— «Сестра. Помоги мне в наблюдении, пока Тридцать третья занимается своим делом.»
Наступила тишина. Я чувствовал легкое жжение и боль на своей щеке от удара Первого, и эта боль не давала мне полностью открыть глаза. Щурясь, я обратил внимание на Тридцать третью, которая, склонившись надо мной, пыталась сдерживать слезы и улыбаться. Следы слез можно было разглядеть на ее красноватых щеках.
«Ты в порядке, младший брат? Голова не кружится?» — в ответ на ее слова… Я ничего не сказал. Я молчал. Моя жизнь не была важнее жизни Девяносто восьмой. Меня буквально рвало изнутри, когда я думал о ней. Но я сдерживался.
«Девяносто…» — не успел я произнести и имени своей сестры, Тридцать третья быстро приложила руку к моему лбу, тихо шипя.
«Все хорошо. Сестренка в другом отсеке. Живая, слава богу. Не волнуйся.» — ее слова… они заставили мое сердце сбавить ход. Я чувствовал себя спокойнее. По всему телу прошлись мурашки, и я вздохнул, стараясь сдерживать слезы. Тридцать третья аккуратно вытерла единственную слезу с моей щеки, поглаживая мою грудь. Она отвела взгляд в сторону, словно взглянув на стоящего неподалеку Первого, после чего ее улыбка исчезла. — «Что случилось, братик? Что произошло?» Этот вопрос заставил меня оцепенеть. Я вспомнил, что моя сестра была причиной всех убийств и я… Я позволил себе спасти ее! Убить человека! Если я скажу правду, то меня признают убийцей Шестьдесят второго! Я встану в один ряд с ней! Закрыв глаза, я пытался надеть на себя маску лжи и хоть как-то сыграть на чувствах. Мне было стыдно и страшно, но других путей у меня не было.
«Он… он хотел убить…» — я начал плакать, даже не замечая нежных касаний Тридцать третьей. — «Он хотел убить… м-мою сестру. Я…»
«Успокойся. Все уже прошло. Просто…» — я чувствовал дрожь в ее пальцах. Она начала волноваться. Это было знаком того, что она ничего не подозревает. Тридцать третья всегда была доверчивой и ласковой. Если я заставлю ее поверить, то она встанет на мою сторону. Только… что я скажу? — «Расскажи мне все по порядку, братик. Как все произошло?» Я кивнул, глотнув воздуха, стараясь взять себя в руки.
«Я отвел ее в уборную и приглядывал за ней, пока… занимается своими делами. Потом…» — ради эффекта, я вздохнул, словно мое дыхание сбилось на этом моменте. Я должен был показывать себя… напуганным. Встревоженным. Хоть я и так боялся за себя и свою сестру, нужно было оставаться на этих чувствах и стараться придумать хоть что-либо логичное и правдоподобное. И у меня была мысль… Обдумывать ее не было времени. — «Он зашел, начал ругать меня… Потом… потом в его руках появилась от-твертка. Я… я заступился и… выбил из рук, а он ударил меня. После… он принялся душить мою сестру, а я… я…»
«Так. Достаточно.» — Первый вышел вперед, отодвинув Тридцать третью в сторону. Он приподнял мою голову, всматриваясь в мои глаза. — «Повтори это еще раз, братец. Шестьдесят второй, с отверткой в руке, пытался убить тебя и твою сестру. Это так?» В моих испуганных глазах он вряд ли мог увидеть спрятанную ложь, но в словах… Первый может заметить мою ложь. Я мог бы ответить, но за меня заступилась Тридцатая, оторвав его от меня. Это стало моим спасением.
«Это еще не все, Старший брат. Когда мы оставили его проверить ментальное состояние близнецов, то он ушел, оставив Девяносто восьмую с инъектором в руках.» — она говорила все в серьезном тоне, вглядываясь в лицо Первого. Он был заинтересован словами сестры, переведя все свое внимание на нее. — «Приказал ей воспользоваться им, если Девяносто девятый начнет буянить и кричать. Я бы все поняла и простила, если бы только он не загрузил в инъектор Амитанид на двенадцать доз.» Эта новость шокировала всех. Даже меня. Моя сестра держала в руках то, что могло убить меня! Первый задумался, после чего вновь ударил кулаком по столу, отвернувшись. Он поверил. Купился.
«Надо попросить „Белых“ проверить отвертку на отпечатки пальцев. Если этот ублюдок и вправду держал отвертку в руках…» — он не стал продолжать свою мысль, махнув на все рукой, направившись к двери. — «Делай все, что хочешь, сестра.»
