— Тише-тише, парень. Всё так. Просто нужно дождаться мисс Пибоди…
— Ты в своём уме? — спросил псих. — Это не лечебница. Здесь никого не лечат!
— Что же здесь тогда делают?
— А ты сними с меня мешок, и я тебе покажу.
На психе всё ещё оставалась смирительная рубашка, и только поэтому Джим не подумал, что что-то может пойти не так. Мешок был обвязан верёвкой вокруг тощей шеи. Если бы у Джима был нож, это ускорило бы дело, но приходилось распутывать тугие узлы вручную. Псих терпеливо ждал. Наконец, Джим сдёрнул мешок и тут же отшатнулся. На него пустыми глазницами таращился мертвец. Это совершенно точно был мертвец, давно истлевший. Было видно желтовато-серый череп с раззявленным ртом, на нём каким-то чудом ещё оставались ссохшиеся остатки плоти и всклокоченные серые волосы.
Этот парень минутой раньше вертел своей башкой и говорил. Не привиделось же ему. Джим не мог всё это время говорить с покойником. Бред какой-то.
Это был сон — пришло спасительное объяснение. Совершенно точно. Он погнался за Кошкой, устал, рухнул на эту лавку и уснул. Или же, пока ждал эту мисс Пибоди. Или вообще, весь этот разговор ему приснился. Да, скорей всего именно так всё и было. Он ведь так вымотался, пока выбирался из подвала. Ему и та хорошенькая медсестра могла привидеться.
Жалкое объяснение устраивало, и Джим решил больше никого не ждать и продолжить поиски Кошки.
/Безумие притягательно/
Джим уже больше часа бродил по запутанным коридорам и не мог найти не только Кошку, но и обратную дорогу к подвалу. Свернув в очередной коридорчик, он услышал шум. В одной из палат горел свет, настолько яркий, что Джим прищурился и подкрался ближе.
Гомон голосов стал громче, к нему прибавилась музыка. Джим не верил своим глазам. За порогом больничной палаты начинался самый настоящий ночной клуб. Стояли столики, носились официанты, бармен смешивал напитки, а на сцене танцевали красотки в нарядах из перьев.
Откуда ни возьмись к Джиму подскочил зазывала и пригласил внутрь, усадили за столик, и официант с приторной улыбкой налил ему в бокал золотистого виски. Атмосфера расслабляла и завораживала. В Готэме Джим не видел таких помпезных клубов, хотя… Много ли клубов он вообще посещал? Бары, в которые его волоком тащил Буллок после дежурства — не в счёт.
Джим недоверчиво распробовал виски и осушил до конца. Тут же из ниоткуда вынырнул услужливый официант и снова наполнил стакан. Да. Это определённо был не простой клуб. За соседним столиком, не прячась, дымили чем-то сладковатым, дурманным. Серьёзные мужчины в итальянских костюмах в окружении внушительной свиты головорезов решали свои серьёзные вопросы. Почти все, даже с виду легкомысленные красотки, были вооружены. Джим постарался незаметно стянуть с пояса полицейский жетон и сунул во внутренний карман пиджака. Под прикрытием ему ещё не доводилось работать. Ему вообще не приходилось видеть ничего подобного, разве что в старых фильмах.
Музыка чуть притихла. Красотки в перьях упорхнули за кулисы, а на сцене объявился мужчина в вычурном цилиндре, как у Шляпника из сказки. Он неприятно заулыбался и, жестикулируя руками, как гипнотизёр, представил следующего гостя.
— Дамы и господа! Вечер продолжается! А сейчас на сцене появится парень, который и мёртвого развеселит! Поприветствуйте его! Громче! Невероятный Джером и его смертельные фокусы!
Зал взорвался овациями, когда Шляпника сменил рыжий размалёванный парень в каком-то ярком цирковом облачении. Ну, просто клоун. Что в нём невероятного Джим пока не представлял, но происходящее его и без того захватывало. Когда ещё он попадёт в бандитский притон. Адреналин в крови подскочил. Джим снова пригубил виски и откинулся на спинку стула. В глазах немного поплыло, как если бы он приговорил целую бутылку. Теперь всё виделось замедленно, как через дымку.
Фокусник на сцене дребезжащим голосом шутил про текучку кадров среди своих ассистенток и просил помочь ему со следующим фокусом. И, конечно же, на сцену поднялась очаровательная блондинка, скаля белые зубы. Джиму показалось, что он где-то её видел, но где?
— Как тебя зовут, красотка?
— Барбара!
