— Кто хочет кофе? — спросила я. Отвечать ей мне не хотелось.
Один раз в жизни я забыла выключить оповещения! Один только раз!
Проклятые идины. Все из-за них.
Я налила кофе себе и Сагинат — больше никто не хотел. Снова села за компьютер и нашла злосчастное сообщение.
«Обучение езде на идинах. Изменение графика тренировок.
Уважаемые учащиеся! С этого дня для увеличения эффективности обучения каждый ученик будет заниматься лично с тренером не менее 30 минут. Просим вас прислать нам сообщение с указанием наиболее удобного для вас времени тренировок, мы постараемся учесть его при составлении общего графика. Данные нужно отправить не позднее 18:00
С уважением, Спортивный центр западного района (подчинение категории „В“ и „Г“)»
Интересно, кто составлял сообщение? Айлин? Неужели он писать умеет? Сомневаюсь, после жизни в лесу-то…
Наверное, девушка на проходной писала, она же вводила данные в компьютер.
Ладно, напишу им, что мне удобно после обеда. С утра я люблю работать.
***
Я стояла перед шкафом в раздумьях. Что надеть?
Вот уж вопрос, который обычно никогда меня не занимает! Сейчас же я никак не могла определиться.
Мне очень хотелось надеть юбку. Назло ему. Не думаю, что широкая юбка помешает мне сесть верхом на идина. Точнее, если что и помешает — то не юбка.
Я надела юбку, а потом, подумав, натянула под нее короткие велосипедные штаны. Если вдруг действительно придется садиться на этого идина — в чем лично я сомневалась — пусть будут и штаны.
Повернулась перед зеркалом — юбка до колен, как раз штаны прикрыты. Я приблизила к зеркалу лицо, рассмотрела придирчиво свое отражение — поправила прядку волос.
Глаза у меня зеленые, а волосы темно-рыжие. Госпожа Фаина говорит, что я похожа на лесную фею из старинных книг. Но, честно говоря, я не люблю лес. Меня пугает его темный, пахнущий сыростью мир. Непроходимая чаща, где не выживают люди. Глубокий мох, раздающийся под ногами и поглощающий любого незадачливого путника.
Я хочу жить в городе. Я привыкла к своей просторной квартире с огромным окном, к работе за ноутбуком, к дежурствам и кофе. К городу — пусть и разрушенному войной, но любимому.
Нет, в лес я не хочу.
Я вдруг увидела в зеркале отражение настенных часов.
Ой, время!
За всей этой суетой с переодеваниями я перестала следить за временем.
В оповещении, которое мне прислали после того, как я указала удобное для занятий время, была настоятельна просьба — не опаздывать. График очень плотный, ученики идут один за другим.
Так что пора.
Я спустилась вниз на лифте, открыла гараж и вывезла велосипед.
Позавчерашняя атака, пришедшаяся на мое дежурство, не должна была нанести серьезных повреждений городу. Но по дороге мне попадались новые разрушения, которых я не наблюдала, когда ехала здесь в прошлый раз.
А вот полуобвалившаяся арка моста — наше памятное место. Сюда мы приходили с дядей Эдусом на мое совершеннолетие. Вспоминали нашу встречу почти двадцать лет назад.
Я почти ничего не помнила, ведь мне было всего три года. Зато дядя Эдус помнил хорошо.
Во время той страшной атаки у него погибла дочь, у меня — родители. Я, ничего не понимая, растерянно стояла возле их распростертых тел, глядя в небо, откуда к нам летела смерть. Тогда Корпорация еще не объединилась, тогда еще не было «дронтов» — нас бомбили люди. Теперь мне кажется, что я — тогда еще маленькая — видела лицо убийцы, планирующего над городом. Убийцы, который теперь летел убить меня.
Конечно, я это выдумала после. Может быть, дядя рассказывал мне так подробно, что эти страшные минуты сложились для меня в жуткий короткий фильм.
Схватив меня на руки, дядя спрятался под этой аркой. Мы пережидали налет. Он плакал, потому что потерял ребенка, я плакала тоже — потому что он не пускал меня к папе с мамой. Тогда я еще не понимала, что их больше нет. И не понимала, что моя жизнь навсегда изменится.
Но мне кажется, именно в тот момент я стала той, кто я есть, — защитницей своего города.
***
В манеж я зашла осторожно — мало ли что там происходит.
Издалека слышался топот копыт, как будто идин подпрыгивал.
Так и есть — вдалеке Айлин носился верхом. На дальнем конце манежа были сооружены «естественные препятствия» — стволы деревьев, мох, длинные лианы. Ведь лес — это непроходимая чаща, нужно привыкать к новым условиям обитания, буреломам и завалам.
Айлин перепрыгивал через них так легко, как будто был одни целым с идином. Зрелище почему-то завораживало, и я поняла, что просто стою, смотрю и…улыбаюсь.
Заметив меня, он развернулся, подъехал поближе, спешился и поздоровался.
— Очень хорошо, что вы пришли чуть раньше. Предыдущий ученик заболел.
Я ждала, что он заметит юбку и рассердится. Но он не заметил.
— Сегодня вы попробуете сесть верхом.
