– Там ведь и дети тоже были?.. – дрогнувшим голосом спросила Хисуи.
– Да. Да, конечно. Трое, два мальчика и девочка, поселились здесь, у нас. Ещё пятеро почти сразу же эвакуировались с взрослыми на южный континент. Иногда я молюсь о том, чтобы ни одному из них не пришло в голову отомстить драконам. Они же спаслись только потому, что жили на окраинах, получили небольшой шанс и бежали, не оглядываясь. Их родители, желая спасти младших детей или хоть что-то из вещей… не успели. Представьте, что испытали выжившие дети.
Хисуи замутило. Сапфир сидел молча.
– Почему нельзя было остановить это? – вдруг с непередаваемой болью спросила Джой у ясновидящего.
– Они часто атаковали по всей линии севера, Джой, а планета-то круглая. У меня был нелёгкий выбор – дать уничтожить сотни тысяч людей, фитов и крылатых, или несколько таких деревень.
– Вы могли бы предупредить.
– Я не успевал. Драконы часто нападали без особого плана. Они знали, против кого выступают.
– Но в той деревне жили в основном люди, а у них был договор с перевёртышами, разве не так?
– Потому они так старательно и хватали убегающих, полагаю. Потому что выжившие могли сообщить об их ошибке, если таковая была. Ксенион знал, что его братья не блещут сообразительностью, потому и разработал такие инструкции. Естественно, после того, как обнаруживалась ошибка, он докладывал о том, что это мы, южане, во всём виноваты. Допросы о таких случаях не велись, да и ненависть северян к нам только подогревалась… всё на руку.
Молчание длилось довольно долго. Девушки родились в один год с драконами принца Хоакина и Эссы Бесцейн и посещали с ними одни занятия. Собственно, молодых драконов они знали не хуже, чем друг друга. Эти мальчики, сдержанные и учтивые, воспитывались так, чтобы наилучшим образом исполнять любой приказ отца, каким бы ужасным он ни был. Но сами по себе были довольно милы – между собой обсуждали девушек, одежду, экипажи, очередное домашнее задание, театр и танцы, желанный побег из дворца, планируемые путешествия и искренне сочувствовали братьям, наказанным отцом. Жестокость? Младшие драконы, похоже, были ангелами в сравнении со старшими представителями вида. И Ксенионом – тем более.
– Ну вот, – сказал Сапфир и поднялся, – уже пора идти.
Сапфирта и Хисуи переглянулись.
– Нам нужны фонари, – вспомнил ясновидящий. – Много. В каждую руку.
И правильно – уже стемнело до густо-синих сумерек. А дальше?..
– С тобой ничего не случится, я тебе обещаю, – шепнул Хисуи Сапфир. Да уж, прикрытие ясновидящего не помешает. Так вышло, что принцесса Соно, в отличие от своих подруг, с оружием в руках, будто пёс с автоматом в зубах – почти полностью неопасна.
Принц шагал позади всех и удивительно легко и плавно нёс на плече гигантскую бутыль, в которой могла бы поместиться вся Хисуи. В сосуде запечатана кислота, похожая на густой прозрачный соус. Убить эскортесс – дело непростое. Много лет все думали, что эти существа полностью бессмертны. Миф развеял сын Сапфира – Даймонд Лайт, почти такой же древний, как отец. Только безумно красивый. Принц Лайт нашёл тип кислоты, полностью растворяющей эскортов.
И вот, бутыль аккуратно положена среди окатанных прибоем камней, девушки расставили фонари вокруг и стали ждать.
Мысленно все, наверное, отметили странную картину: плотные облака, затянувшие с юга единственную сегодня луну, и слабо светящееся небо без звёзд на западе и севере. Полное безветрие, но волны там, дальше от берега, угадываются вышиной во весь девичий рост. Всё странно.
Кантабриллин, естественно, не выдержала молчания:
– А чего мы вообще ждём? Холодновато для Хисуи, господин крылатый.
– Знаю. Сейчас из воды вылезет оголодавшая эскортесс, злая до предела.
– А? Как это? Почему она здесь оказалась?
– Длинная история. Сначала нужно избавить море и берег от неё, а потом уж… она – здесь.
– Её нужно убить?
– Конечно! Или мы её, или она – нас и Джой с Кратталом, жителей ближайшего порта и далее по маршруту…
– Я что-то вижу, – прервала ясновидящего Сапфирта и показала пальцем.
