- Вы?.. – подошедшая к дочери леди Орлэйт на миг поменялась в лице, узрев ее спутника, что не укрылось от Наследницы. Безусловно, она не впервые видела его в своем доме, но ни разу не замечала в опасной близости от Кейры, а потому не предполагала, что они знакомы. Вчерашнее его присутствие в числе скорбящих не вызвало никаких вопросов у первой леди рода Д’Эндарион, поскольку она была осведомлена о его дружбе с покойным во времена Академии, но сейчас, в завершительную ночь памяти, обычно оставались лишь близкие. И женщина искренне надеялась, что в этот круг некромант не входил.
- Леди Орлэйт, - похоже, что даже с неподдельным уважением поприветствовал ее Дэй, едва касаясь губами протянутой руки, - Рад Вас видеть.
- Увы, не могу сказать того же, - прожигая взглядом мужчину, тихо отозвалась супруга лорда Ардала, - Полагаю, Вы успели вчера попрощаться с покойным?
- Да, благодарю Вас за эту возможность.
- Тогда, думаю, Вы меня простите, если я попрошу Вас удалиться? Сегодняшняя ночь лишь для родных, а Вы, насколько мне известно, не связаны с Эр’Кростоном по крови? – как бы ни были учтивы эти фразы, каждая из них сочилась ядом, что вызывало недоумение у Кейры и мысленную ухмылку у нежеланного гостя. Его подозрения крепли все сильнее и сильнее, хоть и требовали более весомого подтверждения, нежели простые ощущения. Но ему некуда спешить – он ждал столько лет, что еще несколько лун вполне можно протянуть в поисках.
- Вам стоит сменить свои источники информации, - все с той же вежливой полуулыбкой опроверг предположение Дэй, - Но, впрочем, Вы правы – мне уже пора идти, - на прощанье все же лишая Кейру очередного бокала с вином, отрывисто кивнул мужчина. Проводив взглядом то ли его, то ли утерянный бокал, Наследница обернулась к матери, все так же не понимая ровным счетом ничего.
- Я запрещаю тебе иметь какие-то связи с некромантом, - пресекая любые вопросы, перешла к сути хозяйка особняка.
- Maman, я конечно тоже не в восторге от этого человека, но к чему такие запреты?
- Тебе должно быть достаточно одного моего слова для исполнения. Я не обязана объяснять причины.
Покорно опустившийся взгляд стал единственным ответом. А в черноволосой женской головке вертелись отнюдь не мысли о подчинении. Хоть и открыто пойти против родителей она не могла, да и ни разу в жизни не видела смысла, прекрасно понимая, что действуют они всегда лишь на благо своим детям, выяснить, откуда дует ветер, требовалось. И как можно скорее. Тайны вокруг себя Кейра не выносила. Тем более подобного плана. Это точно не относилось к запрету на романтические отношения с кем-то, не подходящим дочери правящей четы рода Д’Эндарион. Равно как и не могло зависеть от положения Дэя в обществе. А расовых предрассудков ни лорд Ардал, ни леди Орлэйт не имели. Тогда какого Агнуса происходит в этом доме?
__
Грат – мелкая монета, изготавливаемая из металла низкого сорта, равная одной тысячной тлана.
========== — IX — ==========
Семьдесят две воскресших луны минули не в одно мгновенье, как описывается в любовных романах. И ожидание с трепетным придыханием не сопровождало весь этот срок. Ни одна луна не увидела слез или переживаний. Не стала свидетельницей неосознанного изучения холодными пальцами тонкого материала, который могли ткать лишь мастерицы Трехликой.
Тридцати пяти лунным смертям сопутствовали женские проклятия. Стянутые в ниточку губы, обещающие все ужасы Бездны тому, кто посмел скрыться с ее глаз. Утратившие зелень глаза, невольно обращающиеся в сторону двери, которая никогда не использовалась им по назначению. И отбивающее неровный ритм сердце, попытавшееся спорить с гордостью.
Тридцатью семью полноправными завоеваниями луной неба были отмечены прогулки со случайными кавалерами. Несерьезные поцелуи, не обещающие ничего большего. Страстные взгляды и заливистый хохот. Дорогие подарки, клятвы и чужие надежды пересилить цепь. Против чьей-то призрачной и безотчетной веры в наброски сказки, что будет не похожа на другие.
