- Слугам здесь не место, - бросил Чека'Исо де Сен-Жамон.
- Чека'Исо не слуга мне, - возразил я ему, кладя руку эльфу на плечо. Тот был весьма напряжен и погрузился в глубокую депрессию от одного вида мертвых волков, эльфы Эранидарка считали себя волчьими братьями и убийство их да еще в таких количествах стало для него огромным испытанием.
- И кто же он вам? - спросил у меня граф.
- Брат, - ответил я.
- Этот дикарь? - удивился де Сен-Жамон. - Он же эльф!
- Он спас мне жизнь, - просто бросил я в ответ, - думаю, этого вполне достаточно для того чтобы считать кого-либо братом, будь он человек, эльф или кто угодно.
- А вы то думаете, отче? - поинтересовался у Лежара граф.
- Он создание Господа, - ответил клирик. - Вы ведь посвятили его?
- Он меня об этом не просил, - пожал я плечами.
- И вам этого достаточно, - возмутилась графиня, переключая свой праведный гнев с сына на меня, - вот они современные нравы.
- У себя в городе он кем-то вроде священника, - усмехнулся я.
- Да? - сощурился Лежар. - И во что же верят эльфы?
- В то, что каждому соответствует дух определенного животного.
- Как-то сложно и не слишком понятно, - пожал плечами граф.
Я повернулся к Чека'Исо и развел руками, надеясь, что эта небольшая демонстрация его эльфийских умений немного отвлечет его от мрачных мыслей, навеянных гибелью волков. Он кивнул мне, подошел к старому де Вьерзону и протянул ему руку ладонью вверх, граф заколебался на мгновение, но рассеял его сомнения и подогрел короткой репликой:
- Не бойтесь, граф, это не больно.
Оскобленный в лучших чувствах обвинением в пускай и минутной боязни де Вьерзон вложил свою ладонь в эльфову.
- Олень, - произнес Чека'Исо.
Граф от души рассмеялся и обратился к графине:
- У меня, то же растут рога или я - самец!
- Де Морней, а вы кто будете? - спросил он, отсмеявшись у молодого маркиза.
- Крыса, я думаю, книжная крыса, - попытался свести все к шутке тот, однако под насмешливо-испытующим взглядом графа, был почти вынужден протянуть руку Чека'Исо, вытерев ее предварительно о полу камзола.
- Змея, - разуверил его мой друг, беря его ладонь в свои.
Глядя на вытянувшееся лицо юного маркиза, я усмехнулся:
- У эльфов змея - символ мудрости. Таким духом по их преданиям обладают те, кто постоянно стремятся к знаниям.
- Мудрая змея, - кивнул Чека'Исо.
- Ну же, кто следующий? - Граф окинул взглядом собравшихся.
И тут к нам подошел Жан-Франсуа, на ходу стягивая с ладони перчатку.
- Давай, эльф, скажи мой дух. - Он хлопнул Чека'Исо по плечу. - Кто я, полулев-полуорел или может быть драконом меня сделаешь, а?
- Жан-Франсуа, - оборвала его Елена, - прекрати немедленно.
Ее брат усмехнулся и поправил воротник курки Чека'Исо, двинувшись прочь от нас, покачиваясь от выпитого вина. Мне же осталось только гадать, он так лихо держится в седле пьяным вдрабадан или же успел напиться за те несколько минут, что я не видел его. А потом я заметил, что нигде не могу увидеть де Бренвиля, он словно растворился в лесу до того, как мы вернулись в лагерь.
***
Заведение мадам Бовари не было борделем в общепринятом понимании этого слова, оно было именно веселым домом в прямом смысле, хотя в наше время тонкая грянь между этими понятиями потихоньку стирается.
- Это не Эпиналь, - улыбнулся мне де Морней, - но и здесь повеселиться можно совсем неплохо. Собственно говоря это единственное заведение подобного рода, куда рискнул бы пригласить тебя.
- Поверь, Андре, я бывал в таких "местах подобного рода", что у вас от одного вида и запаха их дыбом встали бы одни только волосы.
