— Нет, тебе привезут одежду. Вечером, — Тео сделал усилие, чтобы не опускать взгляд ниже. В конце концов, тот маленький рождественский эпизод давно пора было оставить в прошлом. Получилось же это у Грейнджер: отбросить его, как что-то ненужное, создать семью, родить детей — и потерять их. Теодор тряхнул головой, отгоняя последнюю мысль.
— Что такое? — Грейнджер состроила обиженную гримасу.
— Запахни халат, — отозвался Тео. — А то мне кажется, что на моей кухне завелся инфернал.
— Как невежливо, — проворчала она. — Все претензии к руководству Азкабана. Это они кормят своих заключенных неудобоваримой ерундой. А еще у них отвратительный чай. Ты вообще представляешь, каким надо быть безруким, чтобы испортить чай? Так вот, у того, кто заправляет кухней в Азкабане, это прекрасно получается. Я думала, маггловские пакетики ужасны, но нет.
— Я передам, — Тео рассмеялся. — Я обязательно пожалуюсь, куда надо, Грейнджер. Правда, не уверен, что они после этого повысят качество еды, но попытаться стоит. Зато сейчас, надеюсь, ты не откажешься от жаркого.
По блеску в глазах Грейнджер Тео понял, что угадал.
***
— Неплохо, — резюмировала она, отставив пустую тарелку. — Что-то еще есть?
— Грейнджер, я и Поттер таскались в Визенгамот целый месяц не для того, чтобы ты сейчас уничтожала мои продуктовые запасы. Не желаешь ли заняться тем, ради чего мы затратили столько сил и времени?
— А я-то думала, что ты спать спокойно не можешь, пока я лежу там, на жесткой койке, совершенно одна, голодная и замерзшая! — она закатила глаза, но рассмеялась, увидев, как изменилось выражение лица Тео. — Ты бы себя сейчас видел! — простонала она и зашлась в тяжелом кашле.
— Послушай, то, что было десять лет назад… Я хочу сказать, это было очень давно, и нам не стоит пытаться все это вернуть. Да, я развелся, но то, какой ценой тебе досталось одиночество…
Кашель Грейнджер стал еще тяжелее, пока она, наконец, не подняла руку вверх и не выскочила из кухни. Из ванной донесся шум воды, и Тео вздохнул. Пожалуй, помимо одежды и сдобы стоило добавить в список, отправленный Поттеру, еще и лекарства — кажется, Грейнджер все же была больна.
— А теперь, Нотт, давай проясним кое-что, — она вернулась, неожиданно положила руки ему на плечи, впиваясь ногтями в кожу. Тео инстинктивно дернулся, но она только сильнее вцепилась в него. — Да не бойся, не стану я тебя убивать. Знаешь ли, не приучена разделывать трупы раньше, чем через час после еды.
— Ты сошла с ума, — брезгливо протянул Теодор, пытаясь сбросить ее руки.
— А ты бы не сошел с ума? Пять лет в тюрьме из воспоминаний? Открывать глаза и слышать голоса детей. Закрывать — и видеть их изуродованные огнем тела. Я надеялась, что, вырвавшись из Азкабана, я смогу не думать о них, не видеть их. А ты — спасибо, милый Тео — напоминаешь мне о них.
— Прости, — Теодор тяжело сглотнул. — Просто твои новые повадки и эти ужимки — знаешь, они сбивают с толку. Я привык к немного другой Грейнджер, и Поттер тоже. Тебе стоит помнить об этом, когда он принесет сюда все, что я попросил.
— Серьезно? Гарри придет? — Грейнджер отпустила Тео, вернулась на свое место и уставилась на него с нескрываемым интересом, смешанным с радостью.
— Да. Он теперь Глава аврората, ты это наверняка знаешь.
— Он приезжал ко мне после назначения. Хвастался. Думал, я порадуюсь за него. Так же, как и ты, решил, что я останусь милой наивной девочкой, — Грейнджер хмыкнула. — Серьезно? После того, как у меня отняли все, чем я жила, после того, как ради мести я окунулась с головой в самую густую тьму, которая только может быть? По сравнению с тем, чем занялась я, создание крестражей — это игры в песочнице. За то время, что я готовилась к ритуалу, я убила ту, другую Гермиону, вытравила ее из себя по грамму, вытянула жилу за жилой и сожгла, как Мальсибер сжег мою семью.
— Подробнее, Грейнджер, подробнее. Как именно это происходило? Нам нужно знать, какие знаки искать.
