— Тогда идём одеваться, — сказала Розторн, вставая так грациозно, как только могла.
Выпрямившись, она не смогла удержаться. Она остановилась, и улыбнулась Браяру и Эвви:
— Конечно, мне по-прежнему достаточно носить лишь один халат и сорочку.
Игнорируя стенания Эвви, она вошла в отведённые для неё просторные, роскошные комнаты.
Парахан не шутил. Зал Имперских Приветствий сам по себе был произведением искусства. Закованный в цепи мужчина провёл их по длинному вестибюлю с покрытыми ярко-жёлтым лаком стенами и потолком. Вдоль одной из стен стояли резные скамейки чёрного дерева, чтобы дворне могли сидеть и беседовать, пока их обслуживали и обмахивали опахалами служанки и евнухи. Все они взирали с не выказывавшими эмоции лицами взирали на их маленькую группу, проходившую мимо.
Они достигли середины зала. На одной его стороне привлекали любопытных большие картины в янджингском стиле. На них были изображены сочные, прекрасные сцены дворцовой жизни, сады, и горы. Они привлекали к себе группы зрителей, обсуждавших картины тихими голосами. На другой стороне широкого коридора под прорезанными в стене высокими окнами висели большие золотые клетки. Их назначение было ясно благодаря их размерам и стоящим в каждой из них фарфоровом ночном горшке. В них не было ни ширмы для уединения, ни одеяла для тепла. Если отсутствовавшим там пленникам давали еду и воду, то свидетельства этого подчищались. Пустые клетки слегка покачивались на дувших через окна и коридор лёгких бризах.
— Вон та — моя, — сказал Парахан, указывая на самую крайнюю клетку. — Обычно гиды рассказывают гостям, что я — вождь варварского королевства из числа Королевств Солнца. Император держит меня здесь, когда для меня нет никаких поручений, или если он хочет показать меня в качестве примера одному из своих дворян или генералов.
Эвви в ужасе посмотрела на клетку, затем на Парахана:
— И это всё место, что у тебя есть?
Парахан сплёл и расплёл цепи у себя на запястьях:
— Это лучше, чем некоторые другие места, куда он помещает своих пленников. В паре из них я сам сидел поначалу.
Они достигли огромного круглого отверстия, обрамлённого древесиной из тикового дерева. За ним стояла частичная стена, покрытая грубым золотым шёлком и украшенная двурогими, крылатыми львами. Там их ждал евнух с раскрашенным в белый цвет лицом и стекавшими по спине длинными чёрными волосами. Его глаза были обведены чёрной краской. Он был великолепно облачён в бирюзово-синие, красные и бледно-жёлтые халаты.
Парахан поклонился евнуху:
— Мастер Представлений, я привёл тебе этих почтеннейших гостей нашего всеобщего имперского господина.
Он тщательно представил каждого из них в порядке убывания возраста и экспертизы в магии, начиная с Розторн. Затем он представил евнуха как Мастера Представлений перед императором, первого среди имперских евнухов. Когда с этим было покончено, Парахан сказал им:
— На этом моя роль заканчивается. Мы ещё увидимся. Не волнуйтесь. Мастер Презентаций хорошо о вас позаботится.
Он весело улыбнулся им всем, и пошёл прочь, звеня цепями.
Эвви хотелось заскулить. Потеря Парахана ощущалась так, будто она потеряла особо тёплое и комфортное одеяло. Но она не заскулила, только не здесь, перед этим гордым стариком, на котором было больше туши для глаз, чем у неё и Розторн вместе взятых.
Мастер Презентаций оглядел каждого из них, будто ожидая, что на их одежде сыщутся пятна или прорехи. Затем он хмыкнул:
— Я полагаю, леди из вашего павильона объяснили, что вам делать во время представления?
У него был высокий, похожий на звук флейты голос.
— Конечно объяснили, — сказала ему Розторн.
Её манера вдруг стала такой же надменной, как у любой дворянки.
— И принц тоже объяснил. Ты собираешься ещё больше нас задержать?
«Я буду ею, когда вырасту», — радостно подумала Эвви, когда евнух вздрогнул, и просеменил мимо них, через круглый проём. «Я знаю, что для этого придётся потрудиться, но я буду точно такой же, как она».
