– Какая дачка? – ошарашено пробормотал я. – Мне что теперь, как этим чудакам, – я кивнул назад на дом, – прятаться по лесам?
Отец взял меня за плечо и, приблизившись, четко сказал:
– Я надеюсь, что ты выздоровеешь, иначе… – он покачал головой, – ты потеряешь все и станешь человеком второго сорта. Так что ты должен сделать все, чтобы избавиться от этой напасти.
Отец пошел к машине, а я остался стоять на садовой дорожке. Мне не верилось, что из-за какой-то магической болезни отец может от меня отказаться. И я ужасно разозлился на него.
Я не спеша пошел к дому. Видимо, из-за волнения я опять утратил контроль над магией, и все вокруг ожило, задвигалось, заговорило. Вдруг позади себя я услышал странный шорох. Я обернулся: передо мной в воздухе висело поблескивающее гудящее облачко, от него отделялись осы, но будто бы еще не знали, куда им лететь. Я, не дожидаясь пока они примут решение, кинулся к веранде, заскочил быстрей в дом и захлопнул за собой дверь. Откуда они? А может быть, это я их создал, как и ту кувшинку в супе? Неужели я хотел, чтобы этот рой диких ос покусал отца?!
Глава 4 – Чай в компании мага
Когда я зашел, старинные часы пробили одиннадцать. Кроме боя часов я больше ничего не слышал. Даже фантом из дедовского сна недвижно таял в углу возле кадки с фикусом. Старик стоял посреди зала и читал помятые бумажки, которые доставал по одной из карманов халата.
– «… к герцогу подойдет одно из особых слов», – монотонно читал Тимофей Дмитриевич одну из записок. – «Примени к нему заклинание: «Авокадо». Один кот после этого стал читать стихи».
Когда дед меня заметил, он положил записки в карман, подумал немного и сказал:
– Чай пить будешь? Лично я ужасно проголодался. Наверное, это от нервов.
Я кивнул, а сам с неприязнью подумал, что целый день, а может, и два мне придется провести в компании с магом. Но если он может мне помочь, надо терпеть.
Старик сказал:
– Только сначала ты должен поклясться Саламандрой, что даже под пыткой не расскажешь того, что увидишь и услышишь, пока будешь со мной.
– Клясться клятвой магов? – с неприязнью поморщился я.
– А кто ты теперь есть? Пусть и не по своей воле, но ты маг! Так клянешься?
– Клянусь, – заставил сказать себя я.
– Помни, что Огненная Саламандра, прародитель всего магического на земле, покарает тебя, если ты нарушишь свою клятву.
– Да знаю я ваши языческие поверья. Изучали их на первом курсе.
– Ты так пренебрежительно о ней отзываешься, потому что, слава богу, еще с ней не знаком. Моему другу она спалила всю шевелюру и бороду, ходит теперь лысый как младенец. И это только за то, что упомянул её имя, будучи в нетрезвом виде.
Старик отправился на кухню, я последовал за ним. По пути он продолжал говорить:
– Если бы маги выпускали свои собственные газеты, номер с новостью о тебе раскупили бы за пять минут. Новость под заголовком: «Сын Великого Инквизитора – маг!" взбудоражила бы общественность. Ты просто ходячая сенсация.
– О которой, я надеюсь, никто не узнает, – сказал я.
– Ну так я же обещал, – пожал плечами старик.
На небольшой кухоньке, на подоконнике, сидела, нахохлившись, сова: маленькая, чуть больше кулака, светло-бежевого окраса. Когда мы зашли, она глянула на нас одним круглым желтым глазом из-под крыла.
– Так-так. – Маг подошел к сове, радостно потирая руки. – Ну, Герцог, может, теперь ты заговоришь. Как там… – Он вытащил записку, заглянул в неё и, глядя на сову, торжественно сказал: – Авокадо!
Птица кудахтнула, потом поперхнулась, закашлялась и кхекнула, будто прочищая горло.
– Ага! Наконец-то! – воскликнул старик.
– Что вы пытаетесь делать с совой? – спросил я.
– Хочу научить говорить, я бьюсь над этим уже целый месяц.
– А зачем?
– Затем, что эта сова предыдущего… – Дед нарочито закашлялся, словно подражая своей сове. – Просто хочу подарить другу говорящую сову, – быстро сказал он. – Ну ладно, давай пить чай. Может, Герцог разговорится немного попозже.
