– Угу. Я бы тоже на них посмотреть сходила.
Пока подруги спорили и болтали, Хисуи продолжала наблюдать за ясновидящим. Он, сколько Хисуи помнила себя, был исключительно добр. Но в то же время он был беспринципным дьяволом, когда дело касалось правки будущего, и это угнетало всех тех, кого Сапфир называл своим "оружием".
Ксенион, показывающий впечатляющую верность своему клану и лидерам Дан-на-Хэйвин, которым служил с пяти лет, тоже всегда был очень добр с Хисуи. Но его прошлое хотелось бы растворить в кислоте…
…И прежде, чем вернулась в Ньон из того путешествия…
…Хисуи сделала то, что пообещала подругам и написала Ксениону всё, что хотела, а дальше отказалась слушать или читать его ответ. Несколько лет она избегала его, как могла, а потом он, казалось, смирился.
Сапфирта и Кантабриллин, обсуждая Ксениона, пришли к выводу, что дракон планировал воспитать из юной Хисуи ещё одну свою куклу. Но наткнулся на сопротивление ясновидящего, одним манёвром заставившего впечатлительную Хисуи разорвать связи. Да, Ксенион не учился в школе, и драконы-ящеры иногда не могут понять вещей, нормальных для прочих разумных, но и видят они иначе – куда глубже других. Благодаря этому Ксенион всё понял и принял "победу" Сапфира.
Почему именно теперь он решил… подразнить Сапфира? Вдруг особой тяги к Хисуи у Ксениона нет? Вдруг это просто очередная интрига?
Да, похоже на то. Если Ксенион не сделал с ней ничего страшного, то, значит, и не собирался. В противном случае его ждёт заключение в Абверфоре на века. Всё-таки теперь Хисуи принцесса империи и состоит в принсипате – высшем совещательном органе империи. За неё вступится сам Бесцейн. И Ксенион должен это понимать. Следовательно… цель Ксениона – заставить её говорить в принсипате то, что ему нужно.
Снова шаги. Ксенион вернулся. Он принёс всё, что она просила, и даже немного больше: на деревянном подносе среди чашек и плошек – свежий, ароматный матти и… снова цветы. Положил поднос ей на колени и занял своё прежнее место на краю кровати.
– Ксенион, что у меня запланировано на сегодня? – быстро спросила Хисуи, пытаясь отвлечься от ощущения того, что он слишком близко. – Я что-то ничего путного вспомнить не могу. В голову лезет одна чушь.
– Сегодня… давай сначала выпьешь свой кофе?
Хисуи насторожилась:
– Нет, выкладывай всё, что должен. Обещаю, что буду спокойна.
– Обещаешь? – сощурил глаза Ксенион.
– Да.
– Точно?
– Да. Так что же случилось?
– Сегодня Кантабриллин заключает брачный контракт с Ли.
Хисуи сдержалась и не вскочила с кровати. Побоялась пролить кофе и шоколад. А должна бы вскочить и бежать, трясти подругу, которая ни при каких обстоятельствах не собиралась выходить замуж за принца – "мерзкого мужлана".
– Это точно? – только и спросила Хисуи.
– Да.
– Где она сейчас? В Накханском пределе, у родителей?
– Да. Хочешь увидеться с ней?
– Не помешало бы, – тяжело вздохнула Хисуи, опустив глаза.
– Будешь пытаться убедить её не делать этого?
– Да.
– Почему? Потому, что она его не любит так, как мечтала? Ерунда. Даже самые прожжённые и матёрые разумные склонны идеализировать всё подряд, а уж того, к чему она стремится, точно не существует.
– Она очень умна, образована и всё прекрасно понимает, но при этом всегда держалась своих принципов. И что теперь? Почему сейчас? Нельзя же вот так, за одну ночь, переменить мнение!
– Может быть, она убедилась в том, что Ли очень хорош в постели.
– Да даже если он непревзойдённый любовник!.. Это же просто очередная форма удовольствия. Кантабриллин такими глупостями не смутить!..
– Ты называешь это глупостями?.. – Ксенион аж задохнулся от возмущения.
– Охотно верю, что для тебя секс – это всё, – торопливо признала Хисуи. – Но… мы с Кантабриллин разговаривали о Ли всего пять дней назад…
…Тем вечером, свежесть которого ещё почти ощущала Хисуи, младшие Си, сыновья Красивейшей, устраивали концерт в одном из общественных павильонов, и Кантабриллин взяла подружку с собой. Подросшие мальчики пели вдохновляюще, настроение после концерта было просто невероятно хорошим, и Хисуи вздыхала:
– Неужели я полностью счастлива?.. Младшие Си удивительно милы, правда? Рок Син и Кей такие лапочки…
– Неужели всё может быть так плохо, когда я должна быть счастлива?.. – вдруг спросила Кантабриллин, обращаясь к звёздам. – Я не чувствую своей силы.