Они последовали за Мастером Презентаций в обход золотой стены. Перед ними простиралось широкое прямоугольное помещение, гораздо более великолепное, чем всё виденное ими прежде. Заполненные живыми цветами огромные фарфоровые вазы наполняли зал своим благоуханием. Крышу поддерживали толстые колонны из драгоценных пород дерева, покрытые ярко-красной эмалью. Их вычурные основания и капители были покрыты позолоченной изображавшей рыб резьбой. Наверху потолок густого синего цвета также был покрыт позолоченными звёздами, на фоне которых изображались боги и богини, игравшие или сражавшиеся среди драконов, львов и других существ. С вершин колонн свисали богато украшенные золотые фонари, давая свет. На возвышении у края помещения музыканты играли на инструментах империи, в число которых входили барабаны, флейты, похожие на лютню инструменты под названием пи́па, и лютню с очень длинным грифом, называемую э́рху. Браяру янджингская музыка начинала нравиться — особенно он пристрастился к мелодичным, печальным звукам эрху. Эвви эту музыку обожала, даже пение, поскольку это были звуки её детства, а Розторн лишь молча сидела, скрипя зубами. Теперь, увидев семенящего мимо Мастера Презентаций, музыканты отложили свои инструменты.
Кишевшие в помещении придворные расступились перед Мастером Презентаций, слегка кланяясь, когда он проходил мимо. Он направлялся к позолоченному возвышению в сердце зала. Взор Браяра приковал император. Как и они, он уже переоделся, сбросив с себя жёлтые халаты, которые носил ранее.
Император Уэй-шу Мао-рин Гуан-гонг Жи-ан из Династии Лонг был пятидесяти лет от роду. Это проявлялось лишь в отдельных седых волосках у него на висках, и в неожиданном седом пятне на коротко остриженной бороде. Его усы были такими же чёрными, как и остальные его волосы. У него были янджингские тёмно-карие глаза, и бронзовая кожа янджингского воина, проводящего много времени на солнце. У него были широкие скулы и длинный нос. «Кровь кочевников-коневодов в роду», — подумал Браяр, — «но его мать была пленной наложницей, так ведь? Значит, наверное она и была кочевницей».
Халат Уэй-шу был из ярко-жёлтого шёлка, украшенного густой золотой вышивкой. Он застёгивался на шее и плече петельками из всё того же золотого шёлка. Ноги императора, скромно укрытые простыми чёрными туфлями, покоились на табуретке. На коленях он держал сложенный синий веер, хотя по обе стороны от него стояли слуги, державшие в руках гораздо большие по размеру опахала, чтобы отгонять от него жару. На голове у него была прихотливо сложенная шапка из накрахмаленного чёрного шёлка.
— Узрите могучего императора, шестого в своей династии, возлюбленного всеми богами, — начал декламировать Мастер Презентаций, остановившись перед возвышением.
Их маленькая группа остановилась у него за спиной. Это было частью их представления. Евнух должен был перечислить все титулы императора, что должно было занять какое-то время.
Браяр бросил короткий взгляд направо от трона. Там, у подножья возвышения, стоял Парахан, на коленях. В его гардеробе произошло пополнение, и Браяру оно не нравилось. К золотому ошейнику рослого мужчины была прикреплена ещё одна цепь. Она тянулась к трону, где была обмотана вокруг левого запястья императора. Браяр опустил взгляд, пока никто не увидел бешенство в его глазах. К своему удивлению, Парахан ему начал нравиться. Он считал, что обращаться с пленником как с неукрощённым зверем — жестоко. За два года, пока он, Розторн и Эвви ехали на восток, Браяр встречался со многими людьми. Он кое-что узнал о воинах. Парахан заработал свои старые шрамы отнюдь не играя со своим любимым псом; он получил их в бою. Возможно, император слишком привык к тому, как ему кланялись его воины и рабы. Может быть, однажды он на своём собственном горьком опыте узнает, что заковывание человека в кандалы не означало, что он укрощён.