В воде, пугающе близко к кромке берега, возникла подозрительно странная пена. Это были побелевшие волосы оголодавшей эскортесс, почти тут же поднявшейся из неспокойной воды. Фантастически красивая, обнажённая, она казалась даже большим совершенством, чем всем известная Моргана Аргиад-Валери. Но восхищение быстро уступило место страху: эскортесс побрела к ним тяжело, так и не выпрямившись из-за слабости. Она клонилась к земле – её неумолимо тянуло вниз с непривычки. Падала, опиралась руками о гальку пляжа и снова двигалась, ползла и шла. Всё увереннее, всё быстрее. Её пустые глаза загорелись. Закровоточившие коленки даже не удостоились внимания. Красавица – такая нежная – и такая неуправляемая! И вот эскортесс переводит взгляд с одной девушки на другую: все вкусные, у всех кровь горячая и быстрая. Какую бы выбрать?
Сапфир заслонил собой Хисуи. Кантабриллин и Сапфирта взрастили клинки из запястьев: синий узкий меч и чёрное жало.
Сапфирта пошла вправо перед ясновидящим, чтобы отвлечь и рассеять внимание, Кантабриллин – выступила к врагу. Сапфир ни меча, ни крыльев так и не призвал, а несовершеннолетние девушки, отцами и учителями обученные бою, инстинктивно защищали самого нужного разумного в империи.
Эскортесс кинулась на Сапфирту и мгновенно налипла лицом на её меч. Голова одичавшей женщины оказалась рассечена на четверть, но пальцы, схватившие девушку за запястья, продолжили сжиматься. Ногти эскортесс вонзились в кожу герарды и с огромным усилием прокололи её. Чёрная кровь девушки-перевёртыша побежала вниз, но прежде, чем первая капля упала на гальку, Кантабриллин вонзила свой клинок в спину эскортесс. Резко вытащила и рубанула по плечу. Рука оказалась отсечена. Но всё ещё держалась на запястье Сапфирты.
Никто так и не издал ни одного звука, Хотя Хисуи казалось, что она точно кричала от страха и ужаса. Заслышались шум как-то разом поднявшегося ветра и грохот воды, забившей в гальку у кромки берега. От этого постепенно стало не по себе, словно где-то там, за границей сгустившейся тьмы, кто-то непредсказуемый, вроде принца дождя, педантично выправлял погоду в соответствии со своим представлением о фоне картины "четверо на одного". Несмотря на свою неподвижность, Хисуи чувствовала себя причастной к ужасу убийства, но не к достойному делу спасения Джой от зубов эскортесс. Ни одной положительной эмоции.
Мерзкие звуки "разделывания" едва угадывались. Кантабриллин всё продолжала расчленять упавшее и содрогающееся тело с едва сочащейся серой кровью. Сапфирта, отодрав от себя отрубленные руки эскортесс, пыталась, отвернувшись, справиться с дурнотой.
Сапфир, наконец, сдвинулся с места. Лёгким прикосновением исцелил ранки Сапфирты, а затем помог Кантабриллин превратить эскортесс в отвратительное месиво резкими ударами призванного меча. Попадая по камням, мечи высекали искры. Сапфирта попыталась преодолеть себя и помочь, но всё это явно давалось ей с огромным трудом. Собравшись с силами, она подтащила бутыль с кислотой и аккуратно наклонила её над тем, что меньше всего сейчас напоминало лицо красивой женщины, но одну восьмую свечи назад им определённо было.
Беловато-серая, чуточку подёргивающаяся каша постепенно вскипела и запузырилась. Стало тепло, как от костра.
Состоявшихся убийц море провожало восвояси шумно, разыгрывая шторм.
– Как погуляли? – встретила их Джой на пороге.
– Ужасно, – тихо простонала Сапфирта и вошла в дом.
– Хуже не бывает, – мрачно сказала Кантабриллин и последовала за подругой.
– Замечательно, – приостановившись, высказал своё мнение Сапфир. – Всё случилось именно так, как хотелось бы.
Хисуи вплыла в дом, ничего перед собой не видя.
Кантабриллин и Сапфирта тихонько высказывали Сапфиру своё возмущение, но Хисуи думала о другом.
