— Ну-ну, Северус, ты несправедлив к детям, — примирительно произнес Дамблдор. — Их словам есть подтверждение. Я как раз был в Министерстве в тот момент, когда мистер Дингл прислал Фаджу паническое сообщение. Он, видишь ли, в течение получаса не мог выйти с платформы и с перепугу решил, что это его так авроры арестовывают из-за злоупотребления фейерверками. Я-то грешным делом подумал, что старина Дедалус накануне злоупотребил кое-чем другим, отмечая поступление в Хогвартс своей племянницы. Но потом пришло сообщение о нарушении Статута о секретности...
— У Рона будут неприятности, сэр? — спросил Гарри. — Он, конечно, сделал глупость, но, по-моему, он просто растерялся, оказавшись в магловском мире. Мы-то там живем, нам было проще.
— Увы, не все тут зависит от меня, — покачал головой директор. — То, что его взлет видели маглы — это плохо, очень плохо. Министерство уже начало официальное расследование, а Артур Уизли после своего закона о защите маглов нажил себе немало врагов. А тут еще и эта некрасивая история в магазине... Ну да ладно, это уже не ваши заботы.
Дамблдор вздохнул и поднялся со стула.
— Можете идти в свое общежитие, — произнес он.
— Сэр, нам бы не хотелось привлекать лишнее внимание, — сказала Элин, посмотрев при этом на Снейпа. — Если позволите, мы хотели бы встретить Хогвартс-экспресс вместе с Хагридом, и на платформе смешаться с остальными студентами, как будто мы приехали вместе со всеми.
— О, конечно, — кивнул директор. — Это вполне разумное решение.
Ребята направились к выходу, но Элин, задержавшись в дверях, обернулась к Снейпу.
— Простите, профессор, могу я задать вопрос? В «Магических отварах и зельях» написано о существовании препарата, заставляющего людей говорить правду. Там также сказано, что его используют очень редко, но я не поняла, почему именно. Это ведь так удобно. Вот как в нашем случае, вы могли просто предложить нам сыворотку правды, чтобы проверить, не лжем ли мы. Мы бы не возражали, нам ведь скрывать нечего.
— Этот препарат называется веритасерум, и, к моему огромному сожалению, его использование строго ограничено, — ответил Снейп. — Всего несколько капель превращают человека в безвольную куклу, не способную ни на что, кроме как отвечать на четко поставленные вопросы. Через некоторое время его действие проходит, поэтому редкое применение считается безопасным. Но с каждым последующим применением эффект длится все дольше и в один прекрасный момент может стать постоянным.
— То есть, препарат действует на участки мозга, отвечающие за мышление и принятие решений? — поняла Элин. — И его частое применение может вызвать атрофию лобных долей?
— Именно, — Снейп кивнул, и Гарри показалось, что в его холодных глазах мелькнула искорка удовлетворения.
— Но почему об этом не написано в учебнике? — удивилась Элин.
— Потому что он написан для студентов Хогвартса, — поморщился профессор. — Для большинства из которых использование веритасерума совершенно безопасно ввиду отсутствия у них высшей нервной деятельности как таковой. Если вас интересует...
Профессор на некоторое время замолчал.
— Если вас интересует мой предмет, — наконец, произнес он, — возьмите в библиотеке «Курс низшей алхимии» Альфреда Лебона. И прихватите там же словарь алхимических терминов, без него вы половину текста не поймете.
[3] Небольшая AU. Я привязал запуск Хогвартс-Экспресса к 1852 году, когда был построен вокзал Кингс-Кросс (на Pottermore указан 1830 год, но на тот момент ж/д были слишком неразвиты). Однако, платформы №№ 9 — 11 построили лишь в 1875 году, следовательно, до этого момента поезд отправлялся с какой-то другой платформы. Ну а организационная неразбериха при переносе места отправления — вполне обычное явление, и отнюдь не только среди безалаберных волшебников.
— Бу!
Идущая по платформе Гермиона подпрыгнула от неожиданности и, обернувшись, увидела перед собой счастливую мордашку Элин.
— Вы! — она задохнулась от возмущения. — Где вы были? Я же весь поезд обыскала, а вас нигде не было, я уже решила, что вас не пустили в Хогвартс, я... я думала, что больше вас никогда не увижу... я всю дорогу проплакала, я даже читать не могла...