И одна-единственная двулунная ночь с искрой безумия в зеленых глазах. От расцветающего в полную силу на тыльной стороне руки узора, выжигающего те же линии в груди.
По установленным Пресветлой Матерью традициям невеста прибывала к месту свершения ритуала соединения в наглухо запахнутом плаще, скрывающем ее платье и лицо. Уж откуда таких принципов набралась Трехликая – оставалось загадкой для всех. Но никто не пытался спорить, никто не задумывался о логичности или иных вопросах условия. Все просто принимали.
Они – продолжали ломать каноны.
Черное кружево создавало изящную иллюзию соблюдения всех приличий, поскольку платье хоть и достигало пола, изредка позволяя выглянуть из-под подола округлым носам мягких туфель, это не мешало ему иметь привычно-глубокое декольте и открытые плечи. Даже для официального и строгого ритуала Илисса не смогла подобрать чего-то менее провокационного. И точно такое же кружево лежало на едва прихваченных серебристыми нитями светлых волосах лишь потому, что в Святилище с непокрытой головой и плечами не было ходу даже дочери Богини. Длинные и тонкие пальцы сжимали шероховатые стебли цветов ирлеи, с которыми вечно сравнивал Илиссу ее будущий вечный супруг, и от которых сейчас исходил горьковатый аромат, вызывающий болезненную зависимость.
Скользящий взглядом по привычно-горделиво вскинутому подбородку, выступающим ключицам и искусным узорам на почти прозрачной материи, Хэдес улыбался одним уголком губ. Победно. Счастливо. С предвкушением.
Женщина, что столько ночей заставляла его ощущать чужие ласки на ее пепельно-серой коже. Женщина, что столько лунных смертей и воскрешений просила создать для нее сказку, где она не будет нежной принцессой, потому что и он не прекрасный принц. Женщина, что день за днем одним лишь жестом возводила стену, смеясь и ставя странные условия. Женщина, что знала всего его слабости и умело этим пользовалась. Просто потому, что он позволял ей пользоваться. Женщина, что никогда не изменится, будет принадлежать ему.
Спустя несколько сотен тысяч ударов сердца – официально. Спустя несколько сотен тысяч лет – безраздельно.
У подножия выточенной из золотисто-зеленого хризолита статуи оба были вынуждены преклонить колени в первый и в последний раз в своей жизни. Олицетворяющее Пресветлую Мать, покровительственно протягивающую руку к своим детям, творение неизвестного мастера действительно несло в себе часть силы Богини, и являлось единственным истинным способом провести ритуал соединения. Уже не одна пара принесла свои клятвы, освятив их Светом Садов Трехликой – места, куда впоследствии попадут не утратившие чистоты души, не обреченные на перерождение. И ни одна пара еще не получила здесь отказа, в очередной раз убедившись в реальности призрачной цепи: случайные союзы в Святилище не создавались.
- Что бы ни произошло со светом твоей души, я обещаю, что для меня он не погаснет, даже если станет чернее самых темных глубин Бездны, - ожерелье, инкрустированное множеством обсидианов, загадочно мерцающих сточенными гранями, коснулось женской шеи, в тот же миг смыкаясь и отнимая всякую надежду на потерю: замкнутый круг, не имеющий ни начала, ни конца, не разорвать. Материал, что прочнее любого земного металла, не сломать. И единственный путь к свободе – добровольный отказ обеих сторон. Невозможный.
- Я клянусь, что всегда и всюду последую за тобой, - ни грамма фальши. И лишь обещание в зеленых глазах: она не будет ему принадлежать. Только стоять рядом, но не бесплотной тенью за спиной. Наравне. Эти переплетенные пальцы вечно будут соединены, усиливая связь, созданную первородной цепью. Эти жадные, мучительные поцелуи никогда не получат ни грамма нежности и тепла, но станут дороже иных, наполненных светом и чудом. Эти почти ледяные тела никогда не согреют, но раз за разом без них душа продолжит расписываться морозными узорами.
Они были первыми из детей Трехликой, кто произнес иные фразы во время ритуала. И одним только Небесам известно, к чему такое могло привести. Потому что клятвы, благословленные пламенем Бездны, нельзя нарушить.
Объятые холодным, но обжигающим порождением Нижнего Мира, брошенные женской рукой к подножью статуи цветы ирлеи обратились в прах.
Количество дурных знаков заставляло сбиваться со счета. Оставаясь без внимания.
