- Папа? Вот этот эльф твой папа? А мама, тогда у тебя какая?
- Мама у меня высокородная эльфийка, это я такой уродилась. Позор семьи, - больше стоять и смотреть на приближающего отца, не было сил. Эмпифиэль со всех ног бросилась на встречу. - Папа!
- Эмпифиэль, - Глеонсиэль обнял дочь, отодвинул от себя и стал рассматривать. - Живая. Похудела то как.
- На вашем месте я бы её хорошенько выпорола и заперла под замок, - не смогла пройти мимо, молча тётя Гаша.
- Папа познакомься. Это тётя Гаша, моя спасительница.
- Вы спасли мою дочь? - Глеонсиэль вскользь посмотрел на тётю Гашу, достал золотой и вручил его растерявшейся женщине. - Большое вам спасибо. Дочка пошли в дом, нам надо серьёзно поговорить.
- Папа я так рада тебя видеть, я так по тебе скучала, - Эмпифиэль повела отца на второй этаж. - Я сейчас буду тебя кормить, а ты мне всё, всё расскажешь.
- Ты меня будешь кормить? - Глеонсиэль с опаской посмотрел на стол, на дочь и присел на единственный стул.
- Ну, кормить, конечно, громко сказано. Я напою тебя местным чаем с разными вкусностями. Потом постелю тебе постель, нагрею воду, а пока ты будешь мыться, накормлю и почищу твоего жеребца.
- Тебе приходиться всем этим заниматься?
- Папа, мне так всё нравиться, ты не представляешь!
- Я действительно не представляю, как это может нравиться.
- Как ты меня нашёл? И тебя мама отпустила?
- Может тебя и правда выпороть? Ты так нас всех напугала. Аймирис ревёт не переставая, постоянно держится за сердце и винит во всём себя. Тебе её не жалко?
- Папа я не хотела вас расстроить. Так как ты меня нашёл?
- Ты забыла, что твой отец маг земли? Ты, конечно, усложнила мне задачу, да и время было упущено, но как видишь хоть и с опозданием, но я тебя нашёл. Что же ты наделала девочка?
- Я освободила вас от себя. Я взяла свою судьбу в свои руки, теперь всё будет зависеть только от меня. Я посмотрела, как живут другие люди, и поняла как хочу жить я. Я нашла этот город, и я хочу жить здесь. Папа, ты не представляешь, как мне здесь нравиться!
- Ты не знаешь, о чём говоришь. На что ты собиралась жить? Как ты собиралась жить одна в чужом городе? Ты похудела, осунулась, нельзя питаться только чаем.
- Я научусь готовить папа, правда, я всему научусь. У меня всё будет хорошо. Я тебе обещаю.
- Это пустой разговор. Завтра мы уезжаем домой.
- Папа дай мне один день, и ты поймёшь меня. Прошу тебя.
- Хорошо, один день и мы едем домой.
- Тогда сиди, пей чай, я побежала ставить греться воду. Ты устал, поспишь и увидишь этот город моими глазами.
На следующий день Эмпифиэль, нарядившись в новое платье и шляпу, надела украшения и повезла папу показывать город. Она сама ещё ничего не видела, но знала как добраться до набережной, где гуляя вдоль моря, надеялась убедить отца в своей правоте. Привязав лошадей на коновязи, Эмпифиэль с отцом, пошли по аллее, спускающейся к набережной.
- Папа разве тебе здесь не нравиться?
- Что здесь может нравиться? Шум, гам, все куда-то бегут, одеты не понятно во что. Цыганский табор какой-то. Никакого порядка. Горы эти, все ноги коню испортишь, постоянно поднимаясь и спускаясь. Народ беспардонный, каждый норовит совет дать или задать вопрос. Как тебе может это нравиться?
- Мне очень нравиться. Папа может ты считаешь это правильным, но прожив двадцать лет в отдельном крыле особняка, видя только прислугу, бывая только на конюшне или в близлежащем лесу, но это неправильно, это ужасно. Я не умею жить, я дикая, я не умею общаться с незнакомыми людьми, не знаю цену денег, не могу сама о себе позаботиться. Я не принимаю никаких решений, ни за что не несу ответственности. Это не правильно папа. Я ни разу нигде не была. Я ни разу нигде не была с родителями.
- Но, дочка ты ездила с Аймирис два раза в город. Как же ты нигде не была? О тебе заботятся, ты ни в чём не нуждаешься, ты в безопасности.