Но сова только покряхтывала, будто оперный певец, прочищающий горло.
– Я раздумывал, что с тобой делать, – сказал старик. – Конечно же, попробую выявить с помощью тестов, чем тебя отравили, но…
– Что "но"?
– Но, – старик посмотрел на меня и усмехнулся, – я так же проверю твою кровь – может, все же магия досталась по наследству от твоих предков?
– Все-таки не верите, что все наши предки были простыми людьми, – поморщился я. – Но я же только сейчас стал…
– Да, да, – перебил меня старик – ты только сейчас стал магом. А ты по утрам пьешь чай или кофе?
– Что? – Я удивился резкой перемене в разговоре, но ответил: – Черный чай. А что?
– И кто тебе его заваривает и подает?
– Ну, мама.
– А ты точно знаешь состав этого чая? – хитро прищурился старик.
– Чушь. Зачем бы она скрывала? – спросил я, но тотчас же понял, что, в принципе, вполне логично, что при муже, Великом Инквизиторе, мать бы стала скрывать мою сущность, если бы я родился магом, чтобы отец не выкинул нас двоих из дома, как сделал он это со мной сейчас. – Нет, не надо мне подкидывать таких бредовых идей. Я знаю маму, я знаю, когда она что-то скрывает или о чем-то беспокоится. Ничем она меня не поила!
– А ты знаешь, иногда магам подкидывают младенцев-магов, – сказал старик. – Иногда нам удается узнать, что их родители инквизиторы. Случайный ген магии.
– Вообще-то, когда меня принимали в училище, проверяли не только родословную, но так же и кровь на наличие в ней магии. И ничего не обнаружили.
– Не беспокойся, мне не составит труда проверить ее наличие.
– А у вас что, и электронный микроскоп имеется, чтобы сделать такой анализ? – спросил я.
– Нет, у меня все по старинке, с помощью заклинаний и зелий. Так надежнее.
Я прислонился к косяку и наблюдал, как старик суетится на кухне: ставит чайник, вытаскивает из шкафа конфеты.
– Никогда не думал, что буду, как гостя, принимать сына Великого Инквизитора. Да еще согласился помочь. Эта жизнь любит преподносить сюрпризы. А вроде бы такая скучная.
Мы уселись пить чай. Горячий напиток и мед успокаивали. Сова перестала кряхтеть и опять засунула голову под крыло, а маг, взглянув на неё, пробормотал, что не у кого даже совета спросить, знающих магов совсем не осталось.
У меня вдруг появилось такое чувство, будто я не у какого-то там мага нахожусь, а будто это мой дед и мы, уставшие после дня, проведенного на огороде, не спеша пьем чай, каждый думая о чем-то своем.
С родными дедушками и бабушками я никогда не общался. Родители матери умерли, когда я был еще маленький. О них я много слышал от отца, он все время их ставил мне в пример. Они занимали очень важные посты в инквизиции. Думаю, это было одной из главных причин, почему отец выбрал в жены мою мать. Так как после женитьбы и начался его карьерный рост. Мама, кстати, тоже некоторое время работала в инквизиции, в финансовом отделе, но когда вышла замуж, то сразу ушла с работы.
Родители же отца не имели к инквизиции никакого отношения и даже не подозревали о ней, они были простыми людьми и оба работали в кинотеатре на окраине Петербурга. Он – бухгалтером, а она продавщицей билетов. Сейчас в живых остался лишь дедушка.
Он жил один, в двухкомнатной квартирке в жактовской трехэтажке, пропахшей плесенью и старой канализацией. Но я всего лишь два раза был у него. Первый раз, когда мне было лет десять. Мы зашли вместе с отцом проведать его, дед лежал дома с загипсованной ногой.
– Соседка приносит продукты, – сказал хмуро дед отцу. – Так что мог и не беспокоиться.
Помню свое чувство неловкости, а еще – едкий взгляд деда, изучавший меня.
Когда мы выходили, дед вдруг остановил отца:
– В спальне отошла одна половица…
– Я пришлю рабочих, – не поворачиваясь, сказал отец.
– … и там я вдруг обнаружил брошюрку…
Я увидел, как на затылке отца дыбом встали волосы.
