Подниматься было больно. К уколу на ноге прибавился набор ссадин. Дыхание забивало лёгкие. Наруто никак не мог избавиться от спазма. Кислорода не хватало, пот катился градом, ноги становились ватными. Он не сдался. Оглянулся снова в надежде, что этмантиз пошёл по более лёгкому пути. Напрасные ожидания. Хищник наполовину съехал на пузе, наполовину сбежал. И получилось у него гораздо изящнее. Сомнения растаяли: крокодил это или ещё какая тварь, но бегает он быстро. Одно утешало – до сих пор не настиг жертву.
Наруто бросился прямо в заросли колючек, вскидывая руки для защиты лица. Неудачно разжал хватку, и Дьюи выскользнула.
- Нет, вернись! – Наруто попытался снова её поймать. Опоздал. Птица исчезла из вида, только голос её продолжал раздирать барабанные перепонки. Наруто хотел броситься за ней. Если смог убежать от этмантиза один раз, получится и во второй. Словно в насмешку его слабым метаниям, этмантиз сам выскочил из зарослей. Больше не думая, Наруто развернулся и бросился в неизвестном направлении. Он не пытался высматривать навес, он не искал Дьюи. Он даже рук не мог опустить, чтобы не лишиться глаз. Всё его тело должно было гореть от многочисленных царапин, только он не чувствовал ничего. Нёсся так, как не бегал никогда в жизни. И как тот абориген, словно слышал зловонное дыхание позади. Не к месту вспоминал про дополнительные ноги. Здравый смысл упрямо твердил, что это невозможно. Только лепет его оставался тихим и неразборчивым.
Грудь разрывало. Наруто позволил себе снова оглянуться, когда вылетел на проплешину между кустами. Дальше они росли реже, впереди возвышался настоящий буш. Мелкие птички бросились врассыпную, завидев незваного гостя.
Этмантиз не отстал и вряд ли вообще заметил колючки. Он ни за что не откажется от преследования. Его безжизненные глаза в провалах под надбровными дугами даже не блестели. Вот как смотрели на добычу динозавры. Потом снова началось невообразимое. Сверху на хищника рухнула Дьюи. Маленькая храбрая птичка ростом меньше его головы. Без колебаний и сомнений, без страха, который душил Наруто, она вцепилась коготками в его морду, направила первый удар клюва прямо в глазницу. Наруто от души надеялся, что с первой попытки попала в цель. Второй ей не дал этмантиз. Точно как в схватке со львом лязгнул челюстями. Молниеносно. Наруто оступился в тот же момент, услышал прервавшийся крик отважного друга. А когда вскочил на ноги, возле морды убийцы успел заметить несколько опускающихся в траву перьев.
- Дьюи!!! – снова заорал Наруто. Разум затмила злость. Она не швырнула Наруто в неразумную атаку, она его разбудила. Наруто метнул в хищника камень, который, оказывается, схватил при подъёме с земли и до сих пор сжимал в руке. Смерть преданной птички отрезвила его и заставила сопротивляться. Нападение этмантизу не понравилось. Он вздрогнул. Отскочил бы, будь обычным хищником, но вместо отступления залёг в траве. А сверху снова раздался отчаянный крик шани, прорвавший плотину облегчения, перемешанного со всеми самыми нежными чувствами.
- Дьюи! – Наруто подпрыгнул бы, если бы не опасался упасть на затаившегося охотника. Прямо ему в пасть. Дьюи металась над деревьями и призывала все силы, которые могла поднять для спасения хозяина. Никто не откликнулся. Не прилетела даже шани Орочимару. Возможно, не слышала. Или получила запрет подниматься в воздух.
Дьюи послушалась призыва, опустилась ниже. Уже не такая аккуратная, с наполовину вырванным хвостом и оголившимся боком. Крови Наруто не заметил. А смогла бы шани взлететь, будучи раненой?
Этмантиз не стал дожидаться счастливой развязки трогательной сцены воссоединения любящих душ. Всего один рывок сделал, как подпрыгнул, легко отрывая передние лапы от земли и горбя спину ещё сильнее. Его пасть сомкнулась на бедре Наруто. Лёгкий укус – ничего более. Наруто хотел отмахнуться, ибо боли до сих пор не чувствовал. Вместо лёгкого освобождения утратил равновесие и упал. Этмантиз дёрнул, без промедлений протащил жертву по траве добрых пять шагов. Без единого усилия, словно Наруто ничего вообще не весил. Только спустя эти пять метров он вспомнил о сопротивлении, вцепился в землю пальцами, погружая их до первого сустав. Бесполезно. Он продолжал двигаться назад, переворачивая дёрн. Потом навалилась боль. Вся сразу. В содранных до кости пальцах, в бедре, прокушенном насквозь, в ноге… в каждой царапине и синяке, полученных во время неравной гонки.