Массивную дверь нам отворил крупный мужчина с абсолютно лысой головой и роскошными усами с улыбкой сделавший нам приглашающий жест. И нас окутал аромат цинохайского опиума, легким дымком развеянного в воздухе, в сочетании с расслабляющей музыкой, он настраивал на определенный лад, не принося того вреда, какой влечет за собой употребление этой отравы, и не вызывая галлюцинаций. Как только мы вошли, маркиза тут же налетела стайка девушек лет пятнадцати-шестнадцати, они повисли на нем, шепча что-то ему в уши, от чего он то и дело прыскал. Он обнял всех их и увлек за собой. Я же двинулся по длинному вытянутому залу, буквально устланному девицами самого разного вида, как поле боя погибшими. Вот только эти "воительницы" отнюдь не были мертвы, одни без какой-либо стыдливости откровенно предлагали себя, иные же - показно отводили глаза и прикусывали пальчики в наигранной застенчивости, изображая девочек на первом свидании, третьи принимались ласкать себя, однако меня манила тайной ажурная занавеска почти в самом конце зала.
Я прошел к ней и отбросил решительным движением. Внутри глазам моим предстала небольшая комнатка, обставленная в салентинском стиле, одну стену ее почти занимало громадное зеркало над туалетным столиком, за которым сидела спиной ко входу хозяйка, развлекавшаяся раскладыванием пасьянса или гаданием. Карты у нее были просто отличные, какие редко можно встретить даже у вполне состоятельного дворянина.
- Шевалье де Кавиль, - приветствовала она меня.
- Как вы узнали? - удивился я, сам не заметив, что обращаюсь к ней на "вы".
- Ним - маленький, - ответила она, тасуя она ловкими движениями, а вы - самая большая новость со времен появления Зверя.
- Вы знаете мое имя, а я вашего - нет. - Я присел на мягкий диван неподалеку от роскошного ложа. - Несколько несправедливо, по-моему.
- Лучия, - ответила она. - И я дорого стою.
- У меня достаточно денег, - усмехнулся я.
- Я разве говорила о деньгах? - Она обернулась ко мне. - Идем.
- Ты салентинка? - поинтересовался я у нее, пока мы шли к постели.
- Да, - ответила она, одним движением сбрасывая платье и толкая меня на кровать.
Она любила доминировать и любовь с ней больше напоминала поединок, я словно сражался с ней за главенство в постели. Окончилось все толчком и боль смешалась с удовольствием, которое я испытывал не раз, но каждый раз это было как-то по-новому и... Может за это меня и называют распутником...
- Кто это тебя? - спросила она, проводя пальчиком по длинному шраму на моем бедре.
- Кабан, - ответил я, ловя ее руку и целуя. - Охота в землях эльфов - иногда бывает опасной штукой.
- А это? - Она прикоснулась к звездообразному следу на моей груди, как раз против сердца.
- Эльфийская стрела. Меня спасла кираса и то, что диковатые эльфы не ставят наконечников, была бы она бронебойной...
Дикий вопль разорвал тишину, воцарившуюся в покое салентинки Лучии. Я скатился с ее постели, едва не сбросив и ее саму, и выскочил в коридор. В заведении мадам Бовари царил жуткий переполох, девочки во главе с самой мадам собрались у одной из дверей, тут же стоял и маркиз, обнимавший сразу двух девчонок, как и я он был одет в только в длинную рубашку. Переполох, как легко догадаться, вызвал Чека'Исо.
- Он колдун, мадам! - возбужденно говорила одна из девочек. - У него по всему телу змеи и они шевелятся, когда он движется... Вот-вот, видите!
За распахнутой дверью комнаты на кровати сидел мой друг, из всей одежды на нем была только простыня, наброшенная на бедра. С веселой улыбкой он повел плечами, заставив их змей, вытатуированных на его плечах и торсе, шевелиться в подобии жизни. Девчонки завизжали.
- Твои шлюшки - дуры, Бовари, - усмехнулся я. - Еще не одна женщина не жаловалась на Чека'Исо.
Тут мой друг отбросил простыню с бедер, заставив некоторых девчонок изменить мнение. Мы с маркизом рассмеялись и двинулись в "свои" комнаты. Когда я вернулся, то обнаружил, что Лучия завладела моим планшетом с рисунками и как раз внимательно разглядывала набросок портрета Елена де Вьерзон.
- Обольщаешь юную графиню? - усмехнулась она, полувопросительно глядя на меня.
