- А ты не забыла, что именно происходит со всеми дамами после этого?
- Вот как раз именно об этом я помнила лучше всего, - продемонстрировала собственную осведомленность экра, - Твоя коллекция пополнилась бы восхитительным экземпляром, если слухи не врали.
- О, так ты об этом знаешь? – удивленно хмыкнув, некромант вольготно расположился в глубоком кресле, - Позвольте, ассэ, вы, случаем, в меня не влюблены? А как же вечное чувство к безвременно почившему супругу? – нарочно вновь меняя стиль обращения, он вскинул правую бровь, в очередной раз вызывая внутренний приступ зависти к легкости исполнения этого жеста.
- Я знаю больше, чем ты думаешь. А у тебя просто очень необычное увлечение, - выделив голосом последнее слово, старшая дочь рода Д’Эндарион сложила руки на груди, - Даже при учете рода твоей деятельности, мало кому приходит в голову творить из особо смазливых на мордашку дам не просто качественные трупы, а мертвых кукол. Правда, до сих пор не поняла: ты их за стеклом держишь или отпускаешь погулять?
- Ну, зачем же за стеклом? Для этого есть музеи, - наигранно поморщился Дэй, в глазах которого активно разгорались искры интереса. В конце концов, даже если в итоге он будет не удовлетворен столь титулованным «подарком», появится возможность иметь у себя в должницах ту, которая привыкла к противоположному раскладу вещей. Как ни крути, а дело оказывалось выгодным.
- Хм, тогда насколько большим должен быть твой особняк, чтобы уместить в нем такое количество лиц?
- Хочешь получить персональную экскурсию? Прости, но вход осуществляется лишь по предъявлению факта гибели. Но для тебя я готов ускорить этот процесс, - подавшись чуть вперед и почти раздевая взглядом стоящую напротив девушку, он понизил и без того негромкий голос, - Будешь жемчужиной коллекции. Черной жемчужиной.
- Позволь уступить столь почетное место королевской особе, - с фальшивым сочувствием отклонила предложение экра. Где-то далеко раздался раскат грома, нарушая почти идеальную тишину. Покинувший кресло некромант обернулся к окну, будто возможная гроза и впрямь его интересовала.
- Сколько благородства!
- И я понадеюсь на то, что страсть не затмит твой разум настолько, что ты забудешь о самом главном, - сокращая расстояние между ними до минимума, чтобы остальное сказанное уж точно не коснулось чужих ушей, Наследница вскинула голову, - Мне нужно уничтожить информацию, переданную Уалтаром. О местонахождении отчетов сообщу завтра, после встречи. Но за их перемещение я не отвечаю.
- Альянса уже мало? Решила на королевский трон покуситься? Признаться, я восхищен, - эта женщина умудрялась все сильнее цеплять его внимание. Действительно, для Уалтара она была излишне безжалостна и деятельна. Да и вообще мало кто бы долго прожил в союзе с такой леди. Только если бы у этого кого-то завалялось лишнее бессмертие.
- Какое тебе дело до моих мотивов? Твое дело – соблазнить супругу Владыки, причем, в короткие сроки. Сам понимаешь, что сделать это нужно тихо, и чтобы бумаги тоже пропали.
Он понимал. Пожалуй, даже слишком хорошо. В конце концов, временно его интересовала не только своя безопасность, но и чужая. А значит, придется задействовать ту часть способностей, что уже множество лунных смертей и воскрешений не пускалась в ход: высокая плата за использование возможностей собственной крови не позволяла слишком часто делать все, что придет в голову. И как минимум для большей части межмирья это было к лучшему. В противном случае в Альтерре бы осталось от силы две расы. Воистину, создавая своих детей, Пресветлая Мать учла многое, добиваясь баланса. Хоть и не обошлось без ошибок.
Первородный брак явно относился к ним.
========== — X — ==========
Холодная земля, напитанная вчерашним дождем, заставляла скользить подошвы тонких сапог. И совершенно точно бы пачкала дорогую ткань, если бы привычное платье не было заменено на брючный комплект, который надевался столь редко, что мало кто в нем смог бы узнать старшую дочь рода Д’Эндарион. Но молодой женщине сейчас были ни к чему лишние встречи, после которых от нежеланных расспросов она точно не отделается. А потому, наглухо застегнув блузку и собрав длинные густые волосы в неприметный пучок, Кейра покинула особняк через тот вход, что давно практически не использовался. Хотя бы так появлялся шанс не афишировать собственное исчезновение и излишне странный внешний вид.
