— Фриск? Что…
Монстра прервал один из зараженных, вцепившихся в оголенную кисть. Азгор прервал насильственное приглашение на ужин точным ударом костяшками в голову чудовища. Череп треснул, инфицированный отлетел назад и сбил подбегающую толпу себе подобных.
— Я не знаю, какого чёрта ты здесь забыла, но я пытаюсь прорваться к Тори. Она должна эвакуировать детей. Люди держали круговую оборону, но, похоже, во многих частях уродцы уже сделали своё дело. Многие прорвались внутрь и чем дальше, тем их больше.
— Тогда попытаемся справиться вместе…
Мои глаза зарыскали по выжженной земле. Среди обуглившегося праха едва выделялась грязная рукоятка пистолета — похоже, владелец не успел им воспользоваться. Забыв про предрассудки, я метнулась к оружию и взяла огнестрел в руки. Пальцы неумело сняли предохранитель и заняли место у курка. Нет… Я… Я не смогу…
Азгор схватил меня за шкирку и, с грохотом выбив дверь, ворвался в широкий холл школы. Внутри бушевали зараженные, тут же сместившие свое внимание. На Дриимурра накинулось с десяток противников, но ему не составляло труда отправлять их в небытие прицельными выстрелами магии. С каждым пролетающим рядом огненным шаром с меня стекал стакан пота, руки трясло дрожью наркомана, я не могла поднять оружие и помочь. В один момент из толпы вырвалась небольшая фигура — ребенок, острыми клыками впившийся в моё запястье. Я закричала, поднесла пистолет ко лбу зараженного, и… Не нашла решимости. Тёмные глаза мальчишки смотрели мне в душу, внутри зрачков играло что-то… Детское, человечное, огонь, который невозможно затушить, как ни старайся… Вдруг ещё не всё потеряно? Вирус можно обратить? Я всю жизнь боролась за то, чтобы у всех был счастливый конец, разве можно теперь отступить?..
Мысли прервал меткий бросок костью. Она застряла во лбу ребёнка, мальчик успел лишь распахнуть рот, в предсмертном рефлексе. Санс проскользил вперёд и подступил на помощь Азгору. Я же… Зачем-то прижимала к себе окоченевший труп. Может, это помутнение рассудка? Чудом уцелевшие розовые очки? Почему я пытаюсь удержать разрывающийся мир за порванные нитки? Есть ли смысл сражаться, и был ли он когда-то?
Впереди расцветало настоящее светопреставление. Синева магии Санса изящно переплеталась с разрушительной мощью огня Азгора. Получившаяся пурпурная смесь смерчем проносилась по тесному коридору, сметая всё на пути. Трещала мебель и разрывались стены, с потолка угрожающе сыпалась пыль, большинство зараженных сгорало в пламени дотла. И, словно по мере спуска в Преисподнюю, опустошающий катаклизм разрастался.
Но даже с такой огневой мощью мы продвигались дюйм за дюймом, и сзади нас поджимали новые враги. Азгора, как самую приметную добычу, взяли в плотное кольцо.
— Как тысячу лет назад, — монстр едва слышно рычал слова угрозы, — вы совершенно не учитесь на ошибках.
Пламенная аура вырвалась из ладоней короля, алый шлейф трезубца просвистел в воздухе. Кровь захлестала во все стороны, дурная жидкость покрыла меня с ног до головы. События шли как во сне, каждая новая сцена воспринималась инородным элементом, который попросту не мог существовать. Но парад нереальности как назло продолжал шествовать и разрастаться в размерах.
— Тысячу лет назад?.. Вы про войну с людьми?
Азгор не обратил внимания на мой детский лепет, взвёл трезубец перпендикулярно телу и тараном побежал в гущу сражения. После себя монстр оставлял только трупы, но свободное пространство быстро заволакивалось новыми зараженными. Нам пришлось ускорить шаг чтобы прорваться вперёд. По мере продвижения мы натыкались на очаги возгорания, пламенеющие куски деревянного каркаса, указывающие путь. Несмотря на правящий балом хаос, одна деталь изредка перехватывала контроль — детский плач становился всё ближе.
Мы вырвались в некое подобие спортивного зала, точнее, его остатков. Замкнутое помещение полностью поглотил дым, жаркие языки рычали и возжигали давно истлевшие угли. Неосторожный шаг мог стать последним, живое пламя не щадило никого, в том числе и зараженных, ослабивших свой натиск. Дети оказались в ловушке, отделенные огненными цепями друг от друга. Но до сих пор мы не могли увидеть ни Ториэль, ни Азгора — монстров, способных остановить подлинный кошмар.
