- А правду говорят, что стоит лишь солнцу подняться над горизонтом, вампир засыпает мертвым сном?
Альбинос дернулся, будто пытаясь приподняться, его ноздри широко раздулись, полагаю, что эмоция, осветившая его лицо – гнев, смешанный со страхом.
- Правда, - неохотно ответил мой сокамерник.
Я молча кивнул, принимая к сведению.
- Не вздумай делать глупости, человек! – с нажимом произнес вампир.
- Какие, например? Ты о чем-нибудь, вроде вырезанных глаз, да? Чем-нибудь, что может сильно расстроить, но не убьет? Не могу обещать. Все-таки мы тут заперты, как мышь со змеей. И я, несомненно, мышь. Однако, мышь может загрызть питона, когда тот спит, осоловелый от пищи.
- Рано или поздно, ты захочешь есть. Потом ослабеешь, потом потеряешь ясность мысли от голода и жажды, а потом, я тебя все равно выпью! – яростно прохрипел вампир.
Обменявшись любезностями, мы оба замолчали. Мне необходимо было многое обдумать: положеньице было незавидным… Сначала ситуация не выглядела такой уж опасной: трехмесячное заключение ничем особым мне не грозило. Вот для сыновей обстоятельства складывались плачевно, за них я очень волновался. Однако, после того, как меня кинули в камеру к вампиру в душе моей возникли смутные сомнения в том, что через три месяца меня отсюда выпустят. Наверняка тюремщики удивятся тому, что я выжил. Они вообще планировали за мной возвращаться? Надо выяснить, что случилось с теми узниками, которые появлялись в этом зловещем месте до меня. Забирали ли их охранники? Или нечего было забирать? Может, вампир вкушает не только кровь, но и плоть ест с удовольствием?
- Эй, беленький! Как часто тебя человечинкой кормят?
- Перестань называть меня собачьими кличками! – моментально вскипел вампир.
- Как же мне еще быть – ведь ты так торопился меня сожрать, что не удосужился представиться!
- Меня зовут Альбин, - неохотно произнес вампир.
- Итак, Альбин, ты не ответил на вопрос.
- Нечасто. С тех пор, как я застрял в этой вонючей дыре: ты - первый.
- А сколько времени ты тут провел? Дни отмечаешь? Наверное, удобно – раз заснул, значит – день. Всегда точно знаешь, сколько времени прошло.
- Очень удобно! – с изрядной долей сарказма протянул Альбин и добавил немного помолчав. - Около года.
- Ничего себе! А я думал – кровососам кровь потребна каждодневно.
- Нет, мы – народ гораздо более древний и совершенный, чем люди. Наши стопы отпечатывались на тверди в те дни, когда человечество еще не зародилось.
- А что же вы тогда жрали? – искренне изумился я.
- Кровь людская – эликсир молодости, зелье, излечивающее раны, но питаться я могу почти любой пищей.
- Очень познавательно. И чего, тебе еду-то таскают?
- Нет, - безразлично произнес вампир.
- То есть как? Ты год здесь кукуешь без никакой жратвы?
- А ты, человечек, думаешь, смог бы так легко отделаться, будь иначе? – альбинос почти равнодушно глянул на меня.
- Вампиры – редкие твари. Бабушка моя сказки про вас рассказывала. Откуда мне знать, что из того правда, что – вымысел? Может, никакие вы не силачи.
- О, уж поверь мне, я сильный, - усмехнулся Альбин.
- Как скажешь, - я вернул ему недобрую усмешку, - а правду говорят, что вампиры спят в гробах, наполненных родной землей, а иначе – ждет их погибель?
- Не верно. Ослабеешь только, не умрешь.
- И у тебя там, - я махнул в темноту, - стоит такой гроб?
- Нет, - односложно ответил вампир.
Я задумался. Вампир должен быть невероятно живуч и силен. Год без питания, и он все еще чуть не вытряс из меня душу, только нож да цепи спасли. Не знаю, сколько времени я сидел, обдумывая свое положение, припоминая бабушкины истории, просто пялясь на пламя факела…
- А когда факел меняют?
