«Вот и я так шлепнусь...»
Роксана невольно сглотнула.
Было бы ужасно несправедливо все испортить в последний момент и сорваться с окна собственной комнаты при попытке бегства.
Даже не столько несправедливо... сколько по-идиотски.
Если бы не все дерзкие побеги, которые она предпринимала на своем недолгом веку, родители не заблокировали бы камин. Вылазку на матч по квиддичу они еще как-то пережили, но вот посещение Роксаной концерта известных магловских музыкантов, чья эмблема сейчас красовалась у неё на футболке, они ей не простили. И теперь из всех возможных путей отступления у неё осталось только окно — видимо предки посчитали, что высота в три этажа лучше любого защитного заклинания. Хаха три раза.
Роксана подергала веревку из простыней, проверяя её на прочность и несколько раз обвязала вокруг столбика кровати. Снова подергала, потянула, даже повисела на ней. Узел оказался достаточно крепким.
Летняя ночь лилась в окно и манила к себе со страшной силой, втягивала в волнующий полумрак, призывала нарушить все на свете и убежать с собой по долгой дороге.
Оглянувшись на запертую дверь с красно-фиолетовой афишей «Диких сестричек», Роксана представила реакцию матери, когда та узнает, что её дочь в очередной раз сбежала из дому.
Роксана глубоко вздохнула, решительно направилась к окну, снова влезла на подоконник, на сей раз запретив себе смотреть вниз, крепко намотала самодельный канат на руки и повернулась спиной к окну, огромными глазами глядя на хлипкий столбик, от которого сейчас зависела ее жизнь. И концерт.
Сейчас ей чудилось, будто под ней не три этажа, а тридцать три.
Она сделала еще один глубокий вдох, встала на колени и очень медленно спустила вниз одну ногу. Потом так же медленно — вторую, упираясь в подоконник животом и грудью. Руки задрожали, приняв на себя часть веса. Глубоко дыша через нос, Роксана заерзала и окончательно вылезла за окно, упершись коленями в холодную наружную стену дома.
Сердце стучало как ненормальное, от страха тряслись поджилки, но она упрямо ползла и ползла вниз, чувствуя, как сумка с ее ценным имуществом оттягивает плечи.
«Надо же, какая страшная!» — отрешенно подумала она, когда, преодолевая второй этаж, столкнулась нос к носу с каменной горгульей, сидевшей на стене. Увидев Роксану, горгулья состроила ей злобную рожицу и снова окаменела. Роксана показала ей язык.
Внезапно где-то наверху раздался чудовищный треск, и Роксана, не успев даже толком перепугаться, слетела на несколько метров вниз, словно кто-то внизу резко дернул за веревку.
Повисла тишина, нарушаемая потрескиванием ткани.
Роксана робко вскинула голову.
В этот самый миг на третьем этаже что-то загрохотало, все внутри подхватилось, и уже через секунду она с треском рухнула в колючие розовые заросли, больно приземлившись прямо на задницу.
Земля оказалась намного ближе, чем она думала.
Казалось, что даже праздник в доме остановился, и все прислушались к звукам снаружи. Через пару минут кусты закачались и затрещали, и Роксана вывалилась из них, чертыхаясь и отряхиваясь. Неожиданно наверху снова что-то хрустнуло, и на девочку просыпались остатки кровати вместе с канатом. Роксана выругалась и отряхнулась.
Дверь, ведущая из внутреннего двора в кухню, вдруг отворилась, и на улицу выскочил многострадальный эльф-охранник наперевес с керосиновым фонарем. Роксана вскинула голову, испуганно ахнула и припустилась наутек, к границе участка.
Увидев ее, эльф завопил и тоже сорвался с места, бешено встряхивая лампой и размешивая матовым светом густые летние сумерки.
Из темноты выросло тюремное кружево железной изгороди, сквозь которое из мрачного леса, окружившего особняк, просачивался липкий туман. Роксана бежала так, как не бегала никогда, даже когда после матча по квиддичу в Дурмстранге год назад между женским и мужским отделениями началась драка и все мутузили друг друга флагами. Подпрыгнув, она ухватилась за прутья на изгороди, привычным движением всунула ногу между узких решеток, оттолкнулась и, перемахнув через забор, приземлилась на подгнившую траву, на миг с головой утонув в тумане. Ступни немедленно вспыхнули от боли. Переведя дыхание, Роксана снова бросилась бежать, а когда уже отбежала на достаточно безопасное расстояние, замедлила бег и обернулась.