Спустя несколько минут проверок и вопросов, Вторая отвела меня в другой медицинский отсек, в котором находилась Девяносто восьмая. За ней присматривали Восемьдесят третья и Двадцать пятая, наблюдая за ее состоянием и помогая ей вернуться в норму. Моя сестра была на грани гибели, но, по словам Восемьдесят третьей, если бы я не начал делать ей искусственное дыхание, то она бы погибла. Первых толчков было достаточно, чтобы заставить ее откашляться и глотнуть хоть немного воздуха, тем самым дав Восемьдесят третьей времени, чтобы донести ее до медицинского отсека. Моя сестра не пострадала, но, по словам Двадцать пятой, у нее был шок. Вторая поверила в это, хоть это и было… сомнительным. Сестра была рада видеть меня и улыбалась, пролив пару слез. Спустя пару минут проверок, нам приказали отобедать в столовой, после чего немедленно отправиться в капсулу. Нам нужно было отдохнуть и успокоиться.
Даже после того, что произошло… Я не стал менять своих взглядов. Я все еще знал, что моя сестра убила трех человек и стала причиной… всего этого. Помимо этого, я начал задаваться вопросами на счет всего, что я услышал. Как она подкинула таблетку в свой десерт, как в инъекторе оказался Амитанид… Вопросы начали появляться в моей голове. Разве не мне она хотела отдать десерт? Разве не она «рассматривала» медикаменты и прочее оборудование, пока никого не было? Разве не она была готова воспользоваться инъектором? Ответ был очевиден, и это лишь сильнее заставило меня бояться нее. Я взглянул на нее, отдыхающую на мне, крепко обнимающую меня руками, пока я читал какую-то скучную книгу. Она не спала. Лишь притворялась.
«Ты ведь… пыталась убить меня, верно? Хотела убить меня…?» — мой вопрос она не поняла сразу, взглянув на меня своим полусонным взглядом. Она начала втираться покрытием в мою грудь, тихо мурча, словно кошка, ее крепче обняв меня.
«Чего это ты, братик?» — произнесла она лениво, разглядывая меня с непониманием.
«Будь у тебя сейчас отвертка, ты бы постаралась избавиться от меня. Я ведь прав?» — Я повторил свой вопрос снова, но более детально описав его, поставив в пример. Она лишь отвела взгляд, задумавшись над этим.
«Отвертка у меня была не для того, чтобы причинять тебе вред. Но…» — ее единственный глаз начал блестеть. Она смотрела на меня с чистой тревогой и сожалением. Даже ее тело слегка вздрогнуло, а руки расслабленно обняли меня. Ее голос начал дрожать. — «Я не отрицаю этого.»
«Значит ты все-таки хотела убить меня.» — я не был удивлен. После всего, что я расположил и расставил в своем мозгу, выстроив идеальную логическую цепочку и взяв во внимание все события и детали… Я был уверен в том, что моя сестра-близнец пыталась убить меня. Мне еще повезло, ведь я мог оказаться на месте Семьдесят третьей, или даже… Шестьдесят второго. Я уже был готов закончить его работу здесь и сейчас, если бы не сестра. Она пролила одну единственную слезу и вжалась в меня всем телом, крепко обняв меня.
«Прости меня… Прошу. Прости.» — она сделала это не специально. Девяносто восьмую мучало чувство вины, и она бы не поступила так ради своих нужд, особенно в таком состоянии. Ослабленная, полусонная и беспомощная. Я не мог простить ее за то, что она сделала и пыталась сделать. Не без логичных объяснений. Дабы успокоить ее, я обнял ее. Как можно аккуратнее и нежнее. Она вздрогнула от неожиданности, почувствовал мои руки на своей спине.
«Чем я тебя обидел, сестренка? Почему ты так решила поступить?» — я сильнее давил на ее чувство вины своими словами. Сестра начинала успокаиваться, но слезы из нее литься не переставали. Мне пришлось помочь ей вытереть их с ее глаза, слушая ее рассказ.
«Я хотела признаться тебе в том, что я узнала и… что я убила брата. Хотела попросить у тебя помощи. Первый уже подозревал меня во всех деяниях, ведь я была единственной вышедшей в туалет ночью. Я хотела подмешать тебе таблетку и заставить тебя уйти в туалет. Рассказать тебе все… там. Мне не хотелось отравить тебя, потому я отломила только половинку. Если бы только она не отобрала десерт…» — она сделала паузу, взглянув на меня. Мне случайно довелось коснуться пальцами покрытия, и она это почувствовала. Это стало причиной паузы. Она прижала мои пальцы своими, аккуратно двигая их по покрытию, словно ей это… нравилось. Только тогда она продолжила, опустив взгляд. — «Раз уж на то пошло, я хотела… попросить помощи у нее, но у меня не получилось. Она назвала меня ненормальной психопаткой и хотела доложить Первому. Потому я ударила ее в горло скальпелем. Я не была аккуратной. Я не подумала. Недооценила ее. Она вынула скальпель и ударила меня им прямо в глаз. Твое появление стало для меня и благословлением… и проклятьем. Я начала подозревать тебя в том, что ты знаешь о моих деяниях. Что связал все события… как сейчас, вместе. Когда ты оказался со мной, прикованный к столу, я хотела сделать самую ужасную вещь в своей жизни, дабы оставить тайны в секрете. Я очень хотела увидеть маму, братик. Я даже… начала плакать, когда… хотела вколоть тебе… препарат, и т-ты это…» Этого было достаточно. Она говорила правду. Даже начиная плакать, она старалась сдерживаться и шмыгала носом, мотая головой. Я помнил, как она начинала плакать, когда она хотела воспользоваться инъектором. На ее месте… я бы поступил так-же. Бесспорно. Без сомнений.
