– Я не стану возвращаться в кровать, – сообщила Хисуи. Её голос дрогнул, выдав вернувшийся страх.
– Для того, о чём ты думаешь, нам кровать не обязательна, – улыбнулся дракон, окинул Хисуи долгим, пронизывающим взглядом и обхватил себя руками. Принцесса почувствовала себя неудобно и поспешила спрятаться под простынёй.
– Какая милая девочка, – промурлыкал Ксенион, но не пошевелился. Он выглядел очень довольным и всё разглядывал Хисуи. А она разглядывала его и в который раз удивлялась тому, что ни одна деталь во внешности Ксениона Кэтслея в человеческой форме не намекает на его отвратительную сущность. Скорее вызывает доверие. Да, гармонией черт не отличается, но и некрасивым не назвать. Всего лишь высокий, в сравнении с людьми, стройный худой мужчина с очень гладкой светлой кожей и необычным лицом. Черты не портят впечатление, они, скорее, просто необычно смотрятся в сочетании: очень широкие челюсть и рот, большой гладкий подбородок в сочетании с девичьи хрупким и чуть вздёрнутым носом, короткими изумрудными бровями вразлёт и невероятно длинными ресницами. Яркие, полные красных искр, тёплые, желтовато-коричневые, большие, широко расставленные глаза с изящно приподнятыми внешними и опущенными внутренними уголками век. Болотного оттенка зелёные волосы обычно заколоты на затылке на манер перевёртышей, но всё равно струятся по спине почти до пояса. И ничего больше. А сколько женщин соблазнилось!..
– Ты меня уже изнасиловал?
– Чего? – Ксенион так удивлённо и широко раскрыл глаза, что Хисуи почувствовала себя глупо. Но надо же знать точно!..
– Так ты со мной ничего не делал?
– Ну как не делал… мазью ступни обрабатывал, купал тебя и переодевал… как куколку. Но могу ещё чего-нибудь поделать…
Говоря это сладко и вкрадчиво, он медленно подошёл и сел на край кровати. Его взгляд без усилий проник в душу. Оставаясь очень близко, но не касаясь физически, он впускал в её тело что-то очень расслабляющее, похожее на приятный сон. Неужели она впервые смогла отследить начало того самого впечатляющего воздействия первого дракона-ящера? Чтобы не стать жертвой его контроля в очередной раз, Хисуи постаралась сосредоточиться на деталях. Но не могла отвести глаз от его лица. Пришлось начать оценивать запахи и звуки. Получилось отвлечься на цветочный аромат. Но этот цветок не отсюда. Он пахнет сильнее и немного иначе, чем рассыпанные всюду лепестки всех оттенков неба.
Да, это у него в причёске белеет крупный, искусственный, надушенный цветок. У мужчин, в большинстве своём, так украшать волосы не принято. Богатые перевёртыши делают причёски с драгоценными камнями, а фитские мужчины иногда вплетают шнурки с бусинками и перьями. Но Ксенион Кэтслей, первый сын перевёртыша, с помощью магии и химии рождённый человеческой женщиной, подчиняется только тем правилам, которые ему нравятся. Ещё на Клервинде он и вовсе не закалывал волосы. Но там не бывало сильных ветров. Здесь же, на Пенрине, империя познакомилась со штормовыми ветрами. Клан Росслеев не позволял погоде показать настоящий ураган… Ураган… Ураган – это Кантабриллин. Что бы она сейчас сделала?
Правильно, с присущим ей апломбом послала бы дракона за кофейком.
– Хочу кофе! – почти идеально подражая подруге, потребовала Хисуи. – Сливок и сахара, пожалуйста. А на тот случай, если мне не понравится, принеси ещё и горячий шоколад с взбитыми сливками.
– Я? – поднялся Ксенион.
Хисуи с трудом сглотнула и посмотрела на главу клана Дан-на-Хэйвин. Перегнула палку?
У него на лице написано удивление, но ещё надежда и зарождающийся восторг.
– Можешь и ты, если хочешь, – махнула рукой Хисуи, постаравшись скрыть замешательство.
– Я мигом, – радостно бросил Ксенион и исчез за дверью.
Часто моргая ему вслед, Хисуи заставила себя захлопнуть рот, открывшийся было.
Во-первых, возникают вопросы. Что он задумал? Или вот это: если всё равно собирается её убить тем медленным способом, и оба знают, что жить ей хочется и очень, то что-то подозрительно сдержан. То есть… даже толком руки не протянул.
Во-вторых: Ксениону нравится носить ей кофе, или это только так показалось?
