Наверное, он уже на работе. Это был жизненный принцип Майки: танцевать целую ночь напролет, работать допоздна, а на следующую ночь опять танцевать. Майки утверждал, что только тогда он чувствует себя молодым. В результате он был постоянно занят.
Поэтому Келси долго ждать не стала. Если верить телефону, до полицейского участка было пятьдесят три минуты пешком.
Пока она прокладывала маршрут, в голове промелькнула мысль: какой же идиот станет грабить банк в трех милях от ЦПУ? Из всех глупостей, какие только творил ее папочка, эта была наименее разумная.
Солнце припекало все жарче. Келси приходилось откидывать волосы со вспотевшего лба. Она порадовалась, что на ней топик и шаровары, в которых она танцевала, хотя из-за своего экстравагантного наряда она привлекала больше взглядов, чем хотелось бы. И мышцы уже не приятно ныли после ночного похода по клубам, а нудно болели от усталости.
Но, может, и к лучшему, что Майки за ней не приехал. Келси не хотелось ему врать. Он всегда относился к ней по-дружески. Проблема заключалась в том, что, если рассказывать правду, непонятно, с чего начинать.
Зато теперь она могла спокойно подумать. Когда Келси была маленькая, папа ей говорил, что он запросто может изменить ситуацию к лучшему. Он имел в виду всякие мелочи, типа ссадины на коленке. И не мелочи тоже, вроде того случая в пятом классе, когда Келси сорвалась во время драки на детской площадке. Келси поежилась, вспомнив крики детей… Как же дружно они скандировали: «У-бей! У-бей!»
Или, например, школьные экзамены, когда Келси буквально тонула в чужом страхе, который переполнил классный кабинет. И эта паника продолжалась, независимо от того, что она очень упорно готовилась…
Вот с этими вопросами папа и впрямь мог разобраться. Но нынешняя проблема оказалась гораздо серьезнее!
Отец ограбил банк, и его посадят в тюрьму.
По мере того, как Келси приближалась к полицейскому участку, ее ноги сделались совсем ватными. Ее даже подташнивало. Сколько лет дадут за банковское ограбление, при котором погиб человек? А вдруг папа спустил курок? Что, если он никогда не выйдет на свободу?
По улице разнеслось кваканье полицейской сирены, сердце метнулось на пару дюймов в сторону.
Она увидела здание ЦПУ, окруженное зеваками и копами. Из дверей валил людской поток.
Келси застыла как вкопанная. Что-то было не так.
Она почувствовала панику еще за пару кварталов: энергия толпы металась в груди широкими зигзагами. Только Келси предположила, что это ее собственная тревога. Она не сознавала, что причина именно в ЦПУ. Келси невольно ускорила шаг и теперь бежала трусцой – в самый эпицентр событий.
В окнах полицейского участка метались огни, внутри визжала и завывала сигнализация. Но хуже всего были беспорядочные волны энергии: прерванных связей, бурных эмоций. Келси казалось, что она сейчас захлебнется.
Толпа хороша лишь тогда, когда у нее есть что-то общее. Когда люди объединены единой целью и ритмом. Только в таком случае можно влиться в толпу, стать частью чего-то большего.
Но здесь все обстояло иначе и даже более запутанно, чем тогда, во время ограбления. Полиция, журналисты, прохожие преследовали совершенно разные цели, и в результате Келси потеряла все ориентиры. Она чувствовала толчки энергии, которые бурлили в воздухе, – они сплетались и стягивались в узлы, упрямо отказываясь соединяться между собой.
Келси словно очутилась между нескольких водопадов, падающих в реку, и брызги от их столкновения слепили и норовили сбить с ног. Внезапно мир вокруг поблек и лишился красок.
Келси остановилась за квартал от участка, привалилась к стене, чтобы отдышаться. Как папа учил: «Вдох, досчитать до трех, потом выдох». Обычно это помогало, когда надо было отключиться от толпы, когда Келси требовалось остаться обычной одинокой девочкой.
Просто Келси.
«Вдох, два, три – выдох».
Но вдруг вдоль улицы прокатилась новая волна, очередной толчок – и Келси едва не захлебнулась в водовороте.