- Я в безопасности да, как птичка в клетке, покормили, почистили, на окошко поставили, любуйся небом, садом, но тебе туда нельзя. Папа я хочу потрогать это небо, эти горы, это море, - Эмпифиэль раскинула руки и как бы обнимала всё, о чём говорила. - Я хочу находиться среди людей, знакомиться, общаться, ходить в театр, гулять по набережной, посещать кафе и магазинчики. Я хочу жить! Давай спустимся к воде папа, пожалуйста, я хочу потрогать море руками.
- Ты совсем ребёнок. Радуешься новым впечатлениям как дитё новой игрушке. Тебе скоро всё это надоест.
- Папа, ну пойдём на берег, - Эмпифиэль взяла отца за руку и потянула за собой. - Море, папа, это море! Ты когда-нибудь видел море?
- Ну, море. Та же вода, только солёная, тоже озеро только большое, - Глеонсиэль не разделял восторгов дочери. - Ты же знаешь я никуда не выезжал за пределы нашего священного леса. И меня никогда не тянуло путешествовать.
- Папа я подойду поближе? - Эмпифиэль приподняла подол платья и подошла к самому прибою. Волны набегали, шурша галькой, и откатывались назад. Эмпифиэль присела, попробовала поймать волну, не рассчитала и вода залила её туфли. - Ой. А вода тёплая и пахнет солью, а на вкус горькая. Так интересно.
- Отойди от воды. Пойдём на скамейку, - Глеонсиэль присел на скамейку и стал наблюдать за восторженным лицом дочери. - Ты всё-таки совсем ещё ребёнок. И эта твоя выходка с побегом только это подтверждает. Ноги намочила и рада.
- Папа расскажи, а как там дела дома? - Эмпифиэль присела рядом с отцом и стала наблюдать, как волны накатывают на берег, проплывают большие парусники и маленькие лодочки, слушать шуршание гальки. Широкополая шляпа уберегала глаза от яркого солнца, в лёгком воздушном платье было комфортно, всё радовало, и только папин пессимизм настораживал. Она не хотела отсюда уезжать, но и ссориться с отцом тоже не хотела. - Как мама?
- Твоя записка в шкатулке это было очень жестоко дочка.
- Почему? Я же просто пожелала ей счастья.
- А выглядело это как упрёк. Мол, ты меня не любишь и поэтому я вынуждена уйти из дома.
- Ты показал записку маме?
- Показал. Я был так расстроен, что обидел Лазуриэлью.
- Ты не мог этого сделать, ты на себя наговариваешь.
- Просто Лазуриеэлья назвала тебя неблагодарной, а я ей рассказал всё, что узнал двадцать лет назад. Она оскорбилась и уехала в своё родовое поместье. А я уехал искать тебя. И сердце у меня не на месте, мы никогда не ссорились и не расставались. Мне тяжело дочка, как ты не понимаешь? Я постоянно думаю, как она там одна? Вернулась ли домой? Обижается на меня или нет? Мне не до окружающих красот, все мои мысли дома.
- Всё будет хорошо папа. Я уверена.
- Ты действительно хочешь остаться здесь?
- Папа дай мне полгода. Если я не смогу жить одна, обещаю, вернусь домой и всю оставшуюся жизнь не выйду из своего крыла и не покажусь на глаза ни одному вашему гостю.
- Звучит как-то зловеще. Это юношеский максимализм, или всё хорошо, или всё плохо. Давай действовать здраво. Мы отправляемся домой. Там ты отдохнёшь, наберёшься сил, решишь, где ты хочешь побывать. Мы составим маршрут, подготовимся, и как и положено высокородной даме ты отправишься путешествовать со всеми удобствами, с прислугой и под надёжной охраной. У тебя ещё вся жизнь впереди к чему все эти порывы?
- Папа, а ты уверен, что у меня так уж много времени? Сколько я буду жить? Столько сколько живут эльфы или шестьдесят лет, как аджани?
- Я не знаю ответа на этот вопрос, но ты же видела, не очень ты на них и похожа, значит эльфийской крови в тебе больше.
- Но ты ни в чём не уверен? И я не уверена, и мне хочется успеть всё.
- Всё это что? Выйти замуж и нарожать детей? Ты думаешь у тебя здесь больше шансов? Но, ты понимаешь, что опускаешься вниз по социальной лестнице? Если здесь и есть аристократы, то они не примут тебя, ты для них чужая, так везде, высшее общество признаёт только себе подобных.
- Я уже сомневаюсь, что мне вообще можно выходить замуж. Кто бы не был моим мужем, существует большая вероятность, что ребёнок не будет похож на него, а это значит, что моих детей или внуков ждёт моя судьба, а может и хуже, если им не повезёт и у них не будет такого любящего отца, как ты. Я не уверена, что мне надо иметь детей, - Эмпифиэль положила голову на плчо отца и чуть слышно добавила: - Всё так ужасно папа.