Когда-то нравилось. Ей было тринадцать, когда Ксенион впервые пришёл в дом Соно. Хисуи ещё не была принцессой, но из-за предсказаний ясновидящего о ней уже знали, а открытки с её детским лицом лежали на прилавках магазинов. И герцог империи был не самым высокопоставленным вельможей, пожелавшим увидеть Хисуи, нет. Но он был первым и единственным, кто упорно напрашивался к ней в близкие друзья. С разрешения родителей и ясновидящего после школы он забирал её и вёз в ресторан с красивым видом или в непременно залитое солнечным светом уличное кафе. Уверял, что договорился с Росслеями об идеальной погоде и заказывал горы сладостей. В первый год он ещё пытался с ней разговаривать, но прошлая манера общения Ксениона отталкивала. "Опять говорит глупости. Снова бессмыслица. И ещё. Зачем так тратить время?" – говорила про себя Хисуи, даже не пытаясь смеяться его шуткам. Но он нравился Хисуи. Или даже не он, а то, как она чувствовала себя рядом с ним. Взрослой, умной, серьёзной и спокойной – такой, какой должна быть предсказанная принцесса империи.
Оба быстро сообразили, что лучшее, чем они могут заниматься вместе – это помогать ей учиться. Причём Ксенион, никогда не ходивший в школу, не мог ответить на простейшие вопросы. Его задача состояла в том, чтобы кормить Хисуи пирожными, перелистывать для неё страницы учебников и с самым искренним пиететом восхвалять её умственные способности. В такие дни всё было липким от сладостей, голова девочки занята цифрами, а в душе – полное доверие сидящему перед ней дракону-ящеру. И способным на разработку бессердечных инструкций он не казался.
Ей исполнилось пятнадцать; столицу захватили перевёртыши-квартерианцы, и Ксенион чуть не пожертвовал жизнью ради Хисуи. Но чаще видеться после этого они не стали. Потому что Хисуи полистала учебник истории за следующий курс и наткнулась на информацию о том, скольких женщин Ксенион обрёк на мучительную смерть. И о том, что все эти женщины были человеческого вида, как и она. Прочла о том, что в периоды войны Севера и Юга Ксенион имел прозвище "Кукловод" и о том, что он более влиятелен, чем все последние лидеры клана Дан-на-Хэйвин, которым он вроде бы просто служил.
Но в 44-ом году эпохи Террора Сапфира, ещё на старой планете, Хисуи окончательно разорвала отношения. Это было двадцать лет назад. Стояла осень и…
…Перевёртыши пошли на снижение, и уже через восемь тактов наглухо бронированный, но стильный и совсем новый паланкин принца Ли опустился на твёрдую землю. Смелая Кантабриллин ступила на утёс первая.
– Ого! – услышали её подруги. – Здесь так!.. Необычно.
Сапфирта, всегда внимательная и сдержанная, вышла следом и, после паузы, коротко согласилась.
Хисуи, сжав в руке кожаный ремешок коричневой дорожной сумки, вылезла навстречу ударившему в нос свежему, солёному ветру. Огромное серое море сразу же захватило всё внимание. Ей, Хисуи, человеческой девушке, всегда жившей в городе и никогда не поднимавшейся в полёте ввысь, до сих пор был неведом подобного размаха простор. И никак не насмотреться!..
Но хватило одного взгляда вниз, со скалы, чтобы от страха начали подкашиваться ноги и закружилась голова.
Подруги же быстро пришли в себя после периода удивления. Перевёртыш Сапфирта и темнокрылая Кантабриллин – способные к полётам человекоподобные. К тому же дочери принцев, а значит, нагляделись всякого сверх желания.
– Хватай её и пошли! – донеслось уже издалека. Это Кантабриллин унеслась прочь от моря. Перевёртыши принца Ли схватили паланкин и тоже улетели.
– Пусть ещё посмотрит, – махнула рукой Сапфирта.
– Успеет, мы здесь застряли на целые сутки! – крича, настаивала Кантабриллин.
– Действительно, – переглянулись, одновременно кивнули Хисуи и Сапфирта и, аккуратно ступая, пошли вниз. Но камни под ногами нигде не осыпались, и даже щебень лежал в подходящих углублениях. Словно бы когда-то здесь бушевали такие шторма и такие ветры, что с утёса вылетело всё, что не застряло там навечно. Но на Клервинде не бывало таких ветров… Сапфирта всё равно крепко держала Хисуи за локоть, и та взглянула на домик рыбака в ста шагах от края скалы, нависающей над линией берега. Девушек у дверей ждали Кантабриллин, ясновидящий и какая-то женщина.
