— Нужно взять себя в руки и попытаться уснуть, — Эльза сползла вдоль стены на пол, устало прикрывая глаза. Ей стоит восстановить силы и подготовится к предстоящей бойне с бандой Брейна. Теперь, когда он предупрежден о том, что за него взялись, этот тип будет втройне осторожен, вполне возможно, что он даже попытается ударить на опережение. Сейчас никто не имеет права раскисать и опускать руки — это путь смерти… Хотя, если подумать, вся их жизнь, это пусть к одному концу. Так может быть, стоит прекратить борьбу и позволить судьбе свершиться?
— Нельзя… Нельзя, я должна дожить до среды, — бормотала девушка, медленно погружаясь в мир кошмаров и отчаяния.
Спустя несколько часов
— Эльза… Эльза… Эльза! Проснись!
Скарлетт скривилась от неприятного сиплого голоса, что так беспардонно пытался вырвать её из такой уютной темноты. Сегодня впервые за долгие годы, она не видела кошмаров, лишь пустоту и это было настоящим блаженством. Ни мыслей, ни чувств, ни желаний — все так спокойно и умиротворяющее, что просыпаться совершенно не хотелось. Эта пустота намного лучше реального мира, ведь в ней нет боли и страхов, но вместе с тем, она была ужасна, ведь в ней не было любимых сред и Жерара. Именно эта мысль заставила Эльзу открыть глаза и принять сидячее положение.
— Ну, наконец-то, а не то мне уже начало казаться, что я тебя уже не добужусь.
— Я же обещала, что не брошу тебя, — Скарлет внимательно всматривалась в лицо подруги, которая, казалось, постарела еще на несколько лет. Дрожащей рукой она прикоснулась к лицу блондинки — сейчас и не скажешь, что ей двадцать семь, скорее уж все сорок, а может даже больше. — Что с тобою стало?
— О чем ты? — в синих глазах, еще теплилось слабый огонек жизни, но он почти угас… Всего одно легкое дуновение ветра и его не станет вовсе…
— Ты стареешь… Так стремительно, что это не нормально. Еще вчера ты была моложе, а сейчас, словно десяток лет прибавила, — прошептала Эльза, не сомневаясь в том, что этом тоже виноваты Тени. Но как? Как они это делают?!
— Да… знаю, мне и самой так кажется… Словно я уже не молодая, а дряхлая старуха, — Мира обхватила себя руками и отвернулась в сторону. — Я ненавижу зеркала, ненавижу свое отражение, что старится с каждым днем. Моя жизнь, ускользает, как песок сквозь пальцы. Я все это вижу… Поэтому в моей комнате нет зеркал… Но я вижу свое отражения в глазах тех, кто рядом… Знаешь, для бывшей модели это непросто, ведь я привыкла быть красивой, всегда на первом плане. Мною восхищались, мне подражали… и что в итоге? В итоге, от этого не осталось ничего. Может, это расплата за мое былое высокомерие? Наказание, которое будет предшествовать смерти?
— Это неправда! — Скарлетт положила руку на плечо подруги, пытаясь её приободрить. — Ты, это ты, и не важно, как ты будешь выглядеть. Да и кому нужна сейчас красота? Людям не до этого.
— А жаль, — в глазах Мираджейн зародилось легкое безумие, придавшее потускневшим очам утраченный блеск. — Почему мы позволили загнать себя в это болото? Почему даже не пытались жить, как раньше? Зачем существуем, вместо того, чтобы жить? Мы сами установили рамки и лишили себя всех радостей. Зачем? Ради выживания?! Но разве оно того стоит?! Я хочу увидеть цветы, краски, улыбки, надеть красивое платье и танцевать в ночи! Хочу наслаждаться остатками отмеренной мне жизни! Вот только ничего не получится…
— Все в наших руках, — эти слова были болезненными, ведь Эльза и сама не понимала, почему все сложилось именно так. У выживших не было никой радости, и в этом были виноваты они сами. Эта серость, постоянный страх и отчаяние сводили с ума людей, приближая победу теней. Но разве можно что-то изменить? Даже сейчас, говоря, что все в их руках, Скарлетт не верила в это, но понимала, что если она не найдет свет для Миры, она погибнет.
— Не бери в голову. Все пройдет и это тоже… Давай лучше собираться, у нас много работы, да и Дрейар звал… Ты же знаешь, он не любит ждать.