Свет фонаря маячил позади, раздвигая лучиками плотный полумрак.
Эльф не мог покинуть территорию дома и не мог оставить хозяйку одну в лесу.
И не мог пойти к Эдвин с такими веселыми новостями.
Роксане стало жаль маленького слугу, когда она представила, что мать сделает с ним, когда обо всем узнает. Он же не виноват, что «Дикие сестрички» дают свой концерт именно сейчас, когда его суровая хозяйка решила в воспитательных целях запереть свою дочь в ее же собственной комнате.
— Мисс Малфой! — потрясенно вскрикнул эльф, ставя фонарь на траву и хватаясь за решетку, когда Роксана подошла к нему с другой стороны изгородки. — Мисс Малфой, Тобби умоляет вас вернуться, пожалуйста, мисс, немедленно вернитесь, пожалуйста!
Роксана шагнула в пятно света и бросила Тобби какой-то предмет.
Тот машинально схватил его и, ахнув, тут же уронил на траву, отпрыгивая назад и вскидывая на хозяйку круглые глупые глаза. Этим предметом оказалась черная футболка с эмблемой «Сестричек».
— Мисс Малфой... что же это?..
— Советую тебе не задерживаться в этом доме, Тобби, — сказала Роксана, скрещивая на груди руки. — Я твоя полноправная хозяйка, я дала тебе одежду, ты ее взял. Ты свободен, так что можешь найти себе хозяев получше.
— Мисс Малфой говорит ужасные вещи, — пробормотал домовик, потрясая ушастой головой и отступая от чернеющей на земле футболки. — Тобби... не... не хочет быть свободным!
— Тебе больше незачем врать, Тобби, — Роксана вздохнула и опустилась на корточки. Сухие деревья в саду печально чернели в сгущающемся мраке — казалось, что они все склоняются перед домом в поклоне. — Здесь хорошо живется только призракам и упырям. Любое нормальное существо стремится отсюда убежать и не говори мне, что никогда не мечтал об этом, — она взглянула на сгорбленного миниатюрного старичка и ласково улыбнулась. — Если бы ты знал, старый милый Тобби, как бы я сейчас хотела оказаться на твоем месте... жаль, что меня не освободит от этого дома кусок тряпки.
Тобби вздрогнул на этих словах, видимо, вспомнив про футболку, и робко протянул к ней тоненькую жилистую ручку. Роксана решительно взяла футболку, вложила эльфу в ладонь и сжала его пальцы.
— Ты будешь очень-очень счастлив в другой семье, дружище, честное слово. Хуже в любом случае не будет, правда?
Сжав в кулачке ткань хозяйской футболки, Тобби вдруг прижал ее к груди и заплакал навзрыд, сотрясаясь от макушки до пяток.
Роксана сочувственно погладила его по лысеющей голове, и старый эльф, не в силах сдержать свои чувства, бросился к своей уже бывшей хозяйке и крепко обнял через кованную изгородь.
— Вы не замерзнете в лесу, мисс Малфой? — прорыдал домовик. Его колотило, как в лихорадке. — Может, Тобби принесет вам теплые носки или термос с горячим шоколадом? В последний раз? Тобби давно живет в этих местах, Тобби слышал ужасные, просто ужасные...
— Со мной все будет в порядке, Тобби, — твердо сказала Роксана, отстраняя его от себя и поднимаясь. Ей уже не терпелось уйти. — Я не в первый раз сбегаю, справлюсь как-нибудь.
— Но сейчас же ночь, мисс!
— Еще не совсем ночь, — с деланной беззаботностью отмахнулась Роксана. — Не переживай, Тобби. И скорее уходи, пока все... — она сглотнула и бросила злобный взгляд на ярко освещенные окна, за которыми снова фигуры людей. — Празднуют. Я не хочу, чтобы тебя поймала моя мать или... или еще кто-нибудь.
— Хорошо, мисс Малфой. Пожалуйста, берегите себя ради старого Тобби.
— И ты береги себя, — она еще раз крепко обняла старого слугу и пошла в лес. Обернувшись, помахала эльфу рукой. — Прощай! Прощай, Тобби!