Хмуря асимметричные брови и медленно передвигаясь от одного камня к другому, брезгливо касаясь их поочередно ладонью и пытаясь ощутить нечто важное за чувством неприязни и отвращения к склизкой поверхности, местами потрескавшейся и покрытой тонкой сетью пробившейся травы, Наследница краем глаза следила за местностью. Неизвестно, чего именно она опасалась больше: случайного визитера или не случайного зверя. И тот, и другой мог внести разлад в общий фон, сбив едва-едва настроенные нити. Даже несмотря на отвратительные способности к ментальной магии, удавалось разобрать подозрительно знакомый аромат, причем, довольно свежий, не успевший окончательно впитаться в камни и землю, утратив собственную индивидуальность.
Насколько все было бы проще, если бы Видящие могли управлять своим даром: экра бы просто привела сюда ту, что составляла ей Пути при рождении, заставив заглянуть в недавнее прошлое. И точно бы нашла ответ хотя бы на один из своих многочисленных вопросов. Но, увы, подобной магией не владел никто. Даже образы будущего обычно посещали Видящих хаотично, не желая складываться в единое целое, и их приходилось методично соединять в четкую последовательность, пытаясь ничего не спутать. А с прошлым дела обстояли еще хуже.
Заброшенное кладбище, что примыкало к лесу, мало походило на место для прогулок и вряд ли бы когда-то привлекло Кейру. Здесь не покоился ни один из членов Дома, поскольку все они имели родовую усыпальницу. И уж тем более здесь не лежал никто из тех, кто бы мог быть дорог девушке. Она вообще не знала, кого именно приняла эта земля: могильные камни уже более чем наполовину погрузились в ее теплые объятия, чудом лишь не рассыпавшись в пыль от времени. Никаких надписей на них не наблюдалось, давая основания полагать, что имен лучше было не называть. Здесь вполне могли захоронить опальных представителей различных родов, вплоть до тех, что уже перестали существовать, однажды прервавшись на последних своих членах. Вполне возможно даже, что сюда попали те, кто участвовал в Кровавой Жатве множество сотен лет назад.
В женскую головку залетела шальная мысль о том, что было бы неплохо поднять одного из них и расспросить подробнее об эксперименте. Ведь все дневники, что велись группой лиц, искусственно создавших «зверей», тех самых, от которых произошли экры, были уничтожены. А Наследнице подобная информация оказалась бы нелишней.
Останавливал лишь один момент: пришлось бы вновь обращаться к Дэю. Гордость и нежелание расплачиваться за новую услугу при отсутствии оплаты нынешней не позволяли вновь дать указание некроманту. Агнус знает, какие идеи придут на его излишне извращенный ум. Во всех смыслах.
Становиться черной жемчужиной не было желания.
В особняк молодая женщина вернулась, когда небо окрасилось в багрянец, предвещая еще одну безлунную ночь. Очередной период ненавистной слабости и уязвимости. Захоти сейчас тот же Дэй ее убить, ему ничто не помешает это сделать: ритуальный кинжал – не защита, а на иные способы нет ни капли силы. Даже интересно, почему мужчина медлит с этим: ведь экра была совершенно точно уверена, что рано или поздно он предпримет подобную попытку. У нее имелись все основания на такие предположения. В конце концов, она даже могла его понять. Нет, она не оценивала столь высоко свою значимость для его коллекции живых кукол. Если бы он захотел исполнить это мелкое желание, лишил бы ее жизни еще после их первой ночи, даже не посмотрев на то, что она обручена.
Причина была куда серьезнее. И, находись Наследница на его месте, она бы уже перечеркнула иллюзорным клинком линию жизни на теле того, кто уничтожил ее собственную жизнь.
Потому что именно она отняла у него вечную супругу. Его сестру.