— Сначала, мой дорогой Тео, надо найти связь между погибшими. Вы должны были сделать это в первую очередь. Потому что за два месяца ваш убийца прошел девять кругов личного ада, и теперь он готов совершить этот ритуал в любой миг. Ему не нужно готовить каждое убийство по два месяца.
— Черт, Грейнджер, почему ты не сказала этого сразу? Еще в прошлый раз?
— Чем они связаны, Тео? Давай, напряги свои очаровательные мозги и скажи, чем были связаны убитые?
— Мы изучили их биографии вдоль и поперек. Похоже, они даже не были знакомы.
— Значит, должен быть кто-то, кого все они знают. И они все должны были крупно насолить этому человеку. Думай, Тео.
— Я думаю уже полгода, Грейнджер, и весь аврорат вместе со мной. Что может связывать продавца мороженого, ликвидатора заклятий и безработную?
— Интересная комбинация, — фыркнула Грейнджер. — Рассказывай.
— Пять месяцев назад на заднем дворе своего домика было найдено тело Томаса Бартенса. Он был совершенно никому не известным продавцом мороженого, работал у Фортескью. Мы допросили самого Фортескью, сменщика, остальных сотрудников кафе и постоянных посетителей. Никто не сказал о Бартенсе дурного слова: всегда вежлив и опрятен, неконфликтный, особо ничем не выдающийся, ничем странным не занимался. В общем, даже простой Авады не заслуживал, не то что такого жуткого ритуала. Поттера к делу не допускали — тот же почерк, что и у тебя, расследование на личном контроле у Министра, все дули на воду. Три месяца назад — второй труп. Алиса Райли. Год назад окончила Хогвартс, не работала, жила с родителями. Впрочем, их это не особо раздражало — отец Алисы оказался человеком старомодным, полагающим, что для дочери важнее выйти замуж, а потому устраивал ей знакомства с разными людьми. Так или иначе, ни с кем она не сошлась. Да ее скорее бы отец закруциатил до смерти за несговорчивость, а уж этого ритуала она точно не заслужила. Ну и месяц назад нашли тело Альфреда Уиллоу. Альфред стажировался у ликвидаторов заклятий, еще толком ничего собой не представлял. На задания его не брали, так, гоняли в тренировочном корпусе, но как-то без особых результатов. Уиллоу, кажется, даже палочку не за тот конец держал, не говоря уж о том, чтобы кому-то насолить. Ну, Грейнджер, что их может связывать, кроме того, что они мертвы?
Ответом Теодору послужило тихое сопение.
— Грейнджер?
Она уснула прямо за столом, положив голову на сложенные руки.
— Наказание мое, — проворчал Тео, поднял ее на руки и с удивлением отметил невероятную до неправильности легкость тела. Грейнджер казалась чуть тяжелее кошки, под кожей прощупывались кости. Внутренности скрутило в тугой ком от жалости, но тут же отпустило от воспоминания о ее преступлении. Теодор осторожно перенес Грейнджер в бывшую спальню Дафны, положил на кровать и укрыл теплым пледом. Она вмиг завернулась в плед, как в кокон, и засопела еще громче. Тео вздохнул, опустился на пол, оперся спиной о стену и погрузился в раздумья — ему нельзя было ни на миг оставлять Грейнджер без присмотра. Даже спящую и безоружную.
***
Когда Поттер вошел в квартиру, Тео уже и сам начал засыпать.
— Как успехи?
— Никак, — хмуро бросил Теодор. — Она приняла душ, поела, выпила кофе и уснула, когда я попытался рассказать о сути дела.
— Похоже, это был крайне увлекательный рассказ, — ухмыльнулся Поттер.
— Нет, похоже, она просто получила возможность выспаться без кошмаров. А как у тебя успехи?
— Принес ее вещи. Мне стоило огромного труда забрать их из хранилища, так что, надеюсь, мои старания окупятся. Может, рискнем ее разбудить?
— Только сделаешь это ты. Не забывай, мне еще до конца расследования терпеть ее в своем доме.
— На крайний случай у тебя есть три аврорских наряда: один на лестнице, второй на первом этаже и третий на улице. Не думаю, что ты об этом забыл.
— Я не забыл, — Тео кивнул. — Но, думаю, Грейнджер лучше об этом не знать. Готов спорить, она воспримет такое количество охраны, как вызов.
— Да ты, никак, боишься? — Лицо Поттера вытянулось в удивленной гримасе.
— Скорее, перестраховываюсь. Не хочу потерять три аврорских наряда. К тому же она тут под моей личной ответственностью.