- Не знаю, - честно пожал я плечами, опускаясь на кровать рядом с ней, - иногда мне уже начинает казаться, что я ее люблю. - И о чем я только болтаю с девицей из веселого дома?!
- А меня нарисуешь? - спросила Лучия, кладя себе на грудь разложенный планшет.
- Только обнаженную, - улыбнулся я.
Она усмехнулась в ответ и сбросила планшет.
Глава 3.
Шли месяцы, осень сменилась зимой, а Зверь так и не был пойман. Мы носились от одной растерзанной жертвы к другой, но так ни разу не видели саму бестию. Однако в действиях ее просматривалась какая-то определенная направленность, он убивал в определенной местности, не превышающей пяти акров и центром ее, как не странно, были те самые руины Замкового братства. Это настораживало, но еще ничего не значило.
Недовольство нарастало, несколько раз люди капитана д'Аруа были избиты горожанами или селянами, правда им после досталось и от самого фианца, за то, что дали себя избить. Однако, как бы между делом д'Аруа сказал мне во время одной из наших вылазок к месту убийства, он подозревал, что люди были подосланы кем-то. И вообще, не все было ладно в Ниме, совсем неладно. Кто-то словно целенаправленно действовал против нас и Зверь вел себя отнюдь не так, как положено животному; он убивал, всякий раз скрываясь от нас, хотя раньше его не раз видели солдаты, он будто бы боялся показаться мне на глаза. Последнему, к слову, я и сам не верил.
...Мы сидели в церкви, слушая очередную проповедь отца Лежара, вещавшего о Звере, как каре Господней, и о необходимости усердней молиться, дабы Он отозвал его из нашего мира. Я едва не засыпал, вполуха слушая кюре, честно скажу, я пришел сюда исключительно чтобы поговорить с Еленой де Вьерзон и вручить ей портрет, который начал еще на охоте.
Все шло своим чередом, как вдруг двери церкви распахнулись и к алтарю бросился какой-то человек, одетый в звериные шкуры, как ходят охотники и трапперы. Он грохнулся на колени и закричал:
- Господи!!! - Он заломил руки. - За что ты караешь меня! Мои дети пропали на горе Аргрэ! Я проклят!!! И все мы прокляты!!!
- Сын мой, - к нему спустился сам Лежар, опустил руки ему на плечи, - помолимся, чтобы все с ними было хорошо.
Мы подскочили и бросились к выходу, капитан д'Аруа на ходу отдавал приказы своим лейтенантам, присутствовавшим вместе с ним в церкви. Я же прежде чем покинуть ее, подбежал к Елене де Вьерзон и вручил ей портрет, хоть и предпочел бы сделать это в несколько иной обстановке.
- Мы можем встретиться с вами, мадмуазель? - спросил я ее, провожая к карете.
- Мой отец уезжает на лечение, мать также покидает дом. Мы можем встретиться с вами у моей кормилицы через семь дней, я буду жить у нее.
- Семь дней. - Я был потрясен. - Так долго!
- Я не столь свободна, - улыбнулась она, - как ваши нравы, шевалье.
- Кавиль! - окликнул меня д'Аруа. - Мои люди ждут!
Я отсалютовал на прощанье Елене и бросился к своему жеребцу.
- Арман, - произнес де Морней, - приближается буря, люди устали...
- Нет! - прервал я его. - Мы должны найти детей или их тела.
- Мои люди не охотники и следопыты, - поддержал маркиза капитан д'Аруа. - Они устали и голодны.
- Они солдаты, капитан, - рявкнул я. - Или вы об этом успели забыть с вашими облавами? А может рассказы о том, что вы с Льенским полком воевали с билефельцами на границе с Эребре, где спирт замерзал в бутылках.
- Кавиль! - ухватил меня за плечо д'Аруа. - Я ведь не посмотрю на то, что мы с тобой друзья... У меня еще есть и честь и шпага, если вы не забыли!
- У меня тоже! - Мы оба были на взводе и легко могло дойти до дуэли, но тут появился Чека'Исо и разрядил накалившуюся обстановку.
- Я нашел ребенка, - произнес он.
Все разом обернулись и увидели, что на руках у эльфа лежит девочка лет десяти.
- Ее брат там. - Он мотнул головой за спину. - Он мертв.
- Как ей удалось спастись? - удивился де Морней.