***
Быть может, родительская воля не всегда ясна. Быть может, родительские поступки вызывают глухое противоречие. Быть может, родительская строгость принимается за равнодушие. И все вместе порождает совершенно иной образ, нежели существует на самом деле. Но даже там может еще биться сердце, заставляя внутри все сжиматься от страха потери.
- Я никак не препятствовала тому, что ты обучал Кейру наравне с сыновьями, - леди Орлэйт устало массировала виски пальцами, не отрывая взгляда от супруга, - Я понимала, что она совершенно не такая, как Айне, и слишком похожа на тебя. Я ничего не сказала поперек, когда ты оповестил меня о том, что хочешь ввести дочь в правящий круг. Я верю тебе и не смею сомневаться в твоих мотивах, - женщина качнула головой, на мгновение замолкая и пытаясь подобрать верные слова, - но все заходит слишком далеко.
- О чем ты? – глава рода Д’Эндарион внутренне подобрался, все еще сохраняя на лице маску абсолютного спокойствия, но на деле пытаясь понять, какой из его ходов супруга успела раскрыть.
- Рядом с ней все чаще появляются те, кто может почувствовать энергию. Ты прекрасно знаешь, что произойдет, если хотя бы один из них составит полную картину того дня. Я тысячу раз прокляла все Пути, предсказавшие одни лишь печальные исходы. Как можно бесконечно отсчитывать лунные воскрешения, помня о том, в какое из них должна вновь прерваться жизнь? Сколько раз мы еще должны будем вспомнить о ритуале возвращения души, и на каком из них не сможем вернуть ее, и сами не вернемся? – чем больше воспоминаний и предположений срывалось с обескровленных губ, тем отчетливее становились подступающие рыдания.
Только перед ним, когда-то надевшим на ее шею брачное ожерелье, сильная и порой казавшаяся даже жесткой женщина могла снять все те маски, что въелись намертво под кожу. Образы, демонстрируемые абсолютно всем, вплоть до собственных детей. Все то, что стороннего наблюдателя заставило бы сказать, что понятие «семьи» давно умерло в этом доме. И сквозь эти фальшивые лица рвалось наружу беспокойство, что так долго сдерживалось внутри.
- Лэй, тише, - несколько неловко сжимая ладонь первой леди рода Д’Эндарион, мужчина коснулся свободной ладонью выбившихся из прически жестких на ощупь прядей, - Ты боишься повторения событий десятилетней давности, но что бы ни происходило с нашей дочерью, она уже практически совершеннолетняя. И ты знаешь, о чем это говорит. Ее способности выше, чем у большинства представителей расы. И кроме того, я не зря обучал Кейру с мальчиками. Она уже не тот ребенок, который едва не оказался за Гранью.
- Я… - последовавшая за этим фраза была произнесена так тихо, что могла бы угадываться лишь по шевелению губ, - … хотела бы не запечатывать ее силу.
Возможно ли противопоставить личное счастье чужому спокойствию? Позволить себе хоть раз сделать не так, как надо, а так, как будет легче. Перекроить волю Высших.
Невозможное желание уже давно пустило свои корни в сердце.
***
Небо напоминало о давних временах, что принесли людям смерть. О временах, что почти уничтожили все существовавшие в тот момент расы. О временах жестоких правителей и скучающих божеств. По нему растекался багрянец, грозясь окрасить в этот цвет все живое и вернуть межмирье к истокам.
Растерзанное небо вызывало мучительно-сладкие чувства. И их природа была Кейре неизвестна.
Напряженно прокручивая в пальцах уже ставший горячим кулон, старшая дочь рода Д’Эндарион не сводила взгляда, полного ожидания, с зеркальной поверхности, в которой сейчас отражался интерьер просторной спальни, лишенной какого бы то ни было источника освещения. Мрак скопился в углах, разгоняемый только окрашенными в алый лучами уже почти закатившегося солнца. Но и они просуществуют недолго, будучи уничтоженными готовящейся вступить в свои права тьмой. В ночь абсолютной лунной смерти она безраздельно властвовала над Альтеррой. И черноволосой экре хотелось завершить все дела до этого момента: домашние должны были полагать, что Наследница уже спит. В конце концов, подобные ночи из-за отсутствия контакта с луной изрядно обессиливали и делали ее уязвимой, как и остальных представителей расы.
