– Что это было? – Дин в ужасе смотрел на котел, стоящий на полу вверх дном.
– Ничего необычного, – хихикнул Адам. – Вот, наш ночной спаситель, живой и здоровый!
С видимым усилием он приподнял край котла, и оттуда показался вполне материальный, хотя чумазый баран. Животное было впечатлено куда меньше Дина, и безразлично продолжало что-то жевать.
– Это Грумм? Которого мы съели?
– Ну да, это он, наш здоровяк! Еще послужит, – Адам распахнул кухонную дверь и подтолкнул барана на улицу. – Давай, Грумм, иди, ешь травку! Ты молодец.
Дин был уверен на сто процентов, что хорошо рассмотрел темное пятно на его морде, так что сомнений быть не могло: это действительно тот самый баран. Или Адам все-таки подшучивает над ним, и ночью они съели другое животное?
– Адам, как такое возможно? Это же не мог быть тот самый Грумм…
– Это волшебный котел, Дин, – спокойно пояснил тот. – Помоги повесить на место.
Они вдвоем взялись и с трудом прицепили гигантскую посудину обратно, на толстую цепь с крюком, прямо над очагом.
– Тяжелый.
– В него может войти целый бык. Ты наверняка встречал в сказках упоминание о котле Дагды, или просто волшебном котле. Это вот он и есть, один из нескольких. Есть меньше, но этот наш, фамильный. И, конечно, ему куда больше трехсот лет, это я так говорю, для обычных людей.
– Теперь мне понятно, почему вы стали лучшими фермерами в округе – можете не убивать свой скот, и получать мясо, – улыбнулся Дин, еще не слишком доверяя услышанному.
Про волшебные котлы он, конечно, читал, но увидеть лично, в действии – даже не надеялся.
– Увы, нет – это работает только с теми животными, которых в этом котле приготовили. Так что мы хорошие фермеры потому что работать умеем, вот что.
К себе домой Дин пошел сам. Солнце уже закрывали облака, к вечеру вполне мог собраться дождь. Море смотрелось приветливо, почти тепло, и Дин вдруг понял, что страшно хочет купаться. Валяться на песке, загорать, плавать – кажется, он сто лет не делал этого. Жаль, что даже в Окленде сейчас зима, прохладно.
Он окинул взглядом окрестности, но ничего подозрительного не увидел. Если кони и приходили ночью, то следов от них не осталось.
– Ну что же, посмотрим. Мы посмотрим, Эйдан, чье слово будет последним, – сказал Дин, сердито глядя на маяк.
С этими словами он вошел в дом и громко захлопнул за собой дверь.
========== Глава 12 ==========
Дин не слишком хорошо представлял, что будет делать теперь. Дверью он хлопнул в надежде, что Эйдан это увидит, а как будет исполнять свою угрозу, еще не придумал. Отдышавшись после активной ходьбы, Дин положил камеру на стол и отправился на кухню, чтобы сварить кофе. Следов пребывания в доме гостей в свое отсутствие он не нашел, но вместе с тем что-то неуловимо изменилось. Словно комнаты теперь были чуть меньше, а всякого старья в них – больше.
Мелкими глоточками выцеживая кофе из чашки, Дин просматривал фото с прошлой ночи. Большинство из них он не просто не помнил, но и физически не мог снять, поскольку был запечатлен там сам. Несколько кадров с сияющими гирляндами, несколько – с застольными сценами, чуть больше портретов гостей. Если не приглядываться, можно решить, что это фото с костюмированной вечеринки.
– Тыква, я почти уверен в этом, – пробормотал Дин, разглядывая фото мистера Каллена, занятого жеванием морковки. – Только она могла.
К чести кошки надо заметить, фото были неплохими. Кое-где хромала композиция, местами фокусировка оказывалась в неожиданных местах, но для любителя результат оказался впечатляющий.
Дойдя до собственных фото с утра, Дин заметно повеселел. Ему понравились не только яркие блики на посуде, но и немытый котел, вернувший жизнь глупому барану Грумму. Приятно прикоснуться к доброму волшебству, которое сильнее страшной смерти, даже затянувшие небо тучи не казались такими уж мрачными. Радость омрачали только груды каких-то вещей, то и дело попадавшиеся на глаза и закрывавшие вид. Книги, коробки, упаковки от покупок, которые он не успел убрать, разбросанная повсюду одежда… Дину вдруг захотелось снова сделать свой дом просторным и удобным, чтобы стало чисто, и много воздуха, и никакой пыли.