– Я – Джой, – представилась румяная шатенка в красивой розовой шали. – Мой муж, Краттал, сейчас в море. Но он просил передать, что сожалеет о невозможности встретить вас лично и просит чувствовать себя здесь свободно.
Сейчас Джой смотрела только на Хисуи, обращалась прежде всех к ней и едва взглянула на Сапфирту.
Ну да, подруги во всём лучше Хисуи, но они пока ещё ничего не сделали для империи. С другой стороны, если отбросить лишнее и посмотреть правде в лицо, то и Хисуи сделала очень мало. Могла бы сделать, но ясновидящий решил не ждать и сам провёл реформирование денежно-продовольственной системы, пользуясь результатами гипотетического будущего интеллектуального труда принцессы империи Хисуи Соно. Сейчас она всего лишь присматривает за работой "Соно-контроль" и изредка создаёт формулы для решения проблем системы. В меру своего нынешнего ума.
И всё ещё не научилась держать себя подобающе. Всё ещё смущалась и до дрожи боялась выступлений в парламенте. Плохо. Как до сих пор справлялась и как быть дальше? Ну… как-нибудь.
Хисуи запахнула меховую шаль – прохладно.
– Мы кое-кого убьём сегодня, – буднично ответил ясновидящий на тихий вопрос Сапфирты, когда Джой и Кантабриллин уже вошли в дом.
– Боги, нет!.. – воскликнула Сапфирта. – Я не согласна!
Сапфир, крылатый ясновидящий, в честь которого и была названа подруга Хисуи, посмотрел на девушку-перевёртыша своими ужасно синими глазами.
– Ты должна быть послушна, – елейным голосом произнёс он. – Герард, кажется, именно этому учат.
Словно получив удар под дых, Сапфирта помотала головой, глубоко вдохнула и с болью на лице выпрямилась:
– Я не против играть в ваши грязные игры, если жертвами будут те, кому давно пора под могильный камень, – с плохо сдерживаемой агрессией процедила Сапфирта. – Но невинных и молодых людей я убивать ни за что не стану.
– Ну и молодец, – поднял брови Сапфир. – Убивать-то мы будем эскортесс.
– Мы? – поражённо воскликнули подруги.
– А больше никого не нашлось на эту работу? – подражая Кантабриллин, с иронией спросила Сапфирта.
– Не слишком ли опасно? – внутренне задрожав, пролепетала Хисуи. Убить одну из сильнейших воительниц!.. Да они регенерируют быстрее, чем Хисуи может поднять руки!..
– Да, – кивнул ясновидящий. – Опасно. Да, это должны сделать мы. Мы – четверо. Включая тебя, Хисуи – ты должна быть там. Только Кантабриллин не говорите, не хочу ещё одной такой сцены.
Сапфирта вздрогнула, посмотрела на Хисуи, и подруги встретились взглядами. Обе понимали, что Кантабриллин хитрее, изворотливее Сапфирты в интригах и уловках, но и принципиально гуманнее в довольно неожиданных вещах. Услышав об убийстве, она может взорваться и попытаться улететь, даже не дослушав. Уж лучше поставить её прямо перед фактом, и тогда врождённое стремление защищать "своих" сработает в Кантабриллин раньше мыслей. Не зря же в последние годы всех полукровок-темнокрылых зовут доспешниками – в честь прославленных охранников порядка в столице империи.
– Ну а ты, Хисуи? – повернулся Сапфир к другой своей наперснице. – Больше сказать ничего не хочешь?
– Нет, – пролепетала девушка раньше, чем подумала.
А ведь ей было что сказать, пусть это топтание на месте и дешёвые сопли, как о таком говорили Сапфирта и Кантабриллин, споря между собой. Но нет, не скажет. Она же не из тех, кто настолько смел, открыт и безразличен, кто нагружает своими переживаниями всех окружающих.
Всё дело в спасителе.
Ради неё Ксенион вступил в схватку с обезумевшим принцем дождя и едва не погиб.
Хисуи тогда было всего пятнадцать. И Ксенион сделал это вопреки интересам своего клана и блока, сделал потому, что Хисуи сама по себе нравилась ему. С тех пор Ксенион оставался единственным представителем мужского пола, всерьёз ухаживавшим за ней.
А дело-то в том, что все эскорты и эскортесс рождаются только у драконов-ящеров. Следовательно, придётся стать свидетельницей убийства племянницы или даже дочери Ксениона, своего спасителя.