— Поаплодируйте Барбаре! Только настоящая оторва отважится участвовать в следующем фокусе!
Девушку уложили в ящик, а Невероятный Джером взялся за ржавую пилу с карикатурно огромными зубьями, будто прямиком из мультика, и принялся пилить ящик с ассистенткой. Старый фокус. Классика. В какой-то передаче по ТВ Джим видел объяснение этого трюка. Он снова сделал глоток.
Невероятный Джером уже распилил ящик до середины, когда блондинка внутри заверещала, а пила вдруг окрасилась в тёмный и брызнула красным в зрительный зал. Джим охнул и подался вперёд. Такого исполнения он ещё не видел. Блондинка верещала, заглушая музыкантов, её ножки в лаковых туфельках в прорезях ящика конвульсивно дёргались. Кровь ручьями текла на сцену, а фокусник продолжал трудиться, кривляясь и подмигивая толпе.
— Ох уж эти женщины! — хмыкнул он, зачесав пятернёй растрепавшиеся рыжие волосы. — От них столько шума!
Публика хохотала, никто не обращал внимания на затихающие в кровавом кашле крики Барбары. Джиму стало не по себе. Неужели они не слышат, как железные зубья с бульканьем разрывают внутренности блондинки, как пила перемалывает её позвоночный столб, не видят, что страдания на лице красотки совсем не игра или он один чувствует этот тошнотворный запах железа и разорванных кишок?
Джим ещё раз оглядел посетителей клуба, но сосредоточиться на лицах не смог. Всё плыло и двоилось. Ему показалось, что у одного из посетителей чернела дырка от пули прямо между глаз, а в другой момент её уже не было. Рядом снова оказался официант, чтобы подлить виски. На его приторно улыбчивом лице Джиму привиделись трупные пятна, которые, то проявлялись, то исчезали.
— Спасибо, — прикрыл он стакан рукой и уставился на салфетницу, но даже она предательски двоилась. — Думаю, мне достаточно на сегодня.
Просто он пьян. Слишком пьян. А в выпивку что-то добавляют. Вот и мерещится всякое.
Тем временем тревожно задрожала барабанная дробь. Невероятный Джером отложил побуревший от крови инструмент и раздвинул в стороны распиленный ящик. Тут же с потоком крови и зловонных жидкостей на сцену шлёпнулся комок внутренностей, повиснув на розоватых трубках кишок.
— Как сказал бы мой знакомый патологоанатом, — у кого-то на ужин был пудинг!
Раздался барабанный скетч, а Джима согнуло пополам. Он выблевал под стол всё выпитое и даже тот хот-дог, что успел съесть перед тем, как встретил Кошку. Толпа продолжала рукоплескать и хохотать как безумная. Зловещий фокусник театрально раскланивался перед ними, чуть оскальзываясь на кровавой луже. Джиму снова почудилось, что у одной из дам перерезано горло, а белоснежная рубашка её спутника разворочена вместе с грудной клеткой, как если бы в него выстрелили с близкого расстояния из дробовика. Лица всех без исключения казались уродливыми рожами мертвецов. Ему хотелось прямо сейчас сорваться с места и сбежать прочь, но собственные ноги, будто окаменели.
— А сейчас будет самая пикантная часть нашего фокуса! — заявил Невероятный Джером. — Вы увидите самую настоящую магию! Смотрите внимательней, тупые скоты, как я соберу нашу красотку воедино! И без всякой реанимации!
Пульс Джима снова затрепетал под барабанную дробь. Голова разболелась ещё сильнее. Фокусник, не церемонясь, запихнул обратно выпавшие внутренности, даже утрамбовал, сунув руку внутрь торса чуть ли не по локоть, от чего изо рта мёртвой блондинки выплеснулся комок свернувшейся крови. По залу прокатилась очередная волна бурного смеха и довольный своей шуткой Джером наконец, свёл половинки ящика воедино.
— Сейчас я произнесу волшебные слова, и наша дорогая Барбара будет как новенькая! — он закатал рукава и взмахнул перепачканными в требухе руками. — Абракадабра!
Повисшая голова блондинки вдруг дёрнулась.
— Абракадабра!
Барбара повернула голову к зрителям и жутковато улыбнулась всё ещё окровавленными губами. Джиму не понравилось, как она при этом смотрела со сцены вытаращенными голубыми глазами. Безумный какой-то, не живой взгляд.
— Абракадабра! — в третий раз произнёс Невероятный Джером, после чего распахнул крышку ящика и помог своей ассистентке выбраться наружу.
