Да что за срам-то такой, а? Перед незнакомым мужчиной светить своим телом?
— Ты хоть прикройся! — не выдержал он, потому что хоть и был охоч до девок, но никогда не позволял себе глазеть на нагих незнакомок!
— А ты считай это еще одним испытанием! — хохотнула девушка. И, соскользнув с камня, подплыла к сидящему у самой воды Тики, устраиваясь рядом и озорно сверкая глазами.
Серыми глазами.
Как у того жреца из сна.
Ах ты мерзавка!..
Микк заставил себя не жмуриться, чувствуя, как щеки просто пламенеют, и уставился на серебристую гладь озера, почему-то думая о том, что эта красавица чем-то похожа на звезду.
О звездах в Поднебесной тоже много легенд слагали. Звезды были порождениями ветра и парили, поддерживаемые им, на невообразимой вышине, указывая путь умеющим читать их расположение путникам.
Иногда ветер в далекой выси волновался — усиливался или слабел, — и тогда некоторые звезды падали, не удерживаясь на своих местах, да так и оставались на земле, прекрасные и мудрые.
И — серебряные.
Многие жители говорили, что видели их в лесах — они принимали вид светлячков или духов и выводили заблудших или путали подлецов, оставляя умирать в чаще.
В эти сказки путешественник-Тики, конечно, верил, хотя ни разу упавших звезд и не видел. Заставал только редкие, но красочные звездопады — когда были шторма на море — и всегда при этом загадывал разные маленькие желания, уповая на то, что его услышат.
Для себя Тики ничего не просил — все имел, что для счастливой жизни нужно, — а вот маленьких радостей другим желать любил. Звезды вроде бы выполняли просьбы, поэтому он и верил.
Но эта девушка… как будто совершенно девственная в своей наготе, она была похожа на звезду только своей необыкновенной бледностью и своим сиянием. На деле же ничего от духа в ней Микк не видел. И от богини — тоже. Как есть живая. И наверняка мокрая от озерной воды.
Потому что волосы у неё были определённо мокрые — тонкими прядками липли к коже, да и пахла она морской солью.
Тики любил этот запах — напоминающий о свободе, штормах и ветре, он приносил успокоение и счастье, стоило хоть раз вдохнуть его полной грудью.
Русалка наклонилась, заинтересованно опустив голову к плечу, и мужчина увидел на её спине ещё один широкий плавник, такой же разделённый на несколько лопастей, похожий чем-то на парус, в который дует ветер, и переливающийся в солнечных лучах алмазами.
— Тогда, — задумчиво протянула девушка, надув губы и всплеснув хвостом, отчего на Тики попало несколько капель. — Перед тобой разбойник, у которого несколько детей, но который убил слишком много людей, — размеренно заговорила она, прикрыв глаза, и мужчина проследил, как длинные белёсые ресницы бросили тени на щёки. — Спасёшь ли ты его, если он вдруг окажется в пасти акулы?
— Если у меня будет возможность, — пожал плечами Тики не колеблясь. Странный вопрос был, слишком простой какой-то. Или это ему так казалось просто.
Однако русалка заинтересовалась — подобралась, скользнула ближе, почти касаясь ее, и ее грудь колыхнулась, белая-белая и такая… красивая.
…вот драконище поднебесный!
— А почему? — поинтересовалась она между тем, кажется, совершенно не замечая смущения мужчины и только продолжая улыбаться и сверкая лукавыми серебряными искорками в глазах. — Потому что у него дети?
— Потому что у него дети, — согласился Микк. — Если он умрет, то и они умрут. А еще, — он сдвинул брови, — потому что не мне судить, жить ему или умереть. Скольких людей он убил и за что? Может, он убивал браконьеров, охочих до живности в имперских лесах. Может — насильников или воров. Каждый должен быть наказан в этой жизни, иначе не сможет перейти в следующую, — убежденно произнес мужчина, — но ошибка этого дурака лишь в том, что сам он судил других.
Русалка заметно нахмурила белесые брови и прикусила пухлую розовую губу.
