухнул и мы переселились сюда, в Аваллон. Чтобы вернуть
себе способность управлять Отражениями, всем амберитам пришлось пройти Лабиринт Корвина.
И Эльганту тоже.
— Я вижу рядом с его именем крестик. Он тоже погиб?
— Да, и не так давно. Лет пятьдесят назад.
— При каких обстоятельствах?
— В его корабль ударила молния.
Поскольку Марк замолчал, я посчитал необходимым спросить:
— И все?
— И все. Корабль сгорел. Эльгант тоже.
— Прости, но мне почему-то кажется, что тут что-то не так…
23
— Это кажется не тебе одному. — Успокоил меня Марк. — А учитывая, что с помощью
Камня Правосудия можно управлять погодой, мне лично совершенно ясно, откуда тут растут уши.
— Камень Правосудия все еще у Мордреда?
— Конечно.
— А что он не поделил с сыном Бенедикта?
— Ничего. Но достаточно и того, — хмыкнул Марк. — Что мы с Эльгантом были
друзьями.
— Понятно. Если все это правда, почему Мордред до сих пор еще жив? На нем вон
сколько смертей…
— Потому что в нашей Семье никогда никого не судили. Разве что заочно или уже
мертвого пост фактум. Все всё знают, но никогда ничего нельзя доказать. Даже если ты
предъявишь видеопленку с записью, на которой Мордред лично убивает Эарона и Роберта, а
также низводит молнию на корабль Эльганта, никто эту видеопленку в качестве доказательства не
примет, поскольку, в принципе, ты мог наколдовать ее пять минут тому назад.
— А кто они такие?
— Кто?
— Видеопленки.
— Потом как-нибудь объясню.
— А кроме них что мы еще умеем наколдовывать?
— Что угодно. Я не очень хороший колдун. — Марк пожал плечами. — Но ты, если
захочешь, научишься. После того, как пройдешь Лабиринт.
— Знаешь, папа, у нас в Киммерии к колдунам относятся очень плохо, но после того как
ты сказал, что яд, которым отравили лучшего воина во вселенной — это тоже оружие, я думаю,
колдовству мне нужно научиться обязательно. Хотя бы для того, чтобы меня самого кто-нибудь не
траванул.
— Молодец. — Отец одобрительно похлопал меня по плечу. — Продолжай думать в
таком же ключе, и у тебя появится шанс выжить в нашей семье.
— А сложно пройти Лабиринт?
— Сложно, но если ты действительно мой сын, справишься. Главная сложность в том, как
к Лабиринту попасть. Видишь ли, единственный путь в место, где… эээ… находится Лабиринт,
расположен прямо под королевским дворцом.
— И Мордред его охраняет?
— Поскольку он король, это вроде как его прямая обязанность.
— Папа, у меня идея.
— Какая?
— Не знаю, может она тебе не понравится…
— Только если она насквозь глупа. — Предупредил меня отец.
— Хорошо, тогда скажу. Давай я приду в Аваллон и заявлю, что я — не твой сын, а,
например… например, сын Эльганта. Ведь никто точно не знает, от чего он на самом деле погиб.
Во всяком случае, притворюсь, что лично я этого не знаю и никого ни в чем не подозреваю.
Попала молния в корабль — ну что ж, бывает. Нас с тобой вроде как ничего не будет связывать и я
буду твоим козырем в рукаве.
— А мысль совсем даже не дурна! — Похвалил меня Марк, смахнув скупую мужскую
слезу. — Да, сынок, в тебе явно видна наша кровь!
Вот так мы и познакомились с батей. Сначала я был ему врагом, потом его пленником, а
под конец стал тайным союзником. Как настала пора возвращаться, собрал я манатки и почапал
обратно в болото.
Как только в болото зашел, окружили меня орки. Углук вперед выходит и подозрительно
меня оглядывает.
— Твоя от других людей бежал?
— Нет, — говорю. — Сами отпустили. Удалось уболтать ихнего короля. Теперь он свои
войска назад отведет, и половину вашей земли назад вам вернет.