Я спросил это, потому что меня весьма волновало, как часто появляются в камере тюремщики. И как они воспримут мое вполне здравое состояние. Не попытаются ли любезные охранники добить меня и все-таки скормить своему ручному вампиру? Альбин не ответил. Даже не пошевелился. Его глаза были открыты и все же он не подавал признаков жизни. Я окликнул его еще пару раз. Никакой реакции. Наступил день? Когда оглашали мой приговор, был вечер. Потом несколько часов шла волокита с оформлением, транспортировкой… Альбин уже не спал, когда я появился, стало быть, к тому моменту наступила ночь. Наверное, уже утро. Я, кряхтя, вздыхая и хватаясь то за сломанные ребра, то за отбитое бедро, встал на ноги и осторожно, поминутно останавливаясь и вглядываясь в спокойные черты, подошел к вампиру. Вроде, спит.
Я вынул на всякий случай нож, сел на корточки и всмотрелся в его лицо. Мужик как мужик. Крупный нос с хищными ноздрями, широкий рот с узкими злыми губами, ровный овал лица. Не красавец, но и не урод. Лицо запоминающееся. Бабушка говорила, что у вампиров из всех волос – ресницы и брови. Интересно, правда? Немного поколебавшись, я провел ладонью по черепу. Гладкий. Щетины нет. Кожа прохладная.
- Лягушечка! – прошептал я, усмехнувшись и представив себе Альбина в большом чане молока: наверное, он вполне смог бы заменить квакушку – тоже ведь холодный.
Закончив рассматривать вампира, я снял со стены факел и осмотрел камеру. Воды нет. Еды нет. Есть пустая яма для отходов. Природа к тому моменту уже довольно ощутимо звала. Воровато оглянувшись на спящего, использовал яму по назначению. По камере поплыл запашок. Наверное, вампиру это не понравится, но тут уж я ничего не мог поделать, у меня физиология человеческая.
Затем я внимательно осмотрел крепление цепей. Левое кольцо вызвало мои опасения – на нем появилась крошечная трещинка. Сколько ночей потребуется вампиру для того, чтобы разомкнуть его? Передряга начала выглядеть безвыходной. Остаток дня я размышлял о том, как выбраться из этого дерьма невредимым.
Альбин едва проснувшись, сморщился:
- Фу, навонял! Ты можешь как-то это сдерживать?
- Нет, конечно!
- Человек, ты… ты меня трогал! Я чую твой запах на себе!
- Просто дотронулся до головы – было интересно: ты ее бреешь или у тебя не растут волосы. Не дергайся, ничего непотребного я с тобой не совершил.
- Это и есть непотребное! – прошипел Альбин.
- Да ладно! Мы вчера друг друга качественно обтрогали – у меня до сих пор все бока болят. Как ты вообще что-то почуял, не спутал с тем прекрасным прикосновением, что мой кулак оставил на твоей скуле?
- Не смей больше так делать! Смертный не может…
- Да иди ты к дьяволу, беломордый! – рявкнул я, не имея желания дослушивать его тираду.
- Я дождусь того момента, когда ты ослабеешь и выпью! – прошипел вампир, подаваясь в мою сторону.
- Что ж, видимо, зря я отдавал тебе свою кровь. Ты не оставляешь мне выбора – придется прирезать, пока ты спишь.
- Рука-то поднимется?
- На нежить? Легко!
Кажется, каждый наш разговор, словно по кругу, ведет к взаимному раздражению, угрозам и потом – молчанию. В этот раз молчали мы долго. Аж до следующего дня. К тому моменту, как Альбин вытянулся и помертвел, погружаясь в дневной сон, я весь извелся. Хотелось жрать. Живот подводило и даже голова немного кружилась. А еще я не привык столько времени сидеть сиднем – пятая точка болела и немела. Кроме того – провести весь день, точнее – ночь, не только без воды, но и без похода в нужник – тяжко. Я стрелой помчался к яме – еще немного и я бы просто опозорился на глазах клятого вампира. Единственное утешение - я успел немного подремать, сидя у решетки. Это было очень неловкое положение для сна – улечься не получалось, я не рисковал высовывать даже локоть за границу безопасной зоны, хотя вампир, вроде, еще был достаточно слаб для того, чтобы предпринять повторную попытку испробовать моей крови.