– Уборка! – объявил Дин фотоаппарату. – Генеральная.
Верный Кэнон молчал, но наверняка поддерживал эту идею.
Начав примерно в полдень, Дин провозился до самого вечера. Он вымыл кухню, ванную и туалет (едва не стер руки по локоть, оттирая старую ванну, которой почти не пользовался), протер пыль везде, где она могла быть, включая оконные рамы, сменил белье в спальне, попутно загрузив три стирки, разобрал и отмыл холодильник, устроив на обед недурную пиццу из остатков всего, выгреб два с половиной мешка мусора в холл.
Он драил ступеньки на подвальной лестнице, когда кто-то приехал. Дин слышал, как гость заглушил двигатель и хлопнул дверцей машины. Быстренько сложив в уме все факты, он подумал, что это должен быть Ричард.
В дверь вежливо постучали.
– Не заперто! – заорал Дин с лестницы, поднимаясь в гостиную.
Подтверждая его догадку, голова Ричарда заглянула в холл, потом показалось и остальное тело. Судя по всему, дядюшка очень смущался.
– Привет, Дин! – улыбнулся он.
– Привет, Ричард, с возвращением. Кофе, чай, перекусить?
– Если можно, чай с травами, – ответил тот, тщательно вытирая ноги. – Я смотрю, у тебя большая уборка?
Он с подозрением покосился на мусорные мешки.
– Да, что-то на хозяйственные дела потянуло. Я почти закончил, ты не отвлекаешь, – поторопился он, предвосхищая вопрос Ричарда. – Ты-то как? Сильно ли Шотландия отличается от наших мест?
– О, Шотландия! Вынужден признать, что да, довольно сильно. При всей внешней похожести и родстве деятельности, там все иначе, чем у нас. Но мне понравилось, спасибо.
Дин заваривал чай и не мог видеть Ричарда в лицо, но даже в его голосе слышалось что-то незнакомое, мягче обычного. Это не пугало, скорее наоборот, нравилось.
Передавая чашку в руки, Дин снова обратил внимание на его глаза. Слишком яркие, сияющие небесной синевой: нечеловеческие. Дин замер всего на пару секунд, удивленно моргнул.
– Ричард, что с тобой случилось?
– Очень заметно, да?
– Не то чтобы очень – третья рука была бы заметнее, конечно, – но я вижу и слышу тебя не так, как прежде.
– Грэм сказал, что ты обязательно увидишь, – Ричард улыбнулся. – Ты же надзорный.
– Ага. Это результат твоего… обмена опытом?
– Это… в общем, я получил предложение, от которого не смог отказаться.
– Тебя заставили?
– Нет, нет, Дин, что ты! Я поступил бы так же при любом раскладе, и ни секунды не жалею. Немного опасался твоей реакции.
– Главное, что ты сам этого хотел. Ну и, надеюсь, на людей ты не кидаешься?
– Конечно же нет! Формально я все еще считаюсь человеком.
Дину стало немного жутко от этой фразы, хотя он понимал, что хочет сказать Ричард. Должно быть, он добровольно пересек границу в страну фей, с полным пониманием того, что делает. Обычно это означало, что до конца земного существования такой человек считается “человеком фей” и отмечен ими, как любимый, а после смерти он переходит в их мир, где становится полноправным подданным короля, которому поклонился при жизни.
Дин тоже мог бы получить это право в любой момент.
– Леди Мариан узнала тебя?
– Да, конечно! Теперь я гораздо лучше понимаю ее, и это так здорово. Мне приятно знать, что она меня любит. И я знаю, что ты хорошо за ней приглядывал, Дин: общался и отпускал летать. Я очень тебе признателен за это, за уборку в доме и вообще. А еще… ты все это время знал больше моего, а я вел себя как глупый ребенок. Ты терпел меня и мои взгляды, не пытался внушить что-то вне моего понимания и не выказывал превосходства.
– Ох, Ричард, что за глупости ты говоришь!
– Не перебивай, я теряю мысль. Так вот… я привез тебе кое-что. Теперь, когда я знаю больше, мне понятно, как непросто пришлось тебе здесь, в окружении непривычных для тебя существ. И с Эйданом, конечно. Адам не одобрил бы моего подарка, а Грэм не против: он более лоялен к морю. Поэтому с его помощью я привез тебе эту вещь.