— Половина — мало. — Возражает Углук. — Нам вся земля надо и еще надо!
— Если хочешь воевать с ним — воюй на здоровье. — Отвечаю. — Хоть до тех пор воюй,
пока он вас окончательно не истребит. Но Аваллон чужую землю для тебя завоевывать не станет.
Радуйся тому, что вам хотя бы половину вернули.
24
— Обманул! — Злится Углук. — Обманул! Плохие переговоры! Съедым твоя!
— Дурак, — смеюсь. — Если вы меня съедите, кто наступление аваллонцев остановит?
Кстати, они уже начали жечь ваши болота или ждут пока?
— Ждут что-то. — Углук глаза в землю опускает. — Людей много-много. Стреляют.
— Это они меня ждут. А если не дождутся, все эти «много-много» в ваши болота пойдут.
Поэтому давай-ка поспешим.
И мы поспешили. Как только заметили меня с наблюдательной вышки, засуетились.
Подхожу к заставе, а у самых ворот Никос Эрбеш ждет. В одной руке — кружка с пивом, а другой
лошадь за уздцы держит.
— Здорово, командир! — Говорит. — Как ты появишься, приказано передать, чтоб
немедля в генеральский штаб ехал.
— Не пори горячку, — отвечаю, пиво из рук Никоса принимая. — Сначала помыться и
выспаться следует.
— Если ты не придешь, через неделю наступать приказано!
— Подумаешь тоже — неделя! Успеем. А насчет наступления — передай всем, что оно
отменяется.
— Это ж Ланцелотов приказ! — Шепчет Никос. — С тебя ж голову снимут, если что не
так окажется!
— Не снимут. — Смеюсь.
С утра пораньше на лошадь сажусь и еду к своему генералу. Хотя, впрочем, если я — сын
принца, то какой он мне генерал? Вассал моих родичей, пусть даже старейший и вернейший.
Думая так, скачу по дороге, во весь рот ухмыляясь.
Приезжаю. Встречает меня в штабе Ланселот, а с ним еще один типчик. Я его физиономию
среди отцовых карт видел, но даже и без карт узнал бы. Знаменитый принц Джулиан в своих не
менее знаменитых белых доспехах. Взгляд острый — не глаза, а будто бы два стилета.
Отдаю честь, докладываюсь. Так мол и так. Туземный царек Заур-ас-Эллепа-Кииут-
Меидульф-ас-Зума пришел в ужас, узнав, что привлек своими действиями внимание
могущественного Аваллона. Он немедленно уводит войска на юг, возвращает оркам их земли и
смиренно надеется на то, что не слишком разозлил аваллонских принцев своими необдуманными
завоеваниями.
Пока я говорил, нарастало во мне ощущение, что слушает меня Джулиан в пол уха, потому
как сам я интересен Джулиану гораздо больше, чем мой рассказ.
— Так это он и есть? — Спросил принц у Ланселота. Сообразив, что речь идет обо мне, я
сделал морду кирпичом.
— Да, это он. — Кивнул Ланселот.
— Рад познакомиться с вами. — Вкрадчиво обратился ко мне Джулиан таким мягким,
таким дружественным голосом, что сразу стало ясно: в чем-то он меня подозревает. — Ланселот
много о вас рассказывал… и Оттон упоминал…
Ага. Вот значит как. Ланселот рассказал ему обо мне, Джулиан заинтересовался и связался
с Оттоном. А уж Оттон ему про меня много чего мог поведать… И про мою силу, и про то, как я, в
пиратском замке едва ли не в фарш изрубленный, уже через три недели бегал и прыгал, будто бы
ничего не было…
— Скажите, Артур. — Говорит, будто шелковый плащ под ноги стелет. — Как звали
ваших родителей?
— Маму, — честно ответил я. — Хильтруда.
— А отца?
— Эльгант. — Я пожал плечами. — Но я его никогда и не видел.
Как они с Ланселотом переглянулись! Прямо глаза у обоих сверкнули!