Пока вампир спал, я ходил, разминая ноги, осторожно нагибался, заставляя кровь быстрее бежать по утомленному телу, осматривал наливающиеся багровым синяки и раздумывал над тем, как мне все-таки выжить.
- Не прирезал, - с некоторым удивлением отметил вампир, пробуждаясь.
- Пока нет, - согласно кивнул я, - левое крепление цепи скоро треснет, не выдержав твоих рывков.
- Не так уж скоро. Я не могу подняться. Твой нож делал мастер своего дела… – мне показалось или в речах вампира появилась тень уважения?
- Кевин, - позвал альбинос, я удивленно поднял брови: не думал, что этот самоуверенный, зацикленный на величии вампиров говнюк запомнил мое имя.
- Что?
- Я хочу выйти отсюда. Мне нужен помощник. Ты тоже хочешь выбраться из казематов поскорее, не так ли? Сколько тебе дали? Наверное, ты какой-нибудь убийца, с такими-то навыками…
- Если честно, меня посадили за двоеженство. Всего три месяца…
Вампир удивленно приподнял брови:
- Я не понимаю того, как мыслят человеки, - констатировал он, - разве не на верную смерть тебя отправили? Всего лишь за женолюбие? Это ужасный грех, страшнее убийства? Или… кто дал тебе этот нож? Неужели…
Вампир заволновался, наверное, ему пришло в голову, что меня могли нарочно снабдить ножом, чтобы я мог убить его.
- Нет, мне ясен путь твоей мысли, но этот нож у меня уже много лет. Я сопротивлялся при обыске, вот он и остался со мной. Я тоже не понимаю, отчего именно меня решили тебе скормить. Но выйти мне необходимо – на воле остались двое сыновей, я боюсь, что с ними случится нехорошее.
Вампир задумчиво кивнул и, подавшись в мою сторону, произнес:
- Мне нужна кровь.
- Хорошо.
- Дай мне самому ее выпить – так будет лучше, поверь. Из чаши – это не то.
- Ага. Я подойду, и ты высосешь всю, нет уж!
- Нет, Кевин, подумай: я - далеко от дома. Мне нужно выбраться, а я без сил, в незнакомом месте. Стоит начать убивать жителей города, стража поднимет тревогу, и меня в два счета поймают. Днем я сплю, кто-то должен меня охранять, ведь я беззащитен. Нужен верный человек, но тут нет никого, кроме тебя. Ты опасен, я это понимаю, я опасен, ты это знаешь, но мы нужны друг другу. Помоги мне добраться до родных краев, и я поселю тебя и твоих сыновей в небольшом доме на своей земле. Ты счастливо проживешь жизнь.
Предложение вампира красиво звучало, но сдержит ли он слово? Потом, когда мы прибудем в пункт назначения, что помешает ему умертвить и меня, и детей? Возможно, правильнее будет не провожать Альбина до его вампирского дома, а тихо прирезать во время дневного сна? Ну, после того, как он меня вытащит?
- Так что ты ответишь, Кевин? – вампир пристально глядел мне в глаза.
- Я не очень-то доверяю тебе, Альбин…
- У тебя нет причин для доверия, - вампир кивнул и на его губах появилась довольная улыбка, хотя я и не понял, отчего он так обрадовался моим словам, - однако, подумай сам – что ты теряешь, рискнув?
- Жизнь, - я хмыкнул, так как не считал эту потерю восполнимой или же невеликой.
- Недоверие и упрямство – не могу назвать эти черты однозначно отрицательными, но сейчас они для тебя – плохие советчики. Ты слабеешь, дальше будет только хуже: не надейся, еду тебе не принесут, ведь ты уже должен быть мертв. Еще немного и ты станешь для меня бесполезен и тогда, уж прости, я убью тебя. Или умру, пытаясь это сделать – признаюсь, такой шанс тоже есть. Еще ты можешь прирезать меня во сне и употребить в пищу, а потом все-таки умереть от голода – тюремщики появляются около моей двери реже, чем раз в месяц, не думаю, что ты доживешь до их прихода, питаясь моей стухшей плотью. Вот так.