Рухнувшая передо мной балка подняла облако пыли, лёгкие сузились в спазме, я хрипло закашлялась и прослезившимися глазами пыталась найти хоть какой-то ориентир. Здание рушилось с ужасающей скоростью, куски конструкции трещали и искрились, то и дело срываясь на головы выжившим. Через несколько минут от школы не останется и следа, и нет и намёка на пресловутую эвакуацию.
Санс голубым пятном мелькнул перед глазами и ворвался в бушующее пламя. Я не успела и пискнуть, как он появился обратно без какого-либо оповещения. Его фигура вновь растворилась в очередном смертоносном заслоне, словно монстр искал скорейшей смерти. Я осталась одна в ознакомительной версии инферно. Происходящее смешалось в одну кроваво-красную мешанину, пути отступления вели в очередной капкан без шанса выбраться. Резко пришло осознание, где я нахожусь, ноги вырвал паралич, страх схватил мерзкой ладонью горло изнутри. Паническая атака угрожала разорвать сердце раньше, чем подступающее пламя испепелит меня.
Из огня вынырнула фигура Санса, полностью покрытая сажей за исключением редких мест на черепе со стекавшей жидкостью. Он тяжело дышал, но схватил меня за грудки и придвинул моё лицо к своему. Я была готова закричать от столь близкого вида на обесчеловеченные глазницы, если бы не забитые дымом легкие.
— ищи. детей.
Скелет, не предупреждая, исчез. Меня трясло, пот заливал лицо, но я попыталась взять себя в руки. Отголоски решимости смогли провести меня по открывшейся тропе. Я закрыла нос ладонью, видимость уменьшилась до минимума, но вдруг перед обессиленным взором открылась относительно чистая поляна, ещё не полностью поглощенная стихией. Только упав на неё ради короткой передышки, я смогла понять, куда исчезал скелет всё это время. Его зрение, привыкшее к подземной жизни, позволяло выцепить силуэты детей в пожаре и он телепортировал их в безопасное место. Скольких уже спас Санс? Можно было только догадываться.
Сквозь оглушительный диссонанс до меня добрался тихий стон. Протерев глаза, я обратила внимание на стену пламени, окружившую свернувшегося в позе эмбриона ребёнка. Неосознанная смесь безрассудства и смелости охватила меня. Я нашла силы встать на ноги и вбежать прямо в разъяренное полымя. Пекло захлестнуло тело, температура превысила возможные пределы человека. Кожа горела, её словно прижигали раскалённым железом во всех местах. Пытка продолжалась не больше секунды, но готова поклясться, что длись она на миг дольше, я бы уже не выкарабкалась. Внутри ловушки дым поглощал и давил сознание, хотелось прикрыть глаза, упасть на землю и попросту переждать бедствие. Но я не могла повестись на уловку, от меня зависела чужая жизнь.
Маленькое тельце лежало прямо у ног. Совершенно неподвижно, словно застряло вне времени. Моё зрение плыло, не получалось определить, шевелится ли грудь мальчика. Я попыталась найти пульс, но моё дикое сердцебиение заглушало любые внешние сигналы. Когда отчаяние готовилось волной накрыть меня, бледные губы ребёнка прошептали:
— Мама… Мама… Помоги…
Пусть я единолично уничтожила этот мир, разорвала миллионы чужих жизней, погрузила во мрак последнюю обитель света, но… Что-то я всё ещё способна изменить. В минимальных масштабах, совершенно незаметно для других, но у меня получится по крупицам вернуть всё на свои места.
По мановению руки багровое сияние окружило голову мальчишки, небольшие частички решимости соединились в тонкий полупрозрачный пузырь, держащий внутри воздух. Я с трудом подняла ребёнка на руки, развернулась и, зажмурившись, прыгнула в стену огня. Привычные ощущения боли сковали тело, но меня не волновала собственная судьба. Мальчик плотно прижат руками, оберегаемый от огня, и моё самопожертвование помогло ему выбраться. Я рухнула на землю и высвободила школьника из объятий. Он выкатился вперёд, спасительный пузырь едва слышно лопнул от столкновения с землей.
Санс, хромая на одну ногу, проковылял ко мне. Я выдавила из себя улыбку и коротким кивком указала ему на спасенного:
— Отнеси его…
Скелет несколько секунд анализировал мои слова, после чего, прошаркав ногами, переместился к мальчику. Он нагнулся, подставил палец к шее ребенка, несколько раз моргнул, и, почти незаметно, выдохнул:
— уже поздно.