====== Жерар: Что скажешь теперь? Тень я или все-таки человек? ======
Жерару казалось, что время замерло, а он сам оказался в каком-то вакууме, где нет никого и нечего кроме него, Гилдрартса и тени свернувшейся клубочком у ног человека. Вот только человека ли? То, что сейчас предстало взору Фернандеса, казалось бредовым сном, шуткой воспаленного сознания, но никак не реальностью. И все же мужчина твердо знал, что он не спит и не бредит — это происходит с ним здесь и сейчас.
— Еще раз повторяю свой вопрос — кто ты?
— Я Гилдартс Клайв, — незамедлительно последовал ответ. — Человек, что подарил тебе твою любимую снайперскую винтовку и научил с ней обращаться. Тот, кто много лет помогал нашей группировке выживать, но однажды ушел и не вернулся.
— Если это так, то ты давно должен уже быть трупом, — Жерар чувствовал, как его руки стали мокрыми, а пистолет внезапно оказался слишком тяжелым, чтобы удерживать его. Это становилось все опасней, но он все еще не мог нажать на спусковой крючок — что-то сдерживало его, заставляя просто смотреть на давнего знакомого, ничего не предпринимая.
— Тогда почему ты не выстрелишь? — кривая усмешка исказила губы рыжеволосого мужчины. — Не потому ли, что у тебя остались сомнения? Да, тени могут принимать обличие тех, кто умер, но делают они это только ночью, когда измотанные человеческие души особенно слабы и подвержены влиянию. В тот самый момент, когда их можно соблазнить, запугать, заставить чувствовать себя виноватыми и желать освобождения. Но это происходит лишь ночью, ты и сам это знаешь. Сейчас же светит солнце, а я не пытаюсь тебя ни в чем обвинить. Именно это порождает твои сомнения, так ведь?
— Все могло измениться, — Жерар продолжал удерживать старого знакомого на прицеле, хотя с каждым мгновением делать это было все сложнее. — Ничто не стоит на месте, все развивается и тени тоже. Ты можешь быть новой формой, более опасной… И если это так, уже ничто не спасет выживших.
— Благоразумные слова… Пока есть сомнения, ты можешь выживать. Это правильно. Никогда не переставай сомневаться, никогда не переставай думать и размышлять, иначе присоединишься к армии мертвых. Ты же тоже видишь это… У большинства выживших души давно мертвы, они всего лишь пустые оболочки, которые не могут перестать двигаться. Это проклятье тех, кто смог пережить войну и то, что последовало за ней.
— Почему я должен верить тебе? Почему не должен нажимать на спусковой крючок? Зачем мне слушать твой бред?
— Тебе нужен всего лишь повод, так ведь? — рассмеялся мужчина, переставая поглаживать тень и доставая из-за сапога большой охотничий нож. — Ты ведь знаешь, чем люди отличаются от теней?
— На наших жилах течет кровь, а после смерти плоть не превращается в черную жижу, — кивнул Жерар, наблюдая за тем, как Гилдартс медленно проводит острым лезвием по своей ладони.
Фернандес затаил дыхание, его лоб покрыла испарина, сердце замерло, не желая снова биться. Сейчас все решиться и он либо выпустит пулу в лицо Клайва, либо опустит оружие и уверует в чудо. Неужели кто-то смог выживать среди Теней так долго? Это невозможно! Да и сами Тени не поддаются дрессировке, их нельзя приручить… Но тогда почему одна из них сидит около ног человека, словно преданная собака
Капли алой крови упали на пол, расплываясь красивыми кляксами — завораживающее зрелище.
— Что скажешь теперь? Тень я или все-таки человек?
Тихий смешок Гилдартса заставил Жерара вздрогнуть и прийти в себя. Оторвавшись от лицезрения кровавых капель, мужчина поднял взгляд на старого знакомого. Сомнений стало меньше, но они все еще оставались, терзая душу снайпера. Этот человек обладал внешностью, голосом и знаниями Клайва, но был ли он тем, за кого себя выдает? Несмотря на эти мысли, Фернандес опустил пистолет, решая, что нужно выслушать то, что ему хотят сказать.
— Почему? Почему ты не вернулся? Где ты был все это время? Столько всего произошло… Ты был нужен нам… Зачем появился сейчас? Почему именно передо мной?