— То есть ты настаиваешь на том, что он мог быть и не разбойником? — уточнила она. — Что он вершил самосуд, и из-за этого его сочли кем-то злым? Но ведь я этого не говорила! — тут девушка хлопнула ладошкой по поверхности озера, разбрызгивая в стороны воду. И еще раз переспросила: — Так, значит, спас бы?
Тики незаметно хмыкнул, уверяясь в своей правоте: русалка была наивной и ещё совсем малышкой, лет девятнадцать максимум — впечатлительная, эмоциональная, легко ведущаяся на несуразности, сказанные с умным видом, ужасно похожая на самых обыкновенных девчушек, которые в каждом порте висли на мужчине пачками.
— Спас бы, — серьёзно повторил Микк, для усиления эффекта ещё и кивнув. Девушка моргнула, наморщив аккуратный носик, и мотнула головой, как-то внезапно сердито фыркая.
— Врешь же, — надулась она, раздражённо скривившись, и отплыла от него. Тики удивлённо уставился на неё. Русалка зло хлопнула хвостом по воде, обрызгивая мужчину с ног до головы, но тот совершенно не обратил на это внимания, поражённый тем, как ей удалось прознать про то, что мужчина сказал неправду. — Соврёшь ещё раз — утоплю, — холодно сверкнула она серыми глазами, и Микк вздрогнул, почувствовав неуловимую опасность, исходящую то ли от самой девушки, то ли от моря. — Спас бы ты разбойника, который убил кучу людей и у которого есть дети, если бы он оказался в пасти акулы? — повторила она свой вопрос, и Тики напрягся.
Это было задание с подвохом? Русалка могла читать мысли? Здесь нет правильного ответа?
Микк отчаянно принялся перебирать подходящие ответы, думая над условием, на самом деле, оказавшимся донельзя бесполезным и ничего не рассказывающим: а почему разбойник убивал людей, его ли это были дети, стал ли он разбойником добровольно — неизвестных было так много, что с каждой секундой мысли разбегались в стороны со скоростью света, и из глубин сознания поднималась паника.
А если он ответит неправильно? Русалка в самом деле утопит его? А что станет с командой?
Тики взглянул в спокойные и серьёзные серые глаза, неотрывно наблюдающие за ним, и судорожно вздохнул. Русалок же не зря считают морскими божествами, не так ли? Может быть, мужчине не стоило недооценивать её?
Тики бы спас этого разбойника, была бы у него возможность — именно так он и ответил, на что девушка сразу же заинтересовалась, что могло значить, что тот ответ был либо правильным, либо приближённым к правильному. Русалка начала злиться, когда Микк решил её провести и запутать — значило ли это, что она воспринимала всё за ответ?
Дракон сожри всех, и какого духа этот вопрос показался ему таким лёгким?
— Если была бы возможность, — медленно и осторожно повторил Тики, и правда уверенный в том, что спасать необходимо всех, а уже потом решать, что делать и как судить.
Девушка прикрыла глаза, словно задумываясь о чём-то, и кивнула.
— Правильный ответ.
— Ну тогда давай дальше, — настороженно прищурился он, больше стараясь не зацикливаться на ее прелестях — на губах, груди, волосах, ресницах. И этой росписи на теле.
И на ее хвосте. Таком удивительно красивом, что…
Команда, Тики, твоя команда.
— Он охотник, — с какой-то затаенной желчью заявила русалка, снова возвращаясь на свое место рядом с ним и глядя ему прямо в лицо. Глаза у нее были как стеклышки в витраже — такие же серебристо-серые и сияющие. — Он охотится на русалок. Обрывает им плавники и продает их. И у него есть семья и дети. И он их кормит на эти деньги, — кажется, в этот раз она была осмотрительней и обрисовала ситуацию яснее. — Его ты убил бы, если бы тебе попал в руки кинжал или меч или даже просто обычный нож?
Ну что ж… Это был в самом деле простой вопрос.
Тики тихо засмеялся, про себя удивляясь наивности девушки, и нашел в себе силы посмотреть в ее прямо.
— Я бы и голыми руками задушил ублюдка, — с подлинным наслаждением заметил он. — А хочешь узнать, по какой причине?
Русалка смерила его подозрительным взглядом, угрожающе прищурилась и кивнула, словно это решало вопрос о том, будет он жить или его утопят.
