– Да, знакомое слово, – кивнул Дэн.
– Тем более неэтичным признается действие против своих интересов, в ущерб себе.
– То есть, если я правильно Вас понял, любое моё действие должно быть выгодным именно мне? Иначе меня могут обвинить в неэтичном поведении?
– Именно так.
– А если мне нравиться помогать другим просто так. Я могу делать это ради собственного удовольствия? Это можно считать выгодой?
– Скажи, в твоём родном городе, ну, скажем, люди ходят голышом?
– Нет, конечно. Это неприлично.
– А если такое случится, их могут наказать? Оштрафовать или арестовать?
– Полагаю – да. Вы это к чему?
– А если они скажут, что им нравится ходить голыми. Их просто отпустят и не будут им мешать?
– Конечно, нет, – помотал головой Дэн. – А-а-а! Понимаю! Нравится или нет, но если это считается неэтичным, то наказание последует неизбежно. Ну да, конечно, добровольно признаться, что тебе нравятся неэтичные вещи – всё равно, что признать себя извращенцем.
– Вроде того. – Татьяна Васильевна покосилась на Дэна. А тот сидел глубоко задумавшись.
– Ну, допустим. Допустим. Но зачем? Зачем надо было принимать такой дурацкий закон…
– Тсс! – перебила его женщина. – Не стоит так кричать.
– Ой, простите, – Дэн заговорил тише. – Я не понимаю, какую пользу может принести такой закон. Ведь был же какой-то смысл.
– Конечно. Смысл есть и вполне понятный. М-м-м, – она задумалась, – я не знаю, слышал ли ты о теории эволюции, основанной на естественном отборе?
– Это, кажется теория Дарвина? Нет, я не знаю.
– Да, Дарвин. Считается, что одним из основных факторов любого развития в живой природе является естественный отбор. Конкуренция. В результате конкуренции побеждают более приспособленные к условиям жизни. В конечном итоге от этого выигрывает весь вид, так как потомство дают более сильные, быстрые, ловкие и умные особи.
– Это ведь про животных?
– Да. Но человек по многим факторам остаётся животным. Его нельзя абсолютно выделить из природной среды. Но есть и разница. Если животные приспосабливаются к окружающей среде, человек пошёл другим путём и стал приспосабливать окружающий мир под себя. Стал одеваться, чтобы не мёрзнуть, стал выращивать еду, чтобы не зависеть от поисков или охоты, придумал медицину, чтобы не зависеть от болезней. Конечно, это не всегда помогает, но оказывает на развитие человечества огромное влияние. В какой-то момент, это нарушило естественную конкуренцию. Медицина смогла выхаживать слабых, больных детей и инвалидов, которые раньше всегда умирали. Появилась возможность кормить тех, кто не может или не хочет эффективно работать и зарабатывать себе на жизнь. Неумелых, глупых людей, лентяев, одиноких стариков, детей – сирот. Раньше они тоже не выжили бы. Это стало приводить к тому, что наследственность человеческого рода стала ухудшаться. Природных ресурсов также стало на всех не хватать.
– Вы рассказываете это так заученно, словно повторяли много раз.
– Конечно, – усмехнулась она, – я же школьный учитель. Мне приходилось рассказывать это не раз. Только подробнее. Ну, так вот. Закон об этике был введён, чтобы искусственно создать конкуренцию в человеческом обществе. Чтобы улучшить генофонд путём естественного отбора. Теперь если человек не хочет или не может зарабатывать себе на жизнь, если он не способен справиться с жизненными трудностями, ему никто не поможет и он, скорее всего, погибнет. Вероятнее всего, в такой ситуации он не сможет иметь детей и не повлияет на развитие человечества в целом.
– То есть закон принимался, чтобы защитить всё человечество?
– Да. В те же годы был принят первый кодекс. Потом его, конечно, дополняли и изменяли, но суть осталась прежней.
– Это звучит довольно убедительно, – задумчиво сказал Дэн, – думаю, и у нас многие поддержали бы такой закон. Скажу больше – многие и так делают только то, что выгодно лично им, на остальных им плевать. Но почему-то мне это совсем не нравиться. Мне надо подумать.
– Конечно. Если у тебя будут вопросы…
– Будут и прямо сейчас. Получается, что дру… э… то, с чего мы начали, противоречит кодексу? Ведь основной смысл вашей этики – каждый сам за себя, и пусть победит сильнейший?