— Столько вопросов, — улыбнулся Гилдартс, позволяя тени слизать кровь с его руки. Жуткое зрелище, особенно если знать, что эта тварь может без проблем разорвать здорового, полного сил человека. — Ты всегда был любознательным, умел рассуждать и здраво мыслить, твоя душа жива, в ней сохранились чувства и надежда. Потому-то ты и заботишься о малышке Венди… Ты чувствуешь ответственность перед ней, осознаешь, что нужно защищать слабых. Другие предпочитают выживать сами и ценят лишь силу и пользу, которую могут принести другие. Их нельзя за это винить, все мы стремимся выживать…
— Я так понимаю, это ответ на вопрос, почему ты появился именно передо мной? — Жерар опустился на пол, при этом, не спуская взгляда со старого знакомого.
— Да, именно так. Что же касается того, где был и почему не возвращался, этот вопрос более сложный… Но я попробую на него ответить, тем более, что время у нас есть.
— Ошибаешься, скоро мне нужно будет возвращаться в убежище.
— Понимаю, ты не можешь оставить сестру и не только её, так ведь? — в глазах Гилдатса появился хитрый огонек, словно он знает о главном секрете Жерара. — У тебя есть то, что не дает твоей душе умереть окончательно, то, что заставляет тебя жить. Да, ты прав, тебе придется вернуться, но до этого мы поговорим. Это важно…
— Тогда говори, — Ферандес давно понял, что Клайв не вернется вместе с ним в убежище, более того, он не был уверен, что Гилдарса примут обратно. Еще никому не удавалось пережить ночь и вернуться — неизвестно, как другие отреагируют на подобное.
— Я не возвращался, потому что считаю, что просто выживать глупо. Нужно понять, кто наш враг и враг ли он. Лишь узнав, кто такие тени можно с ними бороться и начать жить по-настоящему, а не существовать. Я знал, что другие не поймут, а потому ушел в этот сектор города, осознавая, что-либо сдохну, либо добьюсь успеха.
— И что же ты выяснил?
====== Эльза: Всем нужен свой свет ======
Лаксас что-то говорил, излагал свой план нападения на территорию Брейна, но Эльза не слушала его. Зачем? Все равно когда они столкнуться с противником лицом к лицу все пойдет, так, как пойдет. Планы никогда не осуществляются, ведь враг не знает о том, как должен себя вести. Нет. В бою главное иное — спокойствие, хладнокровие, наблюдательность и желание убивать. Нельзя видеть в том, кого хочешь пристрелить разумное существо, у которого есть свои мысли, эмоции, чувства и желания, не стоит размышлять о том, что этот человек кому-то дорог и нужен. Иначе просто не получится нажать на спусковой крючок или перерезать глотку тому, кто окажется у тебя на пути. За долгие годы Скарлетт привыкла убивать, это стало для нее нормой и единственным средством выживания. Но, несмотря на это иногда в душе Эльзы возникали сомнения, которые терзали её душу, заставляя вспомнить о том, что её душа все еще жива. А что если однажды им придется напасть на группировку Жерара? Что будет тогда? Сможет ли она убить того, кто дает ей силы, сможет ли он пристрелить её при таких обстоятельствах? Все чаще девушка задумывалась о том, что люди избрали неверный путь, вместо того, чтобы объединиться и дать отпор врагу, они разбились на группы и теперь пытаются перегрызть друг другу глотки, словно бешенные звери. Хотя… Выбора у них не было изначально. Гиганты, самые страшные из теней нападали именно на большие группы, их привлекали скопления людей, так что чем меньше группировка, тем безопасней. Тени намеренно все устроили именно так… Но зачем? В чем смысл происходящего?
