- Что это за ужас, - простонал Роберт Джордан, целясь подушкой в неугомонный будильник.
- Ты сам поставил в настройках случайный выбор песни, - сладко потянувшись на кровати, ответила Валентина. - Это еще не самый плохой вариант.
Роберт Джордан швырнул подушку и сбил с тоненьких ножек назойливый будильник, который после падения, депрессивным голосом назвал точное время и предположил, что срок его жизни при таком обращении, может быть сильно уменьшен.
- Это умная техника, мне кажется, даже слишком умная. Вот раньше были будильники - швырнул об стену и он заткнулся, а не стал мне читать нотации по правильному обращению с железом. Хорошо еще она в суд на нас не подает за жестокое обращение.
- Подожди, еще не вечер, - вставая с кровати, ответила Валентина. - Будет и в суд подавать. Но это не страшно. Страшно станет, когда она же и решения в этих судах начнет принимать.
Завтракал Роберт Джордан всегда одинаково: кофе, свежесваренный кофе-машиной, каша из злаков, любезно приготовленная универсальным кухонным комбайном и блинчиками с фруктовым желе. Валентина обычно импровизировала, в это утро она приготовила себе йогурт.
- Интересно, шоколад когда-нибудь легализуют, - глотая пресный йогурт, спросила она.
Роберт Джордан не ответил. Они смотрел в одну точку, механическими движениями поедая свой завтрак.
- Эй, я с кем говорю, - обиделась, Валентина.
- А.. Что? - Роберт Джордан сфокусировал взгляд на супруге. - Извини, Вэл, новости смотрю.
- Когда ты уже успел линзы вставить?
Вопрос был риторический. Роберт Джордан, как практически и все вокруг, не расставался с проекционными линзами, иногда делая исключение на прием водных процедур или сон. На последнее реже. Современные линзы позволяли спать в них, не снимая. Некоторые даже обладали возможностью моделировать сны. Но к последним люди относились без особого доверия, предпочитая носить обычные проекционные линзы.
- Ты тоже посмотри, там очередного клона поймали, - снова погружаясь в виртуальную трансляцию, сказа Роберт Джордан.
- Сейчас посмотрим, - Валентина достала из коробочки свои линзы и аккуратно разместила их на глазах. - О, господи, это же Лари!
- Какой Лари? - спросил Роберт Джордан.
- Начальник мой - Лари, - ответила Валентина и, переведя взгляд на ладонь, сказала: - Вызов, работа. - Потом она поднесла ладонь к уху и стала ждать соединения.
- А что, твой Лари увлекается клонами? - спросил Роберт Джордан, - он вроде не похож на извращенца.
- Да что ты, Бобби, никакой он не извращенец. Это вообще на него....Алло! Алло. Дженни? Соедини меня с Лари.
Валентина вышла из кухни, прижимая ладонь к щеке.
Роберт Джордан снова переключил свое внимание на трансляцию новостей, в которых как раз рассказывались подробности этого дела. На виртуальном экране мелькала фотография представительного седого мужчины, который, должно быть, и был Лари. Камера показывала крыльцо дома Лари, а за кадром диктор рассказывал душещипательную историю, о том, как однажды ночью жена Лари открыла дверь незнакомцу, как две капли воды похожему на ее мужа. Причем этот незнакомец, в грязной и рваной синей робе, пытался доказать ей, что он-то и есть ее настоящий муж, а в ее супружеской постели лежит его клон. Супруга Лари не растерялась и сразу же вызвала полицию.
- Все, дорогой, - отвлек Роберта Джордана от новостей голос супруги, - я побежала на работу. - Там сейчас все кувырком. Первый зам не знает, за что хвататься, что говорить. Все ждут меня, как манны небесной.
- Ты же просто пресс -секретарь? - удивился Роберт Джордан.
- Вот именно, - ответила Валентина, поправляя макияж перед плавающей зеркальной панелью. - Там сотни журналистов собрались, и они требуют какую-то информацию. Они там сейчас наговорят без меня. Все, дорогой, - Валентина прогнала взмахом руки плавающую панель и нагнулась поцеловать мужа, - я побежала. Чего ты руку чешешь?
