— Так и задрыгнем тут, — прокричал Андрейка, начав намокать от брызг. А стояли они босиком в прохладной воде.
— Да уж, и не высунешься, — поддакнула Ванька, поглядывая на Таньку. У той уж губы посинели от холода. — Зря ты за нами увязалась, заболеешь.
— Вот ещё! Я ж не некоторые, которые чуть что, сразу воспалением болеют, — скривила губы Танька, и отвернулась. Ванька вспыхнул и тоже отвернулся.
— Кажись, стихает, — вступил в зачинавшуюся ссору Андрейка. А дождь, действительно, заметно умерил свой пыл. А затем и вовсе прекратился.
Друзья пошагали на выход, завершая ритуал «прохода». Пока они вертелись под мостом, в воздухе что-то изменилось. Изменилось так, что они сразу почувствовали. Почувствовали, что воздух не тот, звуки не те, и свет даже будто изменился.
Ванька резко распрямился из-под мостика, ошарашено оглядываясь.
— Сработало… — еле пробормотал он.
— Чего? — друзья его выбирались вслед. — Чего бормочешь?
Они прервались на полуслове, обалдели от увиденного.
Пруд был, даже кое-какая растительность была, особенно по левому берегу. И мостик был, и плотина шумела позади. А вот окружение давило неузнаваемо. Белые громады зданий высились на правом берегу, горизонт застилали целые скопища этих строений, а впереди маячил мост.
— Что за хреновина?! — не сдержал Андрейка бранных слов. — Как так? Где… где всё?
Танька молчала, с открытым ртом озираясь по сторонам.
— Точно, как в видении! Всё так! Вон, и мост есть! — быстро заговорил в волнении Ванька. — Всё, нету наших деревень тут. Пруд только и остался из нашего.
Они медленно выбрались на мост, и пошли по берегу. Было пустынно — погода продолжала погромыхивать, небеса набухшей серостью грозили того и гляди полить дождём.
— Это чего ж получается, а, мальчики? — сказала Танька. — А дом мой где теперь?
— Нету, Таньк, тут дома твоего, вона — футбольное поле тут теперь и, вон, площадки какие-то. А чуть дальше дома эти огромадные, — Ванька, как опытный экскурсовод, махал руками, показывая.
— Постой, Мельников! Ты чего такое городишь? Как нет дома моего? Давай, возвращай его!
— Как я тебе его верну-то? Видишь, всё кругом какое! Не наше.
— Не знаю я ничего про наше или не наше! Я домой хочу, не хочу ваших домов огромадных и полей футбольных! — в глазах её появились слёзы, а голос дрогнул.
Ванька в растерянности стоял, не зная, что ответить.
— Говорил же, зря её взяли, — зашипел Андрейка. — Но, так-то она права — как нам назад теперь?
Тут Ванька понял, что про назад он ничего и не знает. Он даже и не думал, как назад. Он почесал голову.
— Назад? Надо, может, это… ещё раз пролезть?
— Может? То есть, ты чего, и не знаешь, выходит?
— Ну, как не знаю, я и сюда дороги не знал, видишь, само ж получилось.
— Получилось! — передразнил друга Андрейка и полез обратно под мост. Остальные поползли за ним.
Они попробовали и туда, и сюда, и с одной стороны, и с другой — ничего не происходило.
— Мда… чего делать теперь?
Они сидели в задумчивости на берегу. Танька тихонько всхлипывала. Безнадёжность и ощущение бездомности, потери всего овладела ими, и было совсем не до окружающего их непонятного мира.
— Слышь, краевед несчастный, покопайся там в видениях своих, может, было ещё чего?
Ванька пожал плечами, задумался ещё крепче. Вдруг лицо озарилось, он вскочил.
— Точняк! Перепутал я, болван! — здесь вход, там выход! — он махнул рукой в сторону Шипилово.
— Где там? — друзья тоже заволновались.
— Ну, там, под шипиловской плотиной.
— А ежели её здесь и нету, плотины, а? — прищурился Андрейка.
— Нету? — Ванька озадаченно уставился вдаль. — Не, должна быть! — уверенно закончил он пререкания. — Пойдёмте. Надо только по кустам ныкаться, мало ли, чего здесь за люди.
— И кто знает, какие порядки.
— Мальчики, только вы меня не бросайте, — жалостливо попросила Танька. И куда только подевалась гроза всех местных пацанов?
