Ну, почти.
Духа особенно заинтересовали удары мечом, и хотя ему, кажется, не вполне нравилась Осуми-сан, он не хотел быть противным к ней. Нет, по какой-то причине дух чувствовал себя счастливым, разговаривая с мальчиком. Может, он испытывал чувство одиночества? Кеншин задумался, и решил найти способ разговаривать чаще со своим другом, и не бросать его так. В конце концов, он знал, как плохо быть одному, и он не желал такого никому, и менее всего другу-духу, который так помогал ему.
Снег легко скатывался, и Кеншин начал строить маленький домик из снежных шаров. Ки Мастера странно текла в хижине, он никогда не чувствовал такого ее движения. Однако ощущения не были плохими. Так что он не обратил на это внимания и сосредоточился на более важных вещах, а именно – на своем строительном проекте.
По завершении строительства снежного дома было еще слишком рано, чтобы остановиться, так что он начал мастерить снежных людей, чтобы они жили в нем. Как хорошо играть вот так, подумал Кеншин, и ощутил, как идеи текут одна за другой: как снежные люди живут, как их зовут, какие роли играют… Так он всегда делал, когда играл с братьями.
Необъяснимо хорошо было ему, и он улыбнулся и разъяснил духу суть игры, чтобы тот поучаствовал. Затем, вместе, они инсценировали одну из детских сказок, ну, начали было, но потом изменили, включив сына-мечника, спасающего соседей от бандитов. И хотя дух немного медленно вникал, как включать в игру новые повороты, и Кеншину пришлось самому двигать фигуры, но это не имело значения. Они играли вместе, и это было замечательно.
Игра продолжалась, пока ее не прервал громкий крик Мастера.
– Заходи, Кеншин, тебе нужно поесть.
Взглянув на заходящее солнце, Кеншин ясно понял, что играл очень долгое время. Правда, он этого не почувствовал. А Мастер был внутри все это время? С Осуми-сан? Без споров?
И сейчас он заметил, что Мастер выглядел странно, почти счастливо. Его ки была спокойна… почти расслабленна.
Странно.
Но не очень важно, особенно по сравнению с тем, что ему удалось построить из снега. Кеншин посмотрел на свой проект, потом глянул на Мастера, который, казалось, был не прочь посмеяться немного, так что…
– Мастер, посмотрите, что я сделал!
Мечник подошел без дополнительного приглашения и одобрительно кивнул на его снежный дом, людей, дом соседа, лошадей…
В этот момент Кеншин почувствовал, что все в мире идет правильно.
Однажды ночью Кеншин проснулся от тихих бормочущих голосов. Это разговаривали Мастер и Осуми-сан, но лежали они на одном футоне? Он попытался разобрать, о чем они говорят. Но независимо от того, насколько сильно он старался сосредоточиться, все равно не мог разобрать слов. Он было приуныл, но потом вспомнил трюк с холодностью, который ему показывал друг-дух.
Друг-дух был готов помочь ему снова. Ему, должно быть, тоже было скучно. Ладно, он что-нибудь придумает попозже. Просто нужно выяснить другие способы использования духа. Но сейчас ему очень хотелось узнать, что делают Мастер и Осуми-сан. Так что он подтолкнул каплю холодности к ушам.
– … а потом, два года назад, умер мой муж. Без него стало так одиноко.
– Хмм, оно и видно.
Смешок.
– Я не такая плохая! Просто такая возможность нечасто выпадает… Не говоря уже о такой приятной возможности.
Шелест.
– Иди сюда. И ты как раз такая плохая, и ты это знаешь, женщина.
Легкий смех.
– Может, и так… А почему ты один?
– Хммм. Мой Мастер умер. С тех пор я странствую, ища возможность выполнить мой долг перед моим учением и мечом Мицуруги.
– О, так вот почему…
Звуки внезапно оборвались, но уши Кеншина еще не болели. Дух подтолкнул его немного, посылая чувство ласки. «Иди. Сделай это снова», казалось, говорил он.
Еще одна капля.
– … слава богу, ночные кошмары, наконец, пропали. Он милый мальчик, твой Кеншин. Кажется, он хороший ученик.
– Да. Пребывание в одном месте идет ему на пользу, помогает сосредоточиться на обучении.
– И это тебя удивляет? Детям нужна стабильность. Само собой разумеется, что они будут учиться быстрее, если не придется поспевать за своим Мастером, таскающимся по стране.