- Шисуи… - выплеснул Наруто все охватившие его эмоции. Слово, ничего не означающее. Просто чувства приняли эту форму и превратились в звук.
На помощь снова пришла Дьюи, в глаза метила. На этот раз Наруто не бросился на помощь. Целую секунду приходил в себя, когда хватка этмантиза разжалась. Оставалось мысленно умолять птицу, чтобы она держалась подальше от зубов. Наруто нашёл в себе силы встать. Теперь он с хромым аборигеном на равных. Теперь всё зависело от шани, а не от скорости и напрасных надежд. От маленькой крылатой твари, созданной для того, чтобы её однажды принесли в жертву. Она добилась своего, развернула этмантиза и вынудила отступать в лес от её яростных атак. Научилась держаться подальше от пасти. Или это тоже хитроумный шаг генетиков?
Он хромал в сторону навеса и вслушивался в голос над деревьями. Дьюи взлетела сразу же, как хозяин покинул площадку сражения. Это был его первый правильный шаг. Только так он мог заставить шани отказаться от прямых атак. Потрёпанную шани, наученную на собственном горьком опыте. Наруто надеялся, пара выдранных перьев послужит ей хорошим уроком. Она не могла погибнуть так глупо.
Она продолжала кричать, обозначая место нахождения этмантиза. Лучшая система оповещений.
Когда звук снова начал приближаться, Наруто прибавил темп. До камеры осталось каких-то полсотни метров. В любое другое время Наруто преодолел бы их за минуту, даже с учётом тесно сплетавшихся колючек. Он продирался, как носорог, не замечая плотно смыкающихся за его спиной ветвей. До тех пор, пока из густого кустарника не выпрыгнул знакомый просвет. Камера стояла там. Оставалось сделать всего несколько шагов, каждый из которых отдавался возрастающей болью. Нога отказывалась подчиняться. Неизвестно, что повредил хищник. Могло не обойтись так легко. Наруто смирился бы и с месяцем стационара, лишь бы не потерять способности использовать ногу.
Камеру он успел взять. Целёхонькую и тёплую от жары. Успел настроить функцию съёмки, вернуть нормальный режим. Если бы только получилось снять атакующего этмантиза спереди. Он нервно рассмеялся несуразной глупости. О какой съёмке может идти речь, если в данной ситуации она – нарушение всех до единого пунктов инструкции безопасности. Один в лесу с решительно настроенным хищником, без оружия за спиной. С одной лишь маленькой птичкой, которая при всех усилиях не могла нанести этмантизу значительного вреда.
Он появился из кустов в тот момент, когда Наруто сидел, согнувшись над камерой. Машинально при развороте ткнул пальцем на запись, вцепившись в прибор обеими руками. Теперь этмантиз выглядел ещё более угрожающе, разозлённый нападением шани.
Наруто не думал о сенсации, когда хищник предпринял последнюю атаку. Он мог догнать антилопу просто потому, что вспомнил способ передвижения динозавров. Его спина изогнулась как перед нападением в первый раз. Тяжело, словно собирая последние силы, он встал на задние лапы и помчался вперёд со скоростью антилопы. Быстрее той долбанной «большой неказистой собаки». За единое мгновенье Наруто запечатлел на харде материал, способный перевернуть всю науку и завоевать самые высокие рейтинги на телевидении. Компания, в которой Наруто работал, могла прославиться на весь мир. И это случилось именно в тот момент, когда Наруто меньше всего надеялся успеть скинуть кадры в архив.
Мгновенье не ограничилось новоизобретённым методом передвижения. В кадр попала нападающая шани. Она уподобилась хищнику. Неизвестно какими усилиями, но она достала до глубоко сидящего глаза. Она вцепилась в него клювом и рванула вверх, балансируя и беспощадно лупя голову твари крыльями. Этмантиз потерял из виду добычу, завертелся на месте, издавая знакомый глухой рык. Протяжный, практически не прерывающийся. Он снова лязгнул челюстями и упал в траву к началу траектории, с которой предпринял последнюю атаку. Дьюи взлетела. Этмантиз кувыркался, быстро переворачиваясь брюхом вниз. Медлить он не стал. Тут же подхватился на задние лапы и вытянул перед собой передние. Наруто до последнего мгновенья видел чёрный провал в его полураскрытой пасти. Ещё до того, как этмантиз сомкнул челюсти на плече жертвы, камера вырвалась из рук, отлетела к кустам, прячась в тени из их сплетённых веток. Как в насмешку, объектив направлялся на неравную битву, мигал огонёк записи. Наруто понимал, что погибнет, когда хищник перехватит поудобнее, за горло…
Перед глазами встала темнота, смешанная с безостановочными взмахами крыльев и звуками борьбы. Наруто не воспринимал больше окружающее. Он сам стал животным, использующим последний шанс для спасения. Дьюи дала ему достаточно времени, чтобы кое-как протиснуться в узкий лаз. Больно. Страшно. Тоскливо.
