Стараясь сгладить не совсем удачное начало общения, Джей попрощался с наместником со всей возможной учтивостью, на которую был способен. И закрыв за собой дверь комнаты, облегченно вздохнул.
Коридор был пуст, и это обрадовало Джея. Ему не хотелось видеть тех, кто забрал Дею, потерять то спокойствие и уверенность, которые он обрел в комнате наместника. Но его желанию не суждено было сбыться. Сразу за первым поворотом он увидел идущего на встречу молодого темноволосого человека. Генрих. Тот, в свою очередь, также заметил Джея. Но его лицо не дрогнуло, и высокомерный взгляд не изменился. Генрих прошел мимо, ничем не показывая, что они, так сказать, знакомы, и Джей облегченно вздохнул. Снова.
Идя к выходу, Джей не увидел больше знакомых лиц, но это не помешало ему несколько раз задержаться и понаблюдать за снующими туда-сюда людьми. В основном, это были мужчины среднего возраста. Казалось, они его не видели. Пустые глаза и сосредоточенные лица. Их не занимало ничто, кроме их непосредственных дел. Несколько раз мимо него прошли женщины. Тоже не молодые. Однако их лица можно было назвать живыми. Темные длинные платья оттеняла серебристая вышивка. Джей обратил внимание, что их одежда отличается не столько цветом, сколько разными вышитыми узорами или символами. Уже на выходе Джей столкнулся с толпой мальчишек. Их веселый гомон немного разбавил сухую, "конторскую" атмосферу, как сказал бы Джей. Ребята заинтересовано осмотрели его с головы до ног и с такими же беззаботными улыбками побежали дальше, скрываясь за одним из многочисленных поворотов.
Закрыв за собой массивные двери магистериума, Джей ощутил мимолетную печаль. Ему стало грустно. Он уходил от Деи... Возможно, она была в соседней комнате, где-то рядом... Где же? Сопротивляясь жгучему желанию броситься назад и найти ее, Джей поспешно направился в городок. Он выполнит свою часть договора.
"Но только попробуйте не выполнить его вы"...
Глава 10
Джей долго не мог уснуть, просто лежал на спине и изучал деревянный потолок комнаты, которую так милостиво дали ему за то, чтобы он помогал пожилой чете с хозяйством. Денег ведь у молодого человека не было, поэтому он с удовольствием согласился.
Таким образом, он мог бы занять себя до встречи с Деей, которая, как ему думалось, могла состояться не скоро. Впервые за долгое время ему показалось, что его план просто не имеет шанса на существование, ведь девушке, которая ему так дорога, с которой он так хотел быть вместе, могло просто-напросто понравиться жить в таком месте, как магистериум: все было пропитано атмосферой магии, все люди обладали силой, что узнал Джей из разговоров, а вот ему было там не место.
От мыслей, которые окружили Джея, его отвлекли голоса за стеной. Пожилая чета: Пол и Альбелла. Они говорили о Джексоне, и о работе, которую на следующий день ему предстояло выполнить. Возможно, зная, что он слышит, они старались не обсуждать его положительные или отрицательные качества. Молодого человека это несколько обрадовало, ведь доверие он предполагал заслужить, а с первого взгляда это было практически невозможно, да и особой надежды он не питал.
Устремив взгляд в потолок, едва освещаемый лунным светом, Джей старался не думать о своей жизни, о будущем, когда и он сам должен был стать таким же стариком, всю кожу которого избороздят морщины. Тогда у него могут быть внуки, которые уехали бы жить куда-нибудь на побережье, может, иногда, они и вспоминали бы о своем деде, который ждет их и хочет видеть как можно чаще, ведь может наступить момент, когда этого уже не сделать, когда он не сможет обнять их, прижать к себе как можно крепче, когда не сможет рассказать им о приключениях. Все в жизни можно исправить, кроме смерти...
***
Тьма окутала пылающий Альмандин, но долгожданная прохлада так и не пришла. Повсюду люди страдали от духоты и зноя, их кожа огрубела и потемнела, волосы выгорели, стали похожими на жженую солому. Везде, кроме магистериума и прилегающих окрестностей, везде, кроме земли магов. Люди, живущие в отдалении от этой благословенной земли, проклинали тот день, когда маги ступили на эту землю, ненавидели и завидовали живущим здесь, в магистериуме. Каждая мать горевала о том, что не может напоить и вдоволь накормить своего ребенка, каждый отец страдал, видя,как его дети и любимая женщина обливаются потом, стараясь выходить хотя бы одно жалкое растение. Злоба копилась, капля за каплей, и вскоре должна была выплеснуться. Народ сдерживал страх перед магией и ее носителями, подчас безжалостными, так непохожими на людей. Но страх постепенно отступал, и ему на смену приходила лишь черная ненависть, порождаемая нищетой и болью за своих близких людей.