Хисуи внимательно посмотрела на подругу:
– Что случилось?
Но темнокрылая провела ладонью по лицу, откинулась назад с закрытыми глазами и некоторое время полулежала в лодке. Парень на вёслах аж грести перестал – засмотрелся, проникся томной прелестью Второй Красивейшей империи. Достигнув совершеннолетия крылатых, Кантабриллин переменилась. Её безыскусная, почти юношеская живость куда-то исчезла, уступив место невероятной женственности в каждом движении.
Хисуи не без наслаждения вдохнула сладкий ночной воздух Пенрина. Лодка несла их через Линак – североньонское озеро, отделяющее столицу на новой планете от гор "Цветных сестёр" и главных пределов принцев Ли и Ханта, принца Накханы, отца Кантабриллин. Хисуи планировала переночевать где-нибудь в пределе, а утром всласть нагуляться по садам, разбитым на каждом из склонов.
– Я просто думаю о том, что когда мы в прошлый раз смотрели на мальчишек из Си, их было трое, а не четверо, – заговорила Кантабриллин. – В прошлый раз нас было четверо. Помнишь? С нами была Сапфирта. С нами была Мария. Сейчас она где-то там.
Кантабриллин даже не потребовалось указывать в безлунное небо, потому что не отрываясь смотрела в чёрную бездну, полную звёзд.
– Ну, хорошо, что она просто на другой планете, а не мертва, – успокаивающе сказала Хисуи. – Я выразила принцу Рашингаве благодарность, когда была на Циннии.
– Не за что его благодарить. Он сделал это для себя. Но она теперь так далеко… увижу ли я её?
– Не знаю. Нет. Конечно, увидишь!..
– А Сапфирта? Как давно это продолжается? Это просто ужасно, что Классик так… Других жён принцев-перевёртышей и вообще никогда не бывает видно. Мама могла бы стать исключением, наверное, но она всегда, всегда занята.
– Ты говоришь это так грустно… ты что, опять обдумываешь свои перспективы?
– Я так не хочу выходить за Лифорда, что просто умираю, когда думаю об этом.
– Тебе не обязательно. Сбеги от него.
– Нет. Убегать? Что ты. Опасность надо встречать лицом к лицу.
– А ты уже встретила. Довольно давно, надо сказать. И даже ночуешь с этой опасностью в одном пределе.
– Ты права, Хиса. Я просто скажу ему всю правду. Если он не одумается, я получу право действовать по своему усмотрению. И с чистой совестью.
– И что ты будешь делать тогда?
– Всё возможное. Он уже отрезал мне множество путей. Но всегда можно извернуться и воспользоваться какой-нибудь уловкой. Надо только подумать. Блефу мы тоже научены.
– С кем-нибудь другим блеф может и прошёл бы, но драконы-ящеры такое мгновенно раскусывают. Ли может обратиться к драконам за консультацией?
– Нет. Ни в коем случае. Он же древнейший. А все они весьма самоуверенны, когда дело касается личных отношений, – усмехнулась Кантабриллин и окунула пальцы в воду озера: – Искупаешься?
– Ой, даже трогать не хочется, – поёжилась Хисуи. – Рано ещё. Не прогрелась.
Кантабриллин улыбнулась. Она смотрела на восточный берег – там ровно светили огни из окон обычных небольших домиков. Если она будет вынуждена согласиться на брак с Ли, то наслаждаться зрелищем ночных огней сможет только с разрешения супруга. Раньше и сейчас, когда она служит ему комнатной девушкой, личным её временем и выходными Ли распоряжаться не вправе. Может, конечно, он будет таким же, как отец Кантабриллин – принц Хант давал полную свободу Берилл. Но что, если он поведёт себя как Классик с Сапфиртой?..
– Да, кстати, – вспомнив что-то, Кантабриллин резко села и подалась вперёд, к Хисуи, и сказала: – Ли объяснил мне, зачем Сапфир взял нас на убийство эскортесс в 44-ом. Знаешь зачем?
– Не ради меня?