Наруто не помнил, как его вырвало, не видел, как Дьюи отпустила раненого этмантиза и скользнула вслед за израненным хозяином. Провалился во тьму ещё до того, как хищник попытался раздвинуть камни головой. Морда прошла легко, боком, но приподнятый череп не позволил продвинуться ни на миллиметр. Несколько секунд этмантиз ещё пытался, извиваясь всем телом, но так и замер без движения в той позе, в какой остановился, наполовину скрытый тенью от навеса. И одним оставшимся глазом смотрел на неподвижную жертву, вмиг ставшую недоступной.
До вечера Куренай висела на связи, из режиссёра превращаясь в руководителя поисковыми командами. Следовала инструкции: если сотрудник пропал во время выполнения задания, фургон становился штабом на сутки, после чего вся команда должна спешно собрать пожитки и вернуться в мегаполис. А дальше бесконечные отчёты, море заполненных бланков, потом сдача оборудования, материала и снова отчётов, уже о рейде самой съёмочной группы. На это уйдёт, в лучшем случае, дня три. Вместе с сутками, дающимися на поиски, четыре. Самая безалаберная трата времени, когда каждый час на счету. Конечно, она организует несколько команд из местных, вызовет из компании экспертов, сама проследит, пока возможно.
Она опустила коммуникатор и устало присела перед откидывающейся полкой во чреве распахнутого настежь фургона. Не смотрела на мёртвое оборудование, не пыталась прикинуть, сколько они успели снять или попытаться хоть мысленно упорядочить результат. Даже в горах при нападении барсуль не было настолько гадко. Тогда ветер лицо овевал, снег остужал нервозность, воздух чистый был. Полная противоположность Африке. Измученная не только активными действиями, но и наконец-то начавшим отступать зноем, она опёрлась рукой о полку, играющую роль столика, за которым операторы скидывали в архивы данные, а потом она проверяла, не напорол ли кто. Куренай опустила на руку голову, упираясь лбом в раскрытую ладонь. Не могла забыть последних мгновений, когда видела Наруто. Он мчался как сумасшедший, только раз оглянулся и вряд ли увидел спешащую подмогу. Охрана опоздала. Слишком увлеклись защитой научных сотрудников, поставили жизни операторов под удар.
Какаши снимал… тогда она злилась на него, но он знал, что ничего сделать не сможет, поэтому занялся своими прямыми обязанностями. Киба растерялся, больше кричал, пытаясь манипулировать направлением Наруто. А Наруто не слушал. Не до того ему было. Это второй сотрудник, которого Куренай теряла. Однажды точно при таких же обстоятельствах погиб репортёр. Рисковый парень, осмелившийся вылезти впереди оператора. Его спасти пытались, а он не понял. До конца витал в иллюзиях, пока разъярённый гризли не разбил ему череп одним ударом лапы. В тот раз отступили сразу, не пришлось задерживаться, потому что тело было здесь же, перед глазами. Мёртвые глаза на удивлённом лице, испещрённом дорожками крови.
- Куренай, - в фургон проник Какаши. Сначала стоял при входе, держась обеими руками за петли распахнутых дверей.
- Бесполезно, - она подняла голову, повернулась.
- Никто не доказал, что он погиб.
- По-твоему, он прячется в зарослях и думает, как эффектнее появиться?
- Нет, - он сел рядом.
- Он такой же безумец, как все они, - она отвернулась. – Думал только о камере. Ну что такого исключительно ценного он мог снять, пока был в самовольной отлучке! Я не понимаю, Какаши, неужели они не думают о собственной жизни?
- Думают, - он положил руку ей на спину, поводил в успокаивающем жесте. – Эти парни пришли в экстремальный бизнес, потому что не бояться серьёзной ответственности.
- За оборудование? – Куренай не чувствовала облегчения. – За чёртову камеру? Им проще умереть, чем пережить выговор? Мы же не увольняем ценных сотрудников за оплошности, которые могут произойти с каждым.
