— Генерал Сэруго была достаточно любезна, чтобы позволить мне прочитать отчёты, полученные от Капитана Рана, — сказал он. — Я так понимаю, вам пришлось нелегко. Эвумэймэй, ты привезла своих кошек?
Она выпрямилась, негодуя:
— Конечно привезла!
Потом она увидела его улыбку, и осознала, что он её дразнит.
— Простите, Почтенный Посвящённый. Вы можете посетить их в любое время.
— Чуть позже, возможно. Я очень хотел бы снова услышать мурчание Монстра. Итак.
Докьи посмотрел на Розторн:
— Капитан Рана писал, что ты приехала нас предупредить, но как он уже говорил тебе, твоё предупреждение нам не потребовалось. Уэй-шу заключил тайные договора с Иншией и Кайаном, что освободило его армии, чтобы он мог вторгнуться сюда. Жадный он, не правда ли?
Розторн криво улыбнулась, и сказала Докьи:
— Можно и так посмотреть, Почтенный Посвящённый.
— Значит, это правда, что вы твёрдо намерены сражаться здесь? — поинтересовался старик.
Розторн кивнула:
— После нашего пребывания в Зимнем Дворце — как никогда, — сказала она.
У неё свело живот. Её сердце тосковало по Ларк, но её ответ должен был быть тем, который она дала Докьи, и поэтому она взяла двух детей, и привезла их обратно в Гьонг-ши. После того, что им показали Уэй-шу и его двор, она обязана была сделать всё, чтобы их остановить. Император Янджинга был чудовищем в человеческом облике.
— Хорошо, — сказал Докьи. — У меня есть чрезвычайно важное поручение. Ты — лучший кандидат нашей веры из всех, кого я знаю, и кто способен его выполнить.
Он вышел из-за стола, и мягко взял Розторн за плечо:
— Прости меня. Я не намеревался позволять тебе идти навстречу опасности. Я не знал о том, что война вошла в наши границы, пока не узнал Бог-Король, и я не откладывал это поручение до тех пор, пока ты осталась единственной, кто мог его выполнить. Сначала я сам попытался с ним справиться. Неделю назад я вышел из Гармашинг. На каждый шаг, который я пытался сделать в южном направлении для этой задачи, появлялись янджингские войска, тесня меня на юго-восток. Прямо сюда, вообще-то, где я и нашёл тебя.
Он повернулся к Браяру:
— Для вас с Эвви уже несут еду, если вы присядете вон там.
Он кивнул на скамейку у стены.
— Я должен поговорить с Розторн наедине. А потом мы все сможем надлежащим образом пообедать.
— Она устала, — заявил Браяр. — Её дыхание…
— Я понимаю, — ответил Докьи. — Она будет сидеть, и я распоряжусь принести чай.
Розторн поймала взгляд Браяра. Когда она была уверена, что завладела его вниманием, Розторн подняла бровь. Это было предупреждением, и её мальчик это знал. Ему не следовало настаивать дальше. Он пристально посмотрел на неё, а потом повёл Эвви к скамейке, на которую указал Докьи.
— Он — верный сын, — сказал Первый Посвящённый, ведя её к боковой двери из генеральской комнаты для совещания. — Ты не жалела своей любви, поэтому он и сам не жалеет своей любви для тебя.
Она опустила голову и понадеялась, что он не заметил, как она покраснела. Они с Браяром редко говорили о своей привязанности. Они оба ещё в детстве на собственном опыте усвоили, что многие люди могли взять любую выказанную привязанность, и использовать её, чтобы забрать у них всё.
Докьи привёл её в комнату по соседству, которая похоже также была обставлена для совещаний. Он сел на скамейку у ближней стороны стола, и показал, что ей следует сесть рядом с ним. Здесь не было окон, и только две двери. На столе не было ничего, кроме кожаного рюкзака.
Докьи сделал жест, оставляя пальцами след из густого чёрного пламени. Они с Розторн мгновенно оказались заключены в сферу из теней, почти касавшуюся потолка комнаты. Внезапно Розторн, которая мёрзла всё время с тех пор, как покинула Куши, ощутила тепло. Она втянула свою собственную силу себе под кожу, чтобы не смешивать своё чувство растений с каменной магией этого великого человека.
— Твои дети не такие безмятежные, какими были до вашего отъезда в Янджинг, — сказал Докьи.