— Прощайте! Будьте осторожны и не спите на земле!
Личико эльфа вдруг расплылось и съехало в сторону, а свет фонаря расплылся мерцающими кругами. Роксана резко вздохнула, приказала себе не раскисать и ускорилась, больше не оборачиваясь.
Какое-то время огонек еще мерцал у нее за спиной, но вскоре потух, и Роксана осталась наедине с лесом.
====== Run away Roxanne ======
Где-то за спиной хрустнула ветка и захлопали крылья. Звук иглой вошел в мозг, и Роксана прыжком развернулась, вскинув желтый лучик фонарика, как шпагу. Сова приземлилась на ветку подгнившего дерева, насмешливо ухнула и внимательно взглянула на девочку.
Ещё один шорох — Роксана опять крутанулась. Свет упал на безобидного ежика.
Сова заухала, смеясь, захлопала крыльями и сорвалась с ветки, обсыпав девочку трухой.
Бесконечная толпа черных деревьев расступалась, провожая Роксану взглядом тысячи невидимых глаз. Голые стволы блестели, словно покрытые слизью, их скрученные ветки тянулись к Роксане. По прелой, не ласканной солнцем земле Уилтширского леса стелился вязкий плотный туман. То тут, то там вдали раздавались заливистые переклички волков, снова ухали совы...
Пару раз Роксане казалось, что за ней кто-то следует, но всякий раз, когда она оборачивалась, свет выхватывал из темноты мирно спящие растения и только.
Один или два раза она всерьез подумала о том, чтобы вернуться, но письмо со словами Донагана согревало её сердце и укрепляло дух, так что она только покрепче обхватывала себя руками и упрямо шагала вперед.
Спустя какое-то время она почувствовала усталость и остановилась передохнуть. Вдыхать густой прелый воздух было тяжело, на лбу выступил пот, а ноги почему-то дрожали так, словно она только что пробежала марафон.
А когда Роксана вытерла лицо, увидела, что рука у нее тоже мелко дрожит.
Бросив сумку на землю, в корневище дерева, она плюхнулась на нее и прижалась спиной к стволу, прикрывая глаза. Ей казалось, что когда она не смотрит, деревья медленно сдвигаются вокруг неё.
Нет, с этим лесом явно что-то не чисто. Он действительно высасывал силы, пил их своей засушливой темнотой, тишиной и тяжелым воздухом. Казалось, что он поджидает, когда она, обессиленная, рухнет на землю, чтобы беззастенчиво запустить в нее свои жадные скользкие корни.
Она покрутила фонариком вокруг себя в поисках вымышленных корней и устремила свет наверх, поднимая за ним взгляд. Небо над верхушками деревьев было темно-сиреневым, беззаботным, летним и теплым, в то время как в лесу было темно и холодно, как в погребе. А там, наверху, в теплом черничном океане уже загорелись звезды. Одна из них сияла ярче остальных. Роксане невольно вспомнились школьные уроки по Астрономии. Почему-то она это запомнила:
«Сириус — самая яркая звезда в созвездии Большого Пса».
Это имя казалось ей знакомым. Как будто имя героя из сказок Барда Бидля или историй про великана, который съел луну.
Роксана посмотрела на луну, круглую и желтую. Она выглядела так, словно кто-то придавил ее к небу большим пальцем.
Роксане вдруг стало очень тоскливо. Эта луна сейчас наверняка смотрит в окна её дома, потому что там, несомненно, веселее, чем здесь. Даже этой луне можно быть на свадьбе Люциуса.
Только её, Роксану, туда не пустили. А всё потому, что её стыдится её собственная мать.
Свет фонарика вдруг стал тусклым. Роксана защелкала выключателем, направив гаснущий луч себе в лицо. Что-то тихонько, отчаянно заскрипело в фонарике, и он окончательно потух, а Роксана погрузилась в темноту.
— Ну вот, отлично, — буркнула она, убрала фонарик в карман, после чего встала и подхватила рюкзак, зацепившийся лямкой за корень.
Неожиданно где-то рядом снова хрустнула ветка.
На этот раз настолько намеренно, что у девочки все внутри оборвалось.
— Кто здесь? — требовательно спросила она, обмирая и вглядываясь в деревья. В повисшей тишине ее голос прозвучал как призыв: я здесь, хватайте меня! Роксана сглотнула, чувствуя, как немеет кончик языка, и спросила еще раз, громко, но невнятно:
— Кто там?!