Какаши промолчал. Нечего было добавить. Только продолжал поглаживать спину Куренай. Сам только-только присел. А ещё материал с харда скидывать. Или без разницы уже? Экспедиции конец. Они всегда так заканчивались, если кто-то погибал при исполнении.
- Мне ещё надо будет Учихе Шисуи что-нибудь сказать, - вспомнила она.
- Ещё не всё потеряно.
- А когда надежды оправдывались?
Они оба замолчали. Никогда. Ни разу на веку Какаши подвергшийся прямой атаке хищника сотрудник не выживал. Сам не раз хотел плюнуть на всё и уйти. Но на месте Наруто, наверно, поступил бы так же. Только не сразу. Он бы обязательно вернулся за камерой, когда стало бы тихо. Почему он не обратил внимания на голосящих шани?
- Я вынудила его отправиться в буш, - Куренай труднее всего было признать свою вину. Косвенную, ибо никто Наруто в пасть хищника не толкал. – Это значит, я до конца жизни буду чувствовать за собой вину?
- Ты же пыталась его вернуть.
- Но он не вернулся…
Какаши словно почувствовал, как по спине ползёт жук, обернулся к выходу, где на фоне закатного неба выделялся человеческий силуэт. Орочимару с птицей на плече, обрамлённый огненной короной. Даже Какаши считал его тёмной лошадкой. А Наруто с ним на короткой ноге… Странные между ними возникли отношения. Все видели, но никто не спрашивал. Какаши всё ждал, когда Орочимару поинтересуется шансами его новой игрушки. Не поинтересовался. Вёл себя отстранённо, ещё больше разговаривал с Кабуто. Однажды какие-то бумаги развернули, пока другие пытались найти нужные маршруты. Только как угадаешь, куда помчался перепуганный насмерть Наруто. Наверняка же не думал о камере, хотя… с него станется и разбить миф об инстинкте самосохранения. Наруто всегда думал о мелочах. Оставалось надеяться на его благоразумие в критической ситуации. Какаши делал ставку на безрассудство. Но если это так, то оно и привело отважного сорвиголову к смерти. Если это так, то оно забрало последний его шанс.
Орочимару долго смотрел на Какаши. Опять загадочный и молчаливый. Снова на лице настораживающая улыбка, словно это он всё подстроил. Сплошные противоречия в догадках. Если брать во внимание заинтересованность Орочимару в Наруто, почему он выглядел довольным?
Чем дольше Какаши рассматривал учёного, тем больше убеждался в ошибочности первоначального предположения. То, что он принял за улыбку, являлось игрой теней. Орочимару собирался задать вопрос. Он мог облачить все свои догадки и прогнозы в одну фразу – Какаши не сомневался. Но он молчал. Не скажет сегодня. Или уже разрабатывает свой собственный план по спасению.
Если ему это выгодно.
========== -7- (финальная) ==========
Дрожь не позволяла определить, холодно ли снаружи. Наруто очнулся от горячечной дрёмы, в которой то и дело мелькали громадные зубы, способные насквозь пробить автомобиль. И шани. Его шани, совсем крохотная, беспомощно бьющая крыльями о землю в двух шагах от хищника.
Наруто всхлипнул в полусне, машинально крепче напрягая руки. Обнимал сам себя. Едва получилось принять сидячее положение. Внутри расщелины, в которую он чудом протиснулся, было чуточку свободнее. Совсем немного, но хватило бы этмантизу, чтобы довершить начатое. Наруто не знал, почему всё ещё жив. Он чувствовал, как маленькое тельце Дьюи согревало ему грудь. Живая. Он отлепил от себя руки и обнял её. Шум снаружи возвращался сквозь натянутую плёнку. Гулко билась кровь в висках, веки словно присохли. Он старался прикасаться осторожнее, чтобы не раздавить преданную птичку. Она тоже подрагивала, но отозвалась на прикосновение хозяина тихим писком. Болезненным. Наруто заставил себя разлепить веки и посмотреть. Темнота не позволила разглядеть Дьюи. Выход из расщелины находился где-то очень далеко, синей полосой напоминая о себе. Был уж вечер или раннее утро. Скоро Наруто узнает. Чуть ниже полоса заканчивалась. Её закрывал таинственный предмет. Наверно, тоже камень. Осторожно перебирая по тельцу шани пальцами в поисках повреждений, Наруто размышлял, как после нападения, в чуть ли не бессознательном состоянии ухитрился перебраться через этот камень да ещё не кувыркнуться носом вниз. Он вылетел из реальности в тот момент, как перестал двигаться. Шок пришёлся на сон, если это можно назвать сном.