Почему-то Джим ожидал чего-то подобного. Блондинка стояла и продолжала скалить в улыбке острые зубки, посылать всем воздушные поцелуи и помахивать знакомым. Зрители неистово аплодировали ей и, конечно же, фокуснику, ведь это он сотворил это невероятное чудо. И хотя на животе не было и следа от пилы, рот тут же наполнился горечью, но притрагиваться к виски Джим больше не рискнул. Его мутило от этого шоу. Не время Хеллоуина, чтобы устраивать такие мясные фокусы. Барбара спустилась со сцены и прошла совсем рядом. Джим почувствовал флёр её сладковатых духов, алкоголя и тлена.
На сцену снова выскочил местный Шляпник, улыбаясь, будто кто-то растянул его рот скрепками.
— Ещё раз поаплодируйте Невероятному Джерому! Он действительно невероятен! Да-да! Отлично!..
Он представил следующего артиста, на сцену вышел лощёный парень во фраке и что-то запел, но Джим уже не слышал. Он снова осматривал публику, пытаясь убедить себя, что странные видения были вызваны исключительно алкоголем, а не… чем-то ещё. Всё казалось предельно нормальным, если так можно было сказать о клубе битком набитом убийцами, ворами и наркоторговцами. Его взгляд снова встретился с шалыми глазами блондинки. Барбара обнимала темнокожую красотку с длинными волосами и та отвечала ей взаимностью.
— Иди сюда, птенчик, — говорил взгляд Барбары. — Меня хватит на всех…
Мулатка тоже заметила Джима и довольно развратно забралась рукой в дыру на платье, но Джиму привиделось совсем иное зрелище и на секунду он выпал из реальности, снова переживая самые кровавые моменты представления, а очнулся, сжимая в руке опустевший стакан с остатками виски и колотым льдом. Мозг снова еле соображал.
Приглушённо играли музыканты. На сцену выскочил Шляпник и снова долго и бестолково раскланивался и жестикулировал. Джим был настолько расслаблен, что ему было почти всё равно.
— А теперь вишенка на торте нашей программы! — разорялся Шляпник. — Завершает этот чудный вечер парень, с которым опасно шутить, но с ним никогда не бывает скучно! Встречайте! Виктор Зсасз и его смертоносные кошечки!
Тощий бритоголовый Виктор вышел на сцену в сопровождении четырёх красоток и двух пистолетов. Джим действительно размяк, потому что не ожидал того, что последует за этим эффектным появлением.
Виктор вместе с красотками просто стал методично расстреливать зрителей, и уж теперь-то никто не смеялся.
В ответ откуда-то сбоку раздалась автоматная очередь. Джим упал на пол и выхватил пистолет. Люди в панике забегали. Совсем рядом заверещала женщина, зажимая рану на груди. Джим почти сразу опрокинул столик, едва ли надеясь, что тонкая столешница сможет уберечь его от пуль, и выглянул из укрытия. Автоматчик пришёл со стороны кухни, здоровый как шкаф и тяжёлый, он поливал зал градом пуль, прикрывая широкой спиной худую темнокожую женщину, которая тоже отстреливалась из-за живого укрытия. Серьёзные мужчины в итальянских костюмах стреляли и в тех и других. Все кто хотел, присоединился к перестрелке. Кто не мог — был либо уже мёртв, либо как Джим прятался в укрытии.
Всё это было, как в каком-нибудь старом фильме времён сухого закона. Так заманчиво было присоединиться. Как это было не правильно… Он же полицейский, чёрт возьми, но что он может в одиночку? Его попросту убьют.
Джим снова упал на пол и пополз между мёртвыми телами по залитому алкоголем и кровью полу в сторону выхода. Ему в плечо вцепилась Барбара, и с умоляющими глазами попросила вывести. Джим отважно потащил её из-под обломков стола, а за ней — выпавшую из распиленного торса смрадную гирлянда кишок. В ужасе, смешанным с запоздалым омерзением, он попытался оттолкнуть распиленную красотку, но она вцепилась в него мёртвой хваткой.
— Вытащи меня отсюда! — прошипела она, а её мёртвые глаза светились такой искренней надеждой, что Джиму стало почти больно, когда он всё-таки смог отцепить её руки.
— П-прости.
Он бежал к выходу на полусогнутых, перепрыгивая через обломки мебели и мёртвые тела. Он снова оказался в мёртвой тишине сгоревшей психбольницы, а в ушах у него всё ещё гремел гром перестрелки, рваные мелодии джазового оркестра и пронзительный смех Барбары, ножом летевший ему в спину.