«Б-без тебя… я бы у-умерла…» — у сестры начинал дрожать голос, а некоторые слова начинали пропадать в горле, не успевая выйти наружу. Я мог лишь подбодрить и успокоить ее.
«Я не дам тебя в обиду. Это моя задача… как брата.» — я говорил это от чистого сердца, в котором уже красовалась зияющая рана греха. Она убила человека, чтобы спасти себя от бед. Я сделал тоже самое для нас обоих. Убил брата. Мы теперь ничем не отличаемся друг от друга. Оба с кровью на руках. Оба с секретами. Оба в одной капсуле… обнимаем друг друга и успокаиваем. Совершенно внезапно, она постаралась встать на носочки и аккуратно поцеловала меня в щеку, обняв крепче. Она все еще лила слезы, но в этот раз на ее лице искривилась теплая, едва заметная улыбка.
«Б… Братик… Я благодарна т-тебе за все.» — сказав это, ее улыбка стала шире. Она вжалась в мое плечо, обняв нежнее, обвив мою шею руками. Только я прикрыл глаза, расслабился и спокойно вздохнул, она, абсолютно сбив меня с толку, поцеловала меня в губы. Этого никогда не происходило в моей жизни, особенно с моей сестрой. Я даже не упоминаю тот факт, что подобное запрещено в нашей семье. Это наказуемо! Мы не должны так сильно сближаться со своими братьями и сестрами! Но… моя сестренка уже нарушила свою долю законов. Она уже давно махнула на все рукой. Пока я удивленно разглядывал ее румянец на щеках, она медленно отстранялась от меня, нервозно покусывая свою губу и отводя глаза. Я уже знал, что она не будет молчать и скажет что-то по этому поводу. Фраза была… вполне очевидной. — «Я… очень… О-очень сильно… люблю тебя, братик.» Ответить на это я ничего не мог. Только ошарашенно смотреть на нее, слегка кивнув в согласие.
Сестра успокоилась нее сразу. Ей пришлось поелозить на мне несколько минут и поцеловать меня пару раз, перед тем как окончательно прикрыть глаза с улыбкой на лице, тихо посапывая. Я же читал книгу, обдумывая дальнейшие действия. Это сложно… обдумывать свои ходы, словно в шахматах. Я уже не говорю про тот факт, что я играю не только против Первого, но и против остальных своих сестер и братьев, которые могут подозревать нас. Я должен был знать каждую деталь и быть готов ко всему. К счастью, у нас было алиби. Неопровержимое доказательство нашей слабости. Потерянный глаз моей сестры и моё медленно угасающее сознание. Первый уверен в том, что я не причастен к убийствам, так как я находился рядом в большинстве случаев, особенно когда мы нашли Восемьдесят второго. Вспомнив о нем, я задался вопросом:
«А как ты убила Восемьдесят второго? Без оружия, я имею ввиду.» — мой вопрос Девяносто восьмая не сразу услышала. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы полностью понять его и обдумать. Приоткрыв глаз, она взглянула на меня. В ее глазах был… шок.
«Я-я не убивала его. Я была в столовой в это время.» — ее ответ заставил меня оцепенеть. Я вспомнил детали на теле убитого брата. Ни единого пореза или укола. Только след на шее, словно его кто-то удушил, и с дикой силой. За одним вопросом поступил другой, и я задавался им снова и снова…
— «Если не ты… То кто?»
========== Часть 6. Героизм - преступление. ==========
Мое понимание вещей, как и целый мир вокруг меня… Все это медленно переворачивалось с ног на голову. Я стал братоубийцей. Таким-же человеком, как и моя сестра-близнец. Но она… Моя сестра поддерживала мои решения и успокаивала меня каждую доступную секунду. Даже если ей довелось убить человека, я прощал ей это. Я успел понять ее взгляд на вещи и принял за правду причины, по которым она убила Семьдесят восьмого и Семьдесят третью. По которым Шестьдесят второй напал на нее. И вся эта правда заставила меня по-новому взглянуть на моих братьев и сестер. Они были чужды мне. Все это время я жил среди чужих мне людей. Не знал их, как настоящих сестер или братьев. Теперь, когда я осознал это… Я могу доверять только Девяносто восьмой. Только моей сестренке.