- Я, - растерялся Роберт Джордан и посмотрел на свои руки, - не знаю. Наверно переживаю за твоего Лари.
- Смотри, - Валентина шутливо пригрозила мужу пальчиком, - у меня начальник клонированный, не хватало еще мужа с синдромом руки.
- Не говори глупости, - отмахнулся Роберт Джордан, - синдром руки только у трусов и неврастеников бывает после полетов. Но я-то, только за этот год двенадцать раз на Марс слетал, и никакого синдрома.
- Вот и прекрасно, - улыбнулась Валентина, - тогда я побежала. Пока любимый, встретимся вечером.
Валентина вышла из дома, прыгнула в серебристый экокар и умчалась на работу.
Роберт Джордан внимательно осмотрел свою правую руку, но не нашел на ней никаких изменений, кроме трех светло - розовых полосок на коже - результат легкого почесывания. Отмахнувшись от негативных мыслей, он продолжил завтракать, включив трансляцию спортивного канала.
Обычно после командировок, инженерам давался выходной. Так что на работу сегодня Роберту Джордану можно было не идти. Однако и дома находиться, когда в мире происходит столько интересного, ему не хотелось. К тому же, он любил свою работу. Ему нетерпелось рассказать коллегам, о том, что их новое оборудование, которое они разрабатывали полгода, успешно прошло проверку и уже проявило себя с лучшей стороны. Это сулило новые гранты и премии от института. Роберт Джордан уже предвкушал, как преподнесет эту весть коллегам, и как похвалится начальству. Ну как при таком настроении можно было сидеть дома.
Роберт Джордан бросил грязную посуду в моющий аппарат и пошел одеваться. От нетерпения у него даже участился пульс, и снова зачесалась рука. Ах, эта чертова рука, но она не сможет испортить ему праздник. Сегодня его день - день Роберта Джордана.
На работе Роберта Джордана встретили, так как он и ожидал - с удивлением и надеждой. Его почти сразу окружили коллеги и стали расспрашивать, о том, как прошла командировка. Узнав, что разработанное ими оборудование работает в штатном режиме, они ликовали, как дети. Матвей - главный конструктор притащил откуда-то ящик шампанского, Радж запустил какую-то веселую песню через главный ретранслятор. В институте начался праздник. Через какое-то время в кабинете Роберта Джордана появилась фигура директора института.
- Мистер Джоржан, - обратился к Роберту Джордану директор. - Почему вы на работе?
- Мистер Никитин, - извиняющимся тоном ответил Роберт Джордан, - я не мог не поделиться с коллегами этой радостной вестью.
- Я понимаю, - улыбнулся Никитин, - я видел ваш отчет. Это, безусловно, большой шаг для всего института. Но закон есть закон. Вы должны сегодня отдыхать. Иначе меня оштрафуют за несоблюдение трудового законодательства.
- Я не буду сегодня работать, мистер Никитин, - пытаясь спрятать упрямую улыбку, ответил Роберт Джордан.
Как он любил свою работу. Роберт Джордан шел по коридору и заглядывал в кабинеты коллег. Сегодня у всех было приподнятое настроение. На столах, рядом с проектными голограммами стояли бокалы с шаманским, все улыбались, спорили, планировали дальнейшее развитие их разработок. Он зашел в кабинет к Матвею - математику, с которым они долгими ночами просчитывали безупречную модель оборудования для Марса. Матвей крутился возле проекции чертежа на белой стене, что-то возбужденно рассказывая другому ученому, имени которого Роберт Джордан не помнил.
- О, Роберт, - заметил его Матвей, - заходи-заходи, мы как раз с мистером Якиненом обсуждали возможность усовершенствование системы аккумуляции альтернативной энергии.
- Нет-нет, Матвей, - отрицательно покачал головой Роберт Джордан, - Никитин запретил мне сегодня работать. Не хочу его подставлять.
- Эх, Роберт, - сказал Матвей, коверкая имя, так чтобы ударение в слове падало на последний слог. - Как ты можешь сдерживаться?
