За постоянными магическими практиками, рабочими делами, короткими интрижками и прочими жизненными мелочами, Стрэндж почти не заметил, как снова наступил сентябрь.
У Эвансов за прошедшие полгода он побывал всего дважды — не мог проигнорировать приглашения Вивиан на ее юбилей и день рождения старшей дочери, а потому очень удивился, придя на первую в этом учебном году лекцию и увидев среди студентов-первокурсников Петунью.
***
— Здравствуйте еще раз, доктор, — она подошла к нему после окончания пары, слегка смущенно улыбаясь. — А я вот, поступила…
— Неожиданно, мисс Эванс, — Стрэндж усмехнулся, присев на край стола. — Мы ведь виделись не так давно, но вы и словом не обмолвились…
— Ну, я хотела сделать вам сюрприз, — Петунья пожала плечами, чуть заметно покраснев, и прижала к груди учебник. — Я ведь из-за вас… то есть, то, что вы тогда сказали про пациента, которого спасли…
— И вы так вдохновились моим рассказом, что решили пойти в медицину? — Стрэндж приподнял бровь. — Только это ведь не сказка про чудеса и героев, мисс Эванс, это работа. Тяжелая, грязная, неблагодарная и далеко не всегда приводящая к успеху.
— Я понимаю, — серьезно кивнула Петунья. — Но мне действительно интересна медицина, и я хочу быть полезной… хочу помогать людям, понимаете?
— О, да, — с непередаваемым выражением протянул Стрэндж. — Вы даже не представляете себе, насколько. Что ж, желаю вам удачи, надеюсь, за время учебы вы не передумаете.
— Не передумаю.
***
— Стивен! — в коридоре Стрэнджа поймал Дэвид МакДауэлл — его коллега, приятель и по совместительству преподаватель нейрофизиологии.
— Привет, Дэвид.
— Ты торопишься? — серые глаза приятеля подозрительно сверкали.
Стрэндж взглянул на часы.
— Да нет, у меня окно…
— Отлично! — МакДауэлл схватил его под руку и повел вперед по коридору. — Слушай, у меня к тебе дело на миллион.
— В фунтах или долларах?
— Да я серьезно! Тут в научных кругах появились слухи об экспериментальной методике лечения опухолей авторства некоего Лоуренса…
— Я слышал, — фыркнул Стрэндж.
Он еще во времена собственного студенчества читал об этих исследованиях, правда в его мире автором был другой ученый. И о грандиозном скандале, разразившемся вокруг его экспериментов читал. Кажется, это было как раз в семьдесят седьмом…
— И что ты думаешь?
— Тут не о чем думать. Его методика нежизнеспособна, потому что не учитывает и сотой доли возможных рисков.
— Вот! — воодушевился Дэвид. — И мне так кажется! Я тебе больше скажу, у меня есть идеи, как сделать его методику жизнеспособной. Но мне нужна твоя помощь…
Стрэндж нахмурился. О том, как дорабатывалась эта методика и какие ошибки в ней были выявлены он тоже помнил.
— Ну же, Стивен, давай попробуем! Хотя бы обсудим… у тебя огромный практический опыт, у меня масса научных работ, мы с тобой чертовы гении, неужели не заткнем за пояс этого отсталого консерватора?
Ой нехорошо присваивать чужие открытия, ой нехорошо… С другой стороны, это ведь параллельное измерение? И кому станет хуже, если одно действительно полезное открытие, способное спасти сотни жизней, произойдет чуть раньше?
— Это будет бомба!
— Вечером у меня. Прихвати свои исследования по нейронным связям…
***
Три года спустя.
— А-а, чтоб тебя! — Стрэндж раздраженно захлопнул толстый темномагический гримуар, едва сдержавшись, чтобы не запустить его в стену.
Четыре года, прошедшие с того дня, когда он появился из ниоткуда на окраине Коукворта, выдались насыщенными и весьма плодотворными.
Стивен успел стать одним из самых высокооплачиваемых лекторов в Англии, совершить парочку открытий, заработав себе имя в научных кругах, смотаться в Штаты, поинтересовавшись судьбой своих знакомых из прошлой жизни и убедившись, что никого из них в этой реальности не существует, познакомиться с очаровательной практиканткой по имени Джессика, расстаться с ней, выпить пятидесятилетнего коньяка с ректором Оксфорда, побывать на приеме у Ее Величества, освоить все тонкости местной магии, ввязаться в пару драк в Лютном, завести несколько полезных знакомств в волшебном мире, в том числе с Горбином, Сметвиком и Олливандером, прочесть целую тонну книг, научиться варить зелья и собирать простенькие артефакты, купить просторную квартиру и даже привыкнуть наконец к отсутствию в этом времени интернета (хотя, признаться, его скорбь по Гуглу была безмерна).
Но единственное, чего Стрэнджу так и не удалось сделать, это отыскать возможность вернуться в свой мир.
