"А, вон с какой целью", - обрадовался капитан. Генрих Белков, можно сказать, являлся еще одной навязанной креатурой - от новоявленной организации, декларирующей правила поведения среди гуманоидов. Одно дело, когда в Космосе попадутся, скажем, какие-нибудь хищные ракопауки, и совсем другое, когда их разновидность будет знакома с этикой поведения. Вот с этим, при всевозможных внеземных контактах, и должен разбираться космобиолог, планетовед Белков - личность, как уже понял капитан, скрытная, малообщительная. А тут, надо же, взял и - прибежал.
- И получилось? - не утерпел он. - Выяснили, что Генриха ждет в будущем?
- Ничего особенного, - лукаво улыбнулась Кларисса. - При всех экстраординарных ситуациях у него будет возможность исключить их из своих поступков.
- Гм, мудрено.
- Я ему сказала проще: с вами ничего необычного не случится, Генрих. Представьте себе, не угадала его ответную реакцию. Он взбодрился!
Крэнк после её сообщения тоже взбодрился. Порадовался открытости Клариссы, хотя и сам походил на Белкова: считал, что открытость должна быть ограничена некими рамками, типа: вот досюда в мою душу лезь, а дальше - не смей. Но уже в следующем вопросе сам чуточку влез за границу дозволенного:
- А вот этот... стажер... тоже захаживает к вам?
- Грегори Чьюдик? - уточнила Кларисса. - Да, ему тоже интересно, что его ждет в будущем.
- Выяснили?
- Я провела с ним сеанс, но о результатах пока не сообщила. Хочу еще раз перепроверить. Ну, так и быть, с вами поделюсь. В будущем у Грегори, как ни странно, отчетливо проявляется его прошлое, - Кларисса помолчала, никак не комментируя сказанное. - Капитан, может, вы тоже хотите узнать про ваше будущее? Это не займет много времени. Я могу, как моя бабушка, сделать вам экспресс-анализ по ладони.
- Я не любопытен. Или, вернее, у меня не возникает желание выставлять свое будущее предметом даже своего любопытства.
- Понимаю, - кивнула девушка. - Иными словами: чему быть, того не миновать? Да вы фаталист, Саша!
Они пили чай с вкусными, хрустящими крендельками, и он испытывал наслаждение, чуть ли не равное ритуальному соитию, о котором упоминал Маркус. Но еще не допив, капитан почувствовал какой-то толчок, похожий на сильную встряску. "А ведь что-то случилось", - с тревогой подумал Крэнк.
4. Прыжок в неизведанное
- Александр Иванович, вы слышите меня?
- Да, Патрик Освальдович.
- Извините, вынужден побеспокоить. Свежая информация от штурмана Дарьи Кондратьевой. Поступила пять минут назад, но я сразу не стал вам сообщать. Однако при вторичном обращении Дарьи решил, что дальше откладывать невозможно...
Координатор замялся, и Крэнк мысленно продолжил за него: "...ибо ни в какой базе данных нет сведений, сколько вам, капитан, понадобится времени на чаепитие с красивой женщиной". Эх, отключиться бы от всех, спрятаться в недоступный черный ящик собственных желаний! Но Александр Иванович знал, что Даша Кондратьева, девушка самостоятельная, с характером и в заурядной ситуации не стала бы тревожить.
- Подключите Дашу.
- Она попросила вас как можно скорей подойти на пульт.
- Ладно, иду, - бросил капитан.
Сожалея, посмотрел на Клариссу, и она понимающе кивнула. Так поспешно кивнула, что можно даже подумать, была рада неожиданно возникшему препятствию, прервавшему их беседу.
На центральном пульте, перед которым, через прозрачную полусферу, всегда сияла карусель звезд, зияла черная пустота. На вертящемся кресле сидела сбитая с толку Даша Кондратьева - худощавая светловолосая девушка в голубом комбинезоне под цвет глаз. Крэнк хорошо знал её старшего брата Сергея, до сих пор не вернувшегося домой после неудавшейся экспедиции на звездолете "Таймыр". Да и с самой Дашей, выпускницей школы космонавтики, был в хороших отношениях. Он не смог отказать ей в рекомендации, когда она запросилась в полет. Девушка и сейчас еще верила, что ей посчастливится встретиться с братом.