Розторн вздохнула:
— Нет, Почтенный Посвящённый. Император оказался более ошеломляющим, чем нам бы хотелось. Ты предупреждал нас об этом.
— Но мне всё же жаль, что я оказался прав.
Он помедлил, затем спросил:
— Розторн, ты всё ещё искренна в своих клятвах?
— Конечно, Почтенный Посвящённый!
— Как я уже говорил, я пытался сам справиться с этим, но как сильно бы я ни старался, я не мог ступить на дорогу к моей цели. Я не испытывал такого сопротивления моим делам с тех пор, как был посвящённым с десятилетним стажем.
Он очень аккуратно открыл рюкзак на столе, и опустил его кожаные края вокруг его содержимого. Внутри была большая коробка из древесины груши, в которой было четыре выдвижных ящика. На сторонах и на верхней части коробки были вырезаны символы.
Розторн сжалась от волн силы, которые, казалось, текли от коробки.
— Что это? — спросила она.
— Эта коробка содержит величайшие сокровища нашей религии, — тихо сказал он. — Живой Круг без них распадётся на части.
Розторн покрылась гусиной кожей.
Докьи коснулся маленькой золотой кнопки на самом нижнем ящике. Он аккуратно потянул, и три верхних ящика отделились. Ящики не были вставлены в коробку, они были сцеплены вместе.
— Посмотри, — тихо сказал он Розторн.
Содержимое самого нижнего ящика, или коробочки без верха, было завёрнуто в некрашеный шёлк. Робко, используя лишь кончики пальцев, Розторн развернула слои ткани сверху. Под ними лежала чаша. По безмолвному призыву Докьи, она взяла чашу, ахнув, когда магия потекла вверх по её рукам и через её вены.
Чаша была размером с её ладонь, и была сделана из обожжённой красноватой глины безо всякой глазури. Казалось, что из круглого, плоского основания чаши растут четыре извивающихся ветви, вырезанные из белого тополя. Само основание было прикреплено к тонкому гранитному кругу. Внешняя сторона глины была покрыта ещё какими-то незнакомыми ей вырезанными знаками, но внутренняя сторона была гладкой. Предмет был чрезвычайно простым, но у неё дрожали кости от скрытой внутри него силы. Ей как-то удалось осторожно поставить чашу обратно в ящик, и снова накрыть её.
— Почтенный Посвящённый? — прошептала она.
— Чаша Воды, — сказал он ей.
Он стал двигать три ящика на их место поверх чаши, пока Розторн не услышала тихий щелчок. Теперь он коснулся золотой кнопки на третьем ящике, и стянул два верхних ящика в сторону. Он жестом предложил Розторн убрать шёлк, скрывавший содержимое ящика.
— Нет, — сказала она.
Розторн всё ещё тряслась после прикосновения к чаше.
Хмурясь, Докьи повторил свой жест.
Розторн запустила дрожащую руку внутрь, и открыла содержимое ящика. Там лежал шар из прозрачного камня или хрусталя, внутри которого горело пламя, казалось бы без воздуха и без топлива.
— Возьми, — приказал Докьи.
Чувствуя, что она собирается отказаться, он приказал:
— Каждый хранитель должен держать их в руках. Возьми его!
Розторн закрыла глаза, и обхватила шар пальцами. Он был тёплым.
А потом ей стало невыносимо жарко, она горела в своей собственной коже. Она поспешно положила шар обратно, и выдула остатки своего чая. Это не остудило жар внутри неё. Она боялась говорить, ожидая, что выдохнет огонь изо рта.
— Пламя Огня.
Докьи накрыл шар шёлком, и сдвинул оставшиеся два ящика поверх него. Он указал на кнопку на третьем ящике.
Розторн посмотрела на него, и ахнула, прикрыв рот руками. Она увидела Докьи таким, какие она узнала его той зимой. Она также увидела возвышающееся дерево, взмывающий огонь и струю воды, терзаемые порывом ветра. Она не осмелилась возражать. Ей пришло в голову, что он был всем этим с самого начала, и она, посвящённый адепт Спирального Круга, даже не подозревала. Устыдившись своего неведения, она ткнула золотую кнопку пальцем, и позволила Докьи обнажить третий ящик.
Он содержал чашу из зелёного нефрита. В чаше лежали разнородные семена, большие и маленькие, и многие из них принадлежали растениям, которые Розторн никогда прежде не видела. Она почувствовала магию в каждом из них, когда пробежалась по ним пальцами, но боли не было. Либо она притерпелась, либо эта сила Земли относилась к ней более дружелюбно. Розторн подняла чашу, и осторожно вдохнула сухой запах семян, гадая, сколько им лет. Что бы она только не отдала, чтобы посадить некоторые из них!