— А потому что сирен в Империи почитают как божеств, и убивать их — кощунство, — Тики тоже прищурился, глядя на нее неотрывно, и поднялся на ноги, будучи просто не в силах больше сидеть. — И не только я — первый же имперец под руку отведет дурака на плаху. По легенде от русалки и человека пошел весь императорский род. Мы чтим традиции.
Лицо девушки нужно было видеть: она хлопнула длинными ресницами, отшатнулась назад и сразу же припала всем телом к берегу, наваливаясь торсом на камни, поросшие мягким мхом, после чего удивлённо воззрилась на него своими удивительно серыми (словно родниковая вода) глазами.
— Ты из Поднебесной? — ошарашенно выдохнула она, сразу растеряв всю свою божественность в жестах и вновь превратившись в обычную девчушку, и недоуменно нахмурилась. — Зачем ты приплыл ко мне?
Тики скептически приподнял бровь, выглядывая искреннее волнение на её лице. Словно бы ей была известна Империя, но много про неё она не знала.
— Ты говоришь на языке Поднебесной и не знаешь этого? — усмехнулся он, на самом деле, и правда слегка удивлённый таким поворотом: русалка говорила на его родном языке, но при этом понятия не имела, чьей страны это был язык. — Я здесь для того, чтобы просить пленницу бухты погибших кораблей помочь моему императору, — спокойно ответил мужчина, слегка поклонившись и с каким-то странным удовольствием замечая мягкую улыбку на губах девушки.
— Когда-то на языке Поднебесной говорили все моряки океана, — ностальгически проговорила она, горько ухмыльнувшись, и покачала головой.
— Сегодня на языке имперцев, кроме самих имперцев, почти никто не говорит, — пояснил Тики, прикидывая, сколько же лет тогда могло быть этой русалке, если она говорила про время, когда мощь Поднебесной распространялась на весь океан, и все принимали это спокойно и добровольно. — У нас, в большинстве своём, скверные отношения с соседями, — с неохотой признался мужчина, скривив губы в недовольстве.
— Неужели прошло уже столько времени? — хохотнула русалка, глубоко вздохнув (главное — не смотреть на её грудь), и, с несколько секунд оглядывая Микка задумчивым взглядом, хитро улыбнулась. — Если обещаешь, что твой император отпустит меня, то я поплыву с вами.
— Мой император добр и мудр, и он не будет тебя пленить, — со спокойной душой отозвался Тики. В этот момент он чувствовал себя спокойно и привычно. Посланник императора и его слово в народе, он всегда был уверен в собственных обещаниях, а потому все любили и чтили не только его самого, но и старика-Адама.
— Добрый и мудрый император, которому нужна русалка? — коротко рассмеялась девушка и хлопнула ладонью по поверхности озера. — Прыгай. Поплывем обратно, если ты говоришь правду.
Микк коротко кивнул — и тут же прыгнул в воду. Без разбега, без всего — даже не прыгнул, а просто шагнул, чувствуя, как родная стихия, живая и надежная даже в подводной пещере, отзывается и какой-то момент поддерживает его в воздухе. Мужчина заметил, с каким любопытством за ним наблюдает русалка, но ничего не сказал на это. Пользоваться собственным волшебством было так же естественно, как дышать, и он не горел желанием объяснять это.
Тем более что здесь воздействие было почти совсем незаметным.
— Я никогда не лгу от имени своего императора, — дипломатично заметил Тики, оказываясь в воду совсем рядом с русалкой и чувствуя, как тут же неприятно липнет к телу рубаха. — А моего императора любят и чтят именно за доброту и мудрость.
Девушка коротко рассмеялась, хватая его за руку, и понятливо кивнула.
— Тогда поплыли к твоему императору, — проговорила она и что-то зашептала на неизвестном языке, прикрыв глаза.
И вода в озере вдруг забурлила, отчего Тики ошалело заозирался вокруг, чувствуя на запястье крепкие тонкие пальцы, и их подняло вверх словно гейзером — морская волна вынесла за пределы уютного грота, и мужчина, слегка опешивший и ошеломлённый таким способом передвижения, взглянул на почему-то предвкушающе улыбавшуюся русалку.