Находясь в самом сердце магистериума, Дея не могла не удивляться прохладному, освежающему и чистому воздуху, наполняющему сами стены и высокие залы. Все здесь поражало ее, заставляло трепетать юное сердечко. Она не боялась этих людей, таких ласковых с ней, хотя слово "маг" здесь в Альмандине было сродни страшному ругательству. Но девушка не видела зла, не ощущала его. Наоборот, ей казалось, что все здесь преисполнено спокойствия и мира. Тем не менее, Дее не давала покоя одна мысль, заставляющая мучительно вспоминать снова и снова, и даже столь доброжелательные маги не могли избавить ее разум от воспоминаний.
Джей! Джей...
Не понимая, зачем она понадобилась этим могущественным людям, которые, казалось, забыли о ее существовании, Дея продолжала бродить по бесконечным переходам великолепного здания, не уставая изумленно вздыхать, когда на ее пути встречался очередной архитектурный шедевр. Девушка подозревала, что эти тончайшие витражи, витиеватые мозаики, невесомые, легкие скульптуры создавались с помощью магии, просто потому что простому человеку не под силу создать такое. Но ее сомнения не получали подтверждения. Девушка была предоставлена сама себе, и, будучи довольно стеснительной и не понимая своего положения здесь, ни с кем первая не заговаривала.
Однако так не могло продолжаться вечно и спустя неделю после ее появления в магистериуме, за Деей пришел Генрих. Дея знала, что он занимает высокую должность второго магистра Альмандина и подсознательно испытывала еще большую робость при виде такого влиятельного господина.
- Госпожа Дея, пришло время нам кое-что обсудить, - начал свою речь Генрих, но, заметив, как покраснела Дея, засмеялся и сменил официальный тон более непринужденным. - Ну-ну, не стоит так смущаться. Будем называть друг друга по имени, как друзья? - Генрих подмигнул, и Дея почувствовала себя более уверенно.
- Нас ожидает наместник и первый магистр, - продолжил Генрих. - Мы дали тебе некоторое время, чтобы освоиться. Теперь же перейдем к делу. Наверняка, хочешь узнать, почему ты здесь?
- Да, конечно, вы ошиблись, господин Генрих! - порывисто воскликнула девушка. - Я хочу вернуться, пожалуйста...
Генрих не показал виду, что жалостливые глаза девушки тронули его. Он ощущал, что несмотря на участливое обхождение с ней, прекрасные условия жизни, несравнимые ни с чем в этой проклятой земле, несмотря на все предлагаемые ей блага и удобства, она действительно хотела уйти... уйти к нему.
"Ты такая чистая, как ... свет", - подумал Генрих, но вслух произнес следующее: - Это совершенно невозможно, и скоро ты узнаешь почему, Дея. Ты хочешь узнать правду о себе?
- Да, хочу, - тихо пробормотала девушка, однако этого было достаточно для Генриха. Он взял Дею за руку и повел за собой по длинному бесконечному коридору.
***
;В столь молодом возрасте было немного странно, что Джея посещали такие мысли. Тем более, что он не имел даже детей, а что уж говорить о внуках. Может, все это и ожидало его впереди, но ведь уверен он не был, и быть не мог.
Дея... мысли о ней заполняли голову молодого человека.;;Часы в коридоре пробили полночь, а Джею так и не хотелось спать. Лунный свет упал на деревянную стену, где висели картины. Он подумал о том, что о фотоаппаратах здесь и не слышали. Конечно, он мог и ошибаться, но ни одной фотографии не приметил с момента появления в этом мире. Последнюю фотографию Джей видел в офисе. Он и его семья. Мама и маленький Джекс...
Он резко сел, тряхнув головой, чтобы избавиться от воспоминаний, которые вызывали ком в горле.
Рановато для ностальгии, парень ...
За стеной больше не было слышно голосов, и Джей понял, что даже удалось задремать на время. В горле начал появляться неприятный зуд, что заставило его подняться на ноги и натянуть свои любимые брюки. Стараясь не шуметь, он вышел на крыльцо и, опустившись на ступени, закурил. Привычку эту он не приветствовал, но курение помогало ему думать и принимать серьезные решения. Горечь никотина быстро разливалась по всему телу. Затушив сигарету, он хотел было бросить ее в сторону, но передумал, завернув ее в бумажку, сунул в карман. Но уходить с крыльца, где так хорошо устроился, он не собирался, зная, что если удастся заснуть, то случится это нескоро, да и перспектива мучиться от ночных кошмаров его не привлекала вовсе. Звезды на небе были настолько необычными, что впервые Джея посетила мысль о том, что он на другой планете, но это было уже совсем невозможно.;;
Невозможно, Джей?