— Не может быть. — Произнес Ланселот. — Эльгант погиб пятьдесят лет назад. А Артуру
— вполовину меньше.
— Может, — возразил Джулиан. — Время в этих Отражениях иногда так странно течет,
что в нем сам Единорог ногу сломит.
«Единорог сломит ногу. — Подумал я. — Или, в крайнем случае, рог… А Змей Хаоса что
сломает? Хвост?»
— Простите, — говорю, полного валенка изображая. — О чем это вы? Ничего не
понимаю…
— Видите ли, молодой человек. — Джулиан сделал паузу и еще раз оглядел меня с ног до
головы. — Не исключено — я не говорю, что это именно так, но не исключено, что ваш отец и
25
мой племянник Эльгант — это один и тот же человек. Внешне, признаться, вы на него не очень
похожи, но…
— Простите, принц, но я бы не стал торопиться с выводами… — Буркнул Ланселот. —
Сколько отраженцев, в которых подозревали амберскую кровь, погибли, так и не сумев пройти
Лабиринт?..
— Ну что ты, Ланс, — пожурил генерала Джулиан. — Зачем ты заранее пугаешь этого
замечательного молодого человека? Какая разница, сколько их было — сто… или двести?.. Кто их
считает?..
— Не знаю, о чем вы, но киммерийца не так-то легко напугать! — Вновь подал я голос.
— Вот видишь, Ланс. — Улыбнулся Джулиан. Потом повернулся ко мне и заботливо так
сказал:
— Узнать, был ли ваш отец членом Семьи, можно только одним способом… В общем и
целом этот способ совершенно безопасен… Если, конечно, вы и в самом деле сын Эльганта.
Спустя несколько часов слова Джулиана повторил король Мордред. Дело происходило
уже в аваллонском дворце, куда мы перенеслись по Джулиановой карте. Мордред оказался
человеком невысокого роста и худощавого телосложения. Темные волосы, зеленые глаза. На
голове он носил корону, на шее — цепь с огромным рубином.
В помещении присутствовало еще несколько членов Семьи. Все они рассматривали меня
так, как будто я был каким-то любопытным насекомым. Или мышью в лабиринте. «Пройдет или
нет?» — У всех в глазах один и тот же вопрос читался. Хорошо, что хоть ставок не делали. Хотя,
может, и делали. За моей спиной. А когда я с кем-нибудь взглядом встречался, улыбались мне так
ласково, так приветливо, как будто бы никого дороже меня у них на свете не было. Из этой
честной компашки только Оттон — его тоже по карте вызвали — на меня с искренним участием
смотрел.
А король, значит, речь свою уже заканчивает и еще раз напоследок предупреждает, что
прохождение Лабиринта — дело нешуточное. Сдохнуть, мол, можно там запросто, и даже не
запросто, а прямо-таки с гарантией, если окажется, что нет-таки во мне амбероаваллонской крови.
— Ну, — говорю пренебрежительно, простодушного киммерийца изо всех сил изображая.
— Не боялся смерти в бою — не испугаюсь и какой-то светящейся загогулины!
Мордред хмыкнул и повел меня вниз. Еще отправились с нами Оттон и Джулиан.
Остальные, полагаю, по картам следили.
Спустились в подземелье. Скоро коридоры сменились пещерами. Темно — только огоньки
фонарей, которые Оттон и Джулиан несут, тихо себе мерцают. Вдруг — рев! Нечеловеческий,
дикий. Уж на что у меня нервы крепкие — и то вздрогнул.
— Что это? — Спрашиваю.
— Минотавр. — Отвечает король. — Лабиринт охраняет.
Долго шли по пещерам, то вправо, то влево сворачивая и вот наконец впереди увидели
тусклый свет. Вышли наружу…
Странное место. По земле туман стелится, и мир вдалеке смазан, будто не мир это, а
картинка незаконченная… Справа от входа дерево растет. Огромное! Листьями шелестит, хотя
ветра-то и нет.
