Императору они показали его розу и куст с горсткой бутонов на пятое утро, за завтраком. Им было видно по его лицу, что он разрывается между чем-то.
— Простите нас, что мы не можем радоваться больше, — сказал он, вертя в пальцах цветок, который ему дала Розторн (Браяр перед этим аккуратно удалил с него шипы), когда евнух унёс кадку с растением. — Даже запах — совершенство. Наше сердце жаждет побольше узнать о нашей Розе Уэй-шу, но наш долг заставляет нас оставить её позади. Утром мы покидаем Зимний Дворец. Наши домочадцы продолжит заботиться о вас, как если бы мы были здесь, но имперские дела зовут нас прочь. Вы найдёте, что мы оставили вам троим определённые подарки, в благодарность за вашу науку и общество, а также вьючных зверей, которые потребуются вам для продолжения вашего пути. Нам дали понять, что вы намереваетесь отплыть из Ханджэн в конце месяца, который вы зовёте Луной Гуся?
Розторн поклонилась:?
— Да, таковы наши намерения, Ваше Имперское Величество.
— Времени у вас будет в достатке, — сказал Уэй-шу. — Мы попросим наших жрецов помолиться за безопасность вашего пути по суше и по морю.
Он встал из-за стола, и они в последний раз поклонились ему. Следующим утром трое магов пошли к Воротам Благословенных Уходов, чтобы попрощаться, но императору больше нечего было им сказать. Однако, Розу Уэй-шу он носил заткнутой между находившими друг на друга пластинами своей брони. Они наблюдали за тем, как он ехал прочь со своими магами и охраной, и каждый чувствовал огромное облегчение, которое они не осмеливались показывать.
Парахан присоединился к ним, когда за своим господином через ворота последовала бригада имперской пехоты и стрелков.
— Теперь всё будет менее напряжённым, когда крупные шишки уехали, — заметил он. — Можете спать допоздна.
— А с тобой что будет? — спросила Эвви.
Парахан пожал плечами:
— Буду ждать здесь, пока он не пошлёт за мной. Если бы он уехал в Иншию, как собирался этой зимой, то меня бы отправили с ним, но он передумал. Там, куда он едет, он не будет сидеть на месте. Ему не по нраву брать меня с собой, если он не уверен, что я не смогу сбежать.
— Иншиа? — резко спросил Браяр. — Я думал, он воюет с Иншией и её соседями.
Парахан покачал головой:
— Иншиа и Кайан сдались этой зимой. Полагаю, они не могли вынести ещё одного полного сражений лета, и не могу сказать, что виню их.
— Да смилостивятся над ними их боги, — сказала Розторн. — Парахан, позволишь мне удалиться? Мне нужно разослать сообщения, если мы собираемся скоро уехать.
— Конечно, — сказал он. — Мне принести ужин вам, или сводить вас на ужин куда-то?
— Куда-то, где мы ещё не были, — предложила Розторн.
Парахан поклонился, и лениво пошёл прочь.
— Наперегонки! — крикнула Эвви своим наставникам.
Она побежала по тропинкам через лесопосадки, которые вели обратно в их павильон.
— Если она думает, что я буду бежать, то пусть подумает ещё раз, — сказал Браяр Розторн. — Я буду шагать вместе с моей наичудеснейшей наставницей.
— К тому времени, как мы закончим паковать вещи, ты уже не будешь так говорить, — предупредила она, беря его за руку. — Я не хочу больше терять время, так что не отлынивайте, молодой человек.
— Я и не собираюсь отлынивать. Если мы будем на дальней стороне Королевств Солнца в Луну Снега, то мы скорее всего доберёмся до дома в течение года. Это будет возможно, если мы будем в Ханджэн к концу Луны Гуся. Времени у нас на это будет полно, если поскорее найдём караван.
Браяр улыбнулся Розторн, пока они шагали по дороге:
— Я буду двигаться бойко как кролик. Вот увидишь.
— Х-м-м.
Розторн подняла взгляд на свисавшую вниз ветку ивы. Края листьев были коричневыми. Она только смотрела, но Браяр ощутил, как её магия омыла дерево, и прогнала карабкавшуюся по его ветвям болезнь.
— Мальчик, ты вздрогнул, когда Парахан говорил про Иншию и Кайан. Не думай даже на миг, будто я этого не заметила.
Браяр вздохнул, и направил её по тенистой тропе. Становилось жарковато, и Розторн была без шляпы.