— Как тебя зовут-то, человек? — внезапно поинтересовалась она, повернувшись у нему, и Микк зачарованно проследил, как серебрятся длинные пряди и мерцают жемчугом и алмазами плавники на солнце.
— Тики, — коротко отозвался он и перевел взгляд на тонкое кукольное лицо девушки. Та щелкнула пальцами расписанной руки — и их понесло к кораблю (слава богу, к не затопленному и даже не стоящему на мели) прямо на волне. И это было настолько же потрясающе, пожалуй, как и путешествие по воздуху — когда течение ветра подхватывает тебя и несет, продувая всего насквозь.
— Алана, — отозвалась русалка, удивительно четкая и звонкая в реве морской воды. — Меня зовут Алана, Тики.
Весь экипаж окатило водой, как они приземлились на палубу. Тики кубарем покатился по полу, больно ударяясь спиной и копчиком (не успел среагировать и подхватиться), а русалка… так и осталась сидеть на месте полурыбиной. Даже не так — полурыбиной с обнаженной грудью, на которую беззастенчиво пялились матросы.
Микк мельком подумал, что, кажется, понял, почему имперцы возвели сирен в ранг чуть ли не божеств, хотя поклонялись не божествам, а природе и тому, что она им дарит, и вздохнул, поднимаясь на ноги.
— Так, представление окончено, все за работу, живо! — гаркнул он, хлопнув в ладоши, и мужчины, горестно простонав и беззастенчиво разглядывая Алану, которой, кажется, было совершенно плевать на такое внимание, поплелись по палубе, периодически кидая на русалку восхищенные взгляды.
Тики закатил глаза, думая, что как-то всё слишком просто вышло и что вообще всё это как-то подозрительно, как вдруг с мостика прибежали Неа и Мана. Последний сразу же зарделся и накинул на неё тонкое покрывало, которое до этого висело как плащ на его собственных плечах. Не иначе он вновь замерз…
Алана удивлённо оглядела сначала ткань, потом самого парня, так и оставшегося стоять рядом с ней, и неторопливо кивнула в знак благодарности, осторожно кутаясь в материю.
— Так, значит, ты есть и морская дева? — отмерев, воскликнул Неа, восторженно рассматривая нахмурившуюся девушку, и потянулся пальцами к её хвосту, как вдруг один плавников хлёстко ударил его по лицу.
Неа болезненно шикнул и отпрянул, с какой-то почти детской обидой глядя на русалку, но та только губы поджала и отвернулась от него. На щеке у старшего наследника от ее плавника остался красный след, тут же закровоточивший, и вся эта сцена… ох, она была бы смешной, если бы не была такой странной.
Чего это эта русалка так среагировала на попытку простого прикосновения?.. Подумаешь, плавник бы тронул — Тики и самому было интересно, уж больно красиво они сверкали. Но теперь, как видно, стоило поостеречься.
— Ты выловил морскую ведьму, Тики, — между тем недовольно надулся Неа, потирая щеку и размазывая кровь. Мужчина в ответ на это только тяжко вздохнул и махнул на него рукой, ничего не ответив и никак его не приструнив.
Брат имел право поиграть в раздоблая, в конце концов. Ведь как только они вернутся — он снова засядет за государственные бумажки, господин старший наследник и исполняющий обязанности императора.
Разница в возрасте у них смехотворная была, конечно, но именно из-за этой разницы Микку не грозила императорская волокита, слава ветру и морю. Он был аж четвертым по старшинству, и хоть все дети имели на престол равные права, мог просто отказаться. А вот Неа — нет.
— Что делать с тобой будем, морская ведьма? — вместо препирательств с братом с беззлобной усмешкой обратился мужчина к русалке.
— А что со мной делать? — вскинула брови Алана, как будто став немного благосклонней (ну хорошо хоть его бить плавниками не собиралась). — Вот, мы на твоем корабле, — пожала плечами она, — вези меня к своему императору.
— Да это-то понятно, — хмыкнул мужчина, присаживаясь рядом с ней на корточки. — Я о другом… Ты так на палубе и будешь сидеть, — поинтересовался он, — или позволишь перенести тебя подальше от любопытствующих?
Алана удивлённо вскинула брови, непонимающе опустив голову набок, и растерянно нахмурилась.