От нарисованных вампиром перспектив мне поплохело. Есть вампира я точно не желал.
- Весьма убедительно излагаешь, - с неохотой признал я, - а правда, что вампир может загипнотизировать жертву?
- Правда. Кевин, ты весьма любопытен. Прости мне мое нетерпение, - на белом лице вампира промелькнула болезненная гримаса, - но я не привык терпеть боль. Знаю, вы, человеки, привыкли к тому, что повреждение, любое - даже самая малая царапина, болит несколько дней, потом чешется и только потом – заживает. Наш же народ почти мгновенно самоисцеляется.
- С помощью людской крови?
- Не обязательно. Небольшой ушиб, царапина, ожог – заживают сами. Сейчас я – тень себя самого прежнего… бессильный, медленный, - вампир горестно покачал головой, - Кевин, подойди. Дай мне крови, а потом я помогу тебе выбраться отсюда.
Внезапно черты лица вампира изменились, он стал вполне миловидным и как будто схуднул. Мне показалось, что меня манит прекрасный юноша, и я чуть было не поднялся – юноша явно был благородных кровей, а отказывать таким в их пожеланиях – себе дороже.
- Ну, же, Кевин… - шептал юноша, но что-то удержало меня от немедленного исполнения его просьбы, а уже через один взмах ресниц, вампир стал тем же самым белым лысым мужиком, который переломал мне ребра.
- Ты пытался меня загипнотизировать!
- Мне очень плохо, - ответил вампир, нисколько не смутившись, - а гипноз помог бы тебе преодолеть страх и сделать первый шаг в мою сторону.
В моих глазах потемнело от злости, подхватив нож я медленно подошел к приподнявшемуся на руках вампиру. В тот момент я близок к тому, чтобы презреть все доводы рассудка и перерезать альбиносу глотку. Удержала меня только мысль о мальчишках, которым тяжко придется без отца.
- Ты слишком горячий, Кевин, - произнес вампир подчеркнуто спокойно, - я не имел целью тебя оскорбить. Теперь я вижу, что не страх мешал сделать выбор в мою пользу.
Альбин глядел на меня прямо, я тоже не отрывал взора от его красных глаз. Тон голоса вампира был миролюбивый, я сжал рукоять ножа, пытаясь совладать с тьмой в собственной душе.
- Погляди на меня, – продолжил альбинос, - я совершенно измотан продолжительной болью, голодом, отсутствием привычных условий. Я настолько измучен, что уже не в состоянии следить за словами и поступками, стал нетерпеливее зеленого юнца. В любом случае, можешь не опасаться гипноза – ты слишком упрям для того, чтобы мои чары подействовали.
- Ладно, пей, - наконец решился я, - только не много.
- Дай мне свою руку.
- Руку?
- Люди думают, что вампиры кусают в горло, но это не очень удобно. К тому же, когда человек отдает кровь добровольно, важно его не волновать, не вызывать отрицательных эмоций и сопротивления. Рука больше подходит. Можно еще локтевой сгиб. Левая? О, Кевин, нет нужды прижимать к моему горлу нож… ну, хоть не вдавливай так – он же жжется!
Альбин вгрызся в мою руку и это было адски больно. Не вызывать отрицательных эмоций, значит? Ничего себе…
- Кевин, открой глаза!
Я с трудом разлепил веки, попытался подняться, но руки подломились, и я наверняка бы встретился носом с полом, если бы не вампир, подхвативший меня.
- Не шевелись, - прозвучал над ухом его голос. - Я отпил слишком много. Тебе надо восстановиться.
Я хотел громко вопросить, как это сделать без еды и воды, но меня сковала такая слабость, что единственным звуком, который я издал, был невнятный хрип.
- Выпей, пожалуйста, то что в чаше, - тихо произнес Альбин. - Знаю, вкус не очень, однако это подкрепит твои силы.