Мастер Презентаций наконец докудахтал до конца. Розторн поклонилась, не более низко, чем кланялась Богу-Королю. Посвящённые Живого Круга не признавали никаких земных владык. Браяр поклонился ниже. Он предпочитал заставлять могущественных людей думать, что он — милый, почтительный парень. Эвви, всё ещё остававшаяся порядочной дочерью империи, не смотря на то, что покинула её со своей семьёй в возрасте четырёх лет, опустилась на колени, и девять раз коснулась лбом пола.
— Посвящённая Розторн.
Голос у императора был глубоким и приятным, квинтэссенцией доброты. Его тийон был идеален. Браяр цинично задумался, звучал ли его голос так приятно из-за магии, потом сказала себе, что не следует быть таким мелочным.
— Мы очень рады приветствовать тебя при нашем дворе, — продолжил император. — Твоя репутация уже давно достигла нас, принесённая Торговцами, привёзшими нам лекарства и саженцы, полученные от тебя великой ценой и с великим трудом.
Розторн снова поклонилась:
— Полагаю, что лекарства и растения были удовлетворительны, Ваше Имперское Величество, — сказала она.
— Они многому научили нас о твоей великой силе, — с улыбкой ответил Уэй-шу. — Мы надеемся почтить тебя, проведя тебя в наши сады, и выслушав твоё мнение. Любой совет, который ты нам дашь, будет даром, надежды отблагодарить за который у нас не будет.
— Я весьма тронута, — спокойно сказала Розторн. — Я не думала, что удостоюсь такой чести, когда мы покинули Гьонг-ши, чтобы явиться сюда. Об имперских садах наслышан весь мир.
— Мы не представляли, что ты намеревалась этим летом посетить другие, менее значительные сады, — сказал император. — У тебя здесь семья, или дела?
Он бросил взгляд на Эвви.
— Дела только те, какими занимаются садовники, когда отправляются в далёкий путь, в новые земли, — объяснила Розторн. — Я давно обещала себе путешествие на восток, чтобы увидеть, что растёт климате, отличным от моего. Я неоднократно была вынуждена отложить такое путешествие. Когда Наншур Мосс получил свой аттестат в магии, мне это показалось хорошим моментом для того, чтобы вместе пуститься в путь.
— Мы определённо рады воспользоваться визитом столь великой садовницы, — заверил её император. — Экскурсию начнём завтра же. Мы должны тебя предупредить, что начинаем наш день с восходом солнца.
«А она валяется в кровати до полудня», — иронически подумал Браяр.
— Мы привыкли рано вставать, будучи жителями храма и путешественниками, — ответила Розторн с не уступавшей любому придворному любезностью.
«У неё очень хорошо получается, даром что она всё это терпеть не может», — с гордостью подумал Браяр.
— В таком случае мы пошлём наших слуг, чтобы они провели тебя к нам, — сказал ей император. — Мы с нетерпением ждём беседы с тобой в менее формальной обстановке.
Император обратил своё внимание на Браяра, в ответ на что тот поклонился, и уставился на императора с застывшим в своём самом невинном выражении лицом. От Парахана донеслось что-то очень похожее на сдавленное фырканье.
— Что ты думаешь о сегодняшнем смотре наших войск? Жаждешь ли ты теперь отложить совок и лейку, чтобы взять в руки щит и меч?
Браяр улыбнулся:
— Если Вашему Имперскому Величеству будет угодно, я и с растениями порядочно влипаю в неприятности. Я содрогаюсь от мысли о том, что я могу натворить с традиционным оружием.
— Интересно видеть молодого человека, лишённого стремления к битве.
Император поднял палец. Из тени за троном появился слуга с подносом. Он встал на колени, протягивая поднос Императору Уэй-шу. Другой слуга, стоявший у императора под боком, шагнул вперёд, и протянул ему одну из маленьких фарфоровых чашек, стоявших на подносе. Император выпил её содержимое. Возвращая чашку стоявшему рядом с ним слуге, он спросил Браяра:
— Истории правдивы? Ты — уже полный наншур, в таком юном возрасте?
Браяр подавил вздох. Ему задавали этот вопрос от Эмелана до Янджинга, и ему это уже порядком наскучило. Он медленно запустил руку за пазуху.