Шумно выдохнув сквозь стиснутые зубы, старшая дочь рода Д’Эндарион отвернулась от высокого зеркала, чуть прикрытого портьерой, и вернула свое внимание стопке из объемных папок на столе. Агнус с этим некромантом! Не явится, значит, обойдется без него. Конечно, задуманный расклад событий был идеален, но иметь лишь его в запасе было бы слишком недальновидно. Вот только с иными вариантами рисков больше, да и времени в обрез. С какими Высшими в этот раз загулял проклятый некромант?!
Словно в ответ на не заданный вопрос руна на зеркале слабо засветилась, а сама поверхность затуманилась, прекращая отражать идеальный порядок, за который тряслась каждая служанка в особняке, зная характер хозяйки спальни.
- Надо же, это жутко похоже на тайное свидание вопреки запрету Вашей матери, - ехидство выдавало обладателя голоса моментально, еще до того, как удавалось узнать интонации и тембр. Отрываясь от бумаг и поднимаясь из-за стола, Кейра одарила посетителя отнюдь не теплым взглядом.
- Еще пара слов, и это станет похоже на не менее тайное убийство, но уже лишенное всяческих запретов, - зрачки в аметистовых глазах вытянулись, хотя смуглое лицо, лишенное какой-либо миловидности, оставалось все таким же непроницаемым. Фраза была произнесена тихо, но уверенно. Будь на месте некроманта кто другой, он бы уже давно молча смотрел на собеседницу, не рискуя даже вздохнуть. Но с ним подобное бы не прошло. Тем более что ореол безнаказанности окружил мужчину еще в тот момент, когда руна на зеркале настроилась на его ауру, чтобы пропустить одного-единственного визитера в женскую спальню. В ближайшее время убивать его не собирались, и подобное знание развязывало руки. И язык.
- Какая страсть! – Дэй восхищенно присвистнул, правда, тоже стараясь, чтобы его голос звучал как можно тише. Все же, встречу афишировать не стоило. И это понимали оба. Одной не было смысла терять репутацию в глазах родителей, и уж тем более давать пищу для сплетен слухам. Другому не хотелось вступать в беседы с главой рода, в следующий раз рискуя наткнуться на препятствующие его визиту плетения и письмена, окружающие особняк. Несмотря на уровень силы и некоторые особенности расы, уверенности в том, что удастся их обойти, не было. Многолетний опыт лорда Ардала мог оказаться куда более сильным козырем.
- Мне нужна твоя помощь, - это звучало скорее как приказ, но даже в такой форме было унизительно для девушки.
- Надо же, - некромант излишне наигранно округлил глаза, - Вы опустились до того, чтобы просить у меня помощи?
- Ты тоже получишь выгоду с этого, - и без того было ясно, что за одно «спасибо» работать мужчина не станет. И сейчас единственная задача, что стояла перед Кейрой, это поиск достойной цены. Точнее, ее преподнесение: все детали уже давно были продуманы.
- В твоем лице? – пальцы нарочито провокационно скользнули по женскому плечу, задевая холодный атлас и чуть собирая его в складки, опуская ниже и обнажая смуглую кожу. Пусть на бесстрастном лице никогда не показывалось ни грамма ярости или бешенства, в глубине аметистовых глаз мелькало раздражение и что-то, свойственное лишь «зверю». И ради этого стоило каждый раз дразнить столь идеальную женщину, продолжая находить подтверждение своим догадкам.
- Смею надеяться, что до совершеннолетия «зверь» уже откормлен, а потом ты будешь, к счастью, без надобности. Но можешь потратить свою энергию на другую даму, - альтернатива способна была оказаться даже приятнее основной предполагаемой награды, - Если сумеешь, конечно, ибо супруги Владык явно вниманием не обделены. Зато, говорят, что она привлекательна, - лицо этой женщины и вправду мало кто видел, а потому все довольствовались лишь слухами. Но, как и водится, они зачастую сильно разнились, в зависимости от личного отношения и фантазии рассказчика. Доверять мнению собственных осведомителей Кейра не могла, поскольку пониманием красоты орны могли многих вогнать в состояние искреннего непонимания. А высокородные сплетницы, что с жаром перемывали косточки всему дворцу при каждой встрече, оценить объективно уж точно не были способны. И потому вопрос привлекательности супруги нынешнего Владыки Дэю придется решать самолично: встретится и выяснит. Ну, а в случае чего, экра здесь не при чем. И вообще, не понравится на лицо, пусть представляет кого посимпатичнее.