Она была повсюду одновременно, размазанная в потоке буйной энергии. Страх затопил ей глаза и заткнул уши. Надо было выгрести прочь из гулкого прибоя и вытащить следом остальных, потому что в панике люди могут натворить глупостей. А ее папа до сих пор там.
Надо убедиться, что с ним ничего не случилось.
– Эй, ты в порядке? – крикнул кто-то ей в ухо.
Келси молча мотнула головой. Что бы ни происходило в ЦПУ, дела явно шли все хуже и хуже.
Кто-то ей помог, отвел под руку к скамейке. Келси подалась вперед, облокотилась на колени. Возможно, она состоит из капель дождя на стекле, и эти ручейки растекались, сливаясь в нечто гигантское и бесформенное. Она хватала ртом воздух, отчаянно стараясь не потерять сознание.
«Вдох, два, три – выдох».
Когда тошнота отступила, Келси осознала, что этот звон ей вовсе не чудится. Верещал ее телефон. Келси не стала отвечать. Вероятно, Майки звонит, узнать, не нужно ли подкинуть ее до дома.
А тот, кто довел ее до скамейки, уже исчез.
Келси поглядела в сторону участка. Может, полиция эвакуирует заключенных из камер. Если в участке пожар, они обязаны спасти людей, верно ведь?
А телефон не унимался. Келси достала его из кармана.
– Да?
– Келс? – сказал срывающийся голос. – Это папа.
Она заткнула пальцем свободное ухо.
– Папочка! Как ты? Что происходит?
– Ну, я кой-чего натворил…
– Кой-чего натворил?! Банк ты ограбил, вот чего!
Повисла пауза.
– Ты что, посмотрела новости?
– Я была на другой стороне улицы! Так и бывает, когда грабишь банки среди бела дня – куча свидетелей!
Она уставилась на здание ЦПУ. Полицейские лихорадочно бегали туда-сюда.
– Тебе разрешили позвонить?
– Я удрал.
Ерунда какая-то. Чудовищная ерунда.
– Что?! Как?!
– У них отказали охранные системы. Двери просто взяли и открылись.
Мимо нее промчались полицейские в пуленепробиваемых жилетах. С винтовками.
А папа никак не унимался.
– Свет взял и погас, Келс, и врубилась сирена. И мы взяли и… вышли оттуда.
– Пап, ты сдурел? Здесь прямо зона боевых действий! Копы с оружием! Тебя сейчас пристрелят!
– Да я уже за полмили оттуда. Келси, нам надо пересечься.
Келси ссутулилась, не веря своим ушам.
Наверное, в ее жизнь входит некая новая сила, столь же странная и могущественная, как способности к тому дару, которым она обладала с рождения. Но, по крайней мере, она снова увидит отца…
– Хорошо, пап. Где?
20
Авария
Авария цеплялась за стол, дрожа всем телом. Она планомерно сбрасывала с себя давящую тяжесть, одну систему за другой, а потом всплывала на поверхность сквозь мерцающие сплетения щупалец, усеянных ядовитыми стрекалами.
Кто-то положил руку ей на плечо. Она вздрогнула, обернулась и увидела Жулика. Он что-то кричал и тыкал ей в лицо чем-то блестящим. Розовый телефончик, украшенный поддельными бриллиантиками, – вещица явно не его!
Авария с трудом поднялась на ноги. А куда делись детективы, которые допрашивли Жулика? Ах, вон они: бегут по коридору в глубь здания, с пушками, направленными в потолок.
Похоже, решили, что в ЦПУ ворвалась банда налетчиков.
Ужас какой…
– Валим отсюда! – заорал Жулик.
– Лестница в той стороне!
Она пустилась бы бегом, но ноги сделались резиновыми. Авария чувствовала, как внутри копится и растет что-то огромное, немыслимое и неуправляемое.
– Ой, мамочка…
Авария попыталась ухватиться за стол. Она промахнулась, но Жулик подхватил ее. Он теперь буквально лупил ее блестящим телефоном. Жулик выдрал у нее из уха наушник и завопил что-то Аварии прямо в ухо..
– Грохни эту мобилу, а?
Его голос перекрыл вой сирены.
Авария попыталась оттолкнуть Жулика. То, что нарастало внутри нее, было слишком велико и опасно. И она не собиралась уничтожать телефончик сейчас. Авария знала – с таким же успехом она могла плеснуть керосину на горящий запал.