— Даже удивительно, что ты не свалил это на меня, а сам решил поручиться за нее. В Запретном Лесу умерло что-то большое и шерстяное?
— Представь, что у меня есть личные мотивы. Например, я выслуживаюсь перед начальником — то есть, тобой, принимая на себя самый болезненный удар.
— Спасибо, Нотт. От всего сердца. Мне больно видеть ее такой, даже когда она спит. Если бы мне пришлось приютить Гермиону у себя, я не мог бы ручаться за реакцию домочадцев.
— Говорите, три аврорских наряда? — раздался из-под пледа хриплый смешок. — А это интересно.
— Гермиона, — Поттер дернулся, и Тео подумал, что он сейчас бросится обниматься. — Рад тебя видеть.
— Ты никогда не умел врать, — Грейнджер села на кровати, все еще кутаясь в плед. — И я очень чутко сплю. В Азкабане я могла проснуться от того, что дементор шелохнулся на дальнем конце коридора.
Ее глаза полыхнули странным огнем, и Тео стало не по себе, а Поттера и вовсе заметно передернуло.
— Как Молли? Как Джинни? Мне было не до разговоров последние несколько лет, — Грейнджер неплохо удавалось копировать манеру светской беседы, отчего стало еще гаже.
— Они держатся, — коротко ответил Поттер.
Она резко вскочила и вцепилась в его руку тонкими скрюченными пальцами.
— Как ты не понимаешь?! Я мстила за них! За Рона, Розу и Хьюго! Они должны меня понять. Они называли меня частью своей семьи!
— Гермиона, то, что ты совершила — ужасно даже для мести. Молли и Артур до сих пор убиты горем, и не только из-за Рона и внуков. Они мучаются оттого, что не уберегли тебя, отпустили на сторону зла.
— Это не зло и не добро. Это всего лишь справедливость, — отрезала Грейнджер давно забытым менторским тоном. — Как ты можешь бороться с тьмой, не познав всей ее глубины? Ты даже не представляешь, что ждет тебя там, на дне, какие монстры смотрят из черноты ночи. Я знаю. Я видела это. Я приручала их, готовя месть.
— Да, — тихо выдохнул Тео в предвкушении того, что сейчас Грейнджер выдаст всю информацию без книжек и списков, и уже завтра ее можно будет вернуть за решетку.
— Нет, — усмехнулась Грейнджер и снова закашлялась.
— Ты принесешь какие-то лекарства, Поттер? Грейнджер, кажется, серьезно больна, а у меня только обезболивающие есть, — пожал плечами Тео.
— Да, завтра утром.
— Даже не надейся, Теодор, что так быстро от меня отделаешься, — Грейнджер, казалось, видела его насквозь. — Я могу рассказать только в общих чертах. Детали ритуала все равно придется разбирать по книгам.
— Гермиона, я принес тебе круассаны, — Поттер, судя по всему, решил, что лучше перевести тему. — И одежду.
— Прекрасно!
Оскал на ее лице, наверное, должен был быть улыбкой, и Теодора снова передернуло. К тому же он предвкушал повторный пересказ деталей дела, от которого с души воротило.
— Не переживай, Тео, я все слышала сквозь сон, повторять не придется, — лениво протянула Грейнджер, и догадка, что она все же способна читать мысли, снова царапнула где-то на краю сознания.
Теодор поднялся с места и махнул в сторону двери.
— Думаю, нам лучше переместиться на кухню.
Поттер выскочил из комнаты первым, улучив возможность каких-то недолгих пару минут не видеть Грейнджер. Тео отчасти понимал его: он и сам не мог смотреть на Крэбба, когда того уводили из зала суда дементоры. Малфой, хоть и отсиживался дома, тоже производил ужасное впечатление, потому-то их общение и сошло на нет.
— Ты идешь? — Грейнджер вцепилась в его руку, отрывая от тяжелых дум. Тео тряхнул головой и вышел из комнаты.
— Итак, завтра нам предстоит визит в Гринготтс, — начал Поттер, усевшись за стол. Грейнджер с ногами забралась на табурет и принялась раскачиваться, прикрыв глаза. — Вообще, гоблины обычно просят палочку в качестве удостоверения личности, но не в нашем случае. У нас есть пара бумаг, подписанных лично Министром.
— То есть, ты считаешь, что если не возвращать мне палочку, я не смогу ничего сделать? — Грейнджер зашлась каркающим смехом.
— А как же иначе? — Тео хмыкнул и принялся наливать чай. — Волдеморт, конечно, умел летать без метлы, но даже если ты сильнее его, вряд ли умеешь колдовать голыми руками.