Вот так новость!
— Не бойтесь. Вы, кажется, уже знаете главное правило — не бояться. Если не можете преодолеть страх, постарайтесь просто настроиться на дружелюбный лад. Идин никогда не причинит вреда человеку. Если вы сами на него не нападете, конечно.
Рассказывая, Айлин не смотрел на меня, а разглядывал идина. Зато я разглядывала его. Русые волосы немного взмокли и потемнели у висков, на щеках легкий румянец: ну да, он только что носился на идине сломя голову. Серые глаза. Думаю, он немногим старше меня, но есть в его глазах какая-то странная серьезность. Или скрытая грусть. Хотя, может быть, мне так только кажется?
Он вдруг посмотрел на меня, и я смутилась — заметил, как я на него пялюсь!
— Готовы? — спросил он.
Я кивнула.
Айлин сказал что-то идину, и вдруг огромное животное опустилось на колени.
— На идина можно забраться только так, — пояснил Айлин. — Они не потерпят ни узды, ни седла. Но с ними всегда можно договориться.
Я с опаской посмотрела на гладкую серую спину. Но какая все-таки у идина красивая мерцающая шкура! Потом вздохнула, решительно перекинула ногу и села верхом. Юбка, конечно, сбилась, но у меня же были велосипедные штаны.
Айлин как будто ничего не заметил. Я почувствовала себя глупо. Вот дура, решила что-то сделать «назло», а ему и дела нет.
Идин неожиданно поднялся, и я чуть не вскрикнула.
Попыталась поймать равновесие и схватилась руками за шипы по обе стороны холки.
— Верно, — сказал Айлин спокойно. — Именно так на идине и сидят. Держитесь за шипы.
Он коснулся рукой шеи идина, что-то сказал ему, и мы двинулись шагом. Но после нескольких кругов Айлин остановил идина и вдруг скомандовал:
— А теперь самостоятельно.
Ох! Только не это!
— Троньте его слегка обеими ногами. Не сильно.
Айлин отошел в середину манежа, продолжая внимательно следить за мной. Я отчаянно боролась со страхом.
— Хорошо, хорошо, — собираясь с духом, шептала я — то ли себе, то ли идину. — Все хорошо.
Мне казалось, что как только я начну шевелиться, он поскачет сломя голову. Я чувствовала его силу, мощь, еле сдерживаемую энергию, и меня это пугало.
Наконец я нерешительно подтолкнула его ногами. Но идин никуда не пошел.
Да уж!
— Смелее! — крикнул Айлин.
Я еще раз толкнула, потом еще.
Идин продолжал стоять.
Более того, он опустил голову и принялся чесать глаз о колено. Я чуть не съехала по его шее вниз.
Айлин подошел к нам, и мне показалось, что он пытается скрыть улыбку.
Надо мной смеется, конечно же! Жалкое зрелище — сотрудник лаборатории «А» в сбившейся юбке, старых штанах и верхом на животном, которое над ним издевается.
Конечно, стоило Айлину тронуть шею идина, как он опять спокойно и мягко пошел шагом.
История повторялась несколько раз — как только Айлин шел рядом, идин слушался, стоило ему отойти — и начинались издевательства. В конце концов, идин так резко остановился и опустил голову, что я все-таки потеряла равновесие и скатилась по его шее вниз, пересчитав мягким местом все шипы.
Плюхнулась прямо на мягкий влажный песок, испачкав и юбку, и велосипедные штаны.
— Время вышло, — сообщил мне Айлин.
Мне казалось, что он еле сдерживается, чтобы не расхохотаться.
Я проигнорировала протянутую мне руку, поднялась, отряхнулась и пошла из манежа.
— До встречи! — донеслось до меня издалека.
Я обернулась — Айлин уже снова уносился прочь на своем бестолковом идине.
— До слишком скорой, — буркнула я мрачно.
Ух, как я их ненавидела!
И идина, и Айлина.
Навстречу мне попался тот самый мужчина в очках, которого я видела на первом занятии.
Бедный, похоже, его тоже ждут издевательства двух лесных дикарей.
========== III ==========
В Центре все совершенно свихнулись. Теперь я в этом была уверена на все сто. Поначалу мне казалось, что затея с идинами — это идея Лаборатории «Г», которая занимается социальными вопросами и внутренней безопасностью.
Никогда не понимала «гэшников». По мне так они даром едят свой хлеб, так как ни одной толковой инициативы за все время своего существования не предложили. Хрупкое равновесие нашей планеты лежит на плечах нас — «ашников», которые обеспечивают защиту от нападений Корпорации, и частично — «вэшников», потому что они следят за экологией. Лаборатория «Б» — темный лес, у разведчиков, как всегда, сплошные секреты, но, впрочем, пару раз они давали дельные советы и всегда успевали предупредить о новых кознях Корпорации.
«Гэшники» же занимались не пойми чем. Но я никогда не думала, что они окажут такое влияние на Центр!
Центр просто захлебывался рассказами об идинах по всем каналам связи. Я не смотрю популярные новости, получаю только необходимую всеобщую рассылку и избранные обновления по интересующим меня темам, на которые подписана.