Она аккуратно поставила чашу в её ящик, и накрыла её шёлком.
— Семена Земли.
Докьи вернул последний ящик на место над чашей, и кивнул Розторн. Она глубоко вдохнула, и коснулась золотой кнопки для сокровища Воздуха. Деревянная крышка ящика откинулась вверх.
Под своим шёлковым покровом лежало перо сразу всех цветов — и без цвета. Каждый раз, когда глаза Розторн двигались, она видела, как по поверхности пера пробегали разные оттенки разных цветов. Даже форма пера менялась, когда она подняла его пальцами. На неё навалился великий ветер. Вдалеке прогремел гром; рядом ударила молния. По коже всего её тела пробежала волна.
— Перо Воздуха.
Голос Докьи прозвучал успокаивающим рыком, когда Розторн накрыла перо, и вернула на место крышку.
— Теперь эти ящики откроются только для тебя. Это — четыре священных Сокровища Живого Круга. Другой подобной им красоты не существует. Это — воплощение всего, что мы ценим. Каждый храм, что мы строим, получает их касание, и они находятся в каждом храме. Пока они у нас, наша вера не падёт. Пока мы трудимся над нашим делом сохранения красоты мира, над поклонением ей всей в жизни и в смерти, эти Сокровища и другие благословения будут нашими. Но если они попадут в руки разрушителя — такого, как Уэй-шу, — наши храмы потеряют свою силу. Наша работа и наши люди будут осквернены. Сокровища должны быть спрятаны за пределами храма Живого Круга.
Розторн устало моргнула, глядя на него.
— Почему нет? — прошептала она.
Приливы тянули кровь в её венах и в её чреве. Другого рода прилив, горячий и расплавленный, накатил на мозг в её костях и на её глаза. Она ощущала его долгое, медленное течение в бесчисленных милях у себя под ногами, под до смешного тонкой кожей, которая покрывала поверхность земли.
— Почему не… в другой храм Живого Круга?
— Первый Храм Круга в Гармашинг — единственный из наших домов, построенный для хранения Сокровищ, не выдавая их присутствие, — сказал ей Докьи. — Если бы я пробыл здесь, или в твоём Спиральном Круге, с этими ящиками дольше недели, то все ощутили бы их близость в воздухе, которым дышат, в огне, которым греются, в воде, которую пьют, и в земле у себя под ногами. Каждая частица магии в них будет стараться найти Сокровища и коснуться их. Они появятся во снах, в лужах воды, на поверхности металлов. Неделя или больше — и придут другие. Нет, здесь, в Гьонг-ши, для них есть только одно более безопасное место.
Розторн закрыла лицо ладонями. По её венам текла наполненная льдом вода. Под ней стаи птиц летели на юг, пока она скользила с одного ветра на другой.
Она не заметила, когда Докьи покинул комнату и вернулся с подносом, на котором были чай и пирожки. Она немного пришла в себя, когда он обернул её пальцы вокруг тёплой чашки.
— Выпей. Ты понимаешь, девочка? Ты отнесёшь их в Храм Запечатанного Глаза в Дримбаканг Лоу, на западе отсюда. Их жрецы — единственные, кто может прятать такие вещи так, чтобы никто другой их не почувствовал. На них не влияет власть, которую великие магии имеют над другими. Лишь посвящённый исключительной воли и силы может нести такую ногу. Лишь посвящённый с вескими причинами для возвращения может отнести Сокровища туда — и вернуться.
Розторн медленно подняла на него взгляд. Она готова была поклясться, что услышала, как Ларк попросила кого-то отозвать Комаса домой от ткацких станков.
— А если бы у меня не было таких причин?
— Выпей.
Докьи помог ей поднести чашку к её губам. После нескольких глотков она начала ещё больше приходить в себя.
— Ты стала бы жрецом Запечатанного Глаза. Как я тебе уже говорил, я пытался сам взять на себя эту ношу. Благодаря богам, полагаю, я потерпел неудачу. Ты же обязана добиться успеха.
Розторн осушила чашку, и поставила её на поднос.
— А что, если что-то случится со мной? — прошептала она. — Солдаты императора…
Она повернула голову. Вот — это был голос Нико. Он говорил о Трис, и о Лайтсбриджском Университете.