Эту новость, безусловно, никто не сообщал старшей дочери рода Д’Эндарион. Родители бы вряд ли открыто доверили ей свои опасения, предпочитая решить проблемы самостоятельно. Но последние несколько лет даром для экры не прошли: необходимость иметь осведомленность абсолютно во всем, что могло хоть немного касаться ее, сделала свое дело. Помимо тайных информаторов, с которыми девушка поддерживала связь, было создано несколько уникальных артефактов, позволяющих получать сведения из некоторых мест. И собственный дом тоже относился к ним. Основной причиной для установки подобного изобретения в кабинет лорда Ардала, конечно же, были моменты, касающиеся положения дел в Альянсе. Все же, отец рассказывал ей не все, предпочитая скрывать некоторые нюансы. То ли из соображений безопасности собственной дочери, то ли руководствуясь иными рассуждениями: сейчас это было не столь уж важно. Вчерашний разговор родителей заставил ненадолго забыть про политику.
Ровно на одно утро.
Вряд ли сам Дэй еще не знал о том, за чью душу расплатилась его сестра. Некромант обладал пожалуй даже излишне гибким умом и проницательностью. И уж явно лучшее самой Кейры ощущал магический фон, который не мог не показаться ему знакомым: ведь из-за проведенного ритуала старшая дочь рода Д’Эндарион в некотором роде слилась с той девчонкой, забрав ее свет. В то, что мужчина внезапно пожалел Наследницу, или – абсолютно абсурдная идея – полюбил ее сильнее, чем когда-то сестру, верить не приходилось. Молодая женщина отлично знала чувство утраты того, кто держит в руках второй конец первородной цепи. Оно не заглушится никаким новым союзом. Влюбляться можно, равно как и создавать семью. Только это не заполнит пустоту и не согреет выстуженные внутренности.
И шансов на то, что Дэй простит ее, пусть и виновную лишь косвенно, не существовало. Это заложено в них цепью. Усилено где-то на уровне подсознания. Естественно.
А потому становилось до мелкой дрожи интересно, какую игру затеял некромант. И кто из них двоих в ней победит. Ведь ее фигуры уже тоже почти заняли все законные места.
- Тайные свидания становятся традицией? Говорят, женщины – очень непостоянны и пытаются забыться в чужих объятиях после потери единственного супруга, – стоило лишь вспомнить о его существовании, чтобы насмешливый шепот заставил вздрогнуть от неожиданности. Будь способности к ментальной магии и потокам выше, удалось бы засечь визит еще в момент активации зеркального портала, все так же руной настроенного лишь на одного гостя.
- А еще говорят, что синее пламя не оставляет даже пепла, - шипящим шепотом протянула молодая женщина, оборачиваясь.
- Если общий классификатор рас не врет, сила экров стремится к нулю в безлунные ночи.
- Но ты же знаешь, что иногда случаются проколы в устоявшейся системе, - она блефовала. Несмотря на то, что ее «зверь» подавал излишнюю активность, а возможности несколько превосходили те, что были присущи большинству представителей расы, луна на нее действовала точно так же, как и на всех остальных. А потому бледно-голубого огонька, что едва затеплился в середине ладони, вряд ли бы хватило даже на поджог чьей-то растрепанной шевелюры. Опять от какой-то прелестницы явился, что ли?
- Проверим теорию в следующий раз, - ход получил свою оценку и мог быть закрыт, - Я к Агнусу в объятия не тороплюсь: меня еще супруга Владыки ждет. Вакантное местечко в коллекции ей уже выделено, - мужчина довольно ухмыльнулся, подходя ближе и касаясь шероховатыми кончиками пальцев кулона, лежащего на плотной ткани домашнего платья. Огонек, заключенный в переплетения лун, дернулся, даря болезненный укол и вызывая странную эмоцию в мужских глазах. Правда, тут же заглушенную. Обычно прикосновения к свету чужой души вознаграждались тяжелым ожогом, но с учетом сегодняшней ночи и почти полного бессилия хозяйки кулона, ожидать привычной реакции не было смысла.
Теория больше не нуждалась в проверках. Можно было переходить к цели визита.
***
Трехликой хотелось создать идеальный мир. Тот, который подарит покой и максимально убережет каждое существо от боли. Тот, который не будет иметь недочетов иных миров. Но исправляя одни ошибки, Богиня неосознанно порождала другие. Не понимая, что ни одному демиургу не под силу сотворить абсолютно совершенное место. Не осознавая еще, что именно сочетание черного и белого рождает гармонию и является основой всего.