- Что произошло, Даша?
- Мы достигли отметки О,99 С, - доложила она. - И с кораблем начало твориться неладное. Показания приборов прыгали, как бешенные, а звезды в иллюминаторе сорвались со своих мест и стали разбегаться. Наверно, следовало бы сбросить скорость. Но я на полную ввела акселератор...
- Что и следовало ожидать, - пробурчал раздосадованный капитан. Но глянул на девушку, в глазах которой стояли слезы, и добавил: - А вообще-то, кто его знает. Твои действия вполне соответствовали поставленным нам задачам.
На пульт вошли потревоженные и взволнованные астронавты. Первый предварительный анализ случившегося сделал старший инженер Штуфф, хладнокровный стокилограммовый увалень с оттопыренными ушами.
- Похоже, мы проколи пространство и время, - предположил он. - Так что сейчас находимся неизвестно где и неизвестно когда. Боюсь, что для наблюдателей с Земли, мы превратились в реликтовое излучение.
Все притихли. Сплошная черная пустота вне корабля не вселяла оптимизма.
5. Авральное совещание
- Друзья мои, - объявил капитан, забыв, что инструкции на общих сборах предписывали язык общения английский. - У нас внештатная ситуация. Но прошу сохранять спокойствие. Пока все важнейшие системы корабля в режиме, жизнеобеспечение в норме.
- А что случилось-то? - спросил один из членов экипажа, проснувшийся после вахты.
- Мы капитально заблудились.
Внимательно слушал капитана компьютерный гуру Табиндранат Магор, превратившийся в каменное изваяние; встревожился инженер-энергетик Кавасабэ Мацубиси, засомневавшийся в том, что снова увидит цветение сакуры; опечалился врач широкого профиля Чжао Линь, вспомнивший родной Тибет... Капитан остановил взгляд на притулившегося в уголку планетоведа Белкова. Как всегда Генрих в неизменных дымчатых очках, комбинезон наглухо застегнут. Высокий лоб взбороздила морщина. Крэнк тотчас припомнил прогноз Клариссы, что с Генрихом ничего особенного не случится. Но ведь тогда можно надеяться, и со всей экспедицией ничего не произойдет!
- Генрих, вы что-то хотели сказать?
Белков отрицательно мотнул головой.
- Я не составил еще своего мнения.
- Це ж мы попали як кур в ощип, - высказался румяный, как крымское яблоко, диетолог Кузьма Прудкогляд, явившийся на общий сбор с колпаком на голове.
- Дозвольте мне слово замолвить! - подал голос структуральный лингвист Рудик Ять, лауреат всемирного конкурса языковедов. Он обслуживал аппаратуру по трансляции самой разнообразной, в том числе неземной речи.
- Говорите... только по существу, - капитан слегка пожал плечами, не понимая, что может дельного сказать лингвист.
- По существу и хочу! - с апломбом объявил Рудик и тряхнул ярко-рыжими кудрями. - Не сомневайтесь, не буду растекаться мысью по древу, сирым волком по земле, шизым орлом под облака.
- Чего сказал? - удивился капитан. Долгое пребывание в Австралии и продолжительные космические полеты отучили его от изысков родной речи.
- В смысле, сразу возьмем быка за рога, - пояснил Ять. - Я хочу привести вам документ из прошлого тысячелетия, описывающий подобный случай.
Он почему-то замолк и притих.
- Ну, что же вы? - поторопил Крэнк. - Продолжайте!
- Извините, я настраиваюсь. Дело в том, что это стихи.
- Сти-хи?
- Да, ритмически организованная речь. Слушайте!
Sir, I tell you on the level:
We have strayed, we've lost the trail.
What can Wе do, when a devil
Drives us, whirls us round the vale?
- What? - непонимающе вопросил капитан, хотя английским владел не хуже исконного обитателя Лондона. И Ять выдал то же самое на русском с протяжным московским аканьем.