Но идеологическая обработка лезла буквально изо всех дыр, выскакивала неожиданными сообщениями прямо посреди совершенно посторонних текстов.
«Идины — наше будущее!», «Планета спасет себя сама», «Наша жизнь — в наших руках», «Лес как новое оружие в борьбе с захватчиками».
Картина вырисовывалась следующая. «Вэшники» сообщили Центру, что наступающий на города лес обладает удивительным свойством — он создает над собой непроницаемый и невидимый купол.
То, над чем мы, ученые Лаборатории «А», бьемся уже не первый год, образовалось само собой. Лес не виден ни «дронтам», ни разведчикам Корпорации. Более того, его энергетика считывается снаружи как нулевая или даже отрицательная, то есть, по версии ученых, если всю нашу планету затянет лесом, Корпорация просто потеряет ее из виду.
О таком куполе мы могли только мечтать! Наша команда шла к этой разработке так долго, я лично каждый день работала над расчетами, и вот оно, пожалуйста, как все на самом деле просто и без всяких усилий.
Только одна загвоздка — в лесу мы не выживем. Да, в нем есть лакуны, приспособленные для человеческого жилья. Есть реки, есть земля, годящаяся под пашни, есть годная в пищу дичь, грибы и ягоды в отдельных местах. Но все эти оазисы не имеют друг с другом никакого сообщения. Лес непроходим и враждебен. В нем выживают только особые существа — дикие и опасные. А еще идины. Идины, способные на своей спине переносить человека по враждебной территории. Идины, единственные из лесных существ, которых можно приручить. И на которых — по мнению Центра — теперь должны ездить все, чтобы спокойно жить в лесу!
Сказать, что меня это возмущало, значит ничего не сказать.
Вместо того, чтобы продолжать работу по защите планеты, наш Центр решил сложить руки и больше ничего не делать. Все переселяемся в леса! Все садимся на идинов! Старые, больные, маленькие, большие — все теперь ездят верхом.
А уж кто-кто, а я-то прекрасно понимаю, что с этими идинами каши не сваришь.
С занятиями у меня выходила какая-то ерунда. Я старалась изо всех сил, и даже выпросила у Сагинат старый эквилибристический тренажер, на котором когда-то занималась ее сестра-циркачка.
Я работала над равновесием, качала пресс, разминала спину, и вообще стала бегать по утрам, не отлынивала и занималась даже перед дежурством!
Но дни шли за днями, недели за неделями, прошло уже три месяца, а проклятый идин не слушался. Нет, если я сильно стучала по нему ногами, он даже делал попытки скакать, а мне даже удавалось на нем усидеть. Когда он шел шагом, я вообще не боялась и держалась уверенно. Но я понимала — идин меня не любит точно так же, как я его. Он был для меня трудной работой, в которой я должна была — обязана была! — добиться успеха, но и я была для идина работой, которую — как я полагаю — он выполнял, потому что его просил Айлин. Если бы Айлина не было в манеже, идин бы тут же выбросил меня.
За это я тоже ненавидела Айлина. Каждый раз он — вросший в серую гладкую спину, обхвативший идина своими стройными ногами в высоких сапогах — был для меня немым укором. Он — какой-то, подумать только, сын заклинателя из леса — в манеже был героем, а я, сотрудник Лаборатории «А», защитница города — бестолковой неумехой. Он, легкий, ловкий, собранный и стройный как будто назло мне именно перед моим приходом прыгал через немыслимые буреломы, через наваленные кучи деревьев, запутанные лианы, и я, в очередной раз вынуждена была наблюдать, как идин выносил его из этого лесного кошмара, в который скоро — из-за в конец сбрендившего Центра — должны были попасть все мы, нормальные люди!
Но заниматься я все равно продолжала — упорно и без пропусков.
Потому что защитники города никогда не сдаются.
***
Дядя позвонил ровно в тот момент, когда я отправляла расчеты в Лабораторию. В этот раз он был не таким бодрым, как обычно, в голосе чувствовалась тревога и даже растерянность.
«Бэшники» продолжали пугать. Дядя Эдус, конечно, был в курсе всех последних слухов, поэтому новости планетного масштаба я, как правило, узнавала первой. Вот и теперь дядя сообщил, что слухи о новом оружии Корпорации совсем не преувеличены, как мы раньше думали, что более сдержанные атаки «дронтов» в последнее время — предвестье грядущих перемен. Корпорация продолжает нас бомбить, но не так активно, потому что новое оружие призвано уничтожить все наши защиты, и пока врагам нет резона тратить большие силы на рядовые и в целом бесполезные атаки. Более того, по мнению отдельных «бэшников», новое оружие уже готово к использованию и может быть приведено в действие в любой момент.
Я слушала дядю, допивая кофе и проглядывая одним глазом новости. Опять идины, идины, планета спасет себя сама, лес — наш ответ Корпорации… Я неудачно дернула пальцем и случайно включила видеосвязь.
— Лисса! — обрадовался дядя. — Девочка моя!
Я улыбнулась. Дядя Эдус, с его забавным седым пушком на полысевшей голове, смотрел на меня с монитора.