- Дочка, Эмпифиэль, ты сгущаешь краски. Если ты выйдешь замуж за эльфа, то повторение данного случая сводится к минимуму.
- И какой же эльф захочет на мне жениться?
- Мы достаточно богаты, чтобы можно было закрыть глаза на твою нетипичную внешность.
- Мне не нужен муж с закрытыми глазами. Лучше пусть я останусь старой девой, буду помогать тебе вести дела, если ты конечно позволишь? Но дай мне полгода, я хочу набраться впечатлений, чтобы потом было что вспомнить, с чем сравнить и считать свою жизнь не напрасной.
- Ты хочешь полгода жить в этом ужасном доме без удобств? Одна? Ну, раз у тебя такой каприз, давай я сниму тебе приличный дом с прислугой или пришлю сюда Аймирис и своих людей.
- Не надо папа, я хочу пожить, как живут простые люди. Мне нравиться дом, мне нравиться сидя на диване смотреть на горы. Там так спокойно. Я со всем справлюсь. Во всяком случае, я попробую.
- Ты насмотрелась на море? - дождавшись положительного кивка, Глеонсиэль поднялся и подал руку дочери. - Пойдём. Ты говорила, что здесь есть банк, я открою счёт на твоё имя и перечислю на него деньги. И не закатывай глаза, я не позволю своей дочери вести нищенствующий образ жизни. Так где этот твой банк?
- Папа прости меня. Я обманом выманила у тебя деньги.
- Ты же просила на подарок, и по твоему мнению ты сделала подарок маме и себе. Так в чём обман? Да и мне было намного спокойнее, зная, что у тебя есть деньги. Пошли в банк. Буду хотя бы спокоен, что ты ни в чём не нуждаешься.
- Папа там такие смешные гномы, ты не представляешь, я еле удержалась, чтобы не рассмеяться.
- И она ещё считает себя взрослой и самостоятельной.
- Папа я так тебя люблю. Недалеко от банка есть торговая улица, давай пройдёмся по ней, я куплю себе поваренную книгу. Первое что мне надо сделать, это научиться готовить.
- Моя дочь будет стоять у плиты! - ужаснулся Глеонсиэль. - Мы поищем приличный ресторан и пообедаем там.
- Хорошо папа.
- И запомни, что ровно через полгода я вернусь и заберу тебя домой.
- Хорошо папа.
- И не ходи в горы, смотри на них со своего балкона. Там опасно, там хищные звери, ядовитые змеи, местные аборигены и мы не знаем, чего от них ожидать.
- Хорошо папа.
- И в море не лазь. Плавать ты не умеешь и не известно, какие опасности оно скрывает в своих водах.
- Хорошо папа.
- И пиши мне каждую неделю, подробно, и если тебе будет здесь плохо, обязательно напиши. Я приеду за тобой.
- Хорошо папа.
***
ГЛАВА 7
На распутье или как жить дальше
Эмпифиэль стояла у калитки и провожала отца. Было немного грустно и слёзы подступали, и хотелось кинуться вдогонку, и в какой уже раз за прошедший день сказать, как она его любит. Это был самый лучший день в её жизни. Весь день с отцом вдвоём, вне стен особняка, в этом чудесном городе. Банк папу впечатлил, хотя он и старался сделать вид, что необычного ничего нет. Когда уже было всё решено, они просто гуляли, наслаждались обществом друг друга, разговаривали о пустяках, ходили по магазинчикам, папа не удержался и купил ей лёгкий костюм для верховой езды по здешней моде. Они нашли чудесный ресторан с видом на море и остались довольны кухней. Эмпифиэль постаралась успокоить папу и пообещала почаще здесь бывать и хорошо питаться. Вечером, сидя за столом и любуясь заходящим солнцем, они вспоминали смешные случаи, пили чай, ели удивительные местные пироги с мясом и смеялись. Вся эта затея с побегом стоила одного вот такого дня. Вдвоём с папой среди шумной толпы, где никто не обращает на них внимание. Так много времени вместе они не проводили никогда.
- Не поехала? - тётя Гаша подошла как-то незаметно и посмотрела себе за спину. - Как же он мог тебя здесь оставить одну?
- Папа меня любит, - чуть не плача тихо сказала Эмпифиэль.
- И что же ты с ним не вернулась, а стоишь тут с глазами на мокром месте?
- Вчера у меня был самый лучший день в жизни, - всхлипнула Эмпифиэль. - Мы с папой вдвоём гуляли по городу, ходили по магазинчикам, сидели в ресторане и никто не обращал на нас внимание. Мы никогда не были вместе за пределами нашего особняка. Мне так грустно, что этот день кончился, что хочется плакать.