Хоть убей, следов не видно.
Сбились мы. Что делать нам!
В поле бес нас водит, видно,
Да кружит по сторонам.
Он обвел всех взглядом и остановился на Штуффе, с которым был в приятельских отношениях.
- А вам, Якоб, могу по-немецки повторить.
- Дъякую, - отозвался Штуфф, чаще других заглядывающий на камбуз и преуспевший в изучении еще одного языка. - Я вас вполне понимал.
Ять повернулся к капитану.
- Может, мне заодно дать развернутую справку о мифологическом существе бес, он же бic, он же devil, он же teufel...
- Нет-нет, не надо! - решительно прервал Крэнк.
- Жаль, - покачал головой лингвист. - Так мы с водой можем выплеснуть и ребенка. Ведь, в сущности, мы "заблудились", еще до того, как попали в экстраординарную ситуацию, - с жаром продолжил он. - Кто из нас может четко ответить: зачем мы путешествуем? А зачем вообще изучаем Вселенную?.. Эзотерические теории прошлого давали исчерпывающий ответ на этот вопрос: "Творец, тире Бог, создал нас, дабы с нашей помощью познать мир, им же созданный". То есть мы были инструментом познания у верховного существа. А сейчас, когда подавляющее большинство из нас Бога отменило, я осмелюсь спросить: для чего вообще мы? Кто теперь заправляет нашими помыслами? Академия Всемирных Наук? Лично господин Зварок?..
Капитану не понравилось, что его напрягают, да и не во время. Он поморщился, благоразумно счел вопросы Ятя риторическими, то есть не требующими ответа, и опять повернулся к космобиологу Белкову, на высоком лбу которого появилось уже несколько морщин.
- Генрих, вы, кажется, что-то надумали?
- Я не готов ответить, - планетовед опять уклонился. - Мистер Ять своей апологетикой отвлек меня.
- Можно я скажу, - по громкой связи раздался виноватый девичий голос. - Давайте попробуем включить реверс и... как бы сказать... вновь материализоваться.
- Naturlich ist erste, - живее, чем всегда, подхватил увалень Штуфф . - Только позволяйте мне к тому добавлять. Мы, после новых эволюций, вполне можем вынырнуть внутри какой-нибудь черной дыры или в центре термояда.
- Не хотелось бы, - искренне отозвался капитан.
- А, может, нам вообще ничего не делать? - наконец, выдал космобиолог. - Мы можем не "выныривать" и остаться существовать в новом измерении, как самодостаточная, замкнутая на себя система.
- Знаю, исторические аналоги были! - заторопился лингвист. - Даже на нашей матушке Земле. Навскидку припоминаю события, описанные Дефо в его работе о Робинзоне Крузейро. Сей джентльмен оказался на необитаемом острове, и с ним рядом находился лишь секретарь Фридэй. Позднее, в течение многих лет функционировал так называемый "Железный занавес". Если хотите, я могу подробнее...
- Нет, не хотим, - опять отказал ему Крэнк и вспомнил про Маркуса, стоявшего за спиной. - Патрик Освальдович, а вы почему молчите? Вам, как члену Комитета Галактической Безопасности, следует высказать своё мнение... Извините, я раскрыл ваше инкогнито.
- Об этом все давно знают, - системный координатор заговорил веско и неторопливо. - Я внимательно выслушал всех. Вам, Рудольф, могу заметить, что в приводимых вами случаях речь не идет о полном отчуждении от остального мира. Ни Робинзон Крузейро, ни его секретарь Фридэй, ни люди за "Железным занавесом" не выпадали из цивилизационного потока. Мы про них все знаем. Или, при желании, можем узнать. У нас особый случай. Про наше дальнейшее существование вообще никто ничего и никогда не будет знать. Кроме нас самих, разумеется. Полагаю, мы не можем пойти на полную самоизоляцию. Ничего хорошего она не даст.
- А предположительно? - спросил капитан. - Чем это нам грозит?
- Вряд ли мы, нашим малочисленным составом, сможем основать новую цивилизацию. Да и у нас нет специалистов такого уровня, чтобы урегулировать возникающие моральные, психологические и прочие проблемы.