— Бог-Король надеялся, что император всё лето будет бросать свои армии на эти две страны, и на Йи́тсаг на северо-востоке, а не на Гьонг-ши. Он не обрадуется вестям о том, что Иншиа и Кайан теперь принадлежат Уэй-шу.
— Ну, если повезёт, император направится в Йитсаг, а не в Гьонг-ши. В конце концов, Гьонг-ши очень мало соблазна. И Бог-Король сейчас уже должен знать про Иншию и Кайан. Или, по крайней мере, он узнает задолго до того, как нам удастся передать ему весть.
Браяр знал, что она права. Они больше ничего не могли поделать.
На миг, когда они дошли до их павильона, Браяр подумал, Будто Эвви выходила из его спальни. Потом он решил, что она просто гналась за своей непоседливой кошкой Абрикос. Никого из служанок не было, чтобы отругать, если кошки залезали на лакированные шкафы, столы и стулья. Розторн взвалила кошку по имени Изюминка себе на плечо, и сказала «начинай собирать вещи», прежде чем сесть за стол, чтобы писать письма.
Браяр позвонил в висевший снаружи павильона колокольчик, чтобы вызвать посыльную. Девушка заныла, когда узнала, что ей придётся ехать до караван-сарая под Дохан, где остановились Торговцы, но расплылась в улыбке, когда Браяр показал ей серебряную монету. Пока они ждали вестей, они вернулись в свои покои, чтобы дремать, укладывать вещи, или и то, и другое. Их посыльная вернулась до заката с вестями о том, что караван уходит в порт Ханджэн через три дня.
— Ну, я собираюсь перенести наши вещи в караван-сарай сразу же, как только упакуем их, — твёрдо сказала Розторн. — Это даст нам возможность познакомиться с людьми, вместе с которыми мы будем путешествовать.
Тем вечером Парахан отвёл их в маленький павильон у пруда. Там, в прохладе и комфорте, они слушали ночных птиц и наблюдали за плавающими на воде фонарями. К следующему вечеру почти все их пожитки унесли и загрузили на лошадей для их отбытия на рассвете. Парахан приказал обслуге дворца принести им простую еду, и встал, чтобы покинуть их, сразу же, как только они поели.
— Я знаю, что вы захотите этой ночью хорошенько выспаться, — сказал он, когда слуги ушли. — И я не люблю долгие прощания.
Розторн взяла его ладонь в свои собственные:
— Да благословят тебя Мила и Зелёный Человек, — сказала она ему. — И пусть Шурри Огненный Меч однажды вернёт тебя домой с победой.
Парахан поцеловал её в лоб:
— Ты хорошо играла роль покладистой путешественницы, но дикие цветы здесь долго не живут. Я рад видеть, что ты вырвешься отсюда.
Он пожал руку Браяру, потом Эвви, звеня цепями. Присев перед Эвви, он пощекотал её за нос:
— Хотел бы я, чтобы ты познакомилась с моей сестрой Су́дой, — с улыбкой сказал он. — Вы с ней так похожи.
Эвви обхватила его руками за шею:
— Это невыносимо — что ты его пленник! — прошептала она ему на ухо.
— Мне это тоже не нравится, но что мы можем поделать? Мы — лишь маленькие кошки в этом большом, полном львов доме, — ответил он.
Эвви отпустила его, и сбежала в свою комнату, со стуком задвинув тонкую дверь.
Парахан поклонился им:
— Пусть все наши боги хранят вас в пути домой.
Он неторопливо покинул дом, растаяв в сумерках. Браяр прислушивался, пока звон цепей окончательно не стих.
Вскоре после этого Розторн ушла спать Браяр убедился, что все кошки были загнаны в комнату Эвви, за её заколдованные воротные камни. Потом он и сам лёг спать.
Засыпая, он подумал о Парахане. «Проклятье, мне нужно поспать!» — сердито сказал он себе. «Мы уезжаем на рассвете!». Но отрицать он не мог; трудное положение человека из Камбанпура его беспокоило. Любой другой господин позволил бы им выкупить у себя Парахана, но только не Уэй-шу. Парахан был для него каким-то призом. Император мог дать им девять полных золотых монет перемётных сум только за Розу Уэй-шу — что он и сделал, — но не продал бы этого одного пленника. Браяр отдал бы всё это золото за Парахана, и он знал, что Розторн и Эвви сделали бы то же самое.