– Да, именно так. Дружба, – она произнесла это слово шёпотом, – позволяет слабому преодолевать жизненные невзгоды за счёт более сильного. А это противоречит кодексу. Основной смысл этики не только в том, что каждый сам за себя, а в том, что каждый получает только то, за что он способен расплатиться своим трудом, знаниями. В определённом смысле, это очень справедливо.
– Пожалуй, – кивнул Дэн, – на мой взгляд, справедливости в нашей жизни недостаёт. Это справедливо, но как-то… бесчеловечно. Глупо спрашивать Вас о понятиях: милосердие, благотворительность?
– Эти понятия изучают в истории. Когда изучают жизнь до принятия кодекса. Эти понятия приводят как пример неправильного, неразумного и неэтичного поведения.
– А как же дети? Они не могут заботиться о себе сами.
– До десяти лет за ребёнка полностью отвечают родители. Если родители не хотят сами воспитывать своих детей, их отправляют в интернат, но с родителей взимают полную плату за их содержание и обучение.
– А после десяти?
– После десяти, ребёнок должен хорошо учиться и осваивать какую-либо профессию, помогать родителям по дому. Если ребёнок имеет плохие отметки, не успевает по предметам или поведению, родители не имеют права кормить его, лечить…
– А как же я?
– Ты? – она помолчала. – Прости, ты официально не считаешься человеком, робот – это имущество, с ним можно делать всё, что захочешь. Прости.
– Не стоит извиняться, меня это не расстраивает. Пока не расстраивает. Скажите вот что, если скажем, человек тонет, спасать его или нет?
– Если только он гарантирует оплату своего спасения. Лучше в письменном виде или, хотя бы под запись на диктофон, или при свидетелях.
– А если он не может заплатить?
– Тогда ему не следовало лезть в воду не умея плавать. Он сам виноват.
– У нас за спасение утопающего медаль дают. А если ребёнок? Если тонет ребёнок?
– Его могут спасать только его родители или те, кого они наняли за плату: няня, гувернёр, телохранитель.
– Это ужасно.
– Это закон.
– А муж свою жену может спасать? Содержать?
– Да, конечно. Это ведь не просто так. Муж от жены тоже получает много. Так что они всегда должны друг другу. Это взаимовыгодно. – Татьяна Васильевна опять покосилась на мальчика. – Ну, жена ведёт домашнее хозяйство, готовит, убирает дом. Всё такое.
– Да, я понимаю, о чём Вы, – ухмыльнулся Дэн. – Я знаю об отношениях мужчины и женщины. Я уже не маленький.
– Да? Да! Конечно. Конечно, не маленький. Просто Виталик не мог интересоваться такими вопросами.
– Я знаю.
– Откуда?
– Познакомился на пляже с одной милой девочкой по имени Даша, – Дэн невольно потёр щеку. Нет, синяка похоже не будет, обошлось.
– А, Дашенька. Наша соседка. И что же вас натолкнуло на столь щекотливую тему?
– Да так, – смутился Денис, – к слову пришлось.
– Я надеюсь, что ты не рассказывал там лишнего?
– Увы, я не думал, что у вас так всё серьёзно.
– Плохо, – забеспокоилась Татьяна Васильевна.
– Я не думаю, что Даша будет об этом болтать. Не сейчас, может позже.
– Ты уверен?
– Как я могу быть уверен?
– Вы говорили о… дружбе?
– Да, немного.
– Как она отреагировала?
– Затыкала мне рот, и обзывала психом.
– Плохо. Вас могли слышать.
– Её мобильный телефон очень вовремя разрядился. Но часть беседы всё же… Вас действительно постоянно прослушивают?
– Есть такое мнение. Говорят, в основном это делают компьютеры, настроенные на определённые слова. Если такие слова будут услышаны, тогда уже работники комитета будут вести пристальное наблюдение.