Нет, не то чтобы ему не нравилась его новая жизнь, вовсе нет. Она была хорошей, очень хорошей. Заниматься любимым делом, получить признание, жить в центре Лондона, владеть волшебством почти без обязательств и не иметь необходимости бесконечно бороться со всякими инопланетными угрозами… это было заманчиво. Правда.
Но в глубине души никак не исчезало противное ощущение, что он живет не своей жизнью. Что этот мир ему чужой. Что его не должно здесь быть.
И это ощущение снова и снова толкало Стрэнджа на поиски. Поняв, что в магическом сообществе Британии о путешествиях между мирами никто не слышал, он начал совершать вылазки в другие страны. США, Франция, Германия, СССР, Китай… Он общался с магами, медиумами, шаманами, гадалками и колдунами вуду, но все они только разводили руками. Перемещения во времени — да пожалуйста, в пространстве — сколько угодно, предлагали даже смену тела, но вот о том, как попасть в другое измерение, никто не знал.
Правда, одна тибетская ворожея предсказала ему, что искомое найдет его само, причем в самый неожиданный момент.
Стрэндж только зубами скрипнул. Сидеть, сложа руки, и ждать у моря погоды было не в его характере.
Он свято верил в то, что если долго мучиться, что-нибудь получится. В конце концов, нашел же он способ исцелить руки, когда все вокруг твердили ему, что это невозможно!
Только в этот раз, похоже, путеводной нити в лице очередного Джонатана Пэнгборна ждать не приходится.
***
На лекцию в колледж Стрэндж пришел невыспавшийся, мрачный и злой.
Накануне он впервые за долгое время напился, хороня очередную надежду на возвращение, и теперь чувствовал себя весьма паршиво.
Наверное поэтому он только под конец занятия заметил, что место за первой партой, где обычно сидела Петунья Эванс, сегодня пустует.
Где-то на краю сознания мелькнуло дурное предчувствие.
Петунья зарекомендовала себя крайне ответственной и целеустремленной студенткой, и за все два года, казалось, не пропустила ни одной лекции. Его, по крайней мере.
— Кто-нибудь знает, что случилось с мисс Эванс?
Студенты отрицательно замотали головами. И только одна девушка, всегда занимавшая место рядом с Петуньей, обеспокоенно нахмурилась.
— Я сама за нее волнуюсь, профессор Стрэндж. Тунья редко пропускает занятия, но всегда предупреждает заранее, звонит мне или в деканат, а тут пропала, уже третий день не появляется. Я ей звонила, но никто не отвечает.
Предчувствие стремительно перерастало в беспокойство.
— Спасибо, мисс Джонсон. Лекция окончена, все свободны.
========== Однажды вечером… ==========
Сразу после окончания пар Стрэндж аппарировал в Коукворт.
Беспокойство, не отпускавшее его с самого утра, только усилилось при виде темных окон всегда ярко освещенного дома Эвансов.
Со старшими Эвансами он не виделся довольно давно. Наверное, около полугода. Нет, они по-прежнему поддерживали связь, поздравляли друг друга с праздниками, но в последнее время все больше по телефону или открытками.
А Лили Стрэндж и вовсе последний раз видел летом семьдесят восьмого. Приглашение на свадьбу застало его в Алтайской глуши, куда его занесли бесконечные поиски, и, разумеется, отказать ей он не мог. К слову, жених и его приятель-шафер Стрэнджу не понравились совершенно. Наглые, взбалмошные, этакие мажоры, с детства привыкшие получать все по щелчку, да еще на блюдечке с золотой каемочкой. Одно их явно пренебрежительное отношение к маггловским родственникам невесты чего стоило, не говоря уже о крайне неприятном инциденте со Снейпом, пришедшим поздравить подругу.
Впрочем, Стрэндж вмешиваться в чужую личную жизнь не собирался. Кто его спрашивал, в конце концов?
— Петунья? — открыв магией запертую изнутри дверь, Стивен вошел в темную прихожую. — Вивиан?
Откуда-то из глубины дома донеслись глухие, сдавленные звуки, подозрительно походившие на плач.
Стрэндж щелкнул пальцами, подвесив в воздухе рядом с собой светящийся шарик, вошел в гостиную, из которой шел звук, и замер.
Девушка лежала на диване, уткнувшись лицом в спинку и обняв руками колени. Ее плечи мелко вздрагивали.
— Петунья?
Она резко дернулась, словно только сейчас услышав его, и обернулась, приняв сидячее положение.
— Это вы? — она всхлипнула и прикрыла глаза ладонью, щурясь от яркого света.
Стрэндж махнул рукой, заставив свет рассредточиться по помещению крошечными светлячками, лишь слегка разгоняющими тьму. Впрочем, этого оказалось достаточно, чтобы заметить бледное, покрытое красными пятнами лицо Петуньи и ее опухшие от слез глаза.
— Петунья, что случилось? — внезапно севшим голосом спросил Стрэндж, вглядываясь в ее лицо. — Где твои родители?