Люди у императора за спиной пришли в движение. Четверо магов шагнули вперёд, встав слева от трона Уэй-шу. Двое мужчин в чёрных мантиях и шапках учёных, женщина в мантии учёной, и четвёртый — мимэндэр из пустынь к западу от Гьонг-ши, с ног до головы закутанный в серый покров, который носили поклонявшиеся богу Мохуну маги. Его — или её — глаза закрывала вязаная ширма. Все они были имперскими магами-стражами и воинами, входившими в число самых близких советников Уэй-шу. Справа от него стояли воины и слуги-рабы, первые — единственные, кому позволялось носить оружие в помещении, вторые — чтобы прислуживать своему господину.
— Мы должны быть осторожны, — объяснил императора. — Только убийца-наншур способен подобраться к нам так близко.
— Это понятно, Ваше Имперское Величество, но мы пережили наш долгий путь от дома отнюдь не потому, что совершали глупости, — сказала Розторн.
На миг, Браяр знал, их положение полностью зависело от чувства юмора императора. Затем то засмеялся, и все люди в обширном зале расслабились. Кроме Парахана, заметил Браяр. Тот не напрягался с самого начала.
Браяр вынул из-за пазухи свой медальон. На его лицевой части, по краю были начертаны их с Розторн имена. В середине — изображение дерева, символизировавшего его магию. На обратной стороне была спираль, означавшая, что он учился в храме Спирального Круга.
По ступеням сошёл именно мохунит, пройдя между троном и Параханом. Пленник дёрнул за свой поводок достаточно сильно, чтобы заставить его зазвенеть, намекая, что думает о том, чтобы подсечь магу ноги. Мохунит его проигнорировал, и остановился перед Браяром, протянув к нему руку облачённой в перчатку ладонью вверх.
«Любезно с его стороны — попросить, учитывая обстоятельства», — подумал Браяр. Он вытянул медальон на его шёлковом шнуре, и положил в раскрытую ладонь мага. Мохунит молча стал вертеть медальон в ладони.
Иногда Браяр жалел, что вообще получил эту штуку. Их наставники дали медальоны Браяру и его трём названным сёстрам два года тому назад, перед тем, как он, Трис и Даджа отправились в свои путешествия. Для столь юных магов было редкостью получить медальоны — они были доказательством того, что они являются аккредитованными магами, которым позволено практиковать магию без надзора, и учить. Им четверым запретили носить медальоны на виду до восемнадцатилетия, чтобы не было неприятностей. Сейчас Браяр не был уверен, что будет открыто носить медальон даже в восемнадцать. Более старые маги часто гневались, видя его медальон, хотя Посвящённому Докьи похоже было всё равно. Большинство магов получали свои медальоны только после двадцати. Браяру ни к чему было их раздражать.
Мохунит осторожно опустил медальон обратно Браяру на грудь, коротко поклонился, и взобрался на возвышение. Поднимаясь, он слегка поднял своё облачение. Достигнув привязи Парахана, он твёрдо наступил на неё, глядя вниз, на пленника.
Рослый мужчина осклабился в ответ. Он сложил свои ладони вместе, и поклонился. Мохунит слегка покачал головой, и вернулся на своё место среди остальных магов.
— Воистину впечатляет, — сказал императора. — Мне следовало этого ожидать от ученика великого мага Розторн.
Браяр поклонился, гадая, как скоро его позвоночник начнёт выгибаться дугой от всех этих поклонов:
— Мне никогда с ней не сравниться, Ваше Имперское Величество.
В глазах императора мелькнуло веселье, когда он сказал:
— И скромный! Ты уверен, что тебе лишь шестнадцать?
По прислушивавшимся к беседе придворным прокатилась волна смеха, хотя выражение на лицах магов не изменилось, насколько Браяру было видно. Сам он решил улыбнуться — и поклониться — опять.
— Она меня очень хорошо натаскала, Ваше Имперское Величество, — объяснил он. — Манерам я учился под действием угроз, от которых кровь застывала в жилах.
Император тихо засмеялся. Двор снова отозвался смехом.
— Мне она не кажется такой уж устрашающей, Наншур Браяр.