Улыбка слетела с лица Элин, когда она увидела красные от слез глаза Гермионы.
— Герми, прости, пожалуйста! — обняла она подругу. — Родители решились только в самый последний момент, мы думали сделать тебе сюрприз в поезде. Мы же не знали, что не попадем на платформу...
— Как вы добрались до Хогвартса? — спросила Гермиона, вытирая слезы.
— По дороге расскажем. Пошли скорее, а то все без нас уедут, — поторопил их Гарри.
Но с рассказом им пришлось подождать. Подойдя к карете, Элин остановилась как вкопанная, раскрыв рот от восхищения.
— Ой, какие красавцы... — прошептала она.
— Ты о ком? — удивился Гарри.
— Да о конях же! — ответила Элин, не отрывая взгляд от хищно скалящихся крылатых существ.
— Эль, но тут нет никаких коней... — удивилась Гермиона. — Кареты в замок едут сами по себе. Мы же ездили в них зимой, помнишь?[4]
— Зимой мы ездили в санях, — не согласилась Элин, — и они правда ехали сами. А это — кареты. С колесами. И с конями. Краси-и-выми... Да что с вами такое, я что, одна их вижу? Или у меня уже галлюцинации начались?
— Некоторые люди не могут увидеть то, что не видят, — услышали они позади тихий голос.
Девочка, которая произнесла эти слова, выглядела странно даже по меркам магического мира. По крайней мере, Элин никогда раньше не видела волшебников или волшебниц, носивших на шее ожерелье из пивных пробок и державших палочку за ухом. Картину довершала копна спутанных светлых волос и непропорционально большие, слегка навыкате, глаза, придававшие лицу удивленный вид.
— Не волнуйся, я тоже их вижу, — продолжала странная девочка. — Ты не более сумасшедшая, чем я.
— Вот спасибо, успокоила, — пробормотала Элин, забираясь в карету. Гарри с Гермионой уселись рядом с ней, а их новая знакомая плюхнулась на сиденье напротив.
— Кстати, я Луна, — произнесла она, с интересом разглядывая что-то над головой Элин.
— Я Гарри, это Элин и Гермиона, — ответил за всех Гарри. — Э-э-э... Луна, у тебя на мантии нет герба... Ты первокурсница? Тогда тебе с нами нельзя, ты должна была пойти за Хагридом.
— Знаю, — спокойно ответила Луна. — Я слышала, как он всех звал, но шептугли сказали мне, что я должна ехать с вами.
— Кто такие шептугли? — удивилась Элин.
— Это как мозгошмыги, только полезные, — охотно пояснила Луна. — Они влетают людям в уши и говорят, что им делать.
«Шизофрения, как и было сказано, — подумала Элин. — Как только приедем, предупрежу профессора Спраут, что у нас тут девочка с волшебной палочкой, которая слышит голоса в голове».
— Это вовсе не шизофрения, — спокойно сказала Луна, и Элин поперхнулась от изумления. — Ты не видишь и думаешь, что их нет... Но ты просто смотришь не туда, а то бы сама заметила. У тебя ведь тоже есть шептугли, целых два. Один голубенький, другой розовенький...
Луна на секунду замолчала, вглядываясь во что-то, что видела она одна.
— Ой, я поняла! — она вдруг засмеялась и захлопала в ладоши. — Это же мальчик и девочка, как я раньше не заметила! Они, наверное, скоро начнут спариваться! Обязательно позови меня, когда это произойдет, я хочу посмотреть, как делают маленьких шептугликов.
— Ни себе фига... — потрясенно воскликнула Элин. — Как ты это увидела?
— Я же сказала, надо просто правильно смотреть, — ответила Луна. — Ты тоже могла бы увидеть, но ты смотришь далеко вперед и не видишь, что у тебя под носом.
— А у других людей ты этих шептуглей видишь? — спросила Элин.
— Конечно, — улыбнулась Луна. — Вот у твоего брата их тоже два, только один похож на мозгошмыга и все время спит, а второй его не видит... А у тебя, — она повернулась к Гермионе, — нет ни одного шептугля, только нарглы и мозгошмыги. Даже странно. Как ты знаешь, что делать, если тебе никто не говорит?
— Мне не нужны выдуманные звери, чтобы думать, — фыркнула Гермиона, отвернувшись к окну.