— Таньк, ты чего? Русские своих не бросают, — Ванька храбрился и начал строить из себя героя.
— Ладно, пойдём уже, — охолонул его Андрейка.
Они, крадучись, пошли вдоль берега, прижимаясь к песчаной полоске возле воды.
— Может, всё-таки по дорожке пойдём? — предложила Таня, указывая на многочисленные асфальтированные дорожки, пересекающие явно парковую зону.
— Не, надо к кустам жаться. Народ лучше обходить стороной, — Ванька кивнул на редких граждан. Но, хотя они и старались прятаться, любопытство брало верх — они частенько притормаживали, разглядывая необычно одетых граждан.
— А велик, велик, ты видал, какой? — Андрейка кивнул на пролетевшего мимо них велосипедиста, разодетого, как попугай.
— Ага.
Идти было не так уж и далеко — в своём мире этот путь они проходили минут за сорок. Но тут они постоянно отвлекались, старались прятаться и продвигались медленно. Погода продолжала пугать своей неустойчивостью, поэтому гуляющих было немного.
Подошли к мосту, который рассекал пруд пополам. Посредине был насыпан островок. Сверху по дороге сновала уйма машин, да и сама дорога была широченная.
— Ого! Какие машины! — вся троица заворожено уставилась на дорогу, где проносились невиданной формы автомобили.
— А это троллейбус, гляди! — Ванька указала на «рогатого» с номером «71», горящего яркими лампочками.
— Ладно, хватит пялиться, а то не дойдём никогда.
— Или милиционер какой-нибудь остановит, а мы явно отличаемся от тутошних, — согласился с другом Ванька.
После моста они вышли к родной местности — совсем, прямо самой-самой родной. Замерли, выйдя на пригорок, отсюда в их мире открывался вид на Шипилово, а хутор прямо подходил к воде.
— Ни одного домика не осталось… — выдохнул Ванька. Как ни готовил он себя к тому, что тут тоже всё по-другому, как ни явственны были его видения — реальность стукнула пребольно.
Андрейка тоже глядел, хмурясь, не мог оторваться.
— А, теперь вам тоже несладко? — чуть злорадно заметила Таня. Она уже отошла от шокового расстройства. Более того, в ней взыграло чисто девичье — она особенно пристально разглядывала встречающийся женский пол, отмечая вызывающие одежды.
Мальчики понуро глянули на неё и, не отвечая, пошли дальше. Вот уж и дорожка. Контуры сохранились, только покрыта плиткой и асфальтом, а сбоку не дома, а какие-то клетки. Ребята заволновались, но уже не от изменений вокруг, а от того, что подходили к плотине — вдруг её не будет. Но вот показалась. Почти и не изменилась. Кое-где подкрашено, побелено.
Первым разулся Ванька и полез в арку.
— Чего вы застряли? Вместе ж надо! — позвал друзей. Те заторопились и сунулись к нему. В проходе притихли, не решаясь идти дальше. — Ладно, была не была! Аааа! — Ванька закричал и побежал, брызгая во все стороны. Андрейка с Таней ринулись за ним.
Выскочили наружу. Тишина, только птицы слегка гомонят. Гроза, отшумев, отходила на юг.
— Получилось, — прошептал Ванька, — Получилось! Ура! — уже заорал он.
Они запрыгали по мелководью, крича и вереща.
— Э! Орлы! Хорош орать! — из-за дерева выглянул рыбак — дядя Егор.
— Да мы это… заигрались, дядь Егор, — пролепетал улыбающийся Ванька.
— Ага, игруны. Идите-ка отсюда, горлопаны, — сурово добавил мужичок, перезакидывая удочку. После грозы не клевало.
И они ушли, подобрав мокрые штаны, шлёпая сырыми ботинками.
— Ладно, мальчики — весело было, но я пойду. Потом как-нибудь ещё сходим, да? — Таня была снова уверенна, игрива и иронична. — Только вы уж подготовьтесь, чтобы без сюрпризов, ладно?
— Как это без сюрпризов?! Попала в другой мир, и чтобы там всё было понятно и обычно? Чего ты говоришь такое? — вдруг разозлился Ванька за «свой» этот новый мир. Ведь это его открытие, а она, будто в магазин пришла.
— Ладно, Ванюша, не серчай. Я ж так, по дружбе. Всё, увидимся, — она махнула изящной кистью и пошла лёгкой походкой в обратную сторону.