Надо срочно выбираться из ЦПУ!
Жулик сделал ладонь рупором.
– Там видео! – прохрипел он. – Она меня на видео записала! Тогда, в банке! Она записала, как я говорю…
– Ага, – Авария отмахнулась от него. Конечно, влип, как всегда. Разинул пасть и наболтал какую-то чушь.
Авария потащила его в сторону главной лестницы.
– Видео! – взвыл Жулик.
Авария вырвала у него телефон и шарахнула об металлический угол стола. Экран треснул. Она ударила еще раз, посильнее. Осколки стекла разлетелись по столу и посыпались на пол.
Она сунула телефон обратно Жулику.
– Держи, я его грохнула.
Жулик уставился на мертвый, потухший экран. При виде его ошарашенной физиономии Авария ощутила подступающий смех.
Нет, то был не смех, а нечто гораздо более страшное.
Если на свете бывает ходячее смертоубийство, то это было именно оно.
– Быстрей! – крикнула Аврия и указала вперед дрожащей рукой.
Жулик вскинул на плечо зеленую спортивную сумку, подхватил Аварию под локоть и поволок ее к двери. Они очутились на лестничной площадке, где оказалось попросторнее и сирены не так били по ушам. Мимо пробегали копы с пушками наперевес – Авария едва не расхохоталась. Какие они насупленные, серьезные, встревоженные! Как будто ЦПУ захватили инопланетяне! А ведь это банальное обрушение системы – только и всего.
Внизу околачивался дядька, который махал в сторону выхода.
– Проходите! Живо!
Они влились в давку в вестибюле.
Из-за нее случилось что-то плохое – внизу, в подвале. А что конкретно она натворила? Она не собиралась заходить так далеко…
Теперь Авария видела лишь телефоны в ЦПУ – все до единого. Местная вышка накрылась, но мобильники пытались найти связь: повсюду кружились облака жгучих огоньков.
Секунду спустя она стала ощущать телефоны на улице и в окрестных зданиях. Авария чувствовала сигнал соседней сотовой вышки, а неподалеку громоздился очередной распределительный узел, невыносимо сложный и мощный.
Сигнализация верещала как безумная – система пожаротушения давила на нее невыносимо. Энергия собиралась в волну, и Авария чувствовала, что скоро она не сможет сопротивляться. Она теряла контроль, все выскальзывало у нее из пальцев, ее воля становилась единым целым с рушащимися системами вокруг.
Авария устала придерживаться правил.
«Не навреди»? У нее просто не было выбора.
И зачем она в это ввязалась?
Авария тащилась вперед, опустив голову. Если бы не Жулик с его спортивной сумкой, она бы рухнула навзничь. Блестящие ботинки полицейских шаркали и топали по плиткам пола рядом с ее кроссовками. Последним усилием воли Авария заставила себя отвернуться от Жулика: она не хотела, чтобы он видел ее лицо.
Потому что знала, что сейчас все рухнет.
Вообще все.
И ничего не могла поделать.
Боль, накопившееся напряжение от необходимости поддерживать массу техники в рабочем состоянии хлынули наружу жарким, сладким, восхитительным потоком. Если бы Жулик ее не держал, Авария бы рухнула на пол от блаженной легкости и пустоты. Здание ЦПУ словно выдохнуло и застыло, сделавшись просторным, волшебным пристанищем посреди безрассудного центра города.
Прекрасно! Это же и есть ее предназначение.
Она – Авария.
Высокий коп с перекошенным лицом кинулся к ней навстречу.
– Вы в порядке, мисс?
Она улыбнулась, вяло кивнула, попыталась что-то ответить, но не сумела. Жулик тянул ее вперед. Она сейчас казалась себе невесомой пушинкой, существом из пламени и сахарной ваты.
Они уже добрались до приемной. За дверьми, ведущими на улицу, ярко сияло солнце.
Неужели выбрались?
Но внезапно кто-то преградил им путь, заслонив собой свет. Громила-полицейский с квадратной башкой и плечами, как доспехи вратаря.
– Эй! – окликнул он Жулика. – Тебя Фуэнтес за что-то задержал, верно?
И Авария, несмотря на эйфорию, которая притушила ее чутье, сразу сообразила, что ее усилия потрачены впустую.