Весь оставшийся путь до замка они проделали в полной тишине. Луна читала журнал, перевернув его вверх ногами и ничуть не беспокоясь о том, что в темноте она не может разобрать ни строчки. Гарри и Гермиона задремали, прислонившись друг к другу, а Элин рассматривала их новую знакомую, думая о том, что та может рассказать много полезного... если, конечно, они смогут ее правильно понять.
— Просыпайтесь, голубки, — нарушила молчание Элин, когда кареты подкатили к парадному входу.
Гермиона открыла глаза, зевнула и тут же дернулась, осознав, что ее голова лежит на плече Гарри. Выскочив из кареты, она побежала к дверям, надеясь, что в темноте никто не заметит, как покраснело ее лицо. Гарри, чувствовавший примерно то же самое, поспешно направился следом.
— Пойдем! — Элин взяла Луну за руку и подвела ее к встречавшей школьников профессору Спраут. — Здравствуйте, профессор, это Луна. Она немножко растерялась на платформе и приехала вместе с нами.
— О, ничего страшного, — улыбнулась ей декан Пуффендуя. — Пойдем, девочка, я отведу тебя к остальным первокурсникам.
Элин проводила ее взглядом и вслед за толпой школьников направилась в Большой зал.
[4] Исходя из текста первой книги, первокурсников, отправлявшихся на летние каникулы, отвозили до станции в лодках, а не в каретах. Про рождественские каникулы в каноне ничего не сказано, но учитывая, что озеро в это время стояло замерзшее, можно предположить, что их все же везли вместе со всеми.
Пока Гарри шепотом рассказывал Гермионе об их приключениях, Элин с интересом следила за шеренгой испуганных первокурсников, следующих за профессором Флитвиком к распределяющей шляпе. Неужели она год назад сама выглядела точно так же? Она попыталась вспомнить, о чем думала перед распределением, но не смогла этого сделать. Слишком уж много событий произошло с тех пор.
Элин встретилась взглядом с Луной и ободряюще улыбнулась ей. Эта странная девочка, похоже, была единственной первокурсницей, кто не показывал совершенно никакого волнения.
— Тот, чье имя я назову, должен будет сесть на табурет и надеть шляпу на голову, — объявил профессор Флитвик, для лучшего обзора влезший на стул. — Итак, Брэдли, Омар!
— КОГТЕВРАН! — вынесла вердикт шляпа после недолгих раздумий.
— Криви, Колин!
Оказавшись на голове очень маленького мальчика с мышиного цвета волосами, шляпа задумалась на целых три минуты.
— ГРИФФИНДОР! — выкрикнула, наконец, она.
Соскочив с табурета, Колин почему-то подбежал не к гриффиндорскому, а к пуффендуйскому столу и, привстав на цыпочки, принялся там кого-то выискивать.
— Гарри, Гарри, я Колин! — закричал он, найдя, наконец, того, кого искал. — Я хотел на Пуффендуй, но шляпа сказала, что я прирожденный гриффиндорец!
— Э-э-э... Отлично, Колин, — удивленно произнес Гарри. — Гриффиндор — хороший факультет.
«Вот еще проблема на мою голову, — подумал он, глядя вслед убегающему мальчику. — Слава богу, что мы на разных факультетах, а то бы он мне жизни не дал».
— Не отвлекайся, — одернула его Гермиона, — рассказывай дальше. Ты думаешь, что все эти неполадки с машинами и то, что вы не смогли пройти через барьер, как-то связаны?
— Наверняка, — кивнул Гарри. — Я не верю в такие совпадения. Кто-то очень не хотел, чтобы я попал в Хогвартс в этом году.
— И я даже знаю, кто именно, — шепнула Элин.
— Добби? — догадался Гарри.
— Или его хозяева, — кивнула она. — Мы же не знаем, говорил ли он правду или нет, и по своей ли воле он действовал или по приказу.
— Кто такой Добби? — требовательно спросила Гермиона.
Гарри принялся рассказывать ей про визит домовика, умолчав, впрочем, о его манере себя наказывать. Он небезосновательно подозревал, что если подруга узнает о бедственном положении этих существ, то тут же кинется их освобождать. И горе тому эльфу, который не захочет ее помощи!