– Хммм, но у меня есть долг.
– У тебя есть долг и перед этим мальчиком.
– Верно.
– По крайней мере, рассмотри эту возможность. Дороги скоро очистятся, и, полагаю, есть преимущества обучения в дороге. Опыт лучший учитель, а лето – лучший для этого сезон. Но попытайся найти другие варианты на следующую зиму.
– Хммм, я мог бы пойти в старый дом моего учителя.
– Почему бы и нет?
– Старый ублюдок продолжает смотреть мне через плечо из могилы.
– О, они имеют эту привычку…
Тишина. Снова. Но уши начали болеть, и взрослые не говорили ни о чем интересном. Ки Мастера была спокойна и почти счастлива, его голос теплым. Кеншин никогда не слышал, чтобы он говорил таким тоном, и не хотел прерывать их… так что, может, все нормально. Он до сих пор не понял, почему они делили постель, но это не показалось важным. Может, Осуми-сан замерзла, и Мастер позволил ей спать рядом с ним?
Да, это имело смысл.
На этом Кеншин перевернулся на бок и коснулся волчка, спрятанного в рукав рубашки. Все было прекрасно.
Погода становилась все теплее, и Осуми-сан сказала, что наступает весна. Кеншину были даны новые упражнения с мечом – их называли ката – ряд движений, как танец. Мастер показал ему первые, и это было так красиво. А потом они делали их вместе очень медленно. Кеншин чувствовал себя таким неуклюжим по сравнению с Мастером, но опять же, поэтому Мастер и был мастером.
Что его несколько озадачивало, так это то, что он не так быстро уставал. Меч больше не был таким тяжелым, и он мог тренироваться дольше. Может, он просто подрос и стал сильнее? Не очень заметно, правда. Он все еще оставался маленьким и тощим.
Ему не удавалось много говорить с духом, и даже найти другие способы использовать дух. От этого он чувствовал себя виноватым. Он-то точно знал, как ужасно ему быть брошенным и одиноким. Никто не должен так страдать, особенно его друг. Ему нужно что-то с этим делать.
Единственная возможность использовать духа – слушать разговоры взрослых. Однако, он чувствовал, что не должен делать это часто. И не был уверен, почему. Может, потому, что Мастер и Осуми-сан никогда не говорили ни о чем интересном. Обрывки разговоров, которые он слышал, все касались людей, которых они знали, и воспоминаний. Единственная тема, отдаленно интересная ему – их разговоры о нем, тоже стала скучной, потому что они говорили о детях и их воспитании. Они о многом спорили. Но при этом не сердились, нет. Просто не соглашались друг с другом.
Это напоминало их с духом дискуссии.
Однако однажды, когда Кеншин тренировался в ката с Мастером на заднем дворе, кто-то пришел с визитом – мужчина, не слишком старый, одетый в теплую и довольно красивую одежду. Он потребовал от Мастера объяснить, кто они такие и где Осуми-сан. Мастер спокойно ответил, что Осуми-сан внутри, и что если у визитера к ней дело, он может найти ее там. Мужчина гадко посмотрел на Мастера, но вошел внутрь.
– Продолжай тренировку, Кеншин, – сказал Мастер и вошел в хижину вслед за ним.
Разумеется, это было очень интересно, так что Кеншин прекратил тренировку и, движимый любопытством, подкрался к хижине, пытаясь уловить слабые звуки разговора взрослых, проникавшие через деревянные стены дома. Он подвел каплю холодности к ушам…
– … Неправильно для женщины жить здесь в одиночку. Ваше настоящее место в деревне. Конечно, практичнее всего присоединиться к другой семье.
– Полагаю, в вашей семье, случаем, как раз есть место для меня, Ичиро-сан?
– Случаем, да. Вы знаете, что я женат, но ни у моего отца, ни у моего брата нет сейчас супруги. У них хорошие дома и стабильный доход. Ваши навыки будут уважаться, и вы не должны быть одна.
– Ичиро-сан… Я благодарю вас за заботу, но я должна отказаться. Я не ищу возможности вступить в повторный брак.
– Но подумайте о вашем статусе и вашем образе жизни. Затворничество это неправильно. И Масаси не хотел бы, чтобы вы жили так. Пожалуйста, позвольте нам помочь вам, Осуми-сан.