Я замерла. Этого… Это же не могло произойти. Всегда должен быть выход, способ помочь, если постараться, отдать себя на благо других. Ведь не бывает такого, чтобы не было способа… Почему же сейчас… Моего рвения оказалось недостаточно?
Скелет с трудом поднялся и, потеряв ко мне интерес, вновь нырнул в очередной очаг. Я ещё несколько секунд лежала без малейшего движения. Да и… Какая теперь разница? Мне все равно не получится кому-либо помочь. Это всё бессмысленно, благими намерениями устлана дорога в ад.
Но любое бездействие наказуемо. У меня не получилось перевести дух, как даже эта полянка оказалась под угрозой пожара. Рядом что-то прогремело, горящий кусок дерева треснул сбоку, едва не придавив руку. Я вскрикнула, перекатилась в сторону и побежала через единственную уцелевшую тропинку. Языки огня грозили сожрать заживо, но в безуспешной борьбе за жизнь чувство боли полностью отступило. Из пламенной мглы показался силуэт крупной фигуры. Азгор сидел на земле, превратившись в статую. Но почему он… Не собирается остановить катастрофу? Почему?
Я подбежала к нему спереди и поняла всё. В его широкой ладони лежала небольшая горстка серебристой пыли. Дриимур смотрел на прах своей любимой отсутствующим взглядом. Небольшие слезинки струились из уголков его глаз, но тут же высыхали без следа.
Пламя приближалось. Я упала на колени, не в силах сказать и слова. Что нужно чувствовать в такие моменты? Когда твоих родственников давно нет, и умирает единственная, кто могла заменить мать? Пустоту, чувство лишения? Будто отобрали что-то важное, когда оно всегда маячило перед носом и ты не придавал этому большого.
— фриск… мы должны уходить. мне не хватит сил на ещё два телепорта.
Санс дотронулся до моего плеча и оперся об него, словно не был способен держатся на ногах. Не знаю, как у него это получалось, но он смотрел на меня умоляющим взглядом, будто понимал, что я откажу.
— Ты же уже знаешь мой ответ?..
Скелет кивнул. Азгор даже не поднял глаз, услышав наш диалог. Он полностью погрузился в маленькую горку на ладони, которая могла разлететься от простого дыхания. Но король не дышал.
— неважно.
Свежий порыв ветра вырвал меня из пламенной тюрьмы. Я лежала на ледяном полу, чувствуя неземное наслаждение. Холод ласкал тело, пытаясь унести все заботы и печали. Сверху упал груз усталости, хотелось попросту отрубиться и не просыпаться ближайший год. По сердцу била пустота, связанная с лишением двух дорогих мне монстров. Думать не хотелось, тошнило от самой незначительной мысли. Будто отрицание как-то может помочь. Но мне требовался любой способ пережить это, и постараться не терять решимости…
— Санс! — тонкий женский голосок коснулся слуха. — Сначала ты врываешься без предупреждения, потом начинаешь закидывать меня умирающими детьми, а теперь даже не хочешь ничего объяснить?
— альфис, просто отвали и помоги раненым. включая фриск.
Я приоткрыла глаза, обнаружив себя на стерильной плитке лаборатории. Мне не приходилось раньше здесь быть, знаю только, что Андайн и Альфис предпочли жить за городом, а не в “перенаселенном” и “затхлым” городишке. Похоже, апокалипсис коснулся их меньше всех.
— ДА УЖ, САНС, БЫЛО БЫ НЕПЛОХО, ЕСЛИ БЫ ТЫ ЧТО-ТО ПОЯСНИЛ.
Я уперла локти в пол и смогла найти силы подняться. Сменившаяся точка обзора помогла заметить коренастого скелета в латных доспехах.
— Папирус?
— ЧЕЛОВЕК?
Монстр подошел ко мне и сел на корточки. Он не умел улыбаться, как Санс, но приветливые глаза просто кричали о радости встречи.
— МЫ СКУЧАЛИ ПО ТЕБЕ, ЧЕЛОВЕК. ГДЕ ТЫ БЫЛА?
— Это… Очень долгая и неприятная история. А как ты выбрался из-за города?
— ОЧЕНЬ ПРОСТО! — Папирус поднялся, приняв горделивую стойку. — ВЕЛИКИЙ ПАПИРУС СЕЛ В СВОЙ ГОНОЧНЫЙ СПОРТКАР И ВЫЕХАЛ НА ШОССЕ. МЕНЯ ПЫТАЛИСЬ ЗАДЕРЖАТЬ ВОЕННЫЕ, НО ВЕЛИКИЙ ПАПИРУС НАСТОЛЬКО ХОРОШ В ВОЖДЕНИИ, ЧТО ЭТИ ЛЕСНЫЕ ЭЛЬФЫ НИ РАЗУ НЕ ПОПАЛИ В МЕНЯ!