Эльза оглядела людей, собравшихся в комнате Дрейара, почти всех их она знала уже несколько лет и вполне могла бы назвать их друзьями и близкими людьми. Близкими… Их небольшая группировка стала для нее семьей, но тепла не дарила, каждый человек здесь был замкнут в себе, словно никто не желал обретать духовные связи, которые однажды принесут нетерпимую боль. Если бы у Миры не было брата и сестры, их гибель не стала бы для нее таким ударом, а тени не взывали к ней из темноты ночи, доводя до безумия. То же самое было и с другими, все боялись полюбить, пустить кого-то в свое сердце, привязаться к кому-либо. Все знали, что за этим последуют только страдания и боль. Взгляд Скарлетт остановился на Нацу, наверное, он был единственным человеком, что еще мог улыбаться, хотя и его улыбка все чаще не выглядела искренней и светлой. Несмотря на то, что он многих потерял, Драгнил не унывал и верил в то, что найдет своих близких, ведь ни брат, ни отец, ни его девушка так и не приходили к нему ночами. Да… У него еще была надежда, которой не было у других. Но Эльза понимала, что это не так уж хорошо — группировки в Магнолии разные и еще неизвестно, что стало с близкими Нацу. Вполне вероятно, что для них было бы лучше умереть… Для них для всех это было бы благом, но отчего-то люди продолжают отчаянно хвататься за жизнь.
Девушка осторожно прикоснулась к своему автомату, поглаживая холодный металл — так успокаивающе… Это стало нормой — теперь уже никто не расстается с оружием, ведь оно может понадобиться в любой момент. А ведь раньше было иначе, и чем дольше длилась эта война, тем чаще Скарлетт вспоминала о своей другой жизни, сожалела об упущенных возможностях и беззаботном существовании. Может быть, это ностальгия… Вот только прока от нее нет.
На мгновение Лаксас затих и Скарлетт вновь подняла взгляд, рассматривая собравшихся. Годы не пощадили никого и не только мир потерял свои краски, люди тоже потускнели. Вот, к примеру, Биска, потерявшая мужа и дочь, больше не была сильной и яркой, она стала блеклой, безжизненной куклой, которая живет лишь ради того, чтобы уничтожать теней, отнявших у нее все. Месть стала смыслом её жизни, единственным, что удерживает её в этом проклятом мире. Оттого-то она и отправляется каждый день в город, чтобы отстреливать тварей, что все еще бродят по Магнолии. Всем нужен свой свет, то, что заставит пусть и ненадолго забыть о войне и вечном отчаянии. Но где его взять? Эльза понимала, что должна что-то предпринять, но что? Эти мысли сводили с ума!
— Скарлетт, ты меня слушаешь, или как всегда будешь импровизировать? — недовольно поинтересовался Дрейар, буравя девушку взглядом.
— В импровизации нет ничего плохого, она не раз спасала нам жизнь, — пожала плечами девушка, совершенно не чувствуя вины за то, что пропустила речь главы. — Лучше скажи, когда выдвигаемся. Лишь это имеет значение.
— Завтра в полдень. Времени на операцию — три часа, а после возвращаемся, для перегруппировки и отдыха, — устало ответил блондин. И зачем он только распинается?! Никто же не слушает… Все слишком вымотаны и действуют на автомате — он приказывает, другие беспрекословно исполняют. Но они не думают, не пытаются что-то предлагать, словно и не желают победы, а готовы умереть. — Идите. Сегодня в город никто не выходит. Биска это тебя в первую очередь касается. Проверь винтовку и боеприпасы, я на тебя рассчитываю.
— Как скажешь.
Люди начали расходиться, но только не Эльза, продолжавшая сидеть в своем любимом кресле, несмотря на то, что в задницу что-то впивалось, не давая сидеть спокойно. Двигаться было лениво, да и не хотелось… Легко сказать, в город никто не выходит… А чем заниматься тогда? Разве что сходить с ума, изводя себя удручающими мыслями.
— Как твое свидание, — неожиданно спросил Дрейар, присаживаясь на пол рядом с креслом девушки. Как же давно они не разговаривали просто так, без приказов, спешки и необходимости обсуждать дела.
— Я так понимаю, об этом знают все?
— Да, вот только большинство думают, что у тебя воображаемый друг. Ну, помнишь, поговаривали, что такие бывают у детей…
— Помню… Свидание хорошо… Теперь остается прикончить людей Брейна и дожить до следующей среды.
— Да…неплохой план.
— Ты же осознаешь, что нужно что-то делать?
— Ты о Брейне и Тенях?
— Нет, я о наших людях и нас самих. Мы не лучше мертвых… Ходим, говорим, едим, убиваем, но при этом в душах пустота. Нет никакого желания что-то делать. Нет ничего, что бы вывело нас из тьмы и мрака. У меня есть среды… А других ничего… Зачем жить так, как сейчас, это и не жизнь вовсе.