«Рассвет», — напомнил он себе. «Мы встаём до рассвета».
«Умиротворённые мысли. Я снова смогу одеть обычные брюки и куртку. Во всех этих шёлковых халатах я выгляжу здорово, это так, но ничто не сравнится в удобстве с вещами, которые мне сделала Сэндри Великая Мила, я буду так рад надеть мои старые добрые сапоги вместо тапочек, в которых я чувствую каждый камешек на пути!»
На этой приятной мысли он и заснул.
Что-то заставило его проснуться около полуночи. Он прислушался, но в здании павильона было тихо. Взволнованный, Браяр встал, и проверил комнату Эвви.
Её кровать покрывали кошки. Они перебрались на освобождённое ею место. Кошки посмотрели на Браяра.
— Когда я её поймаю, ей крышка! — одними губами сообщил им Браяр.
Тайна подняла ногу, и начала умываться.
Браяр быстро натянул брюки и куртку, затем закинул на плечо свой малый магический набор. Держа сапоги в руках, Браяр прокрался к двери в комнату Розторн, и заглянул внутрь. Она спала, издавая тот жужжащий храп, который он находил таким забавным.
Браяр прокрался прочь из павильона. Во внешних комнатах не было слуг, а на улице снаружи не было даже охранников. Он положил маленький свёрток сонных трав в карман куртки, на случай если встретит по пути кого-то не очень дружественного, и натянул сапоги. Собравшись, он побежал, находя дорогу в свете полумесяца. У него была очень хорошая идея насчёт того, куда она сбежала. Ему следовало понять, что она не согласится оставить Парахана, только не после того, как провела пять дней почти исключительно в обществе пленника.
На то, чтобы добраться до Павильона Великолепных Презентаций, где держали Парахана, у Браяра ушло больше времени, чем ему бы хотелось. Так было из-за того, что он держался придорожных деревьев и кустов, часто останавливаясь, чтобы поискать глазами и ушами патрули охранников. Патрулей он не видел и не слышал, но это лишь заставляло его нервничать ещё больше.
Наконец он достиг своей цели. Перед тем, как приблизиться к своей беглой ученице, он проверил внешнюю часть длинного холла. По всему периметру большого здания он не нашёл ни следа охраны. Внутри находился ряд висящих золотых клеток, в одной из которых проводил ночь Парахан. Холл с клетками было легко найти снаружи: он находился сбоку от помещения для аудиенций, придавая зданию L-образную форму.
Убедившись, что вокруг павильона не было охраны, Браяр вошёл в рощу деревьев рядом с той стороной павильона Великолепных Презентаций, где были клетки. Там, высоко, были маленькие окна — выше, чем мог бы достать высокий человек, чтобы давать пленникам доступ к свежему воздуху. Там же был и угол, где длинный холл переходил в тронную залу императора.
«Ну, хорошо, Эвви-всезнайка», — мрачно думал он, пробираясь через маленькую рощу, — «как ты собираешься пробраться внутрь?»
Потом он услышал писклявое, натужное кряхтение.
«Она пытается обрушить стену!» — в панике подумал он. «Она навлечёт на нас всю охрану в пределах слышимости!»
Он вышел из-под сени деревьев у Эвви за спиной. Она стояла на коленях, приложив обе ладони к мраморному блоку в двух футах над землёй. Она пошатывалась, фаркала, но он не видел, чтобы камень двигался. По какой-то причине Эвви — способная направлять тонны камней, падавших со скал — не могла заставить эти блоки сдвинуться с места.
— Эвви, прекрати! — прошептал он.
Она подскочила, но не обернулась:
— Нет! — яростно прошептала она. — Я не оставлю его здесь! Что если император однажды повернётся к нему спиной, и сожжёт его, как те розы?
— Откуда ты узнала об этом?
Браяр схватил её за плечи и попытался рывком поднять на ноги. С тем же успехом он мог бы сдвинуть с места валун, о чём ему и следовало бы вспомнить, учитывая последний раз, когда он пытался сдвинуть её с места против её воли.
— Я слышала, как слуги об этом говорили, — терпеливо сказала она ему. — Почему бы тебе не перестать глупить, и не помочь мне? Я не знаю, почему я не могу сдвинуть эти штуки.