Раздался новый хруст. Роксана выхватила палочку.
— Мерлин вас подери, ну-ка блять покажитесь, кто там! — яростно крикнула она, отчаянно уповая на то, что это просто лукотрусы или лесные «чертики». — Эй!
Лес упорно молчал.
Сердце колотилось уже где-то в горле.
— Клянусь, если ты не покажешься, я...
И тут-то это и случилось.
Её гневную речь оборвал вой. Пронзительный, печальный вой.
Секунда на осознание.
Роксана медленно подняла глаза, в ужасе глядя на насмешливо светящийся в небе шар, изрытый кратерами, точно оспинами.
— Черт! — она бросилась бежать.
Оборотень услышал её топот и побежал следом — неторопливо, расчетливо, внюхиваясь в аппетитный человеческий запах.
Ей бы думать как спастись, а всё, что она делала — это неслась как сумасшедшая куда глаза глядят и в ужасе слушала треск ветвей и хриплое дыхание убийцы позади.
Они были здесь вдвоем. Больше никого на много миль.
Оборотень и человек.
Сколько раз за последние месяцы этот сюжет освещался в “Пророке”, знаменуясь в конце отвратительными колдографиями...
Нет! Не думать об этом сейчас!
Она столько лет дружила с Мироном Вогтейлом, её не напугать вшивым волком!
Роксана резко свернула вправо, ломясь прямо через колючий кустарник. От страха ноги отяжелели, прямо как в кошмарном сне, и топали по мягкой земле, как две мраморные колонны. Мерлинова мать!
Все это время за ней по следу шел оборотень, черт возьми, а она останавливалась, сидела на сумке и светила своим дурацким фонариком! Могла бы просто пробежаться по лесу в кетчупе с криком “Ужин подан!”
Далекий размеренный топот стал быстрее и ближе.
Неправильный топот, нечеловеческий.
— Помогите!!! — истошно закричала Роксана. Голос у нее сорвался.
Конечно, глупо было уповать на то, что ее кто-нибудь услышит. Но она все равно попробовала еще раз:
— Помо...
Она захлебнулась, споткнувшись о вылезший корень, и с размаху шлепнулась в рыхлую влажную смесь грязи и опавших листьев.
Она обернулась, готовая в любой момент попрощаться с жизнью, но в этот самый миг оборотень, с такого расстояния казавшийся просто очень большим и длинноруким человеком в лохматой шубе, перецепился через поваленное дерево, под которым легко проскочила миниатюрная Роксана.
Она успела только увидеть, как ярко бликнули в темноте два небольших желтых глаза, а затем волк с грохотом упал в темноту.
Сердце захлебывалось от страха и быстрого бега и билось какими-то скачками.
Уже несколько секунд, как она могла быть мертва.
В самом деле, мертва.
Впервые в жизни это было так близко.
И впервые в жизни Роксана видела это жуткое существо, видела на расстоянии вытянутой руки. Ушастая звериная морда, огромное рукастое тело, широкое и мускулистое, покрытое длинной шерстью, отдаленно напоминающей обычные человеческие волосы — все точь-в-точь как на колдографиях, только гораздо, гораздо реальнее. Живое, шевелится, думает, хочет крови. Её крови.
Ей вдруг стало так страшно, что она тихонько заскулила от ужаса. Серьезно, в такой ситуации и описаться от страха можно, любой нормальный человек сразу попытался бы прикончить тварь, пока она лежит без сознания, а она сидит, хныкает от страха, как маленькая, и не может остановиться.
Оборотень вдруг жалобно взвыл, прямо как собака, который прищемили дверью хвост, и лязгнул челюстью, снова проткнув темноту своими жуткими глазами.
Этот звук хлестнул Роксану, как отрезвляющая пощечина.
Мозг включился и активно заработал.
Очень осторожно, чтобы не привлекать к себе внимание, она уперлась руками в землю и попыталась встать, но что-то вдруг дернуло ее назад, и она снова повалилась в грязь.
Нога застряла.
Роксана в панике выхватила палочку, совершенно не думая о том, что делает:
— Люмос!
Мрак испуганно разбежался в стороны, и она увидела, что ее нога запуталась в корнях, черных и мокрых, похожих на жирных червей.