— Дай-ка подумать? — Грейнджер скрестила ноги по-турецки, сложила руки в жесте, напоминающем молитвенный, и закрыла глаза. Вокруг нее заклубился черный дым, а когда он развеялся, табурет оказался пуст.
Чашка с чаем выскользнула из рук Теодора и со звоном раскололась об пол.
— Чертова сука! — рявкнул он и треснул кулаком по столу.
— Нужно сообщить нашим! — Поттер вскочил на ноги и тут же осекся, когда из комнаты раздался смех.
— Что за слова, Теодор? Так и хочется тебе рот с мылом вымыть! — крикнула Грейнджер оттуда. — Почини чашку и неси чай сюда! Мне слишком нравится этот плед.
— В этом доме, Грейнджер, еда не выносится за пределы кухни! — огрызнулся Тео, выманивая осколки из-под раковины с помощью Акцио. — И я не сделаю исключение даже для такой… Даже для тебя.
Над табуретом возникло черное облако. Поттер плюнул на приличия, отошел к двери и наставил на дым палочку. Миг — и на табурете снова восседала Грейнджер, кутающаяся в шерстяной плед.
— Он теплый, — как ни в чем не бывало сообщила она и попробовала состроить обиженную гримасу.
— Ты больше так не делаешь, — строго произнес Поттер и сел на место. Впрочем, палочку он убирать не стал. — Я не хотел тебе говорить, но ты сейчас до ужаса похожа на Беллатрикс. Вспомни, чем она закончила.
— Меня убьет бывшая свекровь? — рассмеялась Грейнджер. — Ладно, Гарри, не злись. Я лишь хочу сказать, что могу делать некоторые вещи без палочки. Например, аппарировать. И, если честно, мне ничего не стоило сбежать из Азкабана. Но я почему-то провела там полные пять лет. Как думаешь, почему?
Тео перевел взгляд на Поттера. Наверное, тот и сам понял, что Грейнджер обречена на тюрьму из горя и воспоминаний, и не так-то важно, будет она в это время на маленьком острове в холодном Северном море или же в жарких странах.
— Нотт прав, — скучающим тоном отметила Грейнджер, помешивая чай в своей чашке.
— Ты прекратишь читать мои мысли? — огрызнулся Теодор.
— Извини, извини, — она подняла руки, словно признавая ошибку. — Не самая лучшая плата за гостеприимство, не спорю. Это уже привычка. Знаешь, постоянно думать о своих горестях не слишком-то интересно, и я стала от скуки заглядывать в гости к другим заключенным. Знали бы вы, какие моральные уроды у нас на этаже были…
— Грейнджер, ты сама не образец святости, — напомнил Тео.
— У меня хотя бы убедительный мотив, — фыркнула Грейнджер и схватила со стола круассан.
— Я пойду, — Поттер поднялся из-за стола и бочком принялся пробираться к выходу. Похоже, отвращение к Грейнджер сменилось боязнью. — Завтра с утра я за вами зайду, и мы отправимся в Гринготтс.
— Поттер! — окликнул его Тео. — Ты не мог бы занести каких-нибудь лекарств завтра? Мне не нравится ее кашель.
— Хорошо, — коротко ответил тот и быстро вышел.
— Он меня ненавидит, — резюмировала Грейнджер, когда они остались одни. — Ненавидит, боится и презирает одновременно. Интересная смесь эмоций.
— Ты и его мысли читала? — недовольно спросил Теодор. — Грейнджер, это неправильно.
— Давай ты не будешь рассказывать мне, что правильно, а что нет, и, может быть, останешься цел, — протянула Грейнджер и впилась почерневшими зубами во второй круассан. — Блаженство. Черт возьми, Нотт, ты не представляешь, как мне не хватало сладкого. Хотя бы маленькой карамельки.
— Грейнджер, если ты собираешься делиться тяготами азкабанской жизни, предупреждаю сразу — никто не проникнется и не будет хлопотать о том, чтобы тебе скостили срок.
— А я и не рассчитывала на это, — она пожала тонкими плечами. — И я знаю, что каждое действие имеет свою цену. Жизнь Гарри стоила дорого, твоя свобода — чуть дешевле, моя месть — очень дорого. Тьма учит этому, как только ты протягиваешь к ней руки. Она предупреждает тебя сразу же: платить придется за все. Подумай, в мире не так-то много вещей, за которые люди готовы платить, сколько скажут, не торгуясь. Пожалуй, только любовь и месть.