Утро не было для меня особенным. Я все время находился рядом с Девяносто восьмой, прикрывая ее покрытие ладонью, пока она умывала лицо. В качестве благодарности она сама решила умыть мое лицо, что было вполне… забавным зрелищем для моих братьев и сестер, стоявших рядом. На собрание мы шли неспешно, обсуждая возможные темы, которые может приподнять Первый на собрании. Даже собрание начиналось как-то… по-обычному. Оглядев всех в зале, удерживая в руках планшет, Первый дожидался окончания переклички. Отсутствие Шестьдесят второго вызвало у некоторых удивление и шок, ведь не все знали про вчерашнее убийство. Когда перекличка закончилась, Первый взглянула на меня… с презрением. Серьезностью. Это длилось несколько секунд, после чего он положил свой планшет на стойку и отошел от нее, спрятав свои руки за спиной.
«Вчера… Шестьдесят второй был убит.» — Старший брат говорил это прямо и без лишних эмоций. Его строгий тон и внезапная тема шокировали большинство братьев и сестер, заставив их ахнуть в ужасе. Он не остановился на этом. — «Это может звучать странно, а для некоторых — шокирующе, но расследование предыдущих убийств и случаев привело к неожиданным выводам. Шестьдесят второй мог быть убийцей Семьдесят третьей и Семьдесят восьмого, не говоря уже на попытку убийства Девяносто восьмой.» Его заявление вызвало настоящую волну эмоций. Мои братья и сестры были возмущены, поражены и взбудоражены этим заявлением. Но даже если это и было правдой, всех интересовал другой вопрос. «Кто убил его?», «Что случилось с Шестьдесят вторым» и прочие вопросы летели в сторону Первого. Все интересовались подробностями. Вздохнув, Первый приподнял свою руку, стараясь успокоить всех. Дождавшись тишины, он поднял руку вверх и показал три пальца, после чего опустил руку и показал двумя пальцами, указательным и средним, в мою сторону. Это была команда, и Старшие братья среагировали на нее моментально. Пятый, Восьмой и Девятый спустились к остальным, обогнув Девятый ряд.
«Убийство Шестьдесят второго было главной темой для обсуждения среди всех Старших. К сожалению, вердикт должен обсуждаться при всех в семье, не говоря уже про его исполнение. Девяносто девятый — наш младший брат — является виновным в этом преступлении. Прошу воздержаться от всех эмоциональных высказываний.» — После подобной речи, которая сопровождалась жестами Первого, Восьмой и Пятый схватили меня за руки, удерживая за плечи.
Я не ожидал подобного случая. Я не был к этому готов. И даже если это было самой неожиданной и страшной вещью в моей жизни… Я не сопротивлялся. Даже когда Девяносто восьмая старалась забрать меня из рук Старших братьев, крича «Он не виноват! Отпустите его!», я продолжал идти вперед, склонив голову. Девятому пришлось удерживать мою сестру за руки, пока она старалась выбиться, сражаясь не только за свою, но и за мою свободу. Ее смогли поставить на колени и усмирить, а меня занесли на площадку, продолжая держать мои руки за спиной. Я ожидал угроз и громких слов от своих братьев и сестер, но они не говорили ничего в мою сторону, перешептываясь и наблюдая за мной, широко раскрыв глаза.
«Я объявляю начало суда по делу убийства нашего брата Шестьдесят второго нашим братом Девяносто девятым. Это первый подобный случай, но серьезность преступления не будет обсуждаться, так как все вполне очевидно.» — сделав небольшую паузу, Первый встал рядом со мной, положив руку на мое плечо. Он начинал, с серьезностью в голосе, объяснять детали преступления.
«Исходя из рассказа Девяносто девятого и ее сестры-близнеца — Девяносто восьмой, все произошло в мужской уборной. Девяносто девятый „приглядывал“ за своей сестрой, пока она справляла свои нужды. Если включать недавние правила безопасности и разделение на пары, то я могу понять и принять причины подобного поступка.» — пока Первый высказывал все известные детали, я оглядывал своих братьев и сестер. Они наблюдали за мной, не отрывая глаз. Кто-то смотрел с презрением, кто-то со злостью… Некоторые даже не могли поверить своим глазам и ушам. Услышав едва различимый плач, я повернул голову в сторону Девятого ряда. Моя сестра… она рыдала, продолжая сопротивляться и сражаться с Девятым, который продолжал держать ее на коленях, не позволяя встать или вырвать руки. Она была беспомощна. — «Шестьдесят второй появился в уборной с отверткой в руках и напал…»