Такие вытянутые уголки век и длинные ресницы эскортесс… живо напоминают Ксениона. Эта эскортесс была ли его дочерью?
– Что же случилось на берегу? – недоумевала Джой.
– Голодная эскортесс, – медленно произнёс Сапфир.
– Откуда она там? В наши места по своей воле никто не приезжает, – попыталась было пошутить Джой, но, оглядев девушек, перестала улыбаться.
– Пришлось убить её, – сообщила Кантабриллин и обернулась к Сапфиру: – Так откуда она там?
– Э-э… – протянул Сапфир.
– У меня есть горячий шоколад, и я тоже хочу послушать, – намекнула Джой и деловито усадила всех за стол. – В конце концов, я так понимаю, мы с мужем могли стать первыми жертвами.
Только заглянув в полученную чашку, Сапфир начал рассказ:
– Девочки у нас учились в школе, и на уроках истории им уже рассказывали большую часть всего этого кошмара. Вот что: я думаю, Рашингава жил с людьми раньше и уже видел своими глазами драконов, приступая к созданию первого из них на Клервинде. Как ты, наверное, слышала, первый его удачный опыт на Клервинде – ныне старший из драконов, Ксенион, герцог Кэтслей. У перевёртышей женщины рожают детей и отдают их отцам на воспитание в пятилетнем возрасте. А здесь наоборот – Рашингава вытащил из пробирки Ксениона и отдал его Игрейне Первой… м-м… через пять лет. Желая нравиться матери, дракон приобрёл человеческую форму и продолжил пребывать в ней. Но где-то к пятнадцати годам эта его человеческая форма совратила первую женщину-человека. Не знаю, как сказать об этом иначе. Но бедняжка забеременела, и её дитя, достаточно развившись в утробе, начало прогрызать себе путь наружу. Говорят, мать умерла за несколько свечей до того, как первая эскортесс появилась на свет. Думаю, Рашингава и об этом знал заранее. Но пусть его!.. Эскорты и эскортесс, которых продолжали создавать, принося в жертву женщин, так же рано начинали испытывать влечение к противоположному полу… У нашей Красивейшей, Морганы, был брат-близнец… Мало кто помнит, как его звали, потому до сих пор зовут Морганом. Суть в том, что он изнасиловал и убил девушку, которой предстояло стать императрицей – Игрейной Третьей. Игрейна Вторая повелела казнить половину эскортов и эскортесс после этого. И Ксенион принялся за дело. Рашингава не стал подавать ему идей. Тогда ещё считалось, что эскорты бессмертны, и развеивать миф было ни к чему – слухи бы дошли до нас, южан. Ксенион фактически разделал своих детей и племянников на мелкие кусочки и… просто закопал. Некоторых он скормил животным, и желудочный сок иной раз делал своё дело куда лучше, чем сырая земля. Суть в том, что эти захоронения частично размылись, а та эскортесс на берегу, пусть и в измельчённом виде, все эти годы… Сколько там прошло лет? Уже больше ста? В общем, она всё это время была адски голодна и зла. А теперь, когда река с морем вернули этой твари целостность… она готова мстить. И таких будет всё больше и больше. Со временем, правда.
– Мы успеем переселиться на другую планету, – заверила Джой Сапфирта.
– Да, вполне, – уверенно кивнул Сапфир и тут же вызвал беспокойство: – Вот только…
– Договаривай, – тут же потребовала Кантабриллин.
– На Клервинд после нас прилетит царство алмазного варлорда и эти господа, новые хозяева планеты, наверняка найдут способ приручить оставленных нами эскортов. И обратят затем против нас. Вероятность высока.
– Как они нас найдут? И зачем?
– Да никак. Случайно. Так оно бывает.
– Случайно, – процедила Кантабриллин. – Но случайность, которой предстоит произойти через годы, ты предвидишь, а случайный выбор драконами этого места – нет.
– Мой дар наполовину идёт отсюда, деточка, – ясновидящий показал на висок. – Ясновидение дополняется знаниями, умением просчитывать дальнейшие действия окружающих и результаты этих действий. И, поскольку я не абстрактный идеал, то вполне мог ошибиться, да и просто не знать, на что способно выведенное в лаборатории Рашингавы существо.
Он имел в виду Ксениона.
Ни разу не увидев одноклассников-драконов в их истинных формах, Хисуи не боялась их, но после восстания перевёртышей и смертельно опасной битвы двух гигантских небесных животных, в ней появился настоящий страх. И романтика постепенно исчезла.