- Она спряталась в бойнице в стене сгоревшего замка, - ответил Чека'Исо, - Зверь не смог добраться до нее.
- Заберите тело и уходим, - скомандовал д'Аруа.
Я не стал спорить с ним, исследовать место убийства было бесполезно, снег шел уже несколько часов и скрыл все следы. Однако когда солдаты несли тело, я все же остановил их и решил осмотреть рану. И оно того стоило. В разорванном боку мальчика я обнаружил осколок зуба и зуб этот был стальным. Итак, либо Зверь - тварь из железа, либо он - порождение людского ума, ибо не одно животное само по себе железными зубами не обзаводится. А если прибавить к этому слова д'Аруа о том, что Зверь воскрес после того, как он попал в него, то выходит, что Зверь просто закован в панцирь, поэтому он и неуязвим для пуль.
- Капитан д'Аруа, - говорил Бернард де Сен-Жамон, - сведения о вашей полной некомпетентности дошли уже до нашего всеми любимого короля. - Он продемонстрировал всем письмо в конверте с большой печатью, на которой отчетливо был виден герб его величества. - Вы возвращаетесь в Льенский полк, а на смену вам сюда в самом скором времени прибудет Кристоф де Бойе - Королевский ловчий. Он поймает Зверя, потому что в отличии от вас, капитан, имеет хотя каплю мозгов.
- Да как же так... - Бедняга д'Аруа от изумления не мог вымолвить и слова. - Я же делал все, что было в моих силах...
- Но ваших сил, капитан, оказалось недостаточно, - примирительным тоном произнес Лежар. - Вы сами не раз повторяли, что ваши люди - не охотники, а солдаты, сейчас же вам на смену прибудут именно охотники.
- Охотники или солдаты, со Зверем им не совладать, - встрял я в разговор. - Потому что он - не просто животное.
- Меня радует, что вы, шевалье, наконец, признали сверхъестественную природу Зверя, - произнес Лежар.
- Отнюдь, отче, - покачал я головой, - это не так.
- И кто же он? - поинтересовался Лежар.
- Зверь, закованный в стальной панцирь, - ответил я.
- Абсурд, - высказал свое мнение Сен-Жамон.
- Королевский ловчий нас рассудит, - развел руками кюре, - когда изловит Зверя.
- Просыпайся, Арман, - тряс меня за плечо де Морней. - Брат Альдо поймал Чека'Исо в лечебнице, он кричит, что тот творил какие-то обряды над девочкой, что спасли в развалинах замка. Он созвал народ и хочет сжечь Чека'Исо.
Я выругался сквозь зубы и вылез из постели, ежась от холода. Быстро одевшись и пристегнув шпагу, я поспешил за молодым маркизом. Кони также, как я были отнюдь не в восторге от нашего появления и тому, что их среди ночи взнуздывают и гонят на холод. Однако чтобы разогнать кровь по жилам, они побежали резвее и к лечебнице мы прибыли достаточно быстро. Ожидаемой толпы я перед ней не застал, а ведь уже настроился на то, что тут будет полно народу с факелами и вязанками хвороста для костра. Люди ведь на взводе из-за Зверя и готовы поверить любой небылице, лишь бы выместить на ком-то накопившийся гнев и страх перед тварью, кровившей их землю не один год.
Войдя в лечебницу, я понял, кто не допустил всего того, о чем говорил. Рядом с бледным братом Альдо стоял, заткнув большие пальцы за пояс брак Гракх. Чека'Исо же замер на коленях перед койкой спасенной вчера девочки и как раз, когда мы вошли подносил к ее губам свой жреческий браслет, в котором содержалась таинственная субстанция, согласно легендам, исцеляющая любые травмы и раны, будь они телесные или душевные.
- Не дайте ему сделать этого! - вопил брат Альдо, однако под взглядом, брошенным братом Гракхом из-под поля шляпы, мгновенно сник и добавил уже несколько спокойнее: - Он выкрикивал заклинания и молитвы Баалу.
Тем временем Чека'Исо зубами рванул край браслета, открыв рот девочке, и из браслета на лицо ей сбежала струйка не то жидкости, не то порошка, но, в общем, чего-то летучего. Ребенок вдохнул эту субстанцию и - открыл глаза. Она всем телом рванулась к Чека'Исо, словно ища у него защиты, и что-то зашептала ему на ухо.