Спустя несколько столетий Альтерра станет той реальностью, где меньше всего внимания будут уделять различиям между расами. Когда количество «выродков» с других миров превысит все известные нормы, и понятие «норма» перестанет быть применимо к межмирью. Но до этого момента еще не раз умрет и возродится Алая Луна. И не один род придет к расцвету и угаснет.
Шестая принцесса неприметного государства, граничащего с Пустыней Отчаяния, сжимала маленькие кулачки так сильно, что на тонкой коже образовывались лунки от ногтей. Одиннадцатый день рождения грозился стать худшим в ее короткой жизни, хотя когда-то ей казалось, что ужаснее восьмого не будет ничего. Но жизнь, похоже, слишком сильно любила смеяться над маленькой девочкой, и каждый раз находила все новые и новые способы для этого.
Привыкнуть ненавидеть праздник за то, что он напоминал ей и всему Двору о трагедии, произошедшей в этот день, удалось лишь год назад. Когда стало ясно, что со временем ничто не изменится. Отец все так же будет ненавидеть ее за то, что целители смогли спасти новорожденную девочку, но потеряли ее мать. Венценосная бабушка – поджимать губы при появлении внучки, вновь и вновь напоминая, что именно по ее вине род однажды прервется. Ведь наследника ее сыну супруга так и не подарила, скончавшись после рождения шестой по счету дочери. А в девочках их кровь слишком слаба, и все они – уйдут на сторону, став условием выгодных сделок, чтобы государство не загнулось совсем. Старшие сестры – смеяться над внешностью младшей, не годящейся даже для политического брака: такое уродство еще нужно было поискать. А двор продолжит презрительно шептаться, не всегда удосуживаясь делать это за спиной. И за все одиннадцать лет жизни оставшийся без крупицы тепла ребенок не найдет ни капли понимания. Не встретит ни одного доброго взгляда. Смирится. Но больше не улыбнется.
Мутное зеркало, стоящее у стены, услужливо демонстрировало бледную кожу с сероватым оттенком, идеально белые волосы без намека на какой-либо отлив, худые ноги и руки, выступающие ключицы, четкие скулы и потухшие красные глаза. Внешность, достойная какой-нибудь г’аархи – духа, которым пугали гувернантки маленьких детей, запрещая им покидать пределы особняка в ночное время суток. Нечисти. Но не человека. А шестая принцесса была чистокровным человеком без малейшей примеси чужой крови. По крайней мере, в это верила она. И в этом сомневался весь Двор во главе с правящими лицами.
Ненавистное зеркало очень хотелось разбить, если бы от подобного действия стало легче. Но кроме фальшивого сочувствия со стороны служанок, которые станут убирать осколки, и последующих шепотков за спиной она ничего не добьется. А потому не стоит и пытаться.
Если все так уверены в том, что она – порождение ночи, результат измены ее матери с кем-то из нечистых, она… она… Да она просто пойдет и найдет тех, кто примет ее, как родную! Даже если не отыщет настоящего отца, то просто присоединится к той расе, чья кровь течет в ее венах. Вряд ли они хуже ее венценосных родственников. И даже если среди них нет того, кто причастен к ее появлению на свет, она постарается вернуть свою мать. Она слышала однажды, что с г’аархами можно заключить сделку, исполнить любое желание. Быть может, если мама вернется, станет легче. Удастся искупить вину. Она ее убила своим рождением, она и вернет.
Решение могло быть глупым. Необдуманным. Абсолютно нелогичным. Но сейчас выход виделся лишь в нем, а потому все действия происходили незамедлительно и спонтанно. Девочка даже ничего не собирала: в этом доме все было чужим. Не принадлежащим ей. Не дарящим ни одной положительной эмоции. И потому для побега было достаточно просто сменить зачем-то надетое платье для выхода, безликое и холодное, на простой домашний наряд, ничем не примечательный, но любимый более всех этих цветастых туалетов, расшитых каменьями. В детскую головку не пришла даже идея позаботиться о продовольствии или решить, куда именно стоит направиться. Главным сейчас было просто покинуть пределы дворца, слиться со слугами, выскочить через черный вход, молясь Трехликой, чтобы ее никто не заметил. Надеяться, что хотя бы сегодня Богиня обратит на нее улыбающееся лицо, подарив каплю надежды и удачи.