– Не знаю. – Дэн задумался, вспоминая разговор на пляже. – Пожалуй, ничего такого я не сказал. Но это – на мой взгляд, я ещё не так много знаю. Скажите, Татьяна Васильевна…
– Денис, – женщина поморщилась, – давай заключим соглашение. Тебе придётся жить у нас неопределённое время, пока мы не сможем выяснить, что с тобой произошло и как тебе помочь. Нам придётся встречаться с другими людьми, перед которыми не стоит афишировать твоё сегодняшнее состояние. На людях тебе придётся называть меня мамой, а Ивана – папой и отзываться на имя Виталий. Тебе надо к этому привыкнуть, но, если для тебя это тяжело называй меня: «мама Таня» или просто Татьяна. У нас часто дети твоего возраста называют родителей по имени. Правда, все считают тебя роботом, они ведут себя так, как нравится родителям. Но мы можем сказать, что сами запрограммировали тебя так, чтобы подчеркнуть, что ты вырос.
– Соглашение, ведь должно быть выгодно и вам. Зачем это вам, ведь вы знаете, что я не ваш сын?
– Мы с Иваном мечтали о ребёнке. Да, ты не наш родной сын, но мы будем счастливы, иметь сына, пусть это почти игра. Так что соглашение обоюдное. Можно сказать этичное.
– Хорошо. Я постараюсь. – Дэн задумался, – я, Виталий Ковальчук, что-то мне это напоминает, я уже слышал это имя. Впрочем, не такое уж редкое должно быть сочетание. Татьяна, я как раз хотел задать Вам личный вопрос.
– Тебе.
– Что?
– Задать тебе вопрос. – Она выделила слово «тебе», – об обращении «на Вы» тоже нужно забыть.
– Это сложнее – привычка. – Дэн вздохнул, – Таня, скажи… это ужасно! Мне так неловко! Надо действительно потренироваться. Кажется, мне сложнее выполнять условия нашего соглашения. – Дэн поднялся и снова сел. – Скажи, Таня, как у вас насчёт любви? Я имею в виду, люди женятся по любви? Или и здесь у вас что-то не так?
– Взаимное влечение, конечно, играет свою роль, хотя любовью это редко называют. Но это не считается поводом для свадьбы. У нас хорошим браком считается брак по расчёту. Говорят: составить удачную партию.
– Это мне знакомо. У нас такое тоже встречается. Правда, многие этого не одобряют. Скажите… скажи, почему вы не завели второго ребёнка? Вы не бедствуете. У вас шикарный дом, все условия.
– Мы… – Татьяна запнулась на слове, – нам не разрешили.
– Как это не разрешили? Кто?
– Комитет. Они посчитали, что мы слишком эмоционально отнеслись к нашему сыну. Что мы вели себя неэтично после смерти ребёнка. Игнорировали работу, свои интересы. Это было наказание по решению комитета по этике. Нам запретили иметь детей и принудили завести робота – клона нашего сына.
– Это… у меня нет слов. Прости, что я спросил.
– Ничего. Ты имеешь право знать, – Татьяна встала. – Пойдём, скоро Иван вернётся с работы, не будем его пугать.
Дома Дэн уселся за компьютер. Нашёл кодекс по этике и углубился в чтение. Часа два он пытался продраться сквозь непонятные юридические термины и бюрократический язык. Очень мешало огромное количество перекрёстных ссылок на всякие решения и постановления правительства и комитета по этике. Нового он узнал мало. Удивило его только то, что КЭТ оказался международной межправительственной организацией. Значит, эта этика не только в России, но и по всему миру правит.
Дэн не мог не видеть определённую логику и достижения местной этики, но и принять её не мог. Может в этом мире больше порядка, на первый взгляд больше справедливости, но многое Дэну было невозможно принять. Уже лёжа в постели, он на грани сна и яви долго спорил сам с собой, приводя доводы за и против.
Глава 5.
Дэн опять проснулся рано, перед самым рассветом. Здесь это становилось традицией. То ли свет из окна в крыше падал прямо на кровать, то ли Виталик был запрограммирован вставать так рано – ему-то было всё равно. Дэн поворочался в постели – спать больше не хотелось. А, пожалуй, пора на пляж. Дашка наверняка не пропустит своё утреннее купание. Интересно как она себя поведёт? Дэн ухмыльнулся – ему было бы неловко, попади он в такую нелепую ситуацию как у неё. Он вылез из-под тонкого одеяла, убежал умываться. Вернувшись в комнату, открыл шкаф. Да. Родители явно не бедствовали. Одежды у Виталика было много, полный шкаф. Зачем она ему? Наверняка ему было совершенно всё равно, что носить. «Это они не для него покупали, а для себя, – догадался Дэн, – этика этикой, а нормальному человеку в радость заботится о собственном ребёнке. Наверно даже если он робот».