- Раз хочется плач. Только объясни мне простой женщине, как можно оставить своего ребёнка одного в чужом городе?
- Я не одна, у меня есть Веся, есть Агат. У меня есть вы, - Эмпифиэль улыбнулась тёте Гаше. - Папа дал мне полгода, как он сказал "На мой каприз", через полгода он вернётся и заберёт меня домой. Пойдёмте в дом. - Открыла калитку Эмпифиэль.
- Да я на минуточку, у меня щи на плите томятся. Увидела, что отец твой один куда-то отправился, вот и прибежала узнать, что вы тут надумали, убирать дом или ещё погостите. Денег то он тебе оставил?
- Оставил. Ой, я вам вчера деньги так и не отдала, - Эмпифиэль оттолкнулась от калитки и уже собралась идти в дом.
- Твой отец заплатил мне вчера как раз за полгода. Он что сразу решил тебя здесь оставить? В качестве наказания?
- Это он вас отблагодарил, а за проживание я сама платить буду.
- Неплохо вы там живёте, золотые направо и налево раскидываете, - покачала головой тётя Гаша. - Я золотой получила? Получила. Значит мы с тобой в расчёте. Мне чужого не надо, я привыкла жить на честно заработанные деньги. А ходить есть по ресторанам, ты вмиг все деньги спустишь.
- А я купила поваренную книгу, и буду учиться готовить, - похвасталась Эмпифиэль. - Вы научите меня печь пироги?
- Ты сначала научись готовить самый простой суп, - вздохнула тётя Гаша. - Я всё-таки не могу понять, как можно взять и оставить своего ребёнка неизвестно где? Да ты за этот год столько можешь наворотить без присмотра, всю свою жизнь под откос пустишь.
- Что такого со мной может случиться?
- Да замуж выскочишь за проходимца какого или ещё чего хуже ребёнка нагуляешь. Ну, мужики, ни о чём не думают.
- Замуж я не выйду, кому я такая нужна? - грусть накатывала волнами, но Эмпифиэль старалась об этом не думать, а жить сегодняшним днём. - А дети? Я поняла, что я их боюсь, они постоянно плачут и непонятно, чего хотят и такие страшненькие. - Передёрнула плечами Эмпифиэль.
- Глупая ты. Вот выносишь ребёночка под сердцем девять месяцев, родишь в муках и покажется он тебе самый красивым на всём белом свете. Я знаю о чём говорю, у меня их шестеро.
- Сколько? - у Эмпифиэль глаза от удивления округлились.
- Сколько, сколько? Столько! Она как удивилась, даже слёзы все куда-то делись.
- Как же вы с ними справляетесь?
- А чего с ними справляться, чай не маленькие уже, старшему сыну двадцать третий год пошёл, младшенькой десять уже. Обе старшие дочки замуж вышли, живут отдельно, скоро бабушкой меня сделают. Мужчины мои все морем больны, сыновья по стопам отца пошли, он в море и они за ним, вот и ходят на одном корабле. Муж то до боцмана уже дослужился, старший сын матросом плавает, младший, ему 14 исполнилось, юнгой пока, ещё годочек и тоже матросом станет. Жду вот их со дня на день, три месяца дома не были. Так что дома остались только я да две младшеньких дочери.
- У эльфов больше двух детей не бывает, и то это редкость, а у вас шесть. В голове не укладывается.
- Так это не от расы зависит, а от желания. Это же счастье, когда дом полон детских голосов. Молода ты ещё, не понимаешь.
- Может, всё-таки зайдёте? Неудобно как-то на улице разговаривать.
- Ой! Щи! - взмахнула руками тётя Гаша. - Совсем с тобой заболталась.
Тетя Гаша, ворча себе под нос, быстро засеменила к своему дому, а Эмпифиэль всё не могла отойти от шока. Шесть детей! Кошмар. Все пищат, есть просят, мокрые, спать по ночам не дают. Зачем? И это тебе ни нянек, ни прислуги и муж постоянно в плавание. Ладно, одного, двоих детей надо родить для продолжения рода, но шесть!
Эмпифиэль пошла в дом, решая, чем заняться сегодня. В город идти без папы не хотелось, такой весёлой прогулки не получиться. Учиться готовить? Не сегодня. У неё столько разных пирогов осталось. В горы поехать? Агат совсем застоялся, но обещала папе в горы не ездить. Разве только недалеко, по дороге, идущей за домами, это же не горы. Решено - прогулка на Агате и Весю с собой возьмёт, оденет новую амазонку и соломенную шляпку, грусть и отпустит.