Сказав это, Ричард протянул Дину округлый сверток. Тот оказался на удивление тяжелым и прохладным. Под несколькими слоями упаковочной бумаги обнаружился плоский и округлый белый камень с отверстием посередине. С виду он был обыкновенным, но коснувшись пальцами поверхности, Дин явственно услышал шум волн и почувствовал брызги на лице.
– Что он делает? – шепотом спросил он.
– Ничего особенного, это слуховой камень. С его помощью можно слышать того, кого ты любишь, если он родом из моря. Я хотел найти поменьше, но в воду особенно не влезешь, сам понимаешь – холодно. Зато с большого камня не только слышно должно быть. Работает, скажи мне?
– Да… да, Ричард, работает! Я слышу море и ощущаю брызги волн.
– Наверное, он плывет сейчас. С ума сойти, Дин, как я раньше не замечал этого? Ведь Эйдан так похож на коня!
– Похож, – улыбнулся Дин, мучительно вслушиваясь.
Он хотел убедиться, что действительно разбирает стук сердца среди плеска волн. Это могло быть игрой воображения
– Ох, думаю, Адам этот подарок не оценит. Но мы с Эйданом расстались, помнишь? Он вроде бы бросил меня, – нерешительно сказал он, наконец.
– Правда? Я почему-то так не думаю. Недобросил, значит. Или он бросил, а ты нет – да много всего может быть. Мне не нравится знать, что ты тоскуешь, и я подумал, что камень может помочь сдвинуть ситуацию с места. Хоть куда-то. И Грэм так считает: что угодно делай, только делай что-нибудь, Дин. Иначе тоска сгрызет тебя изнутри.
В его словах было много правды и боли разом, хотя Дин понимал, что Ричард очень старается сказать это мягче.
После ухода Ричарда Дин попытался вновь поймать настроение для уборки, но оно, похоже, безвозвратно ушло. Мысли теперь все время крутились вокруг слов Ричарда и его белого камня. Тот тихо лежал на столе, а Дину чудилось, что сквозь отверстие все еще слышится шум волн. Кое-как закончив мыть лестницу в подвал, он устроился на диване с камнем на коленях.
– Посмотрим, сможешь ли ты мне помочь.
Дин не знал, работают ли слуховые камни в обратную сторону, но очень хотел верить, что Эйдан почувствует его, даже находясь далеко в море. Он приложил пальцы к холодной поверхности, обточенной волнами за долгие века, и закрыл глаза.
Поначалу стало совсем темно, но потом картинка немного прояснилась, словно кто-то другой открыл за Дина глаза, но видел иначе. Изменились оттенки, а кроме формы и цвета предметы обрели температуру, плотность и отзывчивость, видимые глазом. Объяснить это сложно, нужно именно увидеть, чтобы понимать. Дин сразу сообразил, что не сможет описать это новое чувство словами.
Вокруг был сумрак, словно уже темнело. Вода густо пахла йодом и водорослями, пряча теплый кровяной аромат на самом дне. Брызги вязкой пены срывались с гребней волн и лепили в лицо, Дин зажмурился от неожиданности, а потом полностью погрузился в воду. Плыть в глубине было не сложнее, чем по поверхности. Вода мягко обтекала все тело, гладила плечи, расчесывала волосы. Это ощущение отчасти было знакомо: оно напоминало Дину тот далекий день, когда Эйдан впервые взял его с собой в море. А сейчас… камень давал хотя бы почувствовать, что они плывут вместе.
– Эйдан, – вздохнул Дин шепотом. – Я бы так хотел обнять тебя сейчас. Все бы отдал за то, чтобы было все как раньше, все-все.
Он вдруг ощутил легкий спазм внутри, а конь в море резко пошел на глубину, словно потерял контроль над телом.
Дин испугался и быстро убрал руки с камня и понял, что сидит в своей гостиной без света, что снаружи темнеет, а море шумит внизу, под обрывом. Если Эйдан и мог слышать его, то все равно находился сейчас очень далеко отсюда. Помочь ему Дин не мог, только надеяться, что все обошлось.
– Уже почти ночь, – сам себе сказал Дин, чтобы немного успокоить сердце, колотящееся почти в горле.
Он встал с дивана и зажег свет. Спустя несколько секунд включился маяк, и стало видно, что снаружи идет дождь. Луч прожектора прочесывал его, как золотистые волосы, обстригал кончики, и те яркими брызгами падали в море.