– Нет, спасибо. Я приняла решение. Я предпочла бы, чтоб вы сейчас ушли.
– У вас нет вариантов, Осуми-сан. Вы ничего не приобрели, а только потеряли от того, что Масаси покинул вас. Ваша репутация в опасности. И живете здесь с этим бродягой и его иностранным отродьем? Вы хотите уничтожить то, что осталось от вашего доброго имени?
– Госпожа сказала нет. Вы должны уважать ее волю.
– Пожалуйста, уходите, Ичиро-сан.
– Это безумие, Осуми-сан! Вы плюете на мою доброту!
Молчание. Грохот. Дверь хижины распахнулась, и незнакомый человек выбежал. Он выглядел очень злым, его лицо покраснело, он тяжело дышал.
– Ты не в последний раз слышишь меня, женщина! – крикнул он в хижину.
Кеншин не мог не смотреть.
Что это было? Почему Осуми-сан не может жить сама по себе? Он нахмурился и посмотрел вслед мужчине, убегавшему с земли Осуми-сан.
– Я велел тебе делать ката, Кеншин.
Оооо! Кеншин замер и посмотрел на Мастера, хмурившегося на него. Отчаянно пытаясь спасти положение, он пискнул:
– Да, Мастер!
Мастер вздохнул.
– Не акцентируй свое внимание на этом. Займись тренировкой.
Затем он вернулся внутрь. Кеншину конечно было интересно, но он не хотел быть пойманным снова. Особенно сейчас, когда Мастер говорил так напряженно, словно беспокоился о чем-то. Тем не менее, вернувшись к выполнению основных ката, он попытался прояснить для себя, что за разговор он слышал. Он отправил свое воспоминание и духу тоже. Тот подумал, что незнакомый человек захотел чего-то от Осуми-сан. Кешин не мог не согласиться. Но что это может быть? Осуми-сан такая добрая, и хороший повар… Но почему этот человек был так настойчив?
Этим вечером Кеншин только сделал вил, что пошел спать. Ему не хотелось пропустить разговор между Мастером и Осуми-сан, который, несомненно, произойдет сегодня вечером. Но ему не хотелось также быть пойманным на подслушивании снова, так что он закрыл глаза и попытался дышать ровно, словно действительно уснул. Осуми-сан хлопотала по дому, Мастер сидел в своем углу… но после, немного погодя, его терпение было вознаграждено, когда Осуми-сан легла спать.
Через непродолжительное время Мастер присоединился к ней. Они что-то делали вместе. Кеншин не имел ни малейшего представления, что именно, но Мастер пыхтел, как будто занимался тяжелой работой, а Осуми-сан издавала странные звуки, пытаясь быть тихой. Это заняло некоторое время, но потом, так же, как и раньше, ки Мастера потеплела и расслабилась. Шуршали одеяла, а они сохраняли молчание. Но через минуту начался тихий разговор.
Отлично. Кеншин сконцентрировался и направил каплю холодности к ушам.
– … выходит, скоро вы уходите?
– Да. Весна приходит быстро.
– Я буду скучать по вам. Было так приятно провести время в такой хорошей компании.
– С этим товарищем, Ичиро, будут проблемы?
– Он не первый год хочет, чтобы я вышла замуж за кого-нибудь из его семьи. Как это отвратительно. Он готов предложить мне любого взрослого человека мужского пола из своего клана. Он становится отчаянным, но я справлюсь с этим. Я справляюсь с ним с тех пор, как Масаси ушел.
– Почему Ичиро так настойчив?
– Из-за моего отца. Он настоящий самурай, знаешь ли… но у него нет наследников. Кроме меня.
– А. И он богат?
– Да. Все сводится к деньгам, в конце концов. Я сбежала от этого всего. Влюбилась в Масаси, который любил меня из-за меня самой и моей готовки, а не из-за моих семейных связей или денег. Отец не одобрил. Однако, он до сих пор не усыновил никого, и я являюсь единственной наследницей. Это так мерзко…
Наступило молчание.
Так вот почему Мастер волновался. Кеншин нахмурился в задумчивости. Да, он получил ответы, но хотел бы знать больше, так что…
– … Вот почему ты мне нравишься. Ты не заботишься обо всем этом. И ты тоже от этого сбежал.
– Я?