Похоже, Жулика утащат обратно, и ее, наверное, тоже арестуют.
Кончено. Но, тем не менее, сейчас она ни о чем не жалела.
Ведь она способна испытать вот это!
Но вдруг, откуда ни возьмись, на верзилу бросился какой-то парень: рослый, тощий малый, прилично одетый. Он пнул копа под левое колено и дернул на себя. Полицейский разинул рот, замахал руками и рухнул на пол, а Жулик потащил Аварию к двери.
Авария оглянулась – парень был слишком странный… Но он уже пропал – как сквозь землю провалился. А может, и не было никакого парня.
На крыльце оказалось так светло! Летнее солнце сделало насыщенней все краски мира и до блеска отполировало листья пальм.
Авария уставилась на синее небо – безграничное, совершенно идеальное, дивное небо.
Внезапно по другую сторону от нее очутилась Клип. Она поспешно принялась помогать Жулику уводить ее прочь. Забавно, но сквозь блаженное полузабытье Авария вспомнила вбитые в нее на тренировках обязанности зрячего поводыря. Она уставилась на тротуар, отмечая каждую трещину и выбоину.
– Ой, ребята! – промямлила она. – Это было круто!
– Ты в порядке?
Голос Клип был таким настоящим – совсем не то, что в наушниках.
– Абсолютно. Я так рада вас видеть!
Авария почему-то сказала не «тебя», а «вас», хотя Жулик дико дергался, оглядывался через плечо и жутко потел.
Клип покачала головой.
– Чизара, ты свихнулась! Я даже не представляла, что ты на такое способна!
Авария засмеялась. Самое трудное – не делать «такого»! И почему Чизара? В данный момент Чизара отсутствовала – была только бешеная, бесшабашная Авария!
Да она может запросто написать свое имя ночными огнями над городом.
Она способна грохнуть весь мир, если только захочет.
– У них еще осталась та запись с банковских камер со мной, – пробормотал Жулик.
– Не дрейфь, – сказала Клип. – Разберемся.
Жулик вздернул повыше свою спортивную сумку.
– А мы куда направляемся?
– К нашему Великому Вождю! – ответила Клип с чудовищным акцентом.
Авария заржала. Жулик застонал.
– Пошли, – проговорила Клип. – Надо все как следует разобрать и обсудить.
Они продирались сквозь толпу любопытных зевак. Клип бежала стремительно и уверенно благодаря глазам Аварии. Этот навык они идеально освоили на тренировках, когда все они еще были друзьями и работали вместе – до того, как голос Жулика положил зероям конец.
21
Вожак
– Мне нужна комната, – произнес Нэт.
Сестренки захихикали, но послушно потянулись прочь, волоча за собой свои мягкие игрушки, фехтовальные маски и мушкетерские плащи. Последние, кстати, были сделаны из банных полотенец.
– Габриэла! – окликнул он младшую прежде, чем та скрылась за дверью. – Можно тебя попросить передать маме, что мои гости очень голодны?
Габби закатила красивые карие глаза и сделала реверанс, а затем со смехом выбежала из комнаты.
Ничего, маме она все скажет.
Нэт принялся заталкивать под тумбу за киноэкраном забытые игрушки девчонок: пластмассового вомбата, валяного гепарда, еще какого-то зверя. Целый зоопарк тут развели! И почему его сестрам непременно надо играть здесь, в домашнем кинотеатре? Они могли целыми днями не заходить ни в детскую, ни во двор, предпочитая восемь массивных кожаных кресел и фиолетовый ковер на полу.
Зато теперь пришел час Нэта – наконец-то он вернет обратно это святилище.
Нэт достал из подставки под чашку четырехдюймовую фигурку Синего Демона. Она была изящная, раскрашенная вручную, но изрядно побитая во множестве боев. Мексиканской борьбой «луча либре» сестренки увлеклись еще три месяца назад. Это, конечно, хорошо, если не считать, что периодически, когда Нэт распахивал дверь своей комнаты, на него наскакивал кто-нибудь в маске.
Телефон зажужжал. Анон.
«Возможно, задержусь. Есть одно дело».
Нэт положил куколку и ответил «ОК».
По крайней мере, они придут. Вместе с Жуликом.