Впрочем, Дэну это было только на пользу. «Так. Мне нужны плавки. – Дэн покопался в ящиках, – Вот и они. Маленькие какие-то. Налезут ли? – Дэн разделся и прежде, чем натянуть плавки, задержался перед зеркалом, обнаруженным на внутренней стороне дверцы шкафа. Покрутился, оглядывая себя со всех сторон. – Да. Сильно я изменился за несколько дней, – он покачал головой. Потом ему стало неловко – рассматривает в зеркале почти незнакомого ему голого мальчишку, и он быстро натянул плавки. Плавки были как раз в пору, – мелковат этот Виталик. Вроде бы ровесник. Впрочем, сейчас это я мелковат, пора бы и привыкнуть. Чёрт, зачем мне привыкать? Мне бы вернуться! Кто бы ещё сказал – как». Подходящие шорты Дэн нашёл быстро, а вот из множества футболок выбрать было почти нечего – все какие-то скучные. Не в его вкусе. У Виталика своих желаний нету, но у родителей-то должна быть фантазия. А тут… После недолгих сомнений Дэн выбрал единственную приличную – тёмно-синюю майку с яркой надписью: «be strong». Вполне в местном духе.
На пляж он опять пришёл первым – кругом ни души. Он сел на песок, скрестив ноги, и приготовился ждать. Ждать не пришлось. Даша также как вчера, не здороваясь и не говоря ни слова, даже не взглянув на Дэна, прошла мимо него. Остановилась чуть впереди и начала раздеваться.
– У меня дежа вю1? – пробормотал Дэн, но так чтобы девочка его услышала.
Она и ухом не повела. Сняла майку, шорты и осталась в синем купальнике с белыми полосками. Совсем в тон с выбранной Дэном майкой. Девчонка, полностью проигнорировав Дэна, с разбегу прыгнула в воду. Дэн хмыкнул, быстро стянул майку и шорты и последовал за ней. Долго он не выдержал – вода оказалась на удивление холодной. Видимо озеро подпитывали подземные ключи. Когда Даша, не спеша вышла на берег, Дэн уже ждал её, стуча зубами от холода. Она тщательно вытерлась, но полотенце мальчику не предложила. «Конечно, эта их хвалёная этика не позволяет помогать другим. Даже если спрошу – откажет», – Дэн помахал руками, чтобы согреться, стало теплее.
Даша достала из сумки книжку, бросила перед Дэном на песок и отвернулась, села на расстеленное полотенце. «Вот значит как! Даже разговаривать не желает. А мне вчера показалось… Дурак, вот и показалось! – Дэн начал злиться. Подобрал книжку, прочёл название: «Учебник этики для первого класса». Пролистал, изучил оглавление. – Дурацкая этика! – Дэн задумался, – А, ведь…».
– Скажи, Даша, у тебя ведь, наверное, пятёрка по этике?
– Естественно, – фыркнула девочка, – но если ты надеешься, что я буду тебе помогать…
– Нет. Что ты! Как я могу на это надеяться, мне ведь нечем тебе заплатить.
– Кто бы сомневался, – в глоссе её послышалось нескрываемое презрение.
– Ты взяла с собой мобильный телефон? – Дэн злился всё больше, но сдерживал себя и говорил спокойно.
– Не взяла. От такого как ты всяких гадостей наслушаешься. Потом неприятности будут.
– Умная девочка, – Даша только фыркнула, а Дэн криво ухмыльнулся.
– Ответь только на один вопрос, как отличница, что бывает за неэтичное поведение?
– Да, тебе стоит об этом побеспокоиться. Очень плохо бывает!
– Я вот думаю, – внешне спокойно продолжил Дэн, стоя за спиной девочки, – донести на тебя в комитет по этике.
– На меня? – она резко обернулась, Дэн постарался принять спокойный независимый вид. – Да ты с ума сошёл? Это ты тут про всякие гадости говорил.
– Ну, я всего лишь говорил – это мелочи, а ты вела себя неэтично.
– Я?! Когда это?
– Короткая у тебя память. Ты вчера меня ударила.
– Я ударила тебя за то…