– Хико Сейджуро. Или кто ты там. Ты рожден в благородной крови и имени. Это ясно всем, кто умеет смотреть. Но ты тоже видел слишком много, и тебе это не понравилось, так что ты ушел. Или я не права?
– Хммм. Я должен был знать. Ты видишь слишком много, женщина.
– Да.
– Чем ты планируешь заниматься?
– Думаю, ничем. Они не смогут меня заставить.
– Но они могут сделать твою жизнь трудной. Не так просто жить в одиночку. Как ты заработаешь на жизнь?
– Я займусь шитьем в деревне. И я умею готовить.
– Эти навыки ничего не стоят в такой маленькой деревне, как эта. Большинство женщин умеет шить. Немногие нуждаются или желают носить хорошую одежду. И возможности продавать готовую пищу нет.
– И что мне делать? Выйти замуж?
Снова тишина. Кеншин стиснул зубы. Он по-прежнему хотел знать больше. Это несправедливо, что Осуми-сан в беде! Но уши начали болеть. Может, еще разочек…
– … Думаю, я могла бы вернуться в Мацуэ, к моему отцу. Насколько я знаю, он еще не отказался от меня. Но путешествовать будет непросто. Это одна из причин, почему я еще этого не сделала. Не похоже, что у меня есть резон оставаться здесь.
– Ну, это улажено.
– Что улажено? Дороги кишат бандитами. И мое хозяйство здесь!
– Ты пойдешь с нами. Мы сопроводим тебя в Мацуэ.
– Вы? – Смех. – Просто так?
– Конечно. – Усмешка. – Ты предложила нам свое гостеприимство на всю зиму, и это наименьшее, чем я могу отплатить тебе.
Смешок.
– Как по-рыцарски. Ну хорошо.
Осуми-сан начала обследовать свои владения и собирать вещи, которые не хотела оставлять. Мастер это не комментировал и не говорил об этом с Кеншином. Вместо этого он старался вести себя так, словно представления не имел, что происходит. Даже тогда, когда они обсуждали еду, припасы или погоду. Однако независимо от того, что мальчику не полагалось знать детали, было очевидно, что что-то происходит.
Так что однажды Кеншин не смог больше терпеть и спросил Осуми-сан, почему она собирает вещи.
– Я пойду с вами, – ответила она и улыбнулась.
– Как будто ты не знаешь, – заметил Мастер от стены.
Что?
– Ты подслушивал наши разговоры. Я наконец понял это.
Кеншин почувствовал себя оглушенным. Как Мастер узнал? Он разозлился? Почему он раньше ничего об этом не сказал?
– Что меня больше всего интересует, так это как ты это делаешь. Невозможно услышать то, что говорят шепотом с такого расстояния. Или… не должно быть.
Нет, нет… Он начал дрожать от испуга. Ки Мастера была спокойной, но холодной. Не похоже было, что он сердился, но его лицо сурово, и в нем не ощущалось особой радости. Лучше бы он кричал. Кеншин не мог больше этого выдержать:
– Холодность! Просто капля в уши, и я могу лучше слышать! Но не могу делать так долго, это больно.
Мастер усмехнулся, удивленно подняв бровь.
– Ты можешь использовать ки для улучшения слуха?
Он кивнул, все еще в ужасе. Он отчаянно надеялся, что Мастер не будет выглядеть столь разочарованным им, не рассердится от его любопытства.
– И когда ты начал это делать? Как вообще тебе пришла в голову эта мысль? Ты дурак? Ты мог убить себя! Или потерять слух! Глупый ученик! – Ки Мастера начала давить на него, заставляя ответить.
– Я… Я…
Что он мог сказать? Он не мог рассказать Мастеру о друге-духе. Мастер не верил в духов, он сам так сказал! Мастер подумает, что я сошел с ума, если я скажу ему про друга-духа… и что это была его идея. Но лгать это неправильно. Нет, нет, нет. Мальчик дрожал. Что мне делать?
– Хико! Не пугай мальчика! Он явно напуган!
– Тихо. Это очень серьезно. Он может навредить себе.
Он пытался выровнять дыхание, пытался думать. Я не хочу лгать. Я не плохой мальчик, но… но…
– Мне было любопытно. Я хотел услышать вас и Асано-сан, – сумел он вымолвить, и это было правдой, просто не всей.
Ки Мастера отступила. Кеншин глубоко вздохнул, чувствуя облегчение. Это было достаточно трудно.