С самого раннего утра, около половины шестого, когда Джексон уже проснулся, он тут же принялся за работу не в силах более бездействовать. Накануне он уже получил информацию о том, что предстоит делать. Поэтому, особо не думая о своем внешнем виде, Джей так и оставшись в своих брюках, начал рубить дрова. Физические нагрузки всегда помогали привести в порядок мысли и тело. Около семи Альбелла выглянула во двор. Увидев Джея за работой, она улыбнулась, вот уже в который раз вспомнив о своем сыне.
- Джей! - он обернулся. - Пойдем завтракать, ты уже долго трудишься!
Отложив топор, Джексон вытер лицо вышитым полотенцем. Взглянув на пожилую улыбающуюся женщину, он пошел в дом, где уже был накрытый стол. Практически с самого порога он почувствовал дурманящий аромат свежей выпечки и чая, сваренного из мяты (в этом ингредиенте он был точно уверен). Сев за стол, он пожал протянутую Полом руку. Таких натуральных и потрясающе вкусных продуктов Джею не приходилось есть.
- Простите, а с чем у вас чай? - с нескрываемым удовольствием спросил Джей. Альбелла скромно улыбнулась, перечислив ингредиенты.
- Это просто великолепно!- он улыбнулся.
Джей поблагодарил их за превосходный завтрак, вымыл посуду (немало настояв на этом), после вновь вернувшись к делам на улице. Усталости он не чувствовал, как увы и того, сколь быстро летит время. Что уж говорить о скоротечности минут, когда ты занят делом. Следующей задачей парня было вскопать пустующие участки земли. Для столь молодого и относительно здорового организма такая задача была сущим пустяком, поэтому всю работу он выполнял пусть и быстро, но качественно. А тем временем его так и не оставили мысли о Дее. Тот мужчина говорил о возможной встрече через неделю, если Джею не изменяла память, но как же невыносимо долго могла тянуться эта неделя. Но он не знал, что ожидание станет еще дольше в силу невозможности первой встречи...;
***
Бесконечные витиеватые однообразные коридоры мешали Дее сосредоточиться и определить, куда же ее собственно ведут. Направо, темные стены и высокие дубовые двери, налево - и все повторяется заново, снова поворот, опять замысловатый архитектурный изгиб. Дея не часто бродила по магистериуму, поэтому дорога казалась ей незнакомой, но в тех уголках огромного здания, в которых она уже побывала, несомненно, понравилось. Да и как могла не приглянуться взгляду неопытной молодой девушки, не видевшей ничего кроме жалких сколоченных наспех сельских хибарок, утонченная красота магистериума сего величественными залами и просторными коридорами. Сейчас же, идя вслед за Генрихом, она чувствовала страх. Ее больше не привлекали картины покорения новых земель, фрески, изображающие приход Стихий, разноцветные мозаики и скульптурные композиции. Темные коридоры освещали только горящие факелы, и тени, исходящие от них, нарушали гармонию здания, коверкали прекрасные произведения искусства и вселяли в девушку судорожный ужас. Вот прославленная Стихия, ее благородное лицо испещрено морщинами, а улыбка - лишь злобный оскал, вот юный король, щедрый и милостивый, но тьма сделала выражение его лица жадным и жестоким. Наблюдая подобные метаморфозы, Дея, едва не налетев на Генриха, резко остановилась. Второй магистр приоткрыл невзрачную дверь и жестом пригласил девушку войти. Робко, всматриваясь в темноту, Дея переступила порог. Если в коридорах она чувствовала неуютно от полумрака и игривых теней, то здесь она могла вздохнуть спокойно: уютные лампадки то тут, то там, освещали незатейливое убранство комнаты, состоящее всего лишь из письменного стола и нескольких стульев.
За столом сидел уже пожилой человек и пристально смотрел на Дею. Смутившись от такого открытого взгляда, девушка обратилась за помощью к Генриху. Поняв ее намерения, молодой человек выступил вперед и произнес:
- Господин, перед вами Дея, та самая девушка из селения Лагаш ...
- Не утруждай себя, Генрих, я прекрасно знаю, кто она, - сказал старик, - присаживайся, дитя, нас ждет долгий и трудный разговор.
Дея решилась поднять глаза и отметила уставший, болезненный вид старика. Его покрасневшие глаза не отрывались от девушки. После нескольких секунд молчания старик прохрипел:
- Я хочу узнать о тебе побольше, дитя. Расскажи мне, где ты родилась?
Стараясь скрыть дрожащие руки в складках своего платья, и пожалев, что она не в силах скрыть нотки волнения в своем голосе, Дея начала рассказывать:
- Я не помню, господин ... Точнее, очень смутно помню. Ничего, кроме Альмандина я не видела, всегда жила здесь, перебираясь из одной деревни в другую. В городах бывала редко. С нищими там очень строго ... Своей семьи я не знаю, иногда ... иногда мне снится кто-то, женщина, она поет песню и называет меня Деей. Мне кажется, это моя мама. Я не знаю ничего больше, простите ...
- Мое милое дитя ... Как же ты выживала все это время?