Внезапно ее лицо исказила болезненная судорога, из глаз с новой силой хлынули слезы.
— Они… — Петунья сжалась, обхватив себя за плечи, — их нет… они погибли… разбились на машине… три дня назад…
Стрэндж на мгновение прикрыл глаза. Эвансы хоть и не были для него близкими людьми, но они все же были ему не чужие, и новость об их гибели отдалась холодом где-то внутри. А вместе с этим ощущением и глухими рыданиями Петуньи пришла растерянность, чему он не научился за всю свою бурную, насыщенную жизнь — так это утешать других. Он слишком хорошо знал, что никакие слова в такой ситуации не помогут, только сделают хуже.
Поэтому он просто сел на диван рядом с Петуньей и обнял ее. Та в первый момент вздрогнула, попытавшись было отстраниться, но уже в следующий момент вцепилась в его пиджак, словно в спасательный круг, и, уткнувшись в его плечо, зарыдала еще горше.
Так они и сидели вдвоем под парящими в воздухе светлячками, пока наконец первые слезы не иссякли, и Петунья не затихла, только изредка всхлипывая.
— Доктор… — ее голос звучал глухо и как-то опустошенно, — я не знаю, что мне делать… Соседки обещали помочь с похоронами, но… я не знаю… я просто ничего не понимаю…
— Это шок, — Стивен погладил ее по волосам. — Скоро пройдет.
— И Лили… — Петунья всхлипнула и подняла него красные глаза. — Она даже не знает… Она пропала куда-то в последнее время, а я… я даже не знаю, как с ней связаться…
Стрэндж нахмурился.
В отличие от Петуньи, он прекрасно знал, что в магическом мире сейчас идет война. Впрочем, война — это громко сказано. Так, локальный конфликт Светлого прогрессора Дамблдора с Темным консерватором Волдемортом. Причем оба — те еще мечтатели. Один грезит о слиянии двух миров, другой о полной изоляции от магглов, и оба, кажется, искренне не понимают, что и первое, и второе — утопия.
Слияние миров невозможно по той простой причине, что волшебников гораздо меньше, чем магглов, и стоит им открыто заявить о своем существовании, как их тут же разберут на запчасти многочисленные ученые, желающие понять, каким местом они колдуют, и нельзя ли всем так же.
Изоляция невозможна тем более, и все по той же причине — в абсолютно закрытом социуме маги просто вымрут в ближайшую пару сотен лет.
В общем и целом, Стрэндж был категорически не согласен ни с одной из сторон, а потому вмешиваться в эти междоусобные разборки не собирался. У британских магов свои головы на плечах имеются — вот пусть сами и решают, что для них лучше.
Но вот Лили… Стивен еще помнил, как она восхищалась Дамблдором в школьные годы, и подозревал, что с тех пор вряд ли что-то изменилось. И если она по глупости ввязалась в эти политические игры… Впрочем, Петунье об этом знать совершенно не обязательно. Тем более сейчас.
— Значит так, — он решительно поднялся на ноги и поднял девушку. — Лили я постараюсь найти. А ты сейчас берешь необходимые вещи на ближайшие несколько дней и идешь со мной.
— К-куда? — всхлипнула Петунья.
— Ко мне. Одну я тебя здесь не оставлю. С похоронами тоже решим. Ну? И что стоим? Бегом за вещами!
Петунья вздрогнула, затем моргнула, явно с трудом соображая, но потом покорно поплелась наверх. Видимо, сейчас ей было настолько плохо, что уже все равно.
Через несколько минут она спустилась с небольшой сумкой в руке и все тем же отсутствующим выражением лица. Глянула на часы.
— Поздно уже… на поезд не успеем.
— Обойдемся, — Стрэндж протянул руку, — сюда иди. Держись за меня. Крепче. Аппарация — штука не из приятных.
— Аппа… — начала было Петунья, но было поздно.
***
Следующие две недели выдались напряженными.
Лекции, организация похорон, поиски Лили, а еще нужно было каждое утро почти силой выпихивать Петунью в колледж, иначе она могла целый день пролежать на кровати в гостевой комнате, глядя в стену.
Не то чтобы Стрэнджу было жаль кровати, ему было жаль Петунью. Он по собственному опыту знал, что работа (а в ее случае — учеба) единственное, что не дает впасть в депрессию в подобных случаях.
И если с первым, вторым и четвертым он еще более-менее справлялся, то с поисками Лили все оказалось гораздо сложнее.
Сова, отправленная к ней с письмом, вернулась спустя сутки обратно все с тем же письмом, что означало — адресат по каким-то причинам недоступен. Попытки выяснить что-нибудь через знакомых тоже ни к чему не привели — о Поттерах или давно не слышали, или просто не знали, где они находятся. Единственное, что удалось выяснить — Лили и ее муж уже некоторое время являлись активными членами Ордена Феникса и сражались на стороне Дамблдора.