– Думаю, он тебя бы не взял, если бы не уничтоженная драконами деревня неподалёку, но меня и Сапфирту он взял именно для того, чтобы мы в первый раз убили человекоподобное существо. Мол, избранные принцами-перевёртышами женщины обязаны быть кованы из лучших материалов, и, если потребуется, не дрогнув должны прикончить всех, кто мешает. Первое убийство совершено. Сапфирта уже замужем за Классиком. И я – обречена. Нас же готовили не к войнам, Хисуи, нас готовили для участи эрцеллет Ли и Классика!
Над водой стало совсем тихо. Хисуи не могла выдавить ни слова. Эрцеллет – это жена.
– Нас готовил именно Сапфир, – дрогнувшим голосом проговорила Кантабриллин. – А эта история с Марией, помнишь? Гипноз! Однажды Сапфир щёлкнет пальцами, и мы с Сапфиртой прирежем Классика и Лифорда во сне, буквально во сне! Но если Сапфирта и Классик всё понимают и приняли правила игры, то я… я не хочу быть в этой позиции!..
…Хисуи ничего не смогла ни сказать, ни предложить. Только пыталась отвлечь Кантабриллин и поднять её настроение. А зря. Надо было поднять панику. Тогда, может быть, подруга смогла бы остаться верной убеждениям. Прошло ведь всего лишь пять дней… Неужели Лифорд так легко и быстро отмёл все протесты Кантабриллин?
В голове Хисуи вдруг мелькнула мысль, которая заставила её внутренне сжаться. И по тому, что Ксенион вдруг стал выглядеть немного виновато, она заключила, что он уловил эту её мысль и она – верная.
– Сколько дней прошло? Кантабриллин – настоящий боец. Она бы не отчаялась и не смирилась так быстро.
– Ну почему же?.. Может…
– Говори! Сколько времени ты контролировал меня?! Какой сейчас день, отвечай!
– …Год?
– Что?! – вскричала Хисуи. – Год?
– Нет-нет, год не прошёл, – замахал руками Ксенион, отстраняясь всё заметнее. – Прошли только весна и лето. До следующего рассвета наступит зима.
– До рассвета? Сегодня двадцатое число второго лунного периода… шестьдесят пятого года эпохи?!
Ксенион кивнул. Из-за уникального климата на Пенрине не существовало осени. Местные деревья сбрасывают листья, реагируя на потоки экстремально холодного воздуха, но учёные говорят о том, что деревья реагируют и на троелуние, собственно и перенаправляющее холодные течения к югу, получающему мягкую, но, всё же, зиму.
– Мой… ежегодный отчёт парламенту!.. – ахнула Хисуи. – Как?..
– Ты выступила отлично, – успокаивающе заговорил Ксенион. – Нигде не запнулась и никто ничего не заметил.
– Тогда понятно, почему ты до сих пор не в Абверфоре.
– Да, – довольно улыбнулся Ксенион. – Под моим контролем ты вела вполне нормальную жизнь – разговаривала как обычно, работала и даже встречалась с Кантабриллин, не вызывая подозрений.
– Но я не помогла ей!
– И сейчас не поможешь. Хватка Ли сильна.
– Но я должна увидеть её!
– Конечно. Мы поедем в Точку Соглашения, и ты поговоришь с ней до подписания контракта. Я не буду контролировать тебя, а ты никому не подашь знак о том, что я делал с тобой в прошедшие полгода.
Что ж, выполнимо. И это странно.
– Чего это ты такой добрый? – с внезапным подозрением покосилась на него Хисуи.
– Взамен ты вернёшься в Кер Гласс и проведёшь здесь ночь. Беспрекословно, но зато в собственном сознании. Как тебе такое?
– Зачем?
– Я хочу.
– А другая причина есть? Какая-нибудь более понятная и меркантильная, учитывая твой характер?
Ксенион посмотрел вверх, потом вправо, влево и снова вправо.
– Нет, – сказал он. – Больше причин нет.
– Тогда почему ты хочешь…
– Потому что ты мне нравишься! – перебил её Ксенион. – Это вообще-то нормально, когда кто-то кому-то нравится и радует одним своим присутствием. Да-да, такое бывает.
– Не-е-ет, – протянула Хисуи, качая головой и не спуская глаз с лица Ксениона. – Главное в твоей жизни: деньги, секс, ещё раз деньги… и возвращение трона клану Дан-на-Хэйвин.
– То есть я для тебя всего лишь алчный похотливый интриган?
– В два раза более алчный, чем похотливый, – подумав, уточнила Хисуи.
– Я ведь и обидеться могу.