Она должна была спросить, так ли уж нужно убивать эскортесс, ведь в истории есть замечательные случаи превращения подобных существ в полноценных граждан империи. Но если ясновидящий с абсолютным даром вообще затеял это дело, то ответ однозначен.
Хисуи слишком погрузилась в себя, похоже, потому что очнулась уже в домике, сидя на скамье за большим деревянным столом. Сапфирта и Кантабриллин наблюдали за тем, как Сапфир, известнейший из крылатых на этой планете, помогает Джой по дому. Сначала он точил ножи, а затем принялся за чистку овощей и разделку рыбы. Хозяйке оставалось только охать и ахать от того, насколько настоящий принц империи, родоначальник могущественного клана Сильверстоунов, быстро и умело расправляется с непривычной задачей.
– Ничего подобного, – прошептала Кантабриллин, сверкнув оранжевыми глазами – чёрта с два непривычной!.. Мне рассказывали, как принц Мэйн жил с простыми перевёртышами, скрываясь от Ли, и вполне себе не боялся марать ручки любой работой. Уж наверняка и у Сапфира есть пара историй про то, как он скрывался по три года среди бесправной бедноты. Всё-таки, принцы – древнейшие. Наверняка научились абсолютно всему, и Сапфир – в тайне, конечно, – лучший повар в этой стороне вселенных.
Сапфирта только сузила глаза, продолжив наблюдать за ясновидящим.
Хисуи отвернулась от подруг и увидела как Сапфир, отводя руку Джой со словами "Доверьтесь мне!", чем-то посыпает рыбу.
А затем комнату начал наполнять божественный аромат, от которого рты сразу наполнились слюной. Симфония правоты Кантабриллин завершилась протяжным стоном Джой, положившей на язык кусочек рыбки, предложенный на пробу.
– А Хоакин увлекается скульптурой, – неожиданно рассказала Сапфирта о принце, которому служила, или, скорее, у которого училась. – И всё, что выходит из его рук, всегда превосходит труды прочих мастеров.
– А в чём нравится изощряться Ли? – тихо спросила Хисуи про хозяина Кантабриллин. – Что-то же есть?
– Я говорила, что Ли меня бесит, да? – протянула Кантабриллин, откидываясь назад и скрещивая руки на груди. – У него даже особых увлечений нет. В целом, он любит что-нибудь весёленькое.
– И ни на каком приземлённом мастерстве не вскрылся?
– Нет. Ну, или я не помню.
– М-да, Классик зря делает ставку на Ли… – сухо произнесла Сапфирта. – Ему не добиться твоего сердца, если ты, комнатная девушка, даже не запоминаешь таких вещей.
– Верно. Невозможно заставить девушку полюбить мерзкого мужлана, даже если все вокруг считают его выдающимся.
Джой и Сапфир уже накрывали на стол. После внезапного погружения в чувственное блаженство запахов и вкусов, Хисуи обнаружила себя перед пустой тарелкой. Джой смеялась, глядя на трёх слегка шокированных девушек:
– Добавки не будет! Его высочество сказал, что вам нужен только лёгкий перекус.
– И почему это?! – вскинулась на Сапфира Кантабриллин. – Заставишь нас тренироваться до тошноты?
– Тогда бы Хисуи перепало больше замечательной местной рыбки, – покачал головой крылатый. – Но нас ждёт прогулка по побережью.
– О! – словно что-то вспомнила Джой и тут же выпалила: – Только не гуляйте направо слишком далеко, там, дальше, утёсы осыпаются… впрочем… – и Джой густо покраснела, посмотрев на ясновидящего с абсолютным даром, сидящего совсем рядом.
– Всё в порядке, договаривайте, – мягко попросил Сапфир.
– Раньше жители деревни сообща подрывали или укрепляли береговую линию, как это больше подходило рыбакам и фермерам, но теперь в той стороне никто не живёт.
– Почему? Что не так? – почти в голос спросили Сапфирта и Кантабриллин, живо интересовавшиеся всем тем, как и чем живут простые граждане. В отличие от Хисуи они-то росли в семьях богатеев-принцев.
– Война… – внезапно ослабевшим голосом обронила Джой. – Драконы-ящеры разнесли в пыль почти три сотни домов меньше, чем за восьмую свечи. Это было… давно, в сто семьдесят третьем.. э… той эпохи. Мы с мужем и четырьмя уцелевшими взрослыми неделю искали живых и охраняли от зверья трупы, которые… Я иногда хожу на кладбище. Здесь шесть тысяч шагов до него.