– …«Основы инквизиторского обыска», – продолжал дед. – А я-то думал, ты трудишься в статистическом управлении. А ты, оказывается, нашел себе гестаповскую работу. И как давно? Когда ты стал…
– Это книжка розыгрыш, – перебил его отец.
– Хорошо, значит, мы с соседкой славно над ней посмеемся.
– Лучше отдай её, и у тебя не будет проблем.
Дед кивнул на тумбочку, на краю которой лежала истрепанная тонкая книжечка.
– Неужели ты и сына записал в эту фашистскую организацию?
– Это вовсе не…
– Нет, нет, – замахал руками дед, – только не надо речей в защиту инквизиции. Я сам могу делать выводы. Мне хватило вот этой строчки: «Магам запрещено жить в городах и крупных населенных пунктах». Раз ущемляется свобода человека, тоталитарная диктатура налицо.
– Ты же не возмущаешься, что тебя не пустят жить в какую-нибудь Швейцарию.
– О том и речь, – тяжело вздохнул дед.
Отец забрал брошюрку и спрятал её в карман пальто. Отец кивнул мне, чтобы я следовал за ним, и вышел, даже не попрощавшись.
– О чем задумался? – спросил маг.
– Да так, – ответил я, возвращаясь опять на кухню Тимофея Дмитриевича. И вспомнил: – Эта тень мужика в валенках, я не понял, что это такое.
– Материализовавшийся образ из моего сна. Маги управляют энергией, которой пронизано все: вещи и существа. А когда маг пьян или спит, он может неосознанно воплотить что-то в реальность. Только оно будет вроде тени и быстро исчезнет.
– А кто этот странный человек из сна?
Старик улыбнулся.
– Ну, как говорят психологи, все персонажи из наших снов это мы сами.
Глава 5 – Лаборатория
Я проснулся в шесть утра от шума. Старик уже во всю развел деятельность: хлопала входная дверь, что-то шуршало, скрипело, на кухне грохотала посуда и иногда пищала сова. Я спал на диване, укрывшись пледом. Когда открыл глаза, увидел, что старик идет через зал с большой охапкой невзрачных полевых цветов.
– Ну что, – сказал маг, увидев, что я проснулся, – идем завтракать, я тоже присоединюсь, тем более пышки уже на подходе. Кстати, тут у двери тебе сумку оставили. – Он кивнул на спортивную сумку, стоявшую в коридоре.
Я, удивленный, подошел к сумке, открыл её и увидел свои вещи, сверху лежала записка. Она была от матери: "Коля, отец сказал, что тебе придется пока пожить у мага. Поэтому я решила привезти тебе одежду. Чтобы меня не заметили, сделаю это до рассвета. Так что целую тебя через эту записку. Знай, все будет хорошо! Ты скоро поправишься! Мама".
Я сунул записку в кармашек сумки. Жаль, что мама не приехала утром – может, разговор с ней бы успокоил. Хотя нет, так оно лучше, меньше слов, меньше жалобных взглядов.
Я отправился на кухню, из которой доносился невероятно вкусный аромат. Пышками оказались румяные ароматные булочки с маковой посыпкой.
– Я тут всю ночь размышлял, что же с тобой делать, – сказал Тимофей Дмитриевич, намазывая на горячую булочку толстый слой клубничного джема. – Без тебя опыты не начнешь, поэтому я просто думал. И понял: то, что с тобой происходит, не может быть следствием выпитого зелья или какого-то иного магического действия, совершенного над тобой. Твоя способность слышать все вокруг говорит о том, что твоя магия слишком сильна. Невозможно получить такую извне. Думаю, она у тебя от рождения. А те, кто становился магом на час, я читал, очень ограничены в своей силе. Ее хватает лишь на то, чтобы сотворить несколько слабых заклинаний.
– Нет, – упрямо произнес я. – Отец же вам говорил о чистоте нашей крови. Так что я не могу быть магом от рождения.
– Да-да, но теперь я проведу опыт с твоей кровью. И он покажет, врожденная у тебя магия или приобретенная. Я уже все приготовил в лаборатории.
– Цыпленок жареный! – вдруг заорала сова.