Последовала длительная пауза. Все переваривали информацию, каждый по-своему представляя картинки будущей жизни при полной изоляции. Крэнк с тоской осознал, что в таком случае он никогда больше не увидит Марианскую впадину - место погребения своей жены, океанолога Марины. Она погибла, когда он находился далеко от Земли. Время, конечно, лечит. Но к своему несчастью капитан Крэнк оказался однолюб. Он напрашивался в самые длительные и рискованные экспедиции, и, чем больше приобретал космического опыта, тем охотнее его приглашали.
- Нет, самоизоляция нам не подойдет, - он вздохнул. - Какая там самоизоляция? Все мы дети Земли. Нас послали, чтобы мы научились покорять пространство и больше времени проводить на родной планете.
Заметно взбодрился космодесантник Атос Жилин, участвующий в недавней экспедиции "Даешь Пандору". Он во всех случаях внеземных контактов первым покидал борт корабля. Все с восхищением посмотрели на рельефную фигуру первопроходца. Могучий, прикрытый обтягивающим свитером торс, крутая шея, смуглое, почти черное лицо. Маменька Атоса была африканка, отец - добродушный русский медведь из Сибири. Первопроходец тоже имел нрав смиренный, покладистый. Вежливая улыбка понимания тронула губы Каванабэ Мацубиси. Табиндранат Тагор сложил руки шалашиком. И с надеждой смотрела на Крэнка Кларисса.
Капитан заметил, что рядом с ней народу было погуще. Он задержал на девушке взгляд и понял, что с этой минуты он близок к тому, чтобы перестать быть однолюбом. Но рядом с Клариссой, ближе всех, оказался... стажер, "сигма-практикант" Чьюдик. Он что-то шепнул ей на ухо. Она спокойно, с улыбкой ответила. Чьюдик выкрикнул "Ес!" - да еще сопроводил выкрик энергичным жестом. Капитан не вытерпел и сердито обратился к нему:
- Молодой человек, по поводу чего бурная радость?
- Я спросил у Клариссы, под какой звездой она родилась.
- И... и что она вам ответила? - сбившись с прежнего тона, поинтересовался Крэнк.
- Сказала, что под счастливой, - ответил стажер. - А так как Кларисса с нами... или мы с ней... то с нами тоже ничего не случится. Я за то, чтобы рискнуть и принять предложение Даши, нимало не задумываясь, продолжил он. - Да и это довольно скучно: болтаться в абсолютной пустоте.
"Все-таки он с Клариссой в близких отношениях. Всё о ней, да о ней, - ревниво подумао капитан, но тут же остудил себя. - Ладно, старая калоша, угомонись. Твой аэробус давно улетел".
Нужно было не медля решать судьбу вверенного ему экипажа, и он отдал, завершая прения, команду.
6. Бог не выдаст, свинья не съест
Кроме опасности попасть в вечный плен сверхтяжелой материи или быть испепеленными в недрах термояда, меньшим злом представлялась возможность очутиться в лапах каких-нибудь агрессивных нетопырей. Но, видимо, Кларисса действительно родилась под счастливой звездой. "Вынырнули" где-то на периферии, в спокойном месте, неподалеку от небольшой планеты со средними параметрами. Астронавты принялись сканировать и изучать картину открывшегося звездного неба.
После пребывания "неизвестно где и неизвестно когда", как выразился Штуфф, приборы навигации отказывались нормально функционировать, и предстояла работа по их настройке. Сколько это могло продлиться, пока неясно. Капитан Крэнк, посовещавшись с технической группой, решил сделать посадку на подвернувшуюся так кстати планетку.
После дальнейшего торможения, "Экспериментальный" вышел на орбиту искусственного спутника, и с высоты в тысячу километров астронавты обозревали "незнакомку". Планета оказалась теплой, окутанной густым слоем облаков, явно приспособленной для жизни. Все члены экипажа пребывали в напряженном нетерпении, понимая, что эта планетка, в случае неуспеха очередных маневров, может надолго, если не навсегда, стать их вторым домом.