— Лавгуд, Луна, — произнес между тем профессор Флитвик.
Луна взяла в руки шляпу, некоторое время ее разглядывала, а потом натянула на голову задом наперед. Тулья шляпы шевельнулась и складки на ней, как показалось Элин, приняли весьма озадаченное выражение.
«Да уж, — весело подумала она, — заглянуть в эту головку — то еще развлечение. Не удивлюсь, если после распределения шляпа решит немного полетать по залу, чтобы проветрить мозги или что там у нее есть».
— Никаких таких шмыгов у меня нет и не было! — сказала вдруг шляпа. — За кого ты меня принимаешь? Я, между прочим, приличный головной убор, а не какой-то там ночной колпак!
Зал удивленно загудел. До этого никто не слышал, чтобы шляпа разговаривала с учениками вслух.
— Что? А я говорю, мне лучше знать... — продолжала она. — Меня сам Годрик Гриффиндор носил... Мало ли, что они там говорят... Ой, ну ладно, ладно, уговорила. Раз уж твои шептугли так настаивают, то ПУФФЕНДУЙ!
Луна аккуратно сняла шляпу, положила ее на табурет и поклонилась Флитвику.
— Извините, профессор, — сказала она, — но мне лучше туда. Правда-правда.
Флитвик благожелательно кивнул девочке, и та танцующей походкой направилась к пуффендуйскому столу.
Последней в списке была Джинни Уизли, и Элин, уже понявшая, как это работает, ничуть не удивилась, что на ее голове шляпа провела, пожалуй, больше всего времени.
— Чего она думает? — удивилась Гермиона. — Шляпа ведь наверняка знает, что делать с еще одной Уизли.
— Она определяет, насколько желания человека совпадают с его характером, — пояснила Элин. — Тех, кто с самого начала хочет на подходящий факультет, она отправляет туда сразу, как Малфоя на Слизерин. А этот паренек, Криви, по характеру гриффиндорец, но хотел к нам на Пуффендуй, поэтому шляпа и потратила на него столько времени.
— Думаешь, у Джинни неподходящий характер для Гриффиндора? — удивился Гарри. — Вообще-то там, в магазине, она очень смело вступилась за меня перед Малфоем.
— Думаю, наоборот, — хихикнула Элин. — Она-то гриффиндорка, но хочет пойти к нам на Пуффендуй. Чтобы быть поближе к тебе.
— Ко мне? — ахнул Гарри. — Но почему...
Он осекся и его лицо приобрело пунцовый оттенок.
— Дошло, наконец? — Элин уже с трудом сдерживалась, чтобы не расхохотаться.
— ПУФФЕНДУЙ! — выкрикнула в этот момент шляпа, и Гарри понял, что влип посерьезнее, чем в прошлом году.
Дождавшись, пока Джинни займет свое место, Дамблдор встал и поднял руку, собираясь объявить о начале пира, но в этот момент дверь позади преподавательского стола распахнулась и в нее вошла профессор Макгонагалл.
— Он в моем кабинете, директор, — сказала она. — Врезался в дракучую иву и получил пару синяков. Я его вытащила, но, к сожалению, машина успела удрать в Запретный лес.
— А, отлично, — ответил директор, — я сейчас подойду, только скажу несколько слов. Шлепок! Спагетти! Мышь! Приятного аппетита.
На столах появилась еда, и Дамблдор с Макгонагалл покинули Большой зал.
«Проклятые стукачи! — думал Рон, поглощая оставленные профессором Макгонагалл бутерброды. — Небось, пожалели, что не прокатились на летающей машине, вот и сдали меня директору».
Он покосился на лежащую на столе газету, на первой странице которой аршинными буквами было написано: «Летающий автомобиль озадачивает маглов».
«Если бы Макгонагалл меня не спалила, никто бы и не узнал, что это я, — подумал он. — Пробрался бы в зал, когда распределение кончилось, меня бы и не заметили. Мало ли у кого может быть летающая машина... Мама поругала бы, и все».
Дверь отворилась, пропустив в кабинет директора и декана. Рон поспешно вскочил, проглатывая недожеванный кусок и пытаясь незаметно вытереть жирные пальцы о мантию.
— Итак, мистер Уизли, — произнес Дамблдор, — могу я узнать, что заставило вас грубейшим образом нарушить Статут о секретности?