– Какая, к чёрту, романтика? – возмутилась Кантабриллин, пнув камешек и посмотрев вслед его полёту вниз, с утёса.
Утром Сапфир помогал чинить лодку вернувшегося на берег Краттала. Девушки же, прогуливаясь, обсуждали то, из-за чего накануне сменили не один десяток положений прежде, чем сон остановил бег мыслей.
– Знаешь, – вздохнула Сапфирта, – если мужчина не тянет на канонического красавца, это не значит, что к нему нельзя испытывать чувств.
– Слышала о таком. Даже видела своими глазами, – сухо ответила Кантабриллин и возмутилась: – Но я не это хотела сказать!..
– Я тоже!.. – наконец вмешалась в спор Хисуи. – Я тоже совсем не это хотела сказать!.. Я… я слышала и раньше все эти истории о том, что Ксенион обрекал человеческих женщин на мучительную смерть ради рождения эскортов. Но… виной, наверное, воображение… я представляла себе это всё не так. Я почему-то представляла себе Ксениона, такого юного и чистосердечного, жертвой жестокого окружения и ужасных условий кровопролитной войны. Уверена была, что он бесконечно страдал из-за смерти возлюбленной, возненавидел первенца и до конца сопротивлялся приказу создать новых эскортов. И что его, наверное, шантажировали. Это всё… Ксенион… ну, знаете, его образ сиял героизмом. После восстания я должна была почти обожествлять его, ведь то, что он сделал тогда, вряд ли можно очернить. Но что-то тогда случилось со мной. Я не смогла увидеть подвиг в том, что он спас меня. Возможно, меня всё равно защитила бы именно леди Мелисса. В итоге так и случилось, если подумать. Драконы – эти громадины – могли зашибить меня, не так повернувшись, оступившись в том переулке… Я долгое время не знала, как смотреть в глаза Ксениону после того, как он чуть не умер ради меня. А теперь и вовсе не хочу видеть его. Уверена, что ему было плевать на то, что все те женщины, с которыми он спал, умирали потом в кошмарных мучениях. Дети… маленькие дети гибли здесь, неподалёку, а его волновало только то, что в случае ошибки ему придётся отвечать.
– Деньгами, наверное, – мрачно добавила Сапфирта.
– Скажи ему обо всём этом и предупреди, что не желаешь слышать оправданий, – предложила Кантабриллин.
– Но есть же этот канон, – решила напомнить Сапфирта, – о том, что нельзя обсуждать войну, кто чьего родственника убил и всё такое.
– Они и не будут, – покачала головой Кантабриллин. – И это даже не события войны. Это личная жизнь Ксениона. А Хисуи она касается до тех пор, пока он не скажет, не солгав, что интересуется другой женщиной.
Некоторое время подруги молчали. Попытавшись представить разговор с Ксенионом, Хисуи зажмурилась и быстро выдохнула:
– Я не хочу его видеть совсем. Я письмо напишу.
Мучительно вкусно запахло чуть недожаренным древесным яблоком лукози.
Сапфирта сделала огромные глаза:
– Даже сюда донесло!..
– Ветер постоянно меняется, – кивнула Кантабриллин.
– Интересно, Сапфир опять сунется в готовку?
– Я не хочу знать этого. И Джой, наверное, неприятно знать, что нет ничего, в чём бы она была хороша в сравнении с изнеженным принцем империи.
– Изнеженным… – подруги прыснули со смеху, потому что как раз в тот момент Сапфир, стоя по колено в ледяной воде, один вытаскивал усовершенствованную лодку Краттала с берега в воду. И лодка эта казалась в два раза больше дома рыбака. Сомнительно, чтобы Фенимор Бесцейн или даже воспитанный на войне наследник престола могли бы сделать такое. Но они люди. А Сапфир – крылатый. По слухам, он может всё.
– Но зачем, интересно, он взял нас с собой? – задалась вопросом Сапфирта.
– Ради того, чтобы помочь Хисуи оборвать последние нити, связывающие её с Ксенионом. Это же очевидно.
– Он взял бы её одну…
– Нет, я так не думаю…
– Думаешь – не думаешь, а я бы лучше потискала твоих племянничков из Си. Слышала, младшенький Брайана – с красными волосиками родился.