– Обидишься на весь свет? Тебя все таким считают.
– Заверяю, милая – от твоего пребывания здесь я не планировал получить выгоду.
– Я не крылатая – ложь по глазам видеть не могу, так что не трать слов.
– Знаешь, под контролем ты была такой очаровательно кроткой и застенчивой…
– Любишь застенчивых девочек? Сколько было матери Морганы, когда ты её убил?
– Се… Ты на что это намекаешь?!
– Ни на что. Шла война, беспредел на севере был частым явлением…
– Ей было семнадцать. И я очень…
– Семнадцать?! Совсем ребёнок!.. Ты извращенец!
– Не-ет… И что вообще с тобой? Сидишь здесь, пока твоя подруга готовится к совершению самой ужасной ошибки в своей жизни.
– Верно. Пора собираться. Где тут можно умыться?
– За той дверью.
Хисуи залпом прикончила остывший кофе, так же быстро выпила весь шоколад и, вложив поднос в руки дракона, сползла с кровати, минуя Ксениона.
– Но мы отправимся не в Точку Соглашения, а в Накхану, – предупредила повелительно Хисуи, остановившись на четыре такта. – И почини окно. К ночи похолодает, не так ли?
Ксенион кивнул, глядя на неё расширенными глазами, и Хисуи убежала приводить себя в порядок.
"Проведёшь ночь здесь" – не значит, что нужно провести ночь с драконом.
Хисуи собиралась со всей возможной спешностью, и платье не пришлось ждать – Ксенион уже всё подготовил. И, конечно же, поехал с ней. От Кер Гласса и до озера Линак путь занял около трети свечи. Но даже за это время Хисуи успела закатить скандал, узнать много поразительного и устыдиться самой себя.
А всё потому, что первое, что она увидела в зеркале, когда заглянула в него – это своё лицо, кажущееся чудовищно детским. И это не столько из-за маленького личика на тонкой шее, и не из-за больших удивлённо-настороженных глаз, которые перевёртыши называли вишнёвыми и превозносили за оттенок, редкий для человека. А именно из-за причёски. Словно обрубленные, волосы не доходили даже до середины шеи, обрамляя лицо чёрными прядями. Вернувшаяся чёлка закрыла лоб и почти спрятала брови. Такую причёску Хисуи носила только в юности – как раз в то время, когда поняла, что ни один представитель мужского пола не заинтересовался ею. Кроме первого дракона Ксениона.
Так! Этот самый первый дракон зверски обкорнал ей волосы и должен изведать ад!..
Но прежде, чем экипаж проехал пару домов, а Ксенион успел произнести хоть слово в своё оправдание, Хисуи увидела в окно гигантскую, сияющую на солнце металлическую нить, дугой перекинувшуюся через всю столицу и уходящую далеко в небо. По этой нити скользило три навесных вагончика.
– Это новый транспорт? – поинтересовалась она у Ксениона. – Тот, из проекта Рашингавы?
– Нет, – с неудовольствием покачал головой дракон. – Нет. Эта нить – один из моих братьев. Микаэль Классический.
– Микаэль? Это? Так он вроде как мёртв? – очень нетактично из-за своего раздражённого состояния спросила Хисуи.
– Это необратимое состояние, так что да, вроде того.
Гнев из-за причёски тут же угас. Что значат волосы в сравнении с гибелью родственника и названного брата?
Хисуи всмотрелась в лицо и глаза Ксениона, чтобы сообразить, насколько правильно она поняла его. И он, заметив этот взгляд, стал рассказывать сам:
– Те самые первофиты, появившиеся из Дерева любви. Они уже несколько лет назад принялись преследовать моих братьев. Всех драконов-ящеров. Кроме меня, однако. Братья видели, что это преследование ничем хорошим не закончится. Но однажды наш любвеобильный Ючин Дже Лифордский от скуки принял предложение одного из первофитов. И вместо эротического эксперимента оба изменили форму и слились, как герцог Ги со своей фиткой. Только вот они обратились не деревом, а каменным лесом. Не совсем лесом, конечно. Двумя восьмёрками деревьев, кажется. Микаэль в немного похожей ситуации обратился нитью. И Александр. Мик протянулся к острову Левгиран на северо-западе, а Александр – к острову Фенос. Рашингава считает, что это нельзя считать смертью в полном смысле этого слова. Он сравнивает это с оцепенением крылатых. Лифорд же сравнивает это со смертью крылатых, когда их тела сгорают и обращаются металлом с песком.