Идем дальше. Вдруг расходится туман, и видим мы светящийся узор, на земле
начертанный.
Оттон на всякий случай еще раз все инструкции повторил. Мол, нельзя останавливаться и
сходить с линии нельзя.
— Если что, — говорю, на Лабиринт вступая, — прошу посмертно повысить меня в
звании. Хотя бы до полутысячника.
— Повысим, — обещает король, — хоть до фельдмаршала.
Как по Лабиринту шел — рассказывать не буду. Не к чему. Все он во мне перевернул, все
воспоминания наружу вытащил и предъявил — мол, ваше ли это, уважаемый Артур Маркссон? Ну
а раз ваше, уплетайте за обе щеки и не жалуйтесь… Да, много чего вспомнилось… То орк
пытаемый на языке своем орочьем меня проклинает, то пираты башню берут и саблей мне брюхо
вспарывают, то девушки томно вздыхают… Те три, которым обещал, что женюсь. Одна
киммерийка, а с двумя другими на западных островах, в перерывах между контр-пиратскими
рейдами, познакомился. Я уже и забыл про них.
26
В общем, долго парил Лабиринт мне мозги всякой ерундой, и под конец запарил почти, но
я все-таки прорвался, через огонь колдовской прошел и в центре вышел. Лег в центре, дышу
тяжело. Одежда вся потом пропитана. Поспать, что ли?
— Эй, Артур! — Крикнул мне Оттон. — Не суйся пока в Отражения! Давай к нам!
— А как? Обратно по линиям идти?
— Ни в коем случае! Просто прикажи Лабиринту тебя обратно доставить!
Я так и сделал. Мир будто мигнул — и вот я уже рядом с родственниками своими стою.
Мордред мне руку пожал и с успехом поздравил. А тем временем краем уха слышу, как Оттон
вполголоса Джулиану говорит:
— Гони монету. — И Джулиан без споров кошелек из кармана достает и Оттону
незаметно протягивает.
«Ну, — думаю, — если уж мой единственный друг так поступает, остальные-то амберо-
аваллонцы каковы?»
После того выделили мне во дворце покои, где я благополучно и проспал почти сутки.
Проснулся, есть хочу — умираю! Вылез из спальни, смотрю — в соседней комнате слуга дежурит.
Меня увидел, оживился.
— Пойдемте, — говорит, — милорд, покажу вам где душ и прочие разные удобства…
— Пожрать бы чего-нибудь. — Тонко намекаю ему я.
— Не извольте беспокоится. Как вы проснетесь, приказано стол к праздничному обеду
накрывать.
— А что празднуем?
— Как что? — Удивляется слуга. — В вашу честь обед будет. Не каждый день в
королевской семье прибавление происходит.
Разобрался, как с душем управляться. Помылся. Одежду чистую получил. В столовую
захожу — а там уже вся семейка собралась. Познакомился наконец со всеми. Больше всего мне
Жерар понравился. Душа у него наша, киммерийская, это сразу видно. От такого человека
подлости ждать не станешь. Остальные… так себе. Разобраться еще надо, кто есть ху.
Обедаем. О разных разностях беседуем. Едва ли не каждый свои услуги предлагает.
Джулиан Арденский лес показать хочет, Льювилла — королевство свое подводное, Флора в курс
семейных событий обещает ввести, Каин (который Джулианов сын) в фехтовальный зал тянет,
Оттон про Отражения рассказывает и научить ходить по ним предлагает. А Анжелика про магию
намекает. Мол, каждый истинный бессмертный ею владеть должен хотя бы в самых основах.
Удивляюсь я, на них глядючи. Что это они такие хорошие, добрые? «Подозрительно.» —
Думаю.
— Что, пугает чужое радушие? — На ухо кто-то шепчет.
Оглядываюсь — никого. Кто же со мной говорит-то? Неужели киммерийкие духи-
хранители предостерегают?
— Нет, не они. — Невидимка смеется. И понимаю я вдруг, что не рядом голос раздается, а