Вид горящих в сердце розового сада тел садовников всё ещё не выходил у него из головы:
— Он не может уехать с нами, — сказал он Эвви. — Они убьют нас, если подумают, что мы помогли ему сбежать.
— Готова поспорить, что он знает, как выбраться с территории дворца, — прямо заявила Эвви. — Его здесь держат только клетка и цепи.
А потом она произнесла то, что заставило Браяра на самом деле ужаснуться:
— Я взяла с собой твои отмычки. Я вскрою его замки. Но сначала мне нужно пробраться внутрь, а блоки не двигаются.
Браяр пожевал свою губу. Он знал, что сказали бы Сэндри и Трис. Он даже знал, что сказала бы Даджа, бывшая более практичной: «В чём дело, мальчик-вор? Потерял смелость?»
— Смелости у меня предостаточно, — пробормотал он своей сестре-магу-кузнецу.
Она помедлил ещё миг, затем осознал, что Эвви снова начала бросать свою силу на мраморный блок. Она не собиралась ждать его решения.
Тихо ворча, он разбросал вокруг свою магию, чтобы посмотреть, не было ли в земле семян лоз. Садовники обрезали местные лозы, но если ему удастся заставить их семена взрасти, то не было риска, что следователи позже найдут частицы неместных лоз, которые ему, возможно, пришлось бы вырастить из семян, которые он хранил в своём наборе мага. Именно во время разбрасывания магии он ощутил призраки прежде живых растений у себя на уровне лица. Как это было возможно? У него перед лицом не было ничего, кроме мраморной стены.
Он встряхнул кисти рук, как будто стряхивая с них остатки использованной магии — привычка, за которую его дразнила Розторн — и позволил большему количеству своей силы растечься прямо у себя перед лицом. Теперь вся стена отозвалась тенью жизни, прежде бывшей зелёной.
— Эвви, стой, — прошептал он. — Что в строительном растворе?
— В основном известь, — ответила она таким же тихим голосом. — Там есть ещё что-то, что я не ощущаю. Оно держит мрамор так, будто тот собирается сбежать.
Браяр провёл пальцами по щелям между блоками. Внезапно он осклабился:
— А ты-то думаешь, что растительная магия бесполезна.
Он присел на землю, и открыл свой набор.
— А что, разве нет? — поинтересовалась Эвви, намеренно переча ему.
— Судя по всему, то, что ты не чувствуешь — это рис, — уведомил её Браяр. — И с ним-то я смогу сладить.
— Рис? — возмущённо потребовала она.
— Я узнаю рис у себя в чашке, и я узнаю его в растворе: готов поспорить, именно рис в растворе заставляет его так держаться за мрамор. Скажи, ты собиралась всю стену обрушить?
— Не-а. Я собиралась вытащить лишь столько блоков, чтобы забраться внутрь.
— Тогда именно так мы и сделаем. Но надо убедиться, что отверстие достаточно больше, чтобы мог выбраться Парахан.
— Три на два блока?
— Этого должно хватить. Позволь мне сначала убрать раствор.
Браяр провёл ладонями по щелям между блоками, вливая свою магию в них и в щели вокруг. Он и не подумал бы, что рис останется таким сильным по сравнению с камнем, но было именно так. Когда он позвал, рис вытащил вместе с собой из раствора даже кусочки извести.
— Надо было подстелить ткань, — в смятении сказал он, глядя на маленькие кучки белого порошка на земле.
— Если бы, да кабы, — пробормотала Эвви.
Она протянула руку к блоку, находившемуся в двух футах над землёй. Тот выскользнул из стены, и упал.
— Осторожно! — прошептал Браяр.
Он воззвал к семенам лозы, пока Эвви звала следующий блок. На этот раз, когда она тихо позвала его вперёд, толстые, сильные лозы были уже на месте, чтобы обвить блок и удержать его, пока Браяр и Эвви откладывали его в стороне от отверстия. Лозы отпустили его, и вернулись к отверстию, проскальзывая под следующий блок, прежде, чем Эвви успела обернуться.
Как только отверстие было готово, Эвви сунула голову внутрь. Браяр услышал, как она что-то прошептала. Затем она заползла внутрь здания. Он толкнул вслед за ней свою сумку, ощутив, как она — он надеялся, что это была она — приняла её у него. Затем он сам скользнул в отверстие в стене. К его удивлению, внутри одной из ближайших клеток горела лампа. В клетке прямо перед ним сидел Парахан, скрестив ноги.