Дин вздохнул, когда понял, что пытается рассмотреть в волнах длинное лошадиное тело, и отошел от окна. Обед давно провалился куда-то, желудок жалобно заурчал. В холодильнике лежали колбаски, которые Дин собирался поджарить, и он решил, что сейчас самое подходящее для этого время. С таким уровнем стресса за фигурой можно не следить. За шипением масла вызов скайпа не было слышно вовсе, и Бретту пришлось дважды перезванивать.
Дин услышал звонок, когда погасил огонь под сковородкой и залез в холодильник за бутылкой пива.
– Привет, братишка! Спиваешься там потихоньку? – Бретт кивнул на бутылку, которую Дин все еще держал в руке.
– Ужинаю. Ты что так рано?
– Нет, вы только посмотрите на этого типа: ему родной брат звонит с утра пораньше, с риском для жизни и здоровья, а он еще и недоволен!
– Да доволен я, доволен, испугался просто, что случилось что-нибудь.
– Ну тут ты прав, старик, случилось. Точнее, собирается, и я звоню как раз на эту тему. Угадай что! Угадай вот, попробуй!
– Э-э-э…
– Ай, забей, все равно не угадаешь никогда. Наш Джаред-то что отколол, прикинь: они с Лисси пожениться решили! Вот прямо да, официально, представляешь? После всех этих совместных детей, собак и еще бог знает чего, они хотят церемонию с платьями, венками и всем прочим. Я ему говорю: друг, вы бы подождали до ровного счета, хотя бы до пяти детей или мопсов, а то как-то несимметрично получается – так он мне чуть нос не разбил. Ну, понятно, нервничает. В общем, ты как хочешь, но на свадьбу прилететь должен. Я тебе заранее сообщаю, потому что Джаред настроен очень решительно, так и знай. Он будет тебе звонить и приглашать лично, и отказа не примет. Сказал, что если ты станешь упираться в свою историческую родину, он поедет за тобой и привезет в Окленд в чемодане, связанного и с кляпом во рту.
Дин хихикал, даже не пытаясь вставить слово: по опыту знал, что пока Бретт не выговорится, это бесполезно. Наконец, тот вывалил основную часть информации и замолк, чтобы отдышаться.
– Это отличные новости, Бретт, и перспектива прилета в Окленд меня не пугает. Я все равно думал навестить вас, придурков, да и по родителям соскучился. Когда торжество?
– Что?
– Ну, дата свадьбы. Когда ехать-то?
– Ох, черт, Дин. Я про дату не спросил. А чего ты так быстро согласился? Я специально позвонил пораньше, чтобы часа два тебя поуговаривать. Слушай, ну так нельзя, ты мне весь кайф обломал, – Бретт надулся.
– Так, погоди, я сейчас возьму свой ужин, и ты будешь меня уговаривать, хорошо? – воспользовался паузой Дин.
Он сбегал за тарелкой с колбасками (они как раз немного остыли), поставил перед ноутбуком, и, сделав солидный глоток пива, улыбнулся в камеру.
– Я готов!
– Мне уже не интересно. Ты большой специалист по обломам, Дин, поэтому с тобой всегда было скучно играть.
– Тебе было скучно, потому что ты слишком часто выпадал из кроватки. Ладно, я все равно рад с тобой поболтать, братишка.
– Вот это другое дело, – оживился Бретт, забыв обидеться на шутку. – Слушай, а я не отвлекаю? Ты один?
– Один, – Дин невольно вздохнул. – Все так же.
– Блин, я думал, что вы помиритесь. По всему должны были уже.
– Наверное, что-то не так. Я не знаю, Бретт, я совсем не вижу Эйдана.
– Плохо. Я же вижу, ты все еще грустишь. Как же тогда свадьба и все такое? Я думал, вы парой будете…
– Значит, я буду один. Или туда пускают только парами?
Дин постарался улыбнуться, хорошо понимая, что Бретт вовсе не хотел сделать ему больно. Где-то внутри стыло потянуло, завыло беззвучно, захотелось накрыть голову руками и свернуться в клубок. От улыбки сводило лицо.
– Нет, ну чего ты говоришь-то! Джаред тебя в любом количестве рад видеть. Да и остальные, – торопливо заговорил брат, приближая к камере дружелюбный нос. – А хочешь, друга с собой бери.
– Друга?
– Ну да, того смешного парнишку с носом и в свитере. Он наверняка за забором своей деревни-то не был, а тут сольется в экстазе с местными овцами, мир посмотрит. Вроде же, он веселый, а?