Мы со стариком от неожиданности подскочили на табуретах, а сова, передернув крыльями, хрипло выкрикнула:
– Цыпленок пареный! – А потом, продрав горло, вдруг с блатным говорком запела: – Цыпленок то-же хо-чет жить. Его поймали…
Тимофей Дмитриевич попытался остановить её пение, он умолял её не петь, а говорить, но, пока сова не допела всю историю о несчастном цыпленке, она не успокоилась, и только тогда замолчала и, нахохлившись, отвернулась.
– Неудачная идея была, применить к сове заклинание "Авокадо", – вздохнул старик. – Видимо, это заклинание не разговора, а пения.
Из-под крыла послышался заунывный, тихий с хрипотцой, голос: "На горе растет ольха, а под горою ви-и-и-шня, я цыганку полюбил, она замуж вышла. Эх, раз…"
– Лучше бы она молчала как раньше, – вздохнул старик и вышел из кухни.
После чая Тимофей Дмитриевич провел меня в какую-то дальнюю комнату, захламленную всевозможными вещами. Там были сваленные в кучу стулья, велосипед, коробки. В углу стоял свернутый палас. Посреди одной стены высился старый высокий шкаф. Комната была похожа на склад ненужных вещей, окна были криво занавешены коврами, и только несколько солнечных лучей стрелами пересекали помещение и терялись в громоздившихся вещах.
Старик повернулся к старому платяному шкафу и отпер ключом одну из его больших дверец.
– Эх, зря я это делаю, – сказал он и отодвинул старые, изъеденные молью пальто. Он что-то прошептал, и задняя стенка шкафа распахнулась как дверь.
Пройдя вслед за стариком сквозь шкаф, я оказался в светлой просторной комнате с высоким потолком. Одна стена снизу доверху была плотно уставлена книгами. А напротив, возле окна, стояли многочисленные и разнообразнейшие растения в горшках и кадках, что делало комнату похожей на зимний сад. Комоды, полки, стулья и даже пол были завалены чем попало. Среди прочего барахла я заметил зеленые резиновые сапоги, огромную помятую медную вазу, гору амбарных замков в углу. Здесь валялись также и старые мягкие игрушки, и стопка белых халатов, и пара ящиков с пустыми молочным бутылками. Единственным местом, где навели порядок в этом хаосе, была столешница старинного стола, дубового, с резными толстыми ногами. На нем стояли аптекарские весы, горелка и деревянный короб со множеством ящичков.
Старик стал доставать из ящичков пузырьки с порошками, травами и разноцветными жидкостями. Затем зажег примус, поставил на него закопченный эмалированный ковшик, взял серебряную ложку и принялся смешивать в нем порошки и жидкости. Я заметил, что прежде чем добавить новый ингредиент, старик в воздухе над ковшиком чертил ложкой какие-то знаки.
– Алхимия, – я хмыкнул.
– Мне кажется, или я слышу презрение в твоем голосе?
– Скажу прямо. Алхимия это лженаука.
– Но в данный момент ты ищешь помощи у нее, а не в медицинском центре.
Старик отмерял на аптекарских весах порошки, смешивал их, добавлял в кипящую жидкость. Спустя час или больше он, наконец, снял с огня отвар и подозвал меня к столу. Взяв меня за руку, он поместил мою ладонь над ковшиком, что-то прошептал и сделал на ладони надрез кухонным ножом. Я поморщился от боли. Хотел было сказать: «Не могли цивильно набрать кровь одноразовым шприцом?», но вдруг увидел, что капли моей крови упали в ковшик и в тот же миг оттуда пошел розовый пар.
– Отойди-ка от стола, на три шага, не дальше, – приказал мне старик.
Я повиновался.
– Не шевелись, – сказал старик. – Если твоя магия от предков, то эфир зелья притянется к тебе, а если…
Но старик не успел договорить, плотное розовое облако вдруг качнулось, отделилось от ковшика и медленно поплыло в мою сторону.
Когда оно было совсем рядом, я всмотрелся в него и вдруг заметил глаза и зубы, показавшиеся за завесой пара. Они были всего в сантиметре от моего лица, и я отшатнулся и даже взмахнул рукой, защищаясь. Тотчас же облако дернулось и полетело от меня обратно к котелку, но, не долетев, шлепнулось киселем на дощатый пол.
– Я же тебе сказал, не шевелись! – возмутился старик. – Ну и как это понимать?
– Может, это вы объясните? – Я был возмущен не меньше. – Что это было?