Джим бежал прочь.
Скорее, скорее отсюда убраться. Рассказать всё Буллоку, капитану, всем. Преступность не исчезла. В Аркхэме содержат кровавые клубы. Он всё расскажет. Вот только высадит решётку из окна…
— Так ты не выберешься, — тихо сказал кто-то за спиной.
— Кто здесь?!
Джим сам не понял, как выхватил пистолет и выставил перед собой. На полу у дальней стены сидел бледный паренёк в полосатой пижаме пациента. Не подай он голос, Джим ни за что бы его не заметил.
— Моё имя Освальд, но другие зовут меня Пингвин, — чуть хрипло ответил он.
— Откуда ты взялся? — Джим не торопился убирать пистолет, но больше не целился. Паренёк тоже казался ему смутно знакомым. На секунду ему даже снова примерещились трупные пятна у того на лице, на деле просто оказавшиеся синяками.
— Я здесь родился. Это мой дом, — ответил Пингвин и пожал плечами, как будто это было нормально — жить в сгоревшей психушке.
Нормальностью здесь и не пахло. Прошло больше полувека, а этому Освальду нельзя было дать больше тридцати и то, с большим натягом. Он родился позже, но как выжил? Здесь же ничего нет, кроме сомнительного клуба. Или есть?
— Что ты здесь делаешь? — спросил Джим.
— Прячусь, — ответил Освальд.
— От бандитов? — догадался Джим, приметив на лице парня синяки и кровь из расквашенного носа.
Освальд кивнул.
— И часто они сюда приходят?
— Время от времени, — Освальд шмыгнул носом, попытался вытереть кровь рукавом, но только больше размазал.
— На, — Джим протянул ему свой платок. Тот всё ещё был мокрым, но Освальд благодарно прижал его к носу.
— Но почему они выбрали эту психушку? — снова спросил Джим.
— Здесь лаборатория Профессора, — шёпотом ответил Освальд, настороженно, зыркнув светлыми глазищами по сторонам. — Он разным занимается.
— Наркотики?
— И они тоже.
Кровь остановилась, Освальд продолжал комкать платок.
— А почему мне не выбраться через окно? — Джим вспомнил «приветственные» слова нового знакомца.
Освальд ответил не сразу, глаза у него вдруг остекленели, пальцы до дрожи сжали несчастный платок, он весь замер, и заговорил, как одержимый, задыхаясь и брызжа слюной.
— Никому не выбраться! Грядёт страшная война! Самая жестокая война! Настоящая бойная! Реки крови хлынут по улицам, смывая скверну! Никто не уйдёт от кары! Выбери сторону! Выбери сторону, иначе ты не сможешь уйти! Никто не сбежит! Проклятие этого города вернётся! Гнилое семя упадёт в землю! Проклятые ждут слова! Чёрные волны сжимаются. Бездна затягивает на дно. Много ли льда в твоём сердце? Пригнись, Джим Гордон!!!
В этот момент зрачки Освальда расширились, он как будто снова обрёл сознание, и только поэтому Джим инстинктивно присел. И вовремя. В сантиметрах над его головой просвистело лезвие. Джим сгруппировался и перекатился в бок, уходя от следующего удара. За его спиной оказался мужчина в маске чёрного черепа на лице, и продолжал пытаться изрубить офицера Гордона на части. Откуда он взялся, не было времени думать. Джим выхватил пистолет и выстрелил. Попал в плечо, но противник будто и не почувствовал ранения, набросился на Джима, ударил ногой в живот с такой силой, что тот отлетел к стене. Пистолет вылетел из рук. Снова засвистело лезвие японского меча.
Джим чудом успел увернуться от двух замахов и, поднырнув под руку убийце, ударил его локтем в бок. Надолго это не остановит, но даст время найти хоть что-то для защиты.
Что-то. Хоть, что-нибудь?
Убийца нанёс быстрый удар. И следующий. Острейшее лезвие катаны беспощадно тупилось о ржавый кусок железной арматуры, высекая искры. Джим продолжал парировать удары, отступая к противоположной стенке. В фехтовании он был не силён, но пока ему удавалось не умереть. Он снова чудом ушёл из-под выпада, так что лезвие меча чиркнуло по бетонной стене. Джим успел ударить железным прутом по руке Чёрной маски и наконец-то вышиб меч. Он раскололся пополам и стал не интересен своему хозяину.