Докьи взял её за подбородок, и заставил посмотреть себе в глаза:
— Скоро ты перестанешь слышать звуки. К тебе их приносит ветер. Или, возможно, это живительная кровь всех растений, которые цепляются друг за друга корнями под поверхностью этого мира. Звуки утихнут. Слушай.
Его голос заставил её моргнуть.
— Я не ошибся в тебе, — с великим удовлетворением произнёс он. — Сперва они могут отвлекать. Но я знал, что принятие Сокровищ не сведёт тебя с ума.
— Но ведь кто-то из Гармашинг мог бы… — начала Розторн.
Затем она увидела сложность текстуры древесины стола. Она ощутила волокна в волокнах, и узоры внутри них. Она мягко провела кончиками пальцев вдоль завитков дерева. Если бы она достаточно сильно сконцентрировалась, то смогла бы проследовать вдоль них до дерева, у которого была взята древесина для стола.
— Ты не слушаешь. Один из моих посвящённых погиб, попытавшись взять коробку, второй потерял рассудок. Больше нет других посвящённых, имеющих одновременно силу для пути, и необходимость вернуться, Розторн.
Докьи говорил ей на ухо, чтобы она больше не слышала ничего другого.
— Только очень сильный маг может пережить сразу и Сокровища, и храм Запечатанного Глаза. Но ты — половина тебя идёт под солнцем, а вторая половина идёт в тени. В Храме Запечатанного Глаза тебе нужна будет тень.
— Что! — взвизгнула Розторн. — Это неправда! Я — растительный маг! Мне нужен солнечный свет, я под ним процветаю…
— Тогда как ты смогла умереть и вернуться?
Она открыла рот, вдохнула, и передумала говорить то, что собиралась. Вместо этого она выдохнула, и потёрла виски:
— Это долгая и трудная история.
— Значит я переживу бои, потому что хочу эту историю услышать. А пока, я — Первый Посвящённый веры Живого Круга, Первый Посвящённый всех храмов Живого круга, и твои клятвы покорности — клятвы мне. Мне нужно, чтобы ты это сделала, потому что если император, если любой злой человек заполучит эти Сокровища, они первым делом отравят наши храмы, а потом — весь мир. И не спорь больше!
Она склонила голову:
— Нет, Почтенный Посвящённый.
— Поешь чего-нибудь.
— Да, Почтенный Посвящённый.
Она взяла пирожок, и куснула его. Красная фасоль. Она терпеть не могла красную фасоль. Но всё равно съела пирожок.
Пока она жевала, Докьи объяснил:
— Через день или два Генерал Сэруго пошлёт войска на зачистку деревень между этой крепостью и Дримбаканг Зугу. Люди, живущие здесь, на юге, должны быть перемещены в безопасное место, если имперские армии доберутся сюда. Ты поедешь с солдатами до ответвления на дорогу к Запечатанному Глазу. Они будут тебя охранять.
— У нас с детьми будет проводник? — спросила Розторн.
Она откусила от другого пирожка. Этот был с густо приправленным мясом. Она стала вяло его есть.
Докьи покачал головой:
— Нет. Чем меньше людей об этом знают, тем лучше. Браяр и Эвумэймэй должны остаться позади.
Это пробилось через туман в её голове. Она выпрямилась:
— Докьи, нет. Я за них отвечаю.
— Браяр — мужчина, по местным меркам. О них с Эвумэймэй позаботятся другие. Ты не можешь взять их с собой.
Она вспомнила их беспокойные ночи на пути через перевал, когда она будила их обоих от страшных снов. Докьи вообще понимал, какой странные эффект горы оказывали на Эвви? Браяр был бдителен, но он не потратил годы своей жизни на взращивание юных магов.
— Ты забыл, какие они. Браяр кажется крепким, но он волнуется за меня до изнеможения. Эвви — всё ещё ребёнок. И горы тянут её. За ней надо внимательно наблюдать.
— Они не смогут тебя сопровождать. Я клянусь в этом. Нет, я не помешаю им, — сказал Докьи в ответ на её гневный взгляд. — Магия Запечатанного Глаза сама это сделает. Как только ты ступишь на путь к их храму, твои молодые люди потеряют тебя из виду на открытом месте. Этот их друг, этот Парахан, он будет их беречь. Или они могут остаться здесь, но ты должна отнести эти Сокровища в укрытое место!