- С трудом, - улыбаясь, ответил Роберт Джордан, - с большим трудом.
- А может, ты не очень любишь науку, Роберто, - продолжил дразнить Матвей.
- А вот сейчас, как дам тебе в лоб разрядом статической пушки, будешь знать, как издеваться над коллегами.
Матвей притворно закрылся руками, словно действительно поверил в серьезность угрозы.
- Ладно-ладно, - примирительно сказал Роберт Джордан, - прощаю. Я собственно, что зашел. Хочу тебя выманить в парк. Не согласишься пропустить с коллегой стаканчик коктейля.
- Да с удовольствием, - легко согласился Матвей.
Роберт Джордан любил бывать в парке. Он сюда часто сбегал, когда надо было обдумать какую-нибудь новую идею или просто отдохнуть от бесконечных расчетов. У входа в парк стоял автомобильчик, где на вынос готовили легкую закуску, смузи и молочные коктейли. Такое вот ретро. Роберт Джордан очень любил молочные коктейли, как он любил все сладкое.
- Я угощаю, - вызвался Матвей, когда подошла их очередь заказывать. - Тебе мускатный с корицей? - шутливо спросил он.
- Конечно, - в тон ему ответил Роберт Джордан, - если ты именно сегодня захотел от меня избавиться. Ты что, у меня же жуткая аллергия.
- Да помню я, - усмехнулся Матвей, - значит обычную - из фейхоа и киви?
- Да, мой друг. Но я удивлен, что ты так хорошо знаешь мои вкусы. Похоже, ты не просто так напросился помогать мне с разработками. Это любовь.
- Ага, поговори еще, - протягивая руку к платежному терминалу, ответил Матвей, - сейчас точно закажу тебе мускат с корицей. А кстати, на что именно у тебя аллергия, на мускат или на корицу?
- Беру свои слова назад, - принимая стакан из рук коллеги, ответил Роберт Джордан, - для влюбленного ты мало про меня знаешь. Корица. Корица моя погибель с детства. Но, зато единственная. Не то, что у некоторых.
- Грешно смеяться над больными людьми, - с шутливым укором, ответил Матвей. - Пойдем, сядем, вон, лавочки освободились.
В парке было хорошо. Приятно шумели листвой деревья на ветру, журчал фонтан в центре парка. Погода была чудесной. И чудесной была беседа с коллегой и другом.
- В следующий раз я полечу, - сказал Матвей, - вы теоретики перспективой мыслить не умеете. А я посмотрю, как она в натуре работает, может, что-то еще придумаю.
- Слетай, - согласился Роберт Джордан. - Тебе, и правда, полезно будет. А я в этом году, что-то уже налетался. Последний полет вообще какой-то нервный вышел.
- Да я и смотрю, ты весь чешешься, - сказал Матвей и показал на правую руку Роберта Джордана.
- И ты заметил, - расстроился Роберт Джордан и посмотрел на свою руку.
- Да я сразу заметил, - ответил Матвей, - не хотел акцентировать. Ты бы не затягивал с этим. Скоро и другие заметят. Рука-то рабочая - правая, чипованная. Будешь прикладывать к терминалам, и все будут видеть ее. Смотри, ты ее уже и так почти до крови расчесал.
- Думаешь синдром?
- А что тут думать, - ответил Матвей, - это точно он. Ну ты же сам ученый, анализируй. Рука чешется без причины - чешется, ты можешь это прекратить - не можешь. На Марс недавно летал - летал. Как говорится - эрго.
- Вот же гадство, - выругался Роберт Джордан. - Никогда не думал, что окажусь в одном ряду с неврастениками и трусами.
- Причем тут это, - удивился Матвей. - Вон Гонсалес из радиотехничекого тоже попал, после полета на Марс. А я тебе скажу его трусом или неврастеником только очень глупый человек может назвать. Он в одиночку расконсервацию подземных лабораторий делал, когда надо было поднять старые опыты по нейтрино. И на околоземке он практически в одиночестве два года провел. Но вот тоже зачесался.