— Лесные эльфы? — несмотря на удрученное настроение, я слегка хихикнула. — Это из-за камуфляжа?
— …НЕВАЖНО!
Потратив немного времени на разговор с младшим скелетом, я всё же осмотрела новую броню монстра. Она действительно выглядела внушительно, словно с картины сошел настоящий рыцарь средневековья, предварительно отлежавший несколько десятков лет под землей. Но без одной детали образ был неполным.
— Папи, — я сняла с шеи истерзанный и порванный красный шарф, — пожалуйста, возьми его обратно!
— ЧЕЛОВЕК, ВЕЛИКИЙ ПАПИРУС ОЧЕНЬ ЦЕНИТ ТВОЮ НАСТОЙЧИВОСТЬ, НО РАЗВЕ МОЖНО ДАРИТЬ ПОДАРЕННОЕ ДАРИТЕЛЮ?
— Я… Ну, если даритель не против принять в дар подаренный подарок, то можно закрыть глаза на поговорки и суеверия, и получить в дарственную свой подарок.
Я выдохнула после такой несвязной, но очень тяжелой речи. Действительно, могло показаться, что возвращение шарфа не имеет смысла, но моя душа требовала хоть какой-то шанс на возрождение былого. Даже факт того, что Папирус носит то же, что и в первую с ним встречу, грел нутро и слегка отдалял горечь потери.
— ЗВУЧИТ… ОЧЕНЬ УБЕДИТЕЛЬНО, ЧЕЛОВЕК. ВЕЛИКИЙ ПАПИРУС ПРИНИМАЕТ ТВОЁ ПОДНОШЕНИЕ.
Скелет принял шарфик из моих рук, после чего совершил абсолютно рыцарский поклон и протянул мне ладонь. Я улыбнулась, после чего поднялась с его помощью и осмотрелась. Санс лежал в углу и смотрел в бесцветный потолок, Альфис бегала между десятком уцелевших детей, используя шприцы, таблетки и прочие прелести медицинского скарба. Приятный кондиционер продувал одежду, стремясь смыть воспоминания сегодняшнего дня. Пахло горелым, но совсем чуть-чуть и совершенно недостаточно для возрождения паники.
Папирус обогнул докторшу и подошел к холодильнику, занимавшему почетное место у стены, вместе со шкафчиками с микстурами и прочими инструментами. Но, к сожалению, он не нашел внутри ничего съедобного, кроме кетчупа. Скелет двумя пальцами извлёк “деликатес” и захлопнул крышку, после чего промаршировал к брату и протянул ему бутылку.
— спасибо, папс.
Санс опрокинул в себя живительную смесь настолько аппетитно, что захотелось стать последовательницей культа кетчупоклонников. Желудок вспомнил о голоде острой болью, но в подобной ситуации физические проблемы волновали меньше всего.
Спустя какое-то время Альфис закончила с детьми и принялась за меня. Она налепила на моё лицо и руки кучу охлаждающих пластырей, так что я стала слегка напоминать мумию. Закончив с первой помощью, женщина поправила халат и улыбнулась:
— Фриск… На самом деле, я очень рада, что ты снова с нами. Мы тут пытались понять, что это за вирус, и откуда он пришёл… Я пригласила к себе Азгора и Ториэль, чтобы они помогли. Андайн скоро вернётся с ними.
Жёлтые щёки Альфис слегка загорелись и она отвернула глаза, будто вспомнила что-то приятное:
— Было бы интересно, как Азгор назвал бы этот вирус.
— “Вирус”, — выдохнула я. Мне хотелось высказать всю правду, но примут ли меня после этого? Может, просто уничтожат, ведь я нанесла столько вреда и людям, и монстрам? Правда… Сансу же плевать. Но будет ли плевать остальным?
— Звучит так, будто это правда, — Альфис неумело рассмеялась. — Но, может, дождемся его прихода?
— Я… Я не думаю, что он придёт…
— В… В смысле? — монстр заглянул в моё лицо, но я поспешно отвернулась, скрывая слезы. — Ты… Ты что-то знаешь?
— Дриимурры… Мертвы.
Альфис застыла с открытым ртом. Она попыталась что-то сказать, но уверенность покинула её без следа. Монстр закрыла лицо руками и стала прерывисто дышать.
— Не может быть…
— мы видели это своими глазами.