— Выпендрёжница, — оценил Андрейка. — Ладно, чего ты разошёлся? Она ж девчонка. Чего с неё взять? Пойдём по домам.
Они были вымотаны впечатлениями, и сил на обсуждение не осталось. Это уже в кровати, Ванька ворочался с боку на бок, потом лежал на спине, упёршись взглядом в потолок, бурлил от приключившегося. «А в какой же год мы попали? Ведь всё, как говорил отец — машины, дома, дороги. Люди только какие-то чудные. А домами так всё застроено, что и не продохнуть. Как же они там живут?» Он мучил себя вопросами, не находя ответа. Так и не спал почти до рассвета, взбудораженный. Лишь под утро забылся недолгим сном.
На следующий день решил, что пойдёт один.
Долго рассуждал: «Нечего их с собой водить пока. Разведаю сам сначала. Интересно только, сколько можно там шастать? Чтобы тут не хватились… хм… в тот раз погода прямо совместилась, там были где-то час-полтора. Здесь как раз тоже гроза затихла. Похоже, что сколько там, что столько и тут. Надо чтобы и до?ма не засекли, и чтобы Андрейка не узнал».
А Андрейка не дремал. Он тоже был пропитан небывалым путешествием.
— Ну, чего, может, прямо после школы ещё разок и попробуем?
— Не, думаю, надо погодить пока, — уклонился Ванька.
— Чего годить-то, Ваньк? Надо поскорее узнать, как там и чего.
— Подготовиться надо, время выгадать.
— Фу-ты нуты! Чего тут готовиться? Чего выгадывать?
— Ну, там — понять, куда ходить, куда не ходить, какое время лучше выбрать. И потом, надо же с борисовскими не пересечься! А то представь, вся эта орава за нами увяжется.
Андрейка замолк, задумался.
— Насчёт борисовских — это ты прав, это нужно продумать. Только это дело не сложное — с Танькой договориться, и готово! А вот остальное — это ты чего-то мутишь! Там по месту и узнаем, какое время лучше. Риск это дело такое… Давай, что ли, в среду и попробуем, а? А то завтра меня отец припахал. До вечера проболтаемся.
— Давай на среду. Идёт, — согласился Ванька. «Ага, вот завтра я как раз и сбегаю туда один. Главное, чтобы борисовские не заметили», — вероломно он состроил план, исключив из этого плана друга. Хотя делал он это совсем не от эгоизма, совсем наоборот. Он хорошо запомнил не только ошарашенность и страх за себя в том мире, но и волнения за то, что затащил чёрти куда своих товарищей. Его терзала вина, что из-за своих видений он подверг их непонятной опасности и риску. «Решено. Дома скажу, что футбол до вечера. Должно хватить времени».
Во вторник сразу после школы, пообедав, убедившись, что друг уехал с отцом, сославшись на футбол, быстрым шагом удалился в Борисово. «Расписание» борисовских на сегодня он не узнавал, поэтому, приблизившись к деревне, стал красться.
— Чёрт! — тихонько выругался. Возле плотины возились местные. Они затеяли какую-то игру и скоро покидать насиженное место совсем не собирались.
Ванька сидел за кустом, ожидая, когда же проход освободиться. Однако детвора не торопилась, с гиканьем и уханьем играя в войнушку. Ванька уже отсидел ноги, да и время поджимало. Он решился.
— А, ладно! — Ванька подскочил и шустро побежал к плотине. Снизу, от маленького прудика. Его заметили не сразу, и он успел подлезть под мостик. Тут засвистели.
— Шипиловские! — заорали сбоку. И вся толпа, улюлюкая, ринулась за пришельцем. Ванька же, как был, в ботинках по воде метнулся на выход из-под мостика. И когда он вылез наружу, крики преследования резко оборвались. Он выглянул. Так и есть, переход состоялся. Он снова был в этом загадочном и непонятном мире. Но он сразу заметил, что было всё не так, как в прошлый раз. Вдалеке, возле моста (мост на месте) не было здоровенной церкви. Да и дорожек было меньше возле пруда. Ходя дома эти огромные, голубые, белые и коричневые также закрывали, казалось, треть неба.
Ванька вылез и неспешно пошёл вдоль берега. План его был отойти от пруда на юг. Хотел пройти там, где привык видеть колхозное поле, сады и край Борисова. Потом по прямой перейти Шипиловский овраг, родные места и закончить возле школы. Спуститься к плотине уже шипиловской и вернуться домой. План был, что придавало уверенности. Но уверенность быстро схлынула, когда он увидел, что кругом полно людей. Люди были разные: пожилые и молодые, с колясками и велосипедами; они прогуливались, играли, сидели на лавочках. Одеты они были, само собой, чудновато. «Кепку надо снять. Не ходят здесь пацаны в кепках», — сразу отметил путешественник, и запихал головной убор в карман.
Он поднялся по взгорку в сторону от пруда, заглубляясь во дворы домов. Изнутри всё тоже было чудно? — везде заборы, угловатые машины, кругом асфальт. На него оглядывались и посматривали. Но он старался прошмыгнуть поскорее, отчего прямого контакта с местными товарищами избегал.
Ванька был хорошо обучен ориентироваться по солнцу, поэтому, когда он вышел на большую улицу с оживлённым движением, он повернул чётко на запад и двинул в сторону родного оврага.
«Интересно, какой день недели тут? Ведь должны же работать люди — отчего так много народу на улицах? Ага, вон школьники явно. Портфели, группкой идут. Форма только странная» Ванька неторопливо шёл, вертя кругом головой. На него вроде и не очень обращали внимание. Взрослым было не до странного паренька в широких штанах и холщовой рубахе, а своих ровесников Ванька старался избегать. Издалека завидев таких, прятался в проулки. «У пацанов лица не сильно дружелюбные. Точно пристанут, не отмахаешься» Тут дома (Ванька ясно понял, что в этих огромных зданиях живут — вон, и бельё на балконах сушилось) расступились и он вышел на простор. Впереди шумела огромная дорога — под ней они пролезали в прошлый раз, подлезали под мостом через Борисовский пруд. Слева тянулся сад, зажатый коробками домов, дорогами и прочим асфальтом. Ванька пытался понять, где он относительно своего домашнего мира.
— Не, не наш это сад, поле у нас здесь было, — решил он, разговаривая сам с собой тихонько вслух. — Ага, вот тут овражек к пруду, а следующий за ним уже наш. Значит, за тем домом кладбище.
Кладбище. Тут Ванька по-настоящему испугался. Испугался, что не найдёт его — именно захоронения предков казались ему чем-то незыблемым, что не рушится веками. «А если его нет, может это и не продолжение нашего мира… как же не быть кладбищу? Ведь там же прадед…», — Ваньке вдруг стало грустно. Он тряхнул головой, не давая себе размякнуть. И решительно пошёл вдоль шоссе на юг, решив зайти в обход к родному оврагу.
Кругом были всё те же огромные здания, одинаково загромождающие пространство. Впереди замаячила площадь, где было скопление транспорта. Тянуло гарью. Вообще, в этом мире постоянно воняло, заметил Ванька. А возле шоссе так и вообще было не продохнуть. Он постоянно подкашливал.
Ориентация в пространстве сильно затруднилась, всё кругом было мало знакомо. Лишь очертания рельефа, слабо выраженные в этой застройке, позволяли понимать местоположение. Ванька постоянно оборачивался — пока виднелся пруд, было примерно ясно, где находишься. Вот, на восток, в месте перекрёстка шоссе с улицей наметилось понижение. Сердце Ваньки застучало побыстрее, нутром он понял, что надо туда. Однако перейти шоссе было не так-то просто — на огромной скорости сновали полчища страшных машин, автобусов и грузовиков. «Как они тут переходят?» Улучив момент, Ванька перебежал половину дороги, застряв ненадолго на середине, обождав, ещё минуту-другую, перебежал и здесь. И только потом, уже углядел, как чуть дальше люди исчезают в проломе со ступенькам, появляются уже с другой стороны шоссе. «Ага! Переход-то подземный!», — Ванька присвистнул.
Пошёл по дорожке с асфальтом. На другой стороне примыкало к жилому зданию небольшое строение с вывеской «Дом Книги». Ванька по-деловому заприметил это место, но, как его ни тянуло (ведь сколько там можно почерпнуть информации!) туда, он решил оставить посещение на другой раз. Сейчас он спускался к кубическому дому с забором по периметру. Возле него